Глава 11

1986 год

– Добрый день, вы бронировали у нас или надеетесь на удачу? – чуть более вежливо, чем это необходимо, спрашивает парень на стойке регистрации сауны в Милуоки. Это заведение давно уже полюбили пожилые одинокие мужчины нетрадиционной ориентации. Обычно они приходят сюда в компании совсем юных мальчиков, с которыми знакомятся в гей-клубе по соседству. За пятьдесят долларов в час они готовы сделать все, что душе угодно. А если поторговаться, то и за тридцать можно договориться. В этих случаях остается только надеяться, что этим парням уже исполнился двадцать один год, в противном случае можно нажить себе много неприятностей.

На сей раз перед стойкой рецепции стоит светловолосый молодой человек с ямочками на щеках в компании с еще не знакомым администратору парнем. Они вполне могли бы показаться ему красивой парой влюбленных, если бы не поведение светловолосого парня. Тот, кажется, даже сторонится своего спутника. Он старается не приближаться к нему меньше чем на метр, не смотреть на него и не разговаривать. Если бы не бронь для двоих, нельзя было бы догадаться, что они вместе. Здесь такое поведение не принято. Конечно, Милуоки далеко не мегаполис, но на дворе конец 1980-х. В городе уже по меньшей мере десяток гей-клубов, да и сейчас они стоят в холле гей-сауны. Глупо скрывать здесь свою ориентацию. Выглядит по меньшей мере странно.

Пара арендует номер на целую ночь. Спутник светловолосого парня тут же исчезает в дверях комнаты, а светловолосый парень в очках, кажется, не торопится входить. Он сначала долго заполняет анкету посетителя, потом убирает в свой портфель ручку и лишь затем скрывается в полумраке комнаты.

Джеффри и его новый знакомый какое-то время сидят на диванах и не знают, о чем поговорить.

– Может быть, выпьем? – предлагает Джеффри, доставая из портфеля бутылку виски.

Парень, представившийся Стивеном, с готовностью принимает предложение.

– Я налью, – кивает Джеффри и идет стойке с бокалами.

Номер представляет собой довольно большое помещение, разделенное на зоны. При входе здесь небольшая кухня, на которой стоит холодильник с мини-баром, стойка с бокалами и небольшая кофемашина. Сразу за мини-баром начинается так называемая зона отдыха. Здесь стоит небольшой диван и журнальный столик из темного дерева. Сбоку от дивана белая дверь, ведущая в до смешного маленькую спальню без окна. Помещение там настолько крохотное, что внутрь не помещается ничего, кроме весьма массивной высокой кровати. Создается впечатление, что сначала была установлена кровать, и лишь затем началось строительство сауны. Напротив дивана еще одна дверь. Она ведет в парную, по размерам она еще меньше, чем спальня.

Джеффри готовит напитки, а его новый знакомый уже скрывается в парной. Это на руку Джеффри. Есть время, чтобы достать таблетки и успеть их размешать в бокале Стивена. Сначала Джеффри думает о паре таблеток, но уже через секунду решает увеличить дозу в несколько раз.

– Мне долго тебя ждать? – спрашивает Стивен, высовываясь из парной.

Джеффри отшучивается, выпивает виски из своего бокала и идет в парную. Там они вполне неплохо проводят время. В зону отдыха они выходят уже расслабленными и веселыми.

– Я принесу тебе выпить, – говорит Джеффри, когда возникает пауза в разговоре.

Стивен с готовностью выпивает порцию алкоголя и просит еще. Джеффри поднимается и готовит еще один коктейль из виски, льда и снотворного. Минут через пятнадцать лекарство начинает действовать, и парень засыпает. Джеффри бережно укладывает его на кровать и ложится с ним рядом. Он прижимается к груди спящего и начинает вслушиваться в биение сердца. Гулкие удары постепенно становятся тише и реже. Теперь он полностью в его власти, он больше не может думать, оценивать, ждать, когда Джеффри все испортит. Нет. Теперь Стивен хоть и ненадолго, но принадлежит ему, каждый удар сердца теперь принадлежит только ему. Милуокский монстр смыкает руки на шее своего знакомого и чувствует, как сейчас в его власти жизнь человека. Это чувство опьяняет.

* * *

1985–1987 годы

– Простите, вы не могли бы мне помочь? Моему другу стало плохо. Он никак не может проснуться, и я начинаю подозревать, что это какой-то припадок или еще что-то. Лучше, наверное, вызвать неотложку, – говорит администратору Джеффри. Внешне кажется, что он абсолютно спокоен, но это не так. Где-то глубоко внутри закипает паника, которую он просто не имеет права показывать.

– Пойдемте, покажете, – говорит администратор, с лица которого моментально слетает улыбка.

В номере все очень чисто и аккуратно. За пару месяцев работы администратору приходилось видеть всякое: и стены бывали в крови, и драки случались, и… Кажется, что он уже видел все самое страшное. Этот номер выглядит так, как будто в него еще не зашли гости.

Парень, которому стало плохо, лежит полностью одетый поверх покрывала в спальне.

– Он что, оделся перед припадком? – с подозрением спрашивает администратор, косясь на открытую дверь парной.

– Мы попарились и оделись. Ему стало плохо, и он прилег отдохнуть. Проблема в том, что он никак не просыпается, – поясняет Джеффри.

Администратор осторожно кладет руку на шею, чтобы пощупать пульс. В этот момент он замечает, что шея у парня иссиня-красная. Он уже начинает подозревать, что они переборщили, играя с удушением, но в этот момент нащупывает едва уловимый пульс.

– Да, нужно вызвать неотложку. Как его зовут? – интересуется администратор.

– Стивен, кажется, – пожимает плечами Джеффри.

Администратор уже идет к выходу, как вдруг замечает валяющуюся на полу таблетку. Поднимая ее с пола, он успевает заглянуть в раскрытый портфель Джеффри и видит там коробку с названием сильнодействующего снотворного, которое когда-то прописывали его бабушке.

– Если мешать виски со снотворным, хорошо точно не будет, – усмехается администратор.

– На что ты намекаешь? – чуть дрогнувшим голосом спрашивает Джеффри.

– На чаевые, – поясняет администратор.

Джеффри сжимает руки в кулаки так, что костяшки пальцев белеют. Администратор выходит из номера, и уже слышно, как он в холле разговаривает с оператором скорой помощи. Джеффри в ярости выворачивает карманы Стивена и достает оттуда восемьдесят долларов. Пятьдесят из них принадлежали пару часов назад Джеффри, а тридцать, видимо, осталось еще от прошлого клиента.

Джеффри выходит из номера и буквально бросает на стойку восемьдесят долларов. В этот момент в дверь звонят приехавшие медики.

Пара грузного вида мужчин в синей врачебной форме с легким презрением выслушивают рассказ Джеффри о произошедшем и грузят на носилки так и не приходящего в себя Стивена.

– Мне нужно записать, как вас зовут, и ваш контактный телефон, – под конец заявляет врач.

– Джеффри Фигг, – отвечает он и называет первые пришедшие в голову цифры. – С ним все будет в порядке?

– Я не экстрасенс, – недовольно ворчит фельдшер и приглашает жестом напарника взять переднюю часть носилок.

Джеффри кивает администратору на прощание и выходит из сауны. Этот случай отрезвляет его на пару недель, но уже через месяц он оказывается в точно такой же ситуации. Более того. Это та же самая сауна и тот же самый администратор, только на этот раз Джеффри пьян вдребезги, ну и парень с ним уже другой.

И точно так же, как и в прошлый раз, Джеффри кладет в бокал с виски несколько таблеток снотворного. Потом пару раз повторяет коктейль, а потом парень не просыпается. Только вот пульс почему-то не прощупывается.

– Я вызываю скорую помощь, – говорит администратор. – И полицию, – добавляет он.

Джеффри впадает в панику. Он выворачивает свои карманы, затем карманы нового знакомого, как его там звали? Набирается несколько сотен долларов. Должно хватить.

– Послушай, мне нужно сейчас уйти. Это… это чаевые, – говорит Джеффри и буквально всовывает в руку администратора стопку мелких купюр.

– Иди, – спустя секунду кивает парень. Джеффри моментально оказывается у входной двери. – И никогда больше здесь не появляйся, слышишь? – кричит ему вслед слишком жадный до денег молодой человек.

* * *

Тот парень все же выжил. Разговорившись с барменом одного из гей-клубов, Джеффри выяснил, что парень от большой дозы снотворного впал в кому, но его все же откачали.

– …Бывает, что поделать. Опасная у него работа, – смеется бармен, рассказывая о недавнем инциденте в соседнем районе.

Джеффри смеется в ответ и просит повторить порцию алкоголя.

После той чертовой записки в библиотеке он решает, что ничего плохого не случится, если он позволит себе разок расслабиться и сходить в гей-клуб в Милуоки. Рядом с этими клубами всегда есть сауны, которые выполняют функции отелей на час. Возле такой сауны при клубе Джеффри знакомится с одним парнем, и они уже вместе идут в сауну. Так даже лучше. Если он не окажется в ночном клубе, риск того, что он напьется, значительно меньше.

– Погоди, что ты делаешь? – останавливает его парень уже в номере.

– В каком смысле? – тут же останавливается Джеффри. Он чувствует сейчас такое дикое чувство стыда, что уже ни о каком сексе не может быть и речи.

Оказывается, что тот парень принял Джеффри за пассивного партнера. Он хотел даже предложить ему деньги за услуги, но Джеффри отказывается и пулей вылетает из сауны. В следующие пару часов он напивается в баре напротив.

Светловолосый парень с хорошей фигурой, в больших очках и с довольно тихой речью тут же привлекает здесь внимание множества мужчин. Вот только воспринимают его здесь как пассивного партнера. Это звучит унизительно для Джеффри.

Он становится частым посетителем пары местных гей-клубов. Он ничем не выделяется из толпы, ведет себя тихо и поэтому никому никогда не запоминается. Просто еще один парень. Публика здесь никогда не против быстрого секса в туалете, экономящего пятьдесят долларов за номер в сауне. Иногда Джеффри тоже развлекается подобным образом, но это не приносит удовлетворения. Ему важно чувствовать, что в его руках жизнь человека, что его партнер полностью, безраздельно принадлежит только ему, что партнет не думает, не оценивает Джеффри, он просто полностью отдается чувству. Звучит весьма романтично, если не знать, что в конечном счете ему нужен свежий труп вместо человека.

Джеффри стал часто знакомиться с молодыми людьми в клубах и приглашать их в сауну поблизости. Поначалу он пытается знакомиться с обычными посетителями, но вскоре становится понятно, что услугами парней, подрабатывающих проституцией, пользоваться проще и удобнее. Обычно это были эмигранты из Мексики или стран Азии, у них не было здесь родственников и можно было не бояться, что те обратятся в полицию. Да и с распределением ролей здесь все было понятно. Джеффри выглядел и вел себя так, что в нем нельзя было заподозрить активного партнера, но пассивная роль его уж точно никак не устраивала. Если ты платишь за удовольствие, то сам назначаешь роли, это вполне устраивало Джеффри. Тем не менее даже в этом случае молодые люди вели себя не так, как представлялось и мечталось Дамеру. Они играли не по сценарию, и это выбивало из колеи. Они думали, оценивали и буквально ждали того момента, когда «он все испортит». Тогда он решает попробовать добавить в виски снотворное. Все выходит идеально. Молодой человек засыпает, Джеффри хорошо проводит с ним время, а наутро парень уходит веселый, ничего не помнящий, но с деньгами. Идеальные отношения. Но в какой-то момент и этого становится мало. Ему нужно больше времени и возможностей. И здесь, как и в любой игре, начинаются промахи. Поначалу ты садишься играть за стол, и тебе везет. Ты осторожен и аккуратен, фишки буквально тянутся к твоим рукам. Но вот у тебя уже сотни фишек. Ты перестаешь их ценить. Выигрыш перестает радовать. Ты повышаешь ставку и, конечно, проигрываешь.

Несколько раз приходится оставлять так и не пришедшего в себя партнера в номере. Один раз приходится вызвать скорую, а теперь вот парень уже впал в кому. Если думать о перспективе, становится понятно, что следующим шагом будет убийство. Как ни крути, рано или поздно кто-нибудь умрет. Пора завязывать со снотворным.

Джеффри еще долго обсуждает с барменом ту историю с парнем, впавшим в кому. Смеется и медленно напивается. Впервые за долгое время он полностью теряет контроль над собой и напивается вдребезги. Из бара он выходит под утро.

– Только за руль не садись в таком состоянии, – на прощание говорит бармен.

– У меня нет машины, – шутливо разводит руками Джеффри и достает из портфеля бутылку виски. Бармен тут же теряет к нему интерес и сосредотачивается на протирании бокалов. Автобусы сейчас не ходят, а на такси уже нет денег, поэтому Джеффри идет по прямой. Не особенно ясно куда, но ему кажется, что по направлению к дому бабушки.

Непонятно каким образом он оказывается неподалеку от школы. Он видит двух, как ему кажется, симпатичных школьников и предлагает им посмотреть за тем, как он самоудовлетворяется. Школьники хохочут, но Джеффри достает из кармана десять долларов, и мальчики соглашаются понаблюдать. В этом ведь нет, как они считают, ничего такого.

Их замечает проезжающий мимо полицейский патруль. Служитель закона подходит посмотреть, над чем это хихикают школьники, и видит, как смертельно пьяный извращенец самоудовлетворяется перед детьми. Уже в следующую секунду он заламывает Джеффри руки, укладывает на землю и начинает колотить по нему резиновой дубинкой.

Лишь после того, как Джеффри теряет сознание от ударов, его грузят в машину и отвозят в полицейский участок.

Просыпается он от того, что слышит голос бабушки, которая сейчас разговаривает с офицером полиции.

Чувство стыда буквально сжигает его. Это страшнее презрения и побоев со стороны сокамерников и полицейских. То, с каким отвращением теперь смотрят на него бабушка и Лайонел, хуже всего, что только можно придумать.

Ему назначают дату, когда нужно будет явиться в суд, и освобождают под залог, который вносит Лайонел. Уже на следующий день Джеффри выходит на работу в свою смену. Все время вплоть до суда он буквально ни с кем не разговаривает и старается избегать встреч с бабушкой.

В день суда Джеффри надевает свой единственный костюм с коричневой жилеткой и предстает перед судьей.

В зале суда практически пусто. Это самое рядовое слушание. Прокурор зачитывает обвинение вместе со свидетельскими показаниями. Назначенный адвокат скучающим тоном зачитывает плохо подготовленную речь защиты. Стенографистка со скучающим видом ведет протокол заседания.

– Обвиняемый, вам предоставляется слово перед вынесением приговора. Вам есть что сказать?

– Да, Ваша честь.

Судья удивленно приподнимает брови и жестом разрешает ему говорить.

– Я полностью признаю свою вину. В свое время я уже окончательно испортил свою жизнь алкоголем и наркотиками. Когда случилось так, что мне пришлось выпрашивать мелочь, чтобы позвонить отцу, я пообещал себе приложить все усилия, чтобы исправиться и стать полезным членом общества. Понимаю, что так говорят все преступники, но я действительно бросил пить, употреблять наркотики, нашел работу и стал посещать церковь. Три года я старался вести правильную, полезную и богоугодную жизнь, но вновь оступился. Я совершил фатальную ошибку, поддавшись соблазну и выпив первую за три года порцию алкоголя…

Когда Джеффри закончил свой рассказ, воцарилась абсолютная тишина. Даже стенографистка перестала вести протокол. Судья еще несколько мгновений вглядывался в лицо обвиняемого, пытаясь понять, искренний это рассказ или обычная манипуляция?

Суд проявил максимально возможное снисхождение и вынес приговор: несколько месяцев условно. Вплоть до 9 сентября 1987 года он должен был ходить только до работы и обратно. В свободное время он имел право находиться не более чем в километре от своего дома. Каждую неделю он должен был являться в полицейский участок. Поручителями Джеффри выступили Лайонел и его мама.

Джеффри ни разу за все время не нарушил установленные судом правила освобождения. Каждый раз, являясь в участок, он должен был выслушивать оскорбления в свой адрес. В последний день перед снятием всех условностей освобождения полицейский поздравляет его и на прощание говорит:

– Иди уже отсюда, ничтожество.

Джеффри выдавливает из себя благодарную улыбку, ставит подпись и уходит.