20. ТАМИМ АС-САБАХ, ТЕНЬ КОРОЛЯ
База “Асгард”, Стена,
30 октября 2053 г.
Когда погас свет, Тамим ас-Сабах сидел перед зеркалом в своей спальне и чистил пистолет. Мало найдется занятий, которые так успокаивают нервы, как уход за личным оружием. “Десерт игл” модели 2014 г. — оружие сложное и капризное, соответственно и обращения требует нежного. И хотя лежавший сейчас на журнальном столике пистолет принадлежал Хасану ибн-Сауду, ас-Сабах чувствовал к нему настоящую привязанность. Может быть, потому, что “десерт игл” должен был стать его последним проводником по мосту ас-Сират, что тоньше волоса и острее бритвенного лезвия.
Он закончил протирать канал ствола сухим войлоком, отложил шомпол в сторону и пододвинул к себе тюбик со смазкой. В это время свет в спальне мигнул и погас. Погасли полуутопленные в стену хрустальные панели, переливающиеся холодным пламенем витые трубки по бокам высокого зеркала, изумрудный шар напольной лампы. В наступившей темноте продолжал светиться лишь зеленоватый дисплей брошенного на кровать терминала связи.
Ас-Сабах услышал, как открывается у него за спиной невидимая дверь, и скорее почувствовал, чем увидел, как в темном зеркале колыхнулась чья-то едва различимая тень. На мгновение его сковал страх, но в следующую секунду он вспомнил, зачем, собственно, чистил пистолет, и едва сдержал приступ истерического смеха.
— Все в порядке, Ваше Величество? — с тревогой спросил с порога бен Теймур, зажигая фонарик. Пятно желтоватого света скользнуло по спальне, разрезая тьму на куски.
— Немного темновато, ты не находишь? — Ас-Сабах нашарил на столике недочищенный пистолет и отодвинул его подальше к зеркалу. — У нас есть какой-нибудь аварийный источник освещения?
— Только фонари, Ваше Величество. Сейчас я свяжусь с администрацией “Асгарда” и выясню, что произошло.
Линк на руке ас-Сабаха залился дробной соловьиной трелью — сигналом срочного вызова. Начальник охраны немедленно направил луч фонаря ему на запястье. На дисплее высветился номер Даны Янечковой.
— Слушаю, —сказалас-Сабахпо-английски. Однако излинка не доносилось ни звука — одно шипение разорванной связи. Через несколько секунд трель повторилась — на этот раз она была значительно короче. И снова связь прервалась, прежде чем Тамим успел ответить на вызов.
— Это сигнал. — Бен Теймур для наглядности пощелкал кнопкой своего фонаря. — Длинный, короткий… Если сейчас будет длинный, то это, скорее всего, сигнал SOS…
Линк запищал и затих. Ас-Сабах погладил бородку.
— Янечкова просит меня о помощи. Отправляйся к ней и, если она в опасности, помоги.
— Ваше Величество, я не могу вас оставить, — возразил бен Теймур.
— Ситуация внештатная, и мое место рядом с вами, простите…
Снова прозвучала трель — на этот раз длинная. SOS, сигнал бедствия, крик о помощи… Тот, кто отталкивает руку нуждающегося в помощи, напрасно лишает себя пищи и воды в месяц Рамадан, подумал ас-Сабах с горькой усмешкой.
— Мне вполне достаточно Хакима и Джамала, — твердо произнес он. — Иди и найди Янечкову. Это приказ.
Бен Теймур заколебался — всего на одно мгновение.
— Слушаюсь, Ваше Величество. Привести ее сюда?
— По обстоятельствам Ты знаешь, где она живет?
— Разумеется, Ваше Величество. Кроме того, маячок, который я посадил ей на платье, продолжает исправно действовать. Я боялся, что его обнаружат при проверке на “Бакырлы”, но тамошние секьюрити слишком тупы для ювелирной работы.
— Ладно, не хвались, — оборвал его ас-Сабах. — Знаешь — выполняй…
Бен Теймур отсутствовал минут десять. За это время линк не издал больше ни единого звука.
Ас-Сабах сидел перед темным зеркалом, понемногу привыкая к бархатной черноте вокруг, и вспоминал слова Морвана де Тарди, сказанные во время игры в шахматы в номере хьюстонского отеля: “Будучи загнаны в угол, вы поступаете не так, как требует от вас манипулятор, но на самом деле именно так, как он рассчитывает”. Мы все — куклы, печально думал он, мы выполняем команды невидимых кукловодов, а если вдруг представление все же отклоняется от написанного ими сценария, они просто гасят свет и, продолжая оставаться невидимыми, наводят на сцене порядок…
Потом он услышал, как хлопнула дверь и загомонили встревоженные голоса. Кто-то тихо и яростно ругался по-английски, срывающийся от волнения голос Даны без конца повторял “Шукрат, шукрат1 (Спасибо (арабск.)”, спокойно и уверенно отдавал распоряжения бен Теймур. Ас-Сабах поднялся, поправил ремень парадного мундира и вышел в холл
Как только он появился на пороге, вспыхнул свет. Хаким и Джамал, оба с пистолетами в руках, стояли у двери, не сводя глаз с высокого коротко стриженного мужчины, который тихо и быстро говорил что-то в микрофон своего линка. Оружия, насколько мог судить Тамим, у мужчины не наблюдалось, однако оба телохранителя смотрели на него так, словно он с ног до головы был увешан гранатами, бомбами и прочими адскими машинами. Ахмад бен Теймур прижимал к себе перепуганную бледную Дану, одетую в красивый костюм бирюзового цвета. На светлых брючках отчетливо виднелись грязноватые следы, наводившие на мысль о том, что совсем недавно обладательница костюма ползала по-пластунски по не слишком чистому полу.
— Что здесь происходит? — спокойно спросил ас-Сабах. Ни Хаким, ни Джамал даже не шевельнулись — вопрос был адресован не им, и они это прекрасно понимали. Мужчина с лин-ком прервал связь и убрал микрофон, но с ответом торопиться не стал. Бен Теймур отпустил Дану, слегка подтолкнув ее к стоявшему в углу креслу.
— Приказ выполнен, Ваше Величество, — доложил он, неизвестно зачем отряхивая руки. — Девушке требовалась помощь, и она ее получила. Что касается этого, — он кивнул в сторону высокого мужчины, — то он сопровождал девушку к лифтам. Я не понял, с ее добровольного согласия или насильно. Когда погас свет, они потеряли друг друга. Девушка стала пробираться к нашим апартаментам, по-видимому, рассчитывая найти здесь убежище, а он следовал за ней. Пусть объяснится сам.
— Ваше Величество, — на приличном арабском обратился к ас-Сабаху высокий мужчина, — прежде всего примите, пожалуйста, мои искренние извинения за это бесцеремонное вторжение. Разрешите представиться: Джеймс Ки-Брас, майор Агентства по борьбе с терроризмом. По-видимому, произошло недоразумение, мы направлялись наверх, на первый уровень “Асгарда”, однако в темноте нервы мисс Янечковой немного не выдержали.
— Я понял вас, майор, — прервал его ас-Сабах. — Теперь мне хотелось бы выслушать саму мисс Янечкову.
Дана благодарно взглянула на него и отстранилась от бен Теймура.
— Простите меня, Ваше Величество.. Вчера вы сказали мне, что я могу рассчитывать на вашу защиту. Сейчас я действительно нуждаюсь в ней… и я осмелилась обратиться к вам за помощью…
Ас-Сабах вздохнул.
— Вам угрожает майор Ки-Брас?
Дана и майор обменялись быстрыми, похожими на уколы рапир взглядами.
— Нет, Ваше Величество, — дрогнувшим голосом сказала Дана. — Это не совсем так. Майор — так вы, стало быть, майор? — предложил мне подняться к нему в кабинет для проведения важных переговоров. Для меня это действительно жизненно важно, но я не вполне уверена в том, что могу доверять майору. Я хотела попросить вас выступить гарантом моей безопасности на этих переговорах. Еще раз прошу прощения за свою дерзость, Ваше Величество…
Если бы не великолепное умение владеть собой, Ки-Брас выглядел бы шокированным. Профессиональный взгляд имперсонатора подсказал ас-Сабаху, что майор едва контролирует свои лицевые мышцы. Однако, когда он заговорил, голос его звучал ровно и почти бесстрастно:
— Я впервые слышу об этом странном желании мисс Янечковой. Насколько мне известно, она является референтом Высокого представителя Совета Наций Роберта Фробифишера, чье имя само по себе является лучшим гарантом чьей бы то ни было безопасности.
— Со вчерашнего дня мисс Янечкова является подданной королевства Объединенной Аравии и Эмиратов Залива, — сухо проинформировал Ки-Браса Тамим. — Как наша подданная, она находится под нашей юрисдикцией и, следовательно, под нашей защитой. Таким образом, ее просьба абсолютно законна и не должна вас удивлять.
Теперь пришла очередь изумляться Дане. Ас-Сабах, усмехаясь про себя, наблюдал, как округляются ее прекрасные синие глаза, как приливает кровь к персиковому бархату щек. Что ж, девочка, подумал он, пусть я и не смогу дать тебе безбедной жизни при дворе, к чему ты наверняка стремишься, я, по крайней мере, могу обеспечить твою безопасность. Указ короля не теряет своей юридической силы даже в том случае, если король кончает жизнь самоубийством. Ты получишь гражданство и вернешь деньги, которые отнял у тебя Фробифишер. Может быть, ты будешь счастлива. Мне почему-то кажется, что ты обязательно должна быть счастлива…
— Нам нужно поговорить. — Тамим выразительно посмотрел на Янечкову. — Соблаговолите подождать, майор.
— Разумеется, Ваше Величество, — вежливо откликнулся Ки-Брас. — Дана, прошу вас не забывать, что время ускользает.
Ас-Сабах повернулся и прошел в спальню. Янечкова последовала за ним, держась на почтительном расстоянии.
— Садитесь, — указал он девушке на кресло и уселся сам. — Хотите воды?
— Нет, благодарю вас, Ваше Величество. Мне, право, очень неудобно…
— Оставьте, — нетерпеливо прервал ее ас-Сабах. — Чем угрожает вам этот Ки-Брас ?
Дана замялась. Тамим понял, что она пытается выдумать приемлемое объяснение, и ему сразу стало скучно.
— Вы можете не отвечать, — усмехнулся он. — Ложь мне не нужна, а правду, по-видимому, вам говорить невыгодно.
Янечкова тяжело вздохнула и подняла глаза.
— Тяжело говорить такую правду, Ваше Величество… Но вы не заслуживаете того, чтобы вам лгали.
— Благодарю, — сказал ас-Сабах сухим тоном. — Полагаю, майор думает несколько иначе.
— Нет, — покачала головой Дана, — он действительно не ожидал от меня такой прыти. Да что там, я и сама не ожидала… Просто я ужасно испугалась, когда погас свет, подумала невесть что…
Ас-Сабах кинул быстрый взгляд на столик у зеркала, на котором лежал так и не вычищенный до конца “десерт игл”.
— И решили подать сигнал SOS?
— Видите ли, Ваше Величество, я пыталась связаться с вами и раньше, но безрезультатно. Линк почему-то не отвечал.
— Этого не может быть, — возразил Тамим. — Мои средства связи всегда в полном порядке, за этим следят специальные люди. Возможно, дело в вашем линке, а не в моем.
— Конечно, — кивнула Янечкова, — я просто хотела объяснить, как я растерялась. Майор… он обвинил меня в пособничестве террористам, которые якобы хотят уничтожить “Асгард”… Его люди арестовали одного из помощников Роберта.
— Высокого представителя Фробифишера? — уточнил на всякий случай Тамим.
— Да… простите, я очень путано все объясняю. Но мне по-настоящему страшно, Ваше Величество. Вокруг меня постоянно плетутся какие-то интриги, мне угрожают, пытаются использовать как орудие… Когда погас свет, мне показалось, что сейчас меня схватят и подвергнут какому-нибудь ужасному допросу. И тогда я решила бежать к вам. Я была в панике и нажала сигнал SOS. Я понимаю, что не имела права так поступать…
Она не лжет, подумал ас-Сабах, но и правды всей тоже не говорит. Интересно, знает ли сам Фробифишер, какие дела творятся прямо у него под носом?
— Насколько обоснованны подозрения майора Ки-Браса? — спросил он равнодушно. Дана вспыхнула.
— Ваше Величество, если вы считаете меня способной на дружбу с террористами…
— Я спрашиваю вас не о дружбе, Дана, — мягко перебил ее Тамим. — Майор производит впечатление профессионала, такие вряд ли станут кидаться голословными обвинениями. Я вижу два правдоподобных варианта — либо он намеренно подталкивает вас к каким-то нужным ему действиям и тогда его обвинение не более чем провокация, либо вы действительно дали повод подозревать себя в помощи террористам. Мы не на допросе, Дана, и вы вправе не отвечать. Но раз уж вы обратились за помощью ко мне…
Минуту Янечкова сидела неподвижно, обхватив руками колени. Ас-Сабах видел, как дергается тонкая синяя жилка у нее на виске.
— Ваше Величество, — с видимым усилием произнесла наконец Дана, — я действительно… сделала нечто… неразумное., это вряд ли опасно… но я в любом случае могу все исправить. Мне нужно только время… совсем немного времени. Если вы убедите майора подождать меня наверху… я обещаю, что никуда не убегу, но я должна кое-что сделать… Пожалуйста, Ваше Величество, помогите мне… это очень, очень важно… — Она вдруг всхлипнула — совершенно по-девчоночьи. — Мне страшно, Ваше Величество… Я совсем одна… Помогите, прошу вас…
“Все мы здесь одни, — подумал Тамим мрачно. — Нам всем нужна помощь…”
— Хорошо, — сказал он, поднимаясь. — Я договорюсь с майором. Но одну я вас никуда не отпущу. Ахмад бен Теймур будет сопровождать вас повсюду — и на переговоры, и по вашим таинственным делам. Это непременное условие, — повысил он голос, видя, что Дана собирается возражать. — Я настаиваю на нем не потому, что не доверяю вам, а чтобы обеспечить вашу безопасность. Мы договорились?
— Договорились, — кивнула Дана. — Спасибо, Ваше Величество… А ваш охранник… он никому не расскажет ?..
— Ахмад бен Теймур — командир моих телохранителей, Дана. Я доверяю ему как себе. Вы удовлетворены?
Губы Янечковой дрогнули.
— А у меня есть выбор?.. Простите, Ваше Величество. Я согласна.
— Тогда подождите здесь. — Ас-Сабах быстро оглядел спальню. — Только, пожалуйста, не прикасайтесь к оружию.
Обстановка в холле за время их разговора слегка разрядилась. Ки-Брас и бен Теймур сидели в креслах друг напротив друга и делали вид, что рассматривают детали интерьера. Хаким и Джамал по-прежнему подпирали стены, но пистолетов уже в руках не держали.
При появлении ас-Сабаха мужчины поднялись из кресел. Тамим слегка кивнул бен Теймуру и показал глазами на дверь, за которой осталась Дана. Командир телохранителей многозначительно взглянул на Ки-Браса, словно предупреждая, что никаких резких движений ему совершать не следует, и прошел в спальню.
— Майор, — сказал ас-Сабах, остановившись в трех шагах от Ки-Браса, — мисс Янечкова некоторое время пробудет здесь. Позже она явится к вам в офис для переговоров, но не одна, а в сопровождении кого-либо из моих телохранителей. Прошу вас иметь в виду, что с этого момента мисс Янечкова находится под моим личным покровительством.
Если Ки-Брас и удивился, то ничем этого не выдал.
— Безусловно, брать кого-либо под покровительство — это священное право Вашего Величества. Однако хотел бы предостеречь вас — если особа, которой вы предоставили свою защиту, окажется причастной к делам, интересующим наше Агентство…
— То с вами будут иметь дело адвокаты династии Саудидов, — успокоил его ас-Сабах. Про себя он подумал, что настоящий ибн-Сауд наверняка не одобрит подобной самодеятельности с его стороны. Оставалось только надеяться на то, что короли умеют иногда быть благодарными. — У вас есть еще вопросы, майо ?
В прозрачных англосаксонских глазах Ки-Браса плеснулось холодное бешенство. Впрочем, голос его оставался по-прежнему ровным и корректным.
— Нет, Ваше Величество. Я хотел бы только выразить надежду, что мисс Янечкова все же поднимется в мой кабинет до того, как тема нашей беседы потеряет актуальность.
Ас-Сабах приподнял бровь.
— Тема вашей беседы?
— Гибель “Асгарда”, — с готовностью подсказал Ки-Брас. — Я предполагаю, что подопечная Вашего Величества обладает исключительно ценной информацией в этой области.
Браслет линка у него на руке коротко пискнул. Под пристальными взглядами насторожившихся телохранителей Ки-Брас дотронулся до панели управления и сдвинул поближе к уху незаметную в коротко стриженных волосах сеточку системы “хэндсфри”.
— Прошу прощения, Ваше Величество, экстренный вызов… Да, Саманта. Я в “Валгалле” сейчас. Что? Вы уверены?
Ас-Сабах с интересом наблюдал, как маска невозмутимой уверенности сползает с лица Ки-Браса. Похоже, неведомая Саманта сообщила ему что-то действительно из ряда вон выходящее.
— Я буду через пять минут, — заверил собеседницу Ки-Брас. — Ничего не предпринимайте, оставьте все как есть до моего прихода. Удачи!
Он поднял глаза и встретился взглядом с ас-Сабахом. Тамим мог бы поклясться, что майор едва сдерживается, чтобы не зажмуриться и не замурлыкать от удовольствия.
— Чрезвычайное происшествие, Ваше Величество, — объяснил он, сдвигая сеточку обратно на затылок. — Свет, погасший некоторое время назад, был, скорее всего, результатом диверсии — или, по крайней мере, попытки диверсии. Служба безопасности “Асгарда” задержала человека, имеющего отношение к этой попытке. Полковник Каррингтон, местный шериф, просит меня принять участие в расследовании странного случая.
— Желаю вам удачи, — вежливо сказал ас-Сабах. — И не смею задерживать.
Ки-Брас поклонился. Смерил насмешливым взглядом напрягшихся Хакима и Джамала.
— Возможно, вам небезынтересно будет узнать, что человек, которого подозревают в диверсии, прилетел вчера вместе с вами с базы “Бакырлы”, — сообщил Ки-Брас, взявшись за ручку двери. Продолжать фразу он явно не собирался.
— И кто же этот тайный агент? — спросил Тамим, рассудив, что не проявить немного любопытства в такой ситуации будет не только глупо, но и подозрительно. — Кто-то из журналистов?
— Вы очень проницательны, Ваше Величество. Это некто Иван Кондратьев из оставшейся на объекте “Б” команды WBC. Судя по имени, он русский, а от них ничего хорошего ждать не приходится.
Он снова коротко, по-военному, кивнул и вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.
Ас-Сабах вернулся в спальню, где постепенно приходящая в себя Янечкова под бдительным присмотром бен Теймура стучала по клавишам терминала связи.
— Наш друг из АБТ предполагает, что погасший свет мог быть связан с диверсией, — сказал он, усаживаясь к зеркальному столику. — Задержан даже один террорист — пока, правда, лишь подозреваемый…
Он рассказывал все это лишь с одной целью — понаблюдать за реакцией Даны. Ее слова о неразумном поступке, который она совершила и который может легко исправить, не шли у него из головы.
Реакция превзошла его ожидания. Девушка рывком поднялась с кровати, на которой расположилась для большего удобства работы с терминалом, и шагнула к ас-Сабаху.
— Он назвал имя? — скорее прошептала, чем проговорила она. — Имя этого террориста?
— Это некий русский журналист, — пожал плечами Тамим. — С русским у меня в школе были проблемы, так что ничего конкретного я вам сообщить не могу.
Та ипостась ас-Сабаха, которая все еще оставалась маленьким имперсонатором из квартала аль-Завахия, прекрасно знала, что обморок можно симулировать искусственно. Так же, как и психическое заболевание, оргазм, удовольствие от работы. Знала она и то, что этот псевдообморок отличается от настоящего десятком серьезных и принципиальных вещей.
Дана Янечкова не симулировала. Она упала в обморок по-настоящему.
Когда у Даны начали закатываться глаза, бен Теймур, стоявший в десяти шагах у нее за спиной и видевший ее лицо лишь в зеркале, подскочил и подхватил ее на руки. Осторожно положил девушку на огромную королевскую кровать и бережно накрыл одеялом.
— Ввести противоток? — осведомился он, открывая аптечку.
— Оставь, — распорядился ас-Сабах. — Мне почему-то кажется, что этот обморок ненадолго.
21. ИДЗУМИ ТАНАКА,
ЭКСПЕРТ СЛУЖБЫ ГЕНЕТИЧЕСКОГО КОНТРОЛЯ
База “Асгард”, Стена,
30 октября 2053 г.
На протяжении пяти тысяч лет, до того, как эпидемии двадцатых годов выкосили полуторамиллиардное население Китая, оставив от могучего некогда народа жалкие триста миллионов, наследники Срединной империи считали себя единственными цивилизованными людьми в мире. С точки зрения доктора Та-наки, они имели на то определенные основания, тем более что Японию китайские мудрецы прозорливо считали родной дочерью своей древней культуры. Прочие же народы, населявшие китайскую Ойкумену, относились к категории варваров — неважно, северных или южных, западных или восточных.
Главной особенностью, отличающей культурного человека от варвара, было умение сохранять лицо. В любой ситуации, с любыми собеседниками настоящий китаец или японец всегда помнил о своем лице. Варвары же не имели никакого представления о том, насколько важно следить за тем, чтобы не потерять лицо, и вели себя как им заблагорассудится. Что, собственно, и делало их варварами, даже если они лучше цивилизованных людей разбирались в чудесах современных технологий или ворочали огромными суммами на финансовых рынках.
Идзуми Танака не раз видел, как теряют лицо его западные коллеги, и уже давно перестал этому удивляться. Однако он и предположить не мог, что день Большого Хэллоуина окажется омрачен безобразным скандалом, позорящим всех его участников.
В это утро он медитировал не в Саду Камней, а в лаборатории. Спускаться вниз, к превращенной в западню криокамере, не хотелось. К тому же сказывалось напряжение бессонной ночи — во всем теле чувствовалась расслабленность, вялость, мышцы казались дряблыми и слабыми, голову сжимал железный обруч. Хотелось вернуться к себе, бесшумно лечь рядом со спящей Анной и уснуть, ощущая рядом нежное тепло ее тела. Ничего этого Танака делать не стал. Вместо этого он прошелся по лаборатории, выключая ненужные уже теперь приборы, постелил посередине комнаты грубую циновку, запрограммировал установку климат-контроля на режим “леденящий ветер”, скинул с себя одежду и уселся в позе лотоса.
Полчаса медитации несколько освежили его. Танака попрежнему испытывал определенные сомнения в отношении своего странного сотрудничества с Ки-Брасом, но теперь оно уже не казалось ему таким зловещим, как накануне. В конце концов, они не причинили Статхэм-Пэлтроу никакого вреда: токсин, разрушавший его нейроны, удалось вовремя нейтрализовать, и единственное, что грозило теперь молодому англичанину, — это легкая амнезия, схожая с той, которая посещает по утрам записных алкоголиков. Сразу после короткой операции его отвезли в удобную палату, в которой до своей реабилитации проживала Стойменова, уложили в кровать и поставили рядом с изголовьем бутылочку воды и пузырек с растворимыми таблетками от головной боли. Дежурной медсестре объяснили, что у джентльмена вегетососудистый криз, самое неприятное позади, но лучше, если джентльмен спокойно проспит как можно дольше. Таким образом, за Статхэма-Пэлтроу можно было не беспокоиться.
Несколько больше тревожил доктора непредсказуемый Ки-Брас Люди, способные с такой легкостью переступать рамки корпоративной этики, всегда казались Танаке ненадежными и даже опасными. Если он с такой легкостью вколол “убийцу нейронов” своему коллеге, то все гарантии, данные им Танаке, имели не большую ценность, чем золото призраков, обманчиво сияющее ночью и превращающееся в груду прелых листьев с первыми лучами рассвета. Но, несмотря на всю неопределенность своего положения, Танака отдавал себе отчет в том, что выбора у него в действительности нет. Возможно, если представится случай, он постарается нейтрализовать Ки-Браса, но не сейчас. Пока что игра на стороне этого безумного англичанина приносила ему некоторые дивиденды… или, по крайней мере, уменьшала вероятность скандального разоблачения.
Хорошо бы посоветоваться с мастером Хосокава, подумал Танака, одеваясь. Без десяти шесть — в это время сенсей обычно уже спускается в зал. Пожалуй, сегодня можно обойтись и без поединка — несмотря на медитацию, Идзуми не чувствовал в теле привычной звенящей легкости, которая так необходима бойцу. Но несколько вопросов старому мастеру он все равно задаст…
Он вышел из лаборатории, убедился, что дверь блокирована магнитным замком, и направился к лифтам. В этот момент освещавшие коридор голубоватые лампы погасли словно по команде, и все вокруг погрузилось в мягкую бархатную темноту. Единственным источником света в окружающем Танаку мраке остался зеленоватый дисплей наручного линка.
Некоторое время он спокойно стоял посреди коридора, ожидая, пока включатся резервные генераторы. Вообще-то они должны были включиться сразу же после аварии в электросети, но Танака не ждал слишком многого от энергетической службы “Асгарда”. Прошло пять минут, однако свет все равно не загорался. Судя по всему, лифты не работали тоже. Следовало, конечно, предупредить мастера Хосокава о том, что Танака не успеет спуститься в до-дзе вовремя, но сенсей никогда не надевал браслет связи, отправляясь на тренировку.
Глаза Идзуми быстро привыкли к темноте. Не тратя больше времени, он свернул к лестнице и начал спускаться по ступенькам, держась для надежности за перила.
Хорошо, что до-дзе находится всего тремя ярусами ниже, подумал он. Живя на верхушке пятисотметровой башни, поневоле учишься ценить небольшие расстояния.
Линк на запястье беззвучно завибрировал — так вызывала хозяина Миико, виртуальный секретарь доктора Танаки.
— Что стряслось, Миико? — спросил он, останавливаясь.
— Танака-сан, капитан Хачкай просил вам передать, что он неоднократно пытался с вами связаться.
Танака ждал этого сообщения весь вчерашний день. Вчера Кобаяси еще мог ему пригодиться… по крайней мере, до появления Джеймса Ки-Браса. Но сегодня он просто не знал, что ему делать с посвященным в секреты “Байотек-Корп” офис-менеджером
— Хорошо, — решил он после секундного раздумья. — Соедини меня с ним.
Капитан явно пребывал не в лучшем расположении духа. Лицо его, перемазанное в копоти и засохшей крови, напоминало раскрашенную боевую маску дикаря.
— Я нашел Кобаяси, — не тратя время на приветствия, закричал он. — Он тяжело ранен…
Возможно, было бы лучше, если бы он умер, едва не произнес Танака, но вовремя сдержался.
— Благодарю, капитан. Вы чрезвычайно помогли мне.
— К черту благодарности! — рявкнул Хачкай. — Проклятые пограничники не пропускают нас через Радужный Мост!
Доктор тяжело вздохнул — небеса по-прежнему не слишком благоволили Кобаяси. Он уже собирался предложить капитану возвращаться другим путем, но вовремя вспомнил, что на чек-пойнт Рэйнбоу со вчерашнего утра дежурит Курода. Если лейтенант еще не покинул свой пост, у Хачкая оставался шанс попасть на “Асгард”.
Танака едва успел объяснить Хачкаю, кого и где ему следует найти, как лестница, по которой он спускался, озарилась светом оживших ламп. Энергетики все-таки справились с аварией. Возмутительно, мельком подумал доктор, просто возмутительно. Аппаратура Центра генетических исследований работала от независимых источников питания, поэтому образцам ничего не грозило, но вообще-то пятнадцать минут без электричества — это чересчур. Раньше такого на “Асгарде” не случалось.
— Со мной человек, который вытащил Кобаяси, — явно торопясь, говорил между тем капитан. — И пилот нашего геликоптера…
— Хорошо, хорошо, — нетерпеливо перебил его Танака. — Главное — найдите лейтенанта Куроду. Я жду вас всех у себя в Центре.
Еще одна проблема, подумал он, отключив связь. Теперь, после того как выяснилось, что в контейнерах находился не героин, а замороженные тела, АБТ может потерять всякий интерес к Кобаяси и его контактам за пределами базы, но может и не потерять. Допустим, я отдам Ки-Брасу офис-менеджера, но пойдет ли мне это во благо? Такой поступок, безусловно, докажет мою лояльность и беспристрастность, но риск слишком велик. Если Кобаяси заговорит, — а попробуй тут не заговори, когда тебя в любой момент могут положить под колпак мнемоскане-ра, — шутливые намеки Ки-Браса быстро превратятся в обвинения. С другой стороны, скрывать от него, что Кобаяси спасен и доставлен на “Асгард”, вряд ли разумно. К тому же, если верить Хачкаю, офис-менеджер тяжело ранен — в таком состоянии его, конечно, не станут допрашивать, а пока он будет выздоравливать, я что-нибудь придумаю…
Мастер Хосокава ждал его, сидя в углу до-дзе в позе сосредоточения. Когда Танака вошел, он, не отрывая взгляда от нарисованного на стене иероглифа “эй”, спросил скрипучим голосом:
— Ты заблудился в потемках или просто боишься темноты ?
— Приношу вам свои глубочайшие извинения, сенсей, — поклонился Танака. — Меня задержали… к тому же мне пришлось спускаться по лестнице.
— Оставь свои жалкие оправдания при себе, — заявил Хосокава. — Если хочешь знать, я каждый день спускаюсь пешком до самого основания “Иггдрасиля” и поднимаюсь обратно.
— Неужели, сенсей? — вежливо изумился Танака.
— Ну хорошо, — ворчливо признался мастер, — допустим, поднимаюсь я не каждый день. И не на самый последний этаж… Все равно это тебя не оправдывает.
— Я должен еще раз просить у вас прощения, сенсей. — Доктор почтительно опустился на колени рядом с неподвижным мастером Хосокава. — К сожалению, я столкнулся с непредвиденными проблемами и вынужден пропустить сегодняшнюю тренировку.
— Врасплох можно застать только того, кто не готов, — назидательно произнес учитель. — Настоящего воина врасплох застать удается очень редко… почти никогда. Впрочем, я не раз говорил тебе, что ты далек от того, чтобы называться настоящим воином.
— Вы, как всегда, правы, сенсей. Я не могу обрести безмятежность духа. Я не чувствую гармонии в себе и в окружающем мире. Я…
Мастер Хосокава, не переставая созерцать иероглиф “эй”, выбросил вбок сухую жилистую руку и сильно ударил доктора в лоб. Танака покачнулся, но устоял на коленях.
— Слишком часто повторяешь это дурацкое слово, — объяснил учитель.
— Я, я, я… Один варварский поэт в старые времена сказал:
Я, повторенное многократно, Не более чем пустой звук. Смотрю на себя, седого, Мудрого, как змея, И плачу слезами ребенка
— Мне знакомы эти стихи, — кивнул Танака. В те редкие минуты, когда память возвращалась к ней, Радостина Божурин иногда повторяла строчки давно забытых поэтов, преимущественно славянских. Процитированное мастером Хосокава стихотворение звучало в ее устах совсем по-другому, но сенсей не знал ни одного языка, кроме родного японского.
— Тогда ты тем более глуп, — безжалостно констатировал учитель. — “Я” — это такая же иллюзия, как и все вокруг. Ты позволяешь иллюзии мира подчинять иллюзию собственного “я” и блуждаешь в лабиринте, из которого нет выхода.
— Если из него нет выхода, то как я могу выйти за пределы иллюзии?
— Пройди сквозь стену, — сказал сенсей и снова ударил Та-наку. На этот раз удар пришелся по затылку. Несмотря на то что твердая ладошка учителя едва коснулась головы доктора, тот охнул и упал на пол.
— Теперь иди, — приказал мастер Хосокава. — Ты знаешь, что нужно делать.
Если бы, мрачно подумал Танака, поднимаясь и отряхивая штаны-хакама. Вы, сенсей, верно, воображаете себя легендарным наставником древности, который мог одним пинком помочь ученику достичь просветления. Но то ли я такой бездарный ученик, то ли вы слишком доверяете рассказам о деяниях давно ушедших учителей, только я по-прежнему не понимаю, что мне следует делать.
— До чего же ты бестолков! — в сердцах вскричал мастер Хосокава. Танака с испугом посмотрел на него — старик, конечно, всегда отличался проницательностью, но в чтении мыслей до сегодняшнего дня замечен не был. — Нерешительность сквозит в каждом твоем движении! Сообрази наконец, что значение имеет не то, что ты делаешь, а то, что происходит вокруг тебя. Все движется своим чередом, все устраивается в соответствии с вселенской гармонией, но ты упрямо не хочешь этого видеть!
— Простите, сенсей, — возразил Танака упрямо, — но вчера вы посоветовали мне избавиться от подарков на Праздник Очищающего огня. К несчастью, я не последовал вашему мудрому совету, и это привело ко многим огорчительным последствиям. Неужели вы и в этом способны увидеть гармонию?
Учитель фыркнул, мгновенно став похожим на сердитого кота.
— Разумеется, глупец! Перестань наконец дергаться, словно кукла на веревочках, и ты поймешь, что иллюзия внешнего мира неизбежно приходит в состояние гармонического равновесия с твоей внутренней сущностью просто потому, что мир, который ты видишь, существует только в твоем воображении!
— Хорошо, — сдался Танака, — допустим, что все это так и есть. Но нет ли у вас простого ответа на вопрос: как мне следует поступать дальше ?
— Есть, — сказал мастер Хосокава и хихикнул. — Иди и как следует опростай свои кишки, а то в них скопилось слишком много дерьма.
— Сенсей! — укоризненно воскликнул Идзуми, но старик не обратил на него никакого внимания.
— Или займись любовью со своей женщиной, или напейся саке… Все, что ты сделаешь, будет иметь примерно равный смысл, так к чему изводить себя напрасными сомнениями ?
— Позвольте поблагодарить вас, сенсей, — желчно сказал Танака. — Теперь мой разум наконец просветлен.
Хосокава не отреагировал на его иронию. Он даже не повернул головы, продолжая смотреть в стену. Танака еще раз поклонился и, пятясь, чтобы не поворачиваться спиной к учителю, покинул до-дзе.
Значит, к чему изводить себя сомнениями? — передразнил он старика. Что ж, если поверить в то, что англичанин из АБТ послан мне провидением, а Мнемон вроде бы на это и намекал, остается только смириться и продолжать всячески ему споспешествовать. А если дело неожиданно кончится для меня тюрьмой, всегда можно утешить себя тем, что решетки на стенах — не более чем иллюзия…
Продолжая мысленно спорить с мастером Хосокава, Танака поднялся к себе, чтобы принять душ и переодеться в чистое. Анна, разумеется, еще спала — она вообще оказалась совой, ложилась поздно, порой, когда доктор работал в лаборатории по ночам, спускалась на первый уровень “Асгарда”, чтобы поплавать в бассейне. Танака не слишком одобрял эти прогулки, но не препятствовал ей. В конце концов, Анна слишком долго была лишена возможности плавать в безопасной для здоровья воде.
Он еще не решил, что делать со Стойменовой дальше. Девушка ему нравилась, но это, конечно, ничего не значило. Став полноправным свободным человеком, Анна могла немедленно покинуть “Асгард”, и Танака весьма удивился бы, если бы она этого не сделала. А судьба эксперимента “Homo Super” волновала доктора куда больше, чем перспектива потерять так неожиданно появившуюся в его жизни рыжеволосую славянскую красавицу.
Он постоял у кровати, любуясь разметавшейся во сне девушкой и улыбаясь той загадочной улыбкой, которая появляется на губах тонко чувствующих красоту людей, когда они смотрят на цветущую сакуру или снега Фудзи, и которой невозможно, научиться варварам. Потом прошел в ванную, плотно притворил за собой дверь и набрал номер Ки-Браса.
— Рад вас слышать, доктор, — торопливо произнес англичанин. — Вы очень вовремя, у нас тут небольшое ЧП…
— У меня тоже есть для вас новости, — сдержанно сказал Танака. — Мы обменяемся информацией по конфидент-связи или же вы сочтете возможным встретиться?
— Я предпочел бы, чтобы вы подошли сюда. Я говорю из кабинета Саманты Каррингтон, вы знаете, где он расположен?
— Разумеется. Насколько это срочно, майор?
— Весьма срочно, Танака-сан. Боюсь, мне опять придется злоупотребить вашим гостеприимством.
Ки-Брас отключился, оставив доктора размышлять над смыслом его слов. Поскольку единственными помещениями Центра, в которых “гостил” англичанин, были лаборатория и криокаме-ра, Танака заподозрил, что господам из АБТ вновь приспичило срочно сделать кому-то мнемохирургическую операцию.
Впрочем, как бы ни торопил его Ки-Брас, Идзуми не собирался отказываться от своих первоначальных планов. Он быстро принял душ, переоделся в строгий костюм-тройку, повязал галстук и только после этого спустился вниз.
У кабинета полковника Каррингтон стояли два мордоворота с нашивками службы безопасности “Асгарда”. При взгляде на них Танака предположил, что Саманта наконец решилась взять на вооружение идею лейтенанта Куроды о наборе рекрутов из числа бывших истребителей. Мордовороты каким-то образом узнали его, довольно лихо щелкнули каблуками и расступились, освобождая проход. Впрочем, закрыв за собой дверь кабинета, Идзуми пришел к выводу, что они просто действовали по схеме “всех впускать, никого не выпускать”.
Не самый маленький из кабинетов “Асгарда” был полон народу. Кроме собственно хозяйки кабинета, чья брутальная внешность всегда приводила Танаку в некоторое смущение, здесь присутствовали еще четверо секьюрити, Ки-Брас, скромно примостившийся на углу стола, эксцентричный француз Лепелетье и еще несколько человек, совершенно неизвестных доктору. В кресле с высокой спинкой сидел худой белобрысый юноша, почти мальчик, с разбитым в кровь лицом и распухшим словно пампушка ухом. Руки его, лежавшие на подлокотниках кресла, были сжаты в крепкие, расцарапанные до крови кулаки. За креслом стоял высокий охранник, всем своим видом выражавший готовность при первом же неосторожном движении мальчишки открутить ему голову.
Когда Идзуми вошел в кабинет, Ки-Брас слез со стола и помахал ему рукой.
— Приветствую вас, Танака-сан! Вы именно тот человек, который нам сейчас нужен.
— Доброе утро, леди и джентльмены, — вежливо поздоровался Танака.
— Что здесь происходит и чем я могу быть полезен?
— Диверсия, — густым голосом произнесла полковник Каррингтон. — Вот как это называется. Скажите, доктор, вы заметили, что сегодня в шесть утра на базе погас свет?
— Да, полковник, я обратил внимание на этот прискорбный факт. Это и была диверсия?
Красивая черноволосая девушка, стоявшая рядом со стройным, гибким как хлыст арабом в расшитой серебром форме неизвестных Танаке вооруженных сил, истерически рассмеялась. Саманта наградила ее исполненным презрения взглядом.
— Именно, доктор. Точнее, мы подозреваем, что диверсант имел целью причинить базе куда больший ущерб. Однако по каким-то неизвестным пока причинам дело обошлось временным выходом из строя всей энергетической системы “Асгарда” и “Иггдрасиля”. Впрочем, последствия могли бы оказаться куда серьезнее, если бы не оперативно сработавшая служба безопасности.
— Очевидно, мы должны поблагодарить вас, полковник, — серьезно сказал Танака.
Если Каррингтон и заподозрила в его словах иронию, то никак этого не показала.
— Я не напрашиваюсь на благодарности, а всего лишь излагаю факты. Мои люди смогли быстро определить, откуда исходил импульс, отключивший управление электроэнергией базы, и задержали диверсанта.
— И что же это было за место? — спросил Идзуми. Самодовольство Саманты раздражало его. Он с гораздо большим удовольствием выслушал бы всю эту историю от Ки-Браса — тот, по крайней мере, не страдал занудством и манией величия.
— Место… — неожиданно замялась полковник Каррингтон, — что ж, место, признаю, достаточно необычное — Сад фата-морганы на втором уровне “Асгарда”. Однако Сад, как вам должно быть известно, связан с локальной сетью базы, чем и воспользовался злоумышленник. С помощью какой-то малопонятной технологии он проник в сеть “Асгарда” и отключил компьютер, управляющий обеими нашими энергостанциями.
Танака внимательно посмотрел на белобрысого.
— Насколько я понимаю, ваши люди задержали вот этого… ребенка?
Саманта возмущенно зашипела, но тут в разговор вмешался Ки-Брас:
— Это не ребенок, доктор. Это сотрудник компании WBC Иван Кондратьев, приемный сын нашего знаменитого писателя Сантьяго Мондрагона, прибывший вчера на “Асгард” вместе с группой высоких гостей. Правда, ему действительно пятнадцать лет, и это наводит меня на мысль о том, что у него, возможно, были более взрослые и опытные сообщники. — Говоря это, он повернулся и смерил насмешливым взглядом черноволосую девушку. — Ситуация несколько осложняется тем, что Кондратьев, которого не было в первоначальных списках приглашенных на сегодняшнюю церемонию, попал на “Асгард” по пропуску, подписанному полковником Понтекорво буквально в последний момент. Я попросил всех членов группы, прибывшей вчера с “Бакырлы”, собраться в этом кабинете, чтобы выяснить, кому известны причины, побудившие Понтекорво включить в список Ивана. Возможно, нам удастся выяснить все на месте. Если же нет, тогда, доктор, я буду вынужден обратиться за помощью к вам.
Едва он успел кивнуть доктору, как дверь кабинета распахнулась, пропуская очередных гостей. Одного ТанаКа узнал сразу же — да и сложно было не узнать Роберта Фробифишера, постоянно мелькавшего в сводках сетевых новостей. Породистое, испещренное красноватой сеткой сосудов лицо Высокого представителя застыло в гримасе брезгливого недовольства. Следом за ним в кабинете появился щегольски одетый сухощавый человек неопределенного возраста с большим галльским носом и быстрыми умными глазами. Ки-Брас выразительно взглянул на Саманту. Та махнула рукой, и два охранника немедленно поставили перед вошедшими неизвестно откуда взявшиеся кресла.
— Высокий представитель Совета Наций Роберт Фробифи-шер и консул Евросоюза Морван де Тарди, — торжественно объявил Ки-Брас. — Что ж, почти все в сборе, не хватает только короля Аравийского и знаменитого писателя, но первого мы не осмеливаемся тревожить, а за вторым уже послали. Пока его будят, я вкратце расскажу нашим гостям, что, собственно, стряслось…
В изложении Ки-Браса героическая сага о борьбе службы безопасности “Асгарда” с пятнадцатилетним диверсантом звучала несколько более правдоподобно. Выходило, что импульс, отключивший энергоснабжение базы, засекли вовсе не подчиненные полковника Каррингтон, а эксперт АБТ, безвылазно сидевший в локальной сети “Асгарда”. Более того, даже получив от него информацию о том, откуда произошло вторжение в сеть, секьюрити задержали Кондратьева не сразу — у них просто не укладывалось в голове, что виновником аварии может оказаться подросток, играющий в фата-моргану.
Неудивительно, подумал Танака, разглядывая белобрысого. Тот походил не на диверсанта, а на затравленного, испуганного, потрепанного большими собаками щенка. Или Ки-Брас ошибается, что, принимая во внимание его профессионализм, по меньшей мере странно, или же он затеял это представление специально, чтобы спровоцировать настоящего террориста.
Будет катастрофа, неожиданно вспомнил он слова Мнемона. Большой bang. Огонь сойдет с небес… Дьявол, но ведь если террористы действительно проникли на “Асгард”, то все эти смутные пророчества могут в любой момент стать реальностью!
— А вы уверены, что авария произошла в результате действий этого мальчика? — неожиданно спросил Морван де Тарди. Его хищный нос нацелился на Ки-Браса, словно томагавк вышедшего на тропу войны индейца. — Есть ли у вас основания его обвинять?
Ки-Брас небрежно кивнул Саманте.
— Полковник, прошу вас продемонстрировать трофей. Каррингтон с неожиданной грацией извлекла из нижнего ящика своего стола квадратную коробочку из непрозрачного черного стекла. Открыла ее и поднесла чуть ли не к самому носу консула Евросоюза. С того места, где стоял доктор, содержимого коробочки не было видно, но Танака решил не ронять своего достоинства и подождать, пока доказательство продемонстрируют лично ему.
— Ах, вот как, — несколько изменившимся тоном произнес де Тарди. — Очень, очень любопытно… Вы разрешите?
Саманта заколебалась, но Ки-Брас махнул рукой.
— Разумеется, господин консул. Мы уже провели дактилоскопическую обработку, так что можете делать с ним что угодно.
Тонкие пальцы де Тарди извлекли из коробочки какую-то кроваво блеснувшую каплю. Консул повертел ее в руках, близоруко поднес к глазам и далее зачем-то понюхал.
— И что же это такое, по-вашему? Ки-Брас пожал плечами.
— Искусственно выращенный кристалл рубина. Для того чтобы ответить точнее, необходимо провести детальное исследование. Надеюсь, что господа физики окажут нам содействие в этом деле…
Лепелетье мрачно кивнул.
— Наша рабочая версия такова — на кристалле записана некая разрушительная программа, своего рода мегавирус. Юноша, сидящий перед вами, — настоящий компьютерный гений. Используя довольно ограниченные ресурсы обычной фата-морганы, он сумел создать нечто вроде примитивного нокса и с его помощью внедрил программу-убийцу в локальную сеть “Асгарда”. К счастью, все обошлось аварийной остановкой двух энергостанций, но если бы то же самое произошло во время Большого Хэллоуина, результат, уверяю вас, оказался бы куда трагичнее.
— Вы пытались выяснить у мальчика, где он взял этот кристалл? — не унимался консул.
Ки-Брас покачал головой.
— Проблема в том, что он отказывается отвечать. Когда охранники вежливо предложили ему пройти с ними для выяснения обстоятельств, он начал драться. Собственно, именно этим объясняется его несколько растрепанный внешний вид — надеюсь, вы не думаете, что мы его пытали.
— Может быть, он не понимает по-английски? — предположил де Тарди. Он поднялся с кресла и, сделав несколько шагов по направлению к арестанту, спросил на довольно сносном русском: — Вы говорите по-английски, товарищ Кондратьев?
Мальчик вздрогнул и опустил глаза. Ки-Брас довольно расхохотался.
— Ну, конечно, он понимает. Он же работал в WBC. Нет, господин консул, Кондратьев просто не хочет признавать свою вину. И это только укрепляет меня в мысли о том, что у нашего юного друга есть сообщники… или сообщницы.
— Этот кристалл что-то мне напоминает, — задумчиво произнес де Тарди. — Такое впечатление, что я где-то его уже видел, причем относительно недавно… — Он обернулся и в упор посмотрел на черноволосую девушку. — Мадемуазель Янечкова, ваше прекрасное колье — к сожалению, вы сейчас без него — мне кажется, камень, украшавший его, весьма похож на этот кристалл.
Девушка встретила его взгляд, не дрогнув.
— Месье де Тарди, могу вас уверить, что рубин, который так врезался вам в память, по-прежнему украшает мое колье. Если вы согласитесь сопровождать меня в мою комнату, я продемонстрирую его вам… в менее напряженной обстановке.
Консул сощурился, приобретя сходство с изрядно постаревшим Дон Жуаном.
— Восхитительное предложение, мадемуазель. Надеюсь, вы не откажете старику в любезности надеть вместе с колье великолепный рубиновый браслет, который так очаровательно украшал вашу божественную ручку…
У Янечковой дрогнули губы.
— Разумеется, месье. Если вы так разборчивы в украшениях.
— Parfait!1 (Великолепно! (фр.) — воскликнул де Тарди. — И, конечно же, все камни, украшающие этот браслет, будут на месте.
— Позвольте, Морван, — холодно произнес Фробифишер, — браслет с рубинами — мой личный подарок Дане. Уж не хотите ли вы сказать, что я снабдил собственного референта какой-то фантастической программой-убийцей?
— Упаси вас бог, Роберт, — усмехнулся консул. — Но откуда у вас такая уверенность, что ваш референт не получает подарки от кого-то другого ?
Высокий араб, равнодушно следивший за ходом этой перепалки, мгновенно напрягся и сделал скользящий шаг вперед, почти заслонив девушку своим телом.
— Мисс Янечкова находится под личным покровительством Его Величества Хасана ибн-Сауда, короля Аравийского, — заявил он не терпящим возражений голосом. — Имейте в виду, что любое покушение на ее честь и достоинство будет восприниматься нами как оскорбление чести и достоинства Его Величества.
— Что? — переспросил Фробифишер, поднимаясь с кресла.— Что такое?
— Успокойся, Роберт, — с шокирующей надменностью произнесла Янечкова. — Ты же в любом случае собирался аннулировать свое опекунство.
— Черт побери! — неожиданно воскликнул Ки-Брас. — Мистер Фробифишер, так вы… вы лишили Дану статуса воспитанницы?..
Лицо Фробифишера побагровело. Контраст с серебристо-седой гривой был настолько разителен, что Танаке показалось, будто Высокого представителя сейчас хватит удар.
— А вас, майор, это совершенно не касается! Занимайтесь своими крысами и не лезьте в мои личные дела!
Дверь с треском распахнулась. В кабинет, пригибая голову, влетел высокий молодой человек с длинным испуганным лицом. Воротник молодого человека, оторванный чьей-то безжалостной рукой, болтался у него на спине. Присмотревшись, Танака узнал в новоприбывшем Питера Каррингтона-младшего.
— В чем дело, Питер? — повысила голос Саманта. — Почему ты являешься сюда в таком виде? И где господин Мондрагон?
— Он здесь, фрау группенфюрер, — сообщил с порога чей-то дрожащий от гнева голос. — И он намерен разобраться в том бардаке, который вы тут устроили.
На секунду в кабинете стало очень тихо. В глазах де Тарди вспыхнули озорные искорки.
— А вот и наш знаменитый писатель, — негромко проговорил он. — По-моему, сейчас здесь будет весело…
Хотя Танака не мог похвастаться обширными знакомствами в литературной среде, ему всегда казалось, что знаменитые писатели выглядят и ведут себя несколько по-иному. Может быть, его смутила пижама, в которой появился среди гостей господин Мондрагон. А может быть, его лицо, наводящее на мысль о застарелом алкоголизме. Господину Мондрагону, на взгляд доктора, было около сорока лет, но мешки под глазами и нездоровая одутловатость в сочетании с желтоватым цветом кожи делали его старше.
— Хотел бы я знать, — заявил он, ворвавшись в кабинет, — кто из вас осмелился поднять руку на моего сына? Мне сообщили, что ему нанесли увечья. Так вот, если это правда, имейте в виду, что я разорю всю вашу лавочку судебными исками!
— Мама, — пискнул Питер Каррингтон-младший, — я здесь ни причем!
— Помолчи, сынок, — ласково остановил его Мондрагон. — Второго-то воротника у тебя нет, придется таскать за волосы, а это больно.
— Вы ударили Питера? — рявкнула Саманта, угрожающе надвигаясь на писателя. Танака мог поклясться, что зрелище неумолимо приближающейся миссис Каррингтон смутило бы кого угодно, но писатель не испугался. Он вдруг набрал в грудь воздуха и заорал прямо в лицо отшатнувшейся Саманте:
— ДА!!! А ты избивала моего сына, старая толстая дура!!!
Он пьян, неожиданно понял Идзуми. Чудовищно, безнадежно пьян. Как можно упиться до такого состояния в восемь утра? Непонятно. Но господин Мондрагон каким-то образом ухитрился это сделать.
— Иван! — позвал Сантьяго, отталкивая Саманту. — Иван, ты в порядке?
— Со мной все нормально! — срывающимся голосом крикнул Кондратьев. Двое охранников встали перед его креслом, скрестив руки на груди. — Пожалуйста, господин Мондрагон, успокойтесь… не надо, господин Мондрагон…
— Мальчик прав, — заметил Ки-Брас, преграждая дорогу писателю. — Вам не стоит так волноваться, а тем более препятствовать работе Агентства по борьбе с терроризмом.
— Какому, на хрен, Агентству? — зарычал Мондрагон. — А пропуск Ивану кто подписывал? Пророк Хьюстонский, мать вашу?
— Остановитесь, Сантьяго, — звучно произнес Фробифи-шер. Он уже пришел в себя, апоплексический багрянец сошел с его лица. — Мы все ценим ваш талант, друг мой, не стоит подвергать свою репутацию…
— И вы здесь, Оберон? — изумленно воскликнул писатель, оборачиваясь к нему. — Вы… вы позволили этим скотам издеваться над моим сыном? Как же так, Оберон?
Руки его бессильно упали. Некоторое время он стоял перед Фробифишером, раскачиваясь из стороны в сторону и не произнося ни слова. Потом вдруг Сантьяго закричал, брызгая слюной прямо в лицо Высокому представителю:
— В России, в дикой России людей травят собаками, людей убивают на потеху их хозяевам, считают животными… но вы, вы, властители Запада, вы ничем не лучше! Зачем вы арестовали моего сына? По какому праву вы его мучаете?
— Господь всемогущий, — пробормотал пораженный Фро-бифишер, — да он же пьян!
Поразительная наблюдательность, подумал Танака. Как будто можно так себя вести, будучи трезвым.
— Никто не мучал Ивана, мистер Мондрагон, — мягко сказал Ки-Брас.
— Он был задержан службой безопасности “Асгарда” по подозрению в диверсии. Подозрение это не беспочвенное: у нас есть серьезные улики. При задержании он оказал сопротивление… весьма ожесточенное, кстати. Я надеюсь, что вы, как приемный отец Ивана, сможете ответить на несколько вопросов, которые помогут нам поскорее решить его судьбу. Предупреждаю, что альтернативой будет либо допрос с применением сыворотки правды, либо мнемохирургическое вмешательство…
— Ах, вот как? — удивился Сантьяго. — Вы собираетесь решать судьбу моего сына? Да кто вы такой, черт вас подери ?
— Джеймс Ки-Брас, сотрудник АБТ. — Англичанин вынул свою радужную карточку и продемонстрировал ее писателю. — Прошу вас, возьмите себя в руки. Ответьте нам, мистер Мондрагон, как получилось, что Иван, который вообще не должен был лететь с вами — поправьте меня, если я ошибаюсь! — попал на “Асгард”?
— Хороший вопрос, кстати, — заметил Фробифишер, вытиравший лицо тонким шелковым платком, расшитым орлами Федерации, — я ведь не разрешил вам брать Ивана с собой, но вы, очевидно, проигнорировали мои слова.
Сантьяго выругался.
— Пошли вы все в жопу, — сказал он почти трезвым голосом. — Все вопросы будете мне задавать только в присутствии моего адвоката. Тоже мне, гестапо сраное.
Он обогнул Ки-Браса и с упорством тяжелого танка двинулся по направлению к креслу. Англичанин схватил его за плечо.
— Не торопитесь, любезнейший, мы еще не закончили.
— Ну так закончим, — охотно откликнулся Мондрагон и, широко размахнувшись, ударил Ки-Браса в челюсть. Движения его были замедленны, как у всякого пьяного, и Джеймсу ничего не стоило отклонить корпус, а то и вообще отойти на шаг в сторону. Но он даже не пошевельнулся.
Кулак Мондрагона с тяжелым хрустом впечатался в скулу Ки-Браса. Голова англичанина мотнулась вбок, как у фарфорового болванчика. Сантьяго удовлетворенно хмыкнул и повернулся к охранникам, стеной стоявшим перед креслом Ивана.
— Пошли вон, мерзавцы, — приказал он.
Танака с любопытством наблюдал за этой сценой. Он уже начал догадываться, чем все закончится.
— Нападение на предъявившего удостоверение сотрудника Агентства по борьбе с терроризмом, — задумчиво произнес Ки-Брас, потирая ушибленную скулу, — в ходе специальной операции Агентства расценивается как террористический акт. Полковник Каррингтон, будьте добры, прикажите вашим сотрудникам арестовать этого человека.
Оскорбленную Саманту не пришлось просить дважды.
— Взять его! — отрывисто бросила она. — Немедленно! Преградившие путь Мондрагону секьюрити одновременно шагнули вперед и схватили его за руки. Кондратьев дернулся, пытаясь вскочить на ноги, но стоявший у него за спиной охранник тут же вцепился ему в волосы и с силой рванул голову арестанта назад. Иван издал сдавленный стон, но еще громче завопил Сантьяго, которому вывернули руки и прижали локти к лопаткам.
— Вам не кажется, что это уже слишком? — недовольно спросил Фробифишер. — Все-таки господин Мондрагон — известный писатель, занимающий видное место в высших кругах иерархии.
— Закон один для всех, мистер Фробифишер, — холодно отозвался Ки-Брас. — И никому не позволено его нарушать. Полковник, пожалуйста, утихомирьте арестованных. Эти крики мешают проводить расследование.
Саманта молча кивнула четвертому секьюрити, стоявшему в стороне с парализатором наготове. Тотчас в руках у охранника появился откуда-то серебристый баллончик аэрозоля. Он подошел к изрыгавшему ругательства Сантьяго и сунул ему в зубы раструб флакона. В кабинете запахло лавандой.
— Ублюдки! — заорал Мондрагон и внезапно затих. Глаза его расширились от ужаса. Танака видел, что писатель силится что-то сказать, но мышцы гортани уже не слушаются его. Сантьяго молча забился в руках охранников, напоминая огромную рыбу, неожиданно для себя оказавшуюся на берегу.
— Отец! — пронзительно вскрикнул Иван. — Отец! Секьюрити с аэрозолью шагнул к креслу и брызнул в лицо Кондратьеву какой-то взвесью. В следующее мгновение Иван исхитрился ударить его ногой в колено и попал так метко, что охранник зашипел от боли и согнулся, выронив баллон.
— Хватит! — отчаянно выкрикнула черноволосая Янечкова. — Прекратите издеваться над ними, слышите! Вы все помешались на своих террористах! Проклятые фанатики! Эти люди ни в чем не виноваты!
— Вы желаете сообщить Агентству какую-либо важную информацию? — немедленно повернулся к ней Ки-Брас. — Нет? Что ж, тогда могу только посоветовать вам держать свои эмоции при себе.
Стоявший рядом с девушкой араб наклонился к ней и прошептал ей что-то на ухо. Она досадливо покосилась на Ки-Браса, но промолчала.
— Итак, дамы и господа, — спокойно продолжал англичанин, — Сантьяго Мондрагон не только отказался сообщить нам, каким образом его приемный сын попал в число приглашенных на “Асгард” высоких гостей, но и напал на сотрудника Агентства в присутствии десятка свидетелей. Теперь мне хотелось бы узнать: может ли кто-нибудь из вас пролить свет на загадку Ивана Кондратьева? Например, вы, мистер Фробифишер.
— Вы, вероятно, неплохой крысолов, Ки-Брас, — с легкой брезгливостью отозвался Высокий представитель Совета Наций, — но в данный момент вы ловите крыс там, где их никогда не было. Я ничего не знаю о том, как попал сюда этот мальчишка.
— Благодарю вас. Может быть, вы, мисс Янечкова? Девушка медленно покачала головой. Танаке показалось, что в глазах у нее блестят слезы.
— Уважаемый господин консул?
— Я готов поделиться с вами некоторыми соображениями, — де Тарди с сомнением посмотрел на присмиревшего Мондраго-на, — но не о нашем юном друге, а скорее об изъятом у него кристалле. Полагаю, нам нужно поговорить в более спокойной обстановке.
— Хорошо, — кивнул Ки-Брас. — Только давайте сначала закончим с Иваном. Поскольку никто не может сообщить мне ничего вразумительного, я вынужден допросить его как подозреваемого в попытке совершения террористического акта. Надеюсь, доктор Танака, вы мне поможете.
Идзуми молча кивнул. Бесстрастные, чуть прищуренные глаза англичанина скользнули по лицам собравшихся в кабинете.
— Методика допросов, применяющаяся в Агентстве, полностью исключает возможность обмана. Поэтому если в ходе нашей беседы выяснится, что кто-то из присутствующих знал о диверсии или был к ней причастен, это лицо будет немедленно задержано на основании показаний арестованного. Советую всем иметь это в виду.
Танаке показалось, что температура в комнате сразу упала на несколько градусов. Ки-Брас, видимо, довольный произведенным эффектом, повернулся к Каррингтону-младшему.
— А вам, Питер, я бы посоветовал подать в суд на господина Мондрагона за рукоприкладство и угрозы. При таком количестве свидетелей у вас есть все шансы выиграть дело.
— Спасибо, мистер Ки-Брас, — дрожащим голосом отозвался молодой человек. — Я… я подумаю над этим… обязательно…
— Благодарю всех за помощь. — Тон англичанина сделался сухим и официальным. — Полковник, прикажите охране сопроводить арестованных в Центр доктора Танаки. Ивана — в лабораторию мнемохирургии, Мондрагона пока можно запереть в каком-нибудь боксе. Теперь давайте разберемся с вашими соображениями, господин де Тарди.
Консул Евросоюза подошел к Сантьяго, обвисшему в руках людей Саманты Каррингтон, и прошептал ему что-то на ухо. Мондрагон отреагировал вялым движением бровей.
— Что с ним, полковник? — Де Тарди повернулся к хозяйке кабинета.
— По-моему, ему требуется медицинская помощь.
— Не волнуйтесь, — фыркнула Каррингтон. — Это всего лишь САФ — стандартное средство для усмирения буйных задержанных. “Shut Up Fool” (Заткнись, дурак (англ), как его называют у нас в Лос-Анджелесе. Минут через двадцать он будет в полном порядке, может, даже и протрезвеет…
— Бедняга, — покачал головой де Тарди. — Я не раз говорил ему, что алкоголь не доводит до добра. Итак, к делу.
Он внимательно посмотрел на Ки-Браса.
— Вы уверены, что мы должны обсуждать эти вопросы в присутствии посторонних?
Англичанин понимающе кивнул.
— Назовите тех, кто нам не помешает.
— Высокий представитель Фробифишер, мэтр Лепелетье, возможно, madame le colonel2 (Мадам полковник (фр.). Полагаю, этого будет достаточно.
Танака неожиданно почувствовал себя оскорбленным. Сначала Ки-Брас вызвал его в свой кабинет словно какого-то подчиненного, а теперь этот носатый галл недвусмысленно намекает, что он здесь лишний. Доктор повернулся, чтобы уйти, но тут Джеймс быстро проговорил:
— Танака-сан, прошу вас, останьтесь.
— Полагаю, господин консул будет против, — хладнокровно заметил Идзуми.
— Что вы, что вы, — замахал руками де Тарди, — я совершенно не хотел вас обидеть. Доктор Танака, приношу вам свои самые искренние извинения. Как и все старики, я бываю забывчив и несносен. Итак, дамы и господа, вот о чем я хотел с вами посоветоваться…
Консул вновь извлек из коробочки продолговатую алую каплю
— Кристалл, который этот талантливый русский юноша поместил в контроллер созданного им нокса, безусловно, представляет собой устройство для записи какой-то чрезвычайно сложной программы. Вопрос сейчас даже не в том, что это за программа, а в том, удалось ли внедрить ее в локальную сеть “Асгарда”.
— Вы хотите сказать, что остановка обеих энергостанций могла быть простым совпадением? — скептически скривила губы Саманта. Седые усы де Тарди смешно зашевелились, напомнив Танаке диковинную волосатую гусеницу.
— Нет, мадам. Но согласитесь, что полная загрузка мегавируса могла вызвать куда большие разрушения. Стало быть, мы вправе предположить, что какие-то неизвестные нам факторы помешали осуществить первоначальный план диверсии полностью. Это один вариант. Вторая возможность заключается в том, что программа-убийца все-таки была загружена, но находится в сети в латентном состоянии и ожидает своего часа. Признаться, такой вариант кажется мне наиболее пессимистичным..
— Зачем же в этом случае понадобилось блокировать энергосеть? — спросил Ки-Брас. Консул пожал плечами.
— Возможно, вирусу требовалось сбить настройки защитных программ. Кто-нибудь уже выяснил, что конкретно произошло с энергостанциями?
— С энергостанциями не произошло ничего, — буркнула Каррингтон. — Никаких физических повреждений. Просто главный компьютер вдруг перестал их видеть.
— Этим вопросом сейчас занимается один из наших лучших экспертов, — добавил Ки-Брас. — Тот самый, что вычислил место, откуда был запущен вирус. Надеюсь, что в ближайшее время мы все узнаем.
— Скорее бы, — вздохнул де Тарди. — Я бы настоятельно советовал, не теряя времени, разобраться с самим кристаллом, но делать это очень осторожно. Тут я надеюсь на ваш талант, мэтр Лепелетье.
— В конце тридцатых годов, — проговорил физик тоном человека, которому совершенно некуда спешить, — Чонг Хо и Чжу Цзунхