Глава 13

Спустя десять лет после окончания школы мы все собрались в одном из кафе Бата. Все было как в старые добрые времена. Весь костяк «Фан-клуба Джеффри Дамера» в сборе. Как ни странно, но все мы, ботаники из Бата, более или менее добились успеха. Нейл, живший по соседству с Джеффри, стал довольно успешным бизнесменом. Старина Кент стал крупной шишкой в департаменте, а Майк заделался преподавателем в местном университете. Ну а я в ту пору уже давно прозябал в одной редакции в Огайо.

– Как там все остальные наши одноклассники, кто-нибудь знает? – спросил Нейл. – Как там психопат Ллойд?

– Вроде бы до сих пор живет с мамой в Бате, – ответил я.

– А Джеффри как же? Почему он не приехал? Кем он стал? – встрепенулся Кент.

– Он наверное стал серийным убийцей, – засмеялся Нейл.

– Кто, если не он… – пробормотал Майк.

Мы так смеялись в тот тихий вечер в одной из закусочных рядом с супермаркетом Summit. Пожалуй, это была лучшая шутка вечера.

Дерф Блекдерф

1988 год

– Джеффри, ты не думал о том, чтобы снять себе квартиру? – интересуется бабушка Джеффри Дамера, когда тот возвращается с рабочей смены на шоколадной фабрике.

– Да, бабушка, собираюсь в самое ближайшее время, – тихо отвечает он пожилой женщине и уже собирается подняться наверх, но женщина не намерена отступать, она хочет наконец серьезно поговорить с внуком.

Джеффри переделал для себя подвал дома, превратив его из свалки ненужных вещей в нечто наподобие кабинета. Вот только какой, черт возьми, кабинет может быть у сотрудника шоколадной фабрики? Что он там делает? То и дело из подвала в дом начинает сочиться неприятный запах гниения, но вскоре он, как по мановению волшебной палочки, пропадает.

Еще неделю назад пожилая женщина привела к себе в гости подругу, но женщина вскоре попрощалась.

– Что это за запах? У вас засорились трубы? – интересуется она.

– Пару месяцев назад их чистили.

– Может, что-то в подвале? Кажется, запах сильнее в гостиной, – делает предположение женщина.

Они еще какое-то время разговаривают, предпочитая делать вид, что поселившегося на кухне запаха не существует, но вскоре женщина все же уходит. Бабушка Джеффри запирает за приятельницей дверь и спускается в подвал. На массивной двери висит замок, открыть который при всем желании она не сможет. Разве что можно вызвать аварийную службу, но это обойдется в несколько сотен долларов.

– Почему ты не сказал, что повесил замок на дверь подвала? – звенящим от гнева голосом спрашивает женщина.

– Потому что мне нужно немного личного пространства, – одеревеневшим голосом отвечает вернувшийся с работы Джеффри.

– Это мой дом, и я не позволю вешать здесь замки, от которых у меня нет ключей! – кричит она. – Немедленно открывай эту чертову дверь!

– Там мои личные вещи, и я не буду отпирать дверь. У меня должно быть личное пространство! – кричит в ответ Джеффри, впадая постепенно в панику.

– Твои личные вещи воняют! Ты только принюхайся! Весь дом пропах гнилью!..

В итоге Джеффри взбегает по лестнице и запирается в своей комнате. Чтобы не слышать крики бабушки, он включает что-то из Black Sabbath. Стоит признать, что претензии бабушки имеют свои основания. В их подвале сейчас разлагаются неутилизированные останки того, что еще недавно было двадцатиоднолетним Ричардом Герреро.

Спустя пару дней Джеффри отказывается сопроводить миссис Дамер в церковь и, пока дом свободен, загружает мешки из-под мусора в машину и уезжает, чтобы раскидать их по свалкам в окрестностях Милуоки.

– …Мне надоело, что я больше не чувствую себя хозяйкой своего дома! – заканчивает длинную тираду миссис Дамер. – В твоей комнате стоит манекен, а из подвала тянет гнилью, я уже начинаю бояться тебя, Джеффри, – бессильно говорит женщина, садясь на стул в комнате внука.

– Я обещаю тебе, что завтра же начну искать себе квартиру, – успокаивает ее Джеффри. Когда дверь за женщиной закрывается, он достает из-под кровати манекен и аккуратно усаживает на то место, где только что сидела его бабушка. Затем он достает ящик пива и напивается, слушая что-то из Black Sabbath или Iron Maiden.

У бабушки Джеффри были все основания нервничать из-за внука. В январе этого года, когда бабушка уехала гостить к Лайонелу, Джеффри познакомился на автобусной остановке с мальчиком по имени Джеймс Докстейтор. За пятьдесят долларов этот подросток готов был заняться с ним любовью. Из этой затеи ничего не выходит, Джеффри не в состоянии расслабиться, когда за ним наблюдают и его оценивают. Он вновь подсыпает снотворного и занимается любовью уже со спящим Джеймсом. Затем он душит его, но оказывается, что он попросту не в силах избавиться от тела. Джеффри относит тело пятнадцатилетнего Джеймса в подвал и весь день тратит на то, чтобы сменить дверь и замки в подвале. Затем он вновь занимается любовью уже с телом Джеймса.

На следующий день возвращается бабушка Джеффри. Внук по вечерам почему-то пропадает в подвале ровно до тех пор, пока женщина не замечает отвратительный запах, поселившийся в прихожей.

– Я проверю сегодня вечером трубы, они, наверное, засорились, – кивает Джеффри.

Вечером запах действительно исчезает, а останки Джеймса находят на нескольких свалках города. Спустя пару месяцев, в марте этого же года, ситуация повторяется уже с Ричардом Герреро. В одном из сомнительных клубов Милуоки, куда пускают абсолютно всех без разбора, он знакомится с мексиканцем Ричардом, который за пятьдесят долларов соглашается провести с Джеффри ночь. Дамер уже изрядно пьян, а дома вновь никого нет. Они с Ричардом неплохо проводят время, но заняться любовью не удается. И снова коктейль со снотворным исправляет ситуацию. И снова Джеффри не помнит того, как в определенный момент ему становится мало снотворного и ему приходится задушить партнера, чтобы испытать удовлетворение.

Самое страшное – он ничего не помнит. Каждый раз он просыпается наутро и видит рядом с собой труп парня, с которым разговаривал накануне. Постепенно он теряет контроль над собственным разумом, и это буквально сводит с ума. Чтобы забыться, ему нужно либо работать, либо пить. Лучше и то и другое. С каждым днем бабушка Джеффри находит в его комнате все больше початых бутылок алкоголя и все настойчивее требует того, чтобы Джеффри съехал. Она считает, что 28-летнему парню необходимо жить отдельно, это научит его самостоятельности и, возможно, излечит от алкоголя и явных психологических проблем. Джеффри же понимает, что самое страшное, что может произойти с Милуоки, так это Джеффри Дамер, живущий в отдельной квартире и имеющий возможность убивать каждый день. Он уже несколько раз беспрепятственно совершал убийство, так что мысль о том, что его рано или поздно поймают, просто не посещает его.

Через пару дней один из рабочих, с которым Джеффри сдает смену, интересуется у него за бокалом пива после работы:

– Джефф, привет, мне сказали, ты ищешь квартиру, чтобы переехать.

– Да, только не очень дорогую, сам понимаешь, лишних денег у меня нет, – отвечает Джеффри.

– Я слышал, на 24-й улице сдается квартира, место паршивое, но просят вроде немного, – смеется он.

Хозяевам квартиры не нужны ни справки с работы, ни какие бы то ни было другие документы. Достаточно того, что Джеффри оплачивает сразу на несколько месяцев вперед.

Квартира на 24-й улице представляет собой до смешного маленькую халупу, в которой есть лишь кровать, тараканы и очень старый телевизор. По соседству живут лишь эмигранты откуда-то из Азии, поэтому в коридоре можно буквально задохнуться от дикой смеси запахов специй, рыбы и каких-то ужасных по своему аромату соусов. Вдобавок к этому примешивается аромат карри и текилы от мексиканца за стенкой. Если Джеффри решит расчленить здесь армию, никто не почувствует странного запаха. Просто решат, что американец проводит какие-то кулинарные эксперименты. Кстати, армия… Армия – ведь это хорошая идея.

Джеффри переносит из машины свои вещи, аккуратно высаживает манекен на стул и идет в ближайший магазин, где продают алкоголь. Вечером он напивается, а наутро вновь едет на свою работу. Спустя десять часов он видит, как какой-то парень бесцельно ошивается рядом с остановкой в паре кварталов от новой квартиры Джеффри. Завидев вдалеке машину со включенным дальним светом, парень начинает голосовать. Джеффри сбавляет скорость и останавливается.

– Куда тебя подбросить? – спрашивает Джеффри.

– Куда угодно, – обиженно говорит парень. – Меня Кейсон зовут.

– Можем заехать ко мне и выпить, – предлагает Дамер.

Кейсон безразлично пожимает плечами и отворачивается к окну. Тринадцатилетний подросток из семьи эмигрантов в тот день насмерть поссорился с родителями и сейчас просто хотел где-то провести ночь, чтобы напугать родителей.

Подросток выходит из машины и оглядывается по сторонам. Американец живет в точно таком же доме, что и он сам. Он надеялся увидеть дом побогаче, но и это место его не пугает. Внутри квартиры Кейсон чувствует себя не в своей тарелке. Здесь слишком чисто для такой халупы, а манекен у окна и вовсе выглядит пугающе.

Джеффри считает, что перед ним обычный парень-проститутка, который согласен на все за пятьдесят долларов, поэтому не сильно церемонится и тут же начинает приставать к Кейсону. Подросток поначалу не понимает, что происходит. Он игнорирует бокал с виски, который поставил перед ним Джеффри, и выпивает алкоголя прямо из бутылки. В этот момент Джеффри уже пытается раздеть его.

– Ты с ума сошел?! – кричит более или менее пришедший в себя и изрядно испугавшийся Кейсон. Джеффри пока еще не понимает, что смутило парня, и продолжает пытаться его раздеть. Кейсон швыряет в сторону Джеффри бутылку. Это отрезвляет Дамера. Бутылка, конечно, пролетает мимо него, но все же Дамер понимает, что в этот раз он где-то ошибся.

– Ты чертов извращенец, – напоследок кричит Кейсон, уже выбегая из квартиры Джеффри.

Поначалу Джеффри хочет его догнать, но потом решает, что ничего плохого не сделал, поэтому и переживать не стоит. Он допивает оставшийся виски, ложится спать, а утром привычно идет на работу.

Тринадцатилетний Кейсон Синтасамфоун бежит ночью домой. Он моментально забывает обо всех разногласиях с родителями и молится лишь о том, чтобы не заблудиться в этих трех кварталах, отделяющих его от дома. Запыхавшись, он влетает в квартиру и рассказывает обо всем матери. Под утро он уже повторяет свой рассказ полицейскому офицеру.

* * *

– Джеффри Дамер?

– Да, чем могу помочь? – отвечает Джеффри, не отрывая головы от конвейера.

– Вы обвиняетесь в домогательстве второй степени, вам придется пройти с нами, – говорят ему. Джеффри медленно поворачивает голову и видит перед собой офицера полиции с уже открытыми наручниками в руках. Килограмм шоколадных конфет сваливается с конвейера безо всяких оберток, а Джеффри с готовностью протягивает офицеру руки для наручников.

– Да ладно тебе, так пойдем, – вполне миролюбиво говорит полицейский и кладет ему руку на плечо. Со стороны могло бы выглядеть вполне по-дружески, но вот на выходе Джеффри садится в задний отсек полицейского фургона, так что все сотрудники фабрики все равно узнают о его аресте.

С другой стороны, такое на фабрике случается частенько. Кого-то арестовывают за драку, кого-то за изнасилование, а кого-то и за убийство. В основном здесь работают недавние эмигранты и американцы, привыкшие жить на пособие, но схлопотавшие условный срок и вынужденные подыскать себе хоть какую-то работу. Практически все здесь работают не дольше пары месяцев. Таких, как Джефф, который работает здесь уже больше года, на фабрике немного. Начальство знает о его проблемах с алкоголем, но в каком бы Джефф ни был состоянии, он все же выходит на работу и неплохо справляется со своими обязанностями. Поначалу начальство даже подумывало о том, чтобы повысить Джеффа до начальника смены, но вскоре отказалось от этой мысли. Как сейчас выяснилось, не зря.

Уже через пару дней Джеффри выходит на работу. То и дело кто-то из рабочих смены интересуется у него, как обстоят дела с полицией. Джеффри честно отвечает и даже иногда шутит. За все время его работы он никогда столько не общался со своими сослуживцами. Обычно его сторонились, считая зазнайкой и неженкой, а сейчас вот оказывается, что он вовсе не неженка, раз на него заведено дело.

В январе 1989 года началось слушание по делу о сексуальных домогательствах к Кейсону Синтасамфоуну. На первом же заседании судья поинтересовалась, считает ли сам Джеффри себя виновным. Вопреки всем советам назначенного адвоката Джеффри отвечает согласием.

– Да, Ваша честь, я признаю свою вину, – спокойно кивает Дамер.

– Что, простите? – удивляется судья, не привыкший к таким признаниям. Тем более в этом деле без признания его бы и вовсе могли оправдать.

– Я был уверен, что Кейсон значительно старше, и никогда бы не подумал, что ему тринадцать. Что ни в коем случае меня не оправдывает. Во всем остальном я виноват. Я гомосексуалист, алкоголик, и у меня очень много проблем. Я признаю это и признаю тот факт, что мне нужна помощь, – отвечает он.

Судья некоторое время попросту не знает, что сказать, а затем назначает перенос слушания по делу, а также дополнительную психиатрическую экспертизу.

– Смотри, парень, тебе нужно будет лечь в клинику на недельку. Там твоя задача показать себя максимально безумным, тогда будет шанс на то, чтобы назначить тебе пару месяцев обязательного лечения и какой-нибудь испытательный срок, – говорит в конце заседания социальный адвокат Джеральд Бойл.

– Не думаю, что смогу изобразить более невменяемого сумасшедшего, чем я есть на самом деле, – усмехается Джеффри.

– Смотри, тебе решать, прокурор требует пяти лет, учитывай это, – на прощание говорит адвокат.

– Может, это и не так уж плохо, – говорит напоследок Джеффри и прощается с адвокатом.

На следующий день он вновь выходит на работу, где уже считается если и не героем, то как минимум «своим парнем». Его приглашают вечером попить пива и развлечься в баре, но Джеффри отказывается, так как нужно показать себя максимально добропорядочным гражданином общества.

Спустя пару недель после заседания суда ему приходит приглашение в клинику для прохождения психиатрической экспертизы. Джеффри прощается с бабушкой и уезжает в клинику. Он не только не боится, но и ждет этой экспертизы. Она может выявить все его патологии, коих у него предостаточно. Эта экспертиза представляется чем-то вроде МРТ-сканирования, которое должно высветить все его проблемы с психикой.

За время экспертизы он ни разу не употребляет алкоголь, ни разу не нарушает установленный здесь распорядок и с готовностью выполняет все предложенные ему тесты. А их очень много. В конце недели он заходит в кабинет психиатра, и тот вручает ему плотный конверт со своим заключением.

– Полностью вменяем? – переспрашивает его Джеффри.

– Тебя это не устраивает? – усмехается врач, привыкший к этому разочарованному взгляду. Только преступники умеют расстраиваться при виде надписи «полностью вменяем» в медицинском заключении.

– Манипулируемая, слабая, зависимая личность. Характерно совпадающее поведение по принципу ухода от реальности. Полностью вменяем и способен отвечать за свои действия? – зачитывает Дамер концовку заключения. – Скорее удивляет, – отвечает он психологу. Он быстро поднимается с кресла и спешит как можно быстрее покинуть кабинет психолога.

Он возвращается в свою квартиру на 24-й улице, но здесь он больше не чувствует себя свободно. Ему начинает казаться, что за ним следят. Такое вряд ли возможно. Сексуальные домогательства второй степени – это вовсе не то обвинение, которое может заинтересовать полицейских. Тем не менее слухи о случившемся уже поползли по дому, соседи теперь сторонятся его и перешептываются за спиной. В среду Джеффри получает зарплату за неделю и решает немного развлечься.

Он выпивает пару порций виски в небольшом баре и отправляется в недавно открывшийся клуб La Cage. Это довольно большой гей-клуб со сценой и несколькими залами, расположенными на разных уровнях. Повсюду здесь развешены светящиеся шары, в толпе то и дело мелькают трансвеститы и попросту фрики. На сцене в режиме нон-стоп идет шоу, в основном представляющее собой разные варианты мужского стриптиза. В целом это один из самых модных и популярных гей-клубов штата. Его весьма игривая розовая вывеска вскоре становится синонимом разврата, а само название вызывает понимающие смешки среди его посетителей.

Тут очень легко познакомиться с кем-то, чем и собирается воспользоваться Джеффри. Он уже придумывает, как представится фотографом и предложит деньги за возможность пофотографировать какого-нибудь парня, как вдруг его окликают.

– Привет, я Энтони, чего здесь ищешь? – кричит парень, пытаясь переорать играющую здесь музыку.

– Я фотограф…

– Ой, да хватит, фотограф, если хочешь, можем поехать к тебе, – смеется молодой человек, услышав старое как мир объяснение.

Джеффри соглашается. Они идут к бару, выпивают по паре-тройке коктейлей, а затем уже собираются вызвать такси. Энтони кому-то машет, и вскоре рядом с ними появляется парень в обнимку с каким-то слишком молодо выглядящим для этого места человеком.

– Отвезешь нас, а то мы слишком много выпили сегодня? – полуутвердительно спрашивает Энтони Сирз. Парень молча кивает и жестом приглашает их на парковку. Джеффри и Энтони устраиваются на заднем сидении. Дамер подсказывает водителю дорогу, но на середине пути сбивается и говорит:

– Лучше поедем в мой дом, здесь поворачивай налево.

Энтони уважительно косится на него и ничего не говорит. Вскоре машина останавливается возле дома бабушки Джеффри. Пожилая леди должна была сегодня уехать к Лайонелу, так что дом в полном их с Энтони распоряжении.

– Продолжим веселиться? – спрашивает Джеффри у своего нового знакомого, и Энтони весело кивает, разглядывая увешанные старыми фотографиями стены дома.

Они довольно долго еще веселятся, пока Джеффри наконец не решается подмешать Энтони снотворного. Вскоре он уже душит его в подвале дома бабушки. Тело Энтони настолько привлекает его, что Джеффри не в силах с ним расстаться. Тем не менее нужно что-то делать. Бабушка не потерпит замков у себя дома. Он сейчас живет на 24-й улице, так что женщина, скорее всего, попросту сменит дверь, пока Джеффри здесь не будет. Страшно подумать, что станет с женщиной, когда она увидит разлагающийся труп у себя в подвале. Джеффри все же заставляет себя расчленить тело недавнего любовника, но голову и половые органы так и не решается упаковать в пакеты для мусора. Он помещает голову в свой старый сейф с замком, а органы кладет в банку с кислотой. Все остальное он фасует по пакетам и раскидывает по свалкам в окрестностях города. Он уже проделывал такое много раз и не очень-то волнуется.

После очередного заседания суда, на котором были зачитаны результаты психиатрического обследования, оказывается, что Джеффри должен вернуться в дом бабушки. Какое-то время до вынесения приговора он должен жить вместе со своим поручителем.

– Сегодня утром я видела замок на двери подвала! – говорит вечером бабушка Джеффри. – В моем доме не должно быть замков, извращенец! – звенящим от напряжения голосом кричит она, пока Джеффри уже бежит в свою комнату. Он всеми силами старается сейчас не сделать ничего, что сможет испортить мнение суда о нем. Отношения с бабушкой испорчены теперь окончательно. Он старается не разговаривать с ней, поэтому пожилая леди теперь каждый вечер звонит Лайонелу и жалуется ему на внука.

В подвале сейчас нет ничего из ряда вон выходящего. Замок он повесил скорее по привычке. Все способное вызвать вопросы находится в комнате Джеффри. Темный жестяной ящик, на котором висит замок, стоит теперь в углу комнаты. В одном из ящиков стола хранится несколько банок, в которых разлагается плоть. Чужая плоть.

– …Я боюсь находится в доме с этим чертовым извращенцем! – визжит на первом этаже бабушка в трубку. Лайонел пытается успокоить ее и обещает приехать на выходных. Женщина удовлетворяется этим и включает телевизор, в котором как раз начинается серия ее любимого сериала.

Лайонел вместе с Шери приезжает в пятницу. Он ужасно разозлен на сына, который доставляет столько хлопот. Сам факт того, что Джеффри судят за то, что он самоудовлетворялся перед школьниками, унизителен для него.

– Почему из подвала шел неприятный запах? – спрашивает Лайонел, заходя в комнату, и тут же начиная бесцеремонно обыскивать ящики стола. Он достает какие-то банки, тетрадки, комиксы и книги – все личные вещи сына.

– Я решил, что трубы засорились, и вызвал мастеров. Это же давно было, – отвечает Джеффри.

– Зачем тебе манекен? – задает Лайонел следующий вопрос, обшаривая теперь содержимое коробок под кроватью.

– Просто кто-то выкинул, а я подобрал, по-моему, он выглядит стильно, – пожимает плечами Джеффри, с каждой секундой все больше и больше нервничая.

Наконец взгляд Лайонела падает на жестяную коробку с висящим на ней замком.

– Что в коробке?

– Ничего особенного.

– Открывай давай.

– Я не собираюсь открывать коробку. У меня должен быть хотя бы грамм личной свободы.

– У тебя скоро суд. У тебя не должно быть никакой свободы. Открывая немедленно коробку, иначе это сделаю я.

– Я не буду открывать чертову коробку. Мне нужна свобода! – кричит Джеффри и выбегает из комнаты. Лайонел с явным усилием поднимает коробку и несет ее в подвал. Все выглядит так, будто Джеффри вновь пятнадцать лет и его застали за самоудовлетворением. Собственно, так оно и есть.

Чуть отдышавшись, Джеффри возвращается домой и спускается в подвал.

– Там порнография, – говорит он, наблюдая за тем, как Лайонел возится с замком.

– Что, не понял? – отдуваясь, спрашивает Лайонел.

– Там порнографические журналы, которые я украл в магазине, – поясняет Джеффри с виноватым видом.

Лайонел брезгливо бросает на стол плоскогубцы, которыми только что пытался перекусить дужку замка, и отодвигает от себя коробку.

– Забирай эту дрянь отсюда, – брезгливо говорит Лайонел и выходит из подвала. Джеффри остается и какое-то время бесцельно смотрит на стену, пытаясь прийти в себя. Он был уверен, что сейчас все будет разрушено. Что Лайонел уже открыл эту чертову коробку, что… Но все было как всегда. Только ту коробку он на всякий случай отнес на работу и еще долго хранил ее у себя в шкафчике для личных вещей.

В мае 1989 года должно состояться оглашение приговора. Джеффри надевает свой единственный костюм и приезжает за час до назначенного времени. Первым, кого он встречает, оказывается судья Уильям Гарднер, который хмуро кивает ему в зале ожидания. Затем в назначенное время довольно молодой прокурор зачитывает свое обвинение со ссылкой на психиатрическую экспертизу и требует пяти лет лишения свободы. Затем пожилой адвокат Джеральд Бойл зачитывает речь защиты, у которой нет никаких веских доводов в пользу обвиняемого.

– …И в довершение хочу обратить внимание суда на то, что подсудимый полностью признал свою вину. Ему требуется не наказание, но лечение, – завершает свой спич адвокат.

– Суд объявляет перерыв. Обвинение будет зачитано на следующем заседании в три часа, – объявляет судья.

Джеффри вместе с адвокатом все несколько часов ожидания проводит в кафетерии на первом этаже. Наконец приходит время вновь возвращаться в зал суда. Адвокат настраивает его на то, что ему придется на какое-то время отправиться в тюрьму. Теперь вопрос состоит лишь в том, как долго Джеффри вынужден будет отбывать наказание.

– …Суд объявляет обвиняемого виновным по всем пунктам обвинения, – рушит судья все надежды адвоката на успешный исход дела, – учитывая признательные показания и сотрудничество со следствием, суд приговаривает обвиняемого к пяти годам испытательного срока и одному году отбывания наказания в тюрьме с условным графиком посещения. Обвиняемому разрешается посещать работу, но ночевать придется в тюрьме. Также суд приговаривает обвиняемого к принудительному прохождению курса лечения от алкоголизма, – завершает свою речь судья.

Это «наказание» превосходит все надежды адвоката. Он вполне мог ожидать года тюрьмы, но вот условный график посещения стал для него новостью.

Джеффри разрешается заехать домой за вещами и оставить их в здании тюрьмы, которое больше напоминает общежитие, да и по условиям оно превосходит то, что творилось в доме, где Джеффри арендовал квартиру. До работы теперь ездить чуть дольше, но в остальном условия жизни Джеффри только улучшились. По вечерам он теперь много читает и с энтузиазмом делает все задания, которые ему предлагает выполнять социальный психолог. Раз в три дня он должен заходить в участок, где нужно посещать социального психолога, а также расписываться в какой-то книге полицейского учета. Раз в неделю нужно посещать общество анонимных алкоголиков. Все остальное время Джеффри проводит в тюрьме, в которой люди в основном отбывают сроки за экономические преступления и хулиганство. Периодически его навещает Лайонел, но разговоры у них обычно ограничиваются тем, что Джеффри отчитывается о проделанной работе и посещенных встречах анонимных алкоголиков.

– В следующем месяце с меня должны снять большинство ограничений, и я смогу переехать домой, – говорит однажды Джеффри.

– Переехать куда? – интересуется Лайонел.

– Куда-нибудь. Предполагается, что нужно переехать к поручителю, затем найти работу и арендовать жилье. Я уже работаю, но процедура от этого не меняется, бабушка должна выступить поручителем, но я съеду от нее сразу же, – поясняет Джеффри.

– Я поговорю с ней, – отвечает Лайонел.

Бабушка не приезжает к Джеффри, несмотря на то, что живет лишь в десяти километрах от тюрьмы, в которой отбывает наказание Джеффри. Джойс и Дэвид вообще не знают о том, что Джеффри обвинили в домогательстве второй степени, так что они лишь изредка звонят Лайонелу и интересуются, как поживает Джеффри. В конечном счете, единственный человек, кто приходит к нему, – Лайонел. Оптимизма это не прибавляет.

Выйдя из комнаты для свиданий, оборудованной здесь как обычная приемная в каком-нибудь офисе, Лайонел спрашивает у сотрудника тюрьмы, как он может найти кабинет директора, и идет прямо туда.

– Я бы не хотел, чтобы моего сына освобождали, – говорит Лайонел сразу же, как только открывает дверь директора тюрьмы.

– Экстравагантное желание. Обычно приходят просить об обратном, – с нотой иронии в голосе отвечает пожилой мужчина в кабинете.

– Я считаю, что ему лучше в тюрьме, – продолжает Лайонел.

– Вы удивляете меня все больше, – уже откровенно смеется пожилой мужчина.

– Вы не понимаете. Мой сын – алкоголик с серьезными психическими проблемами, поэтому ему лучше быть под жестким контролем, хотя бы до конца его курса лечения от алкоголизма, – говорит Лайонел.

Мужчина разводит руками и говорит, что не в силах помочь в этой проблеме, но советует написать соответствующее прошение в суд. На следующий день Лайонел действительно отправляет такое прошение в суд. Вскоре ему звонят и уведомляют о том, что его прошение было рассмотрено.

Лайонел приходит на заседание суда вместе с матерью. Он уверен в том, что суд рассмотрел его прошение положительно и продлит срок заключения Джеффри.

– Подсудимый, вы намерены продолжать посещать общество анонимных алкоголиков?

– Да, Ваша честь.

– Вы намерены продолжать упорную работу над собой, чтобы излечиться от алкоголизма и разобраться со своими психологическими проблемами?

– Да, Ваша честь.

– В том случае, если вам есть куда поехать и у вас есть поручители, вы можете поехать домой. У вас есть поручители?

Джеффри оборачивается и близоруко ищет в зале отца. Он видит его на предпоследней скамье.

– Они в зале, Ваша честь. Если они готовы выступить поручителями, они могут самостоятельно об этом сообщить, – говорит наконец Джеффри.

Лайонел подходит к судье и в бешенстве расписывается на бланке поручителя.

Вечером того дня Джеффри возвращается в дом своей бабушки. Мисс Дамер старается не замечать присутствия внука. Так проходит пара недель, по истечении которых Джеффри уже имеет право переехать в свое жилье. Он покупает газету бесплатных объявлений и звонит по первому же номеру телефона, который попадается на глаза.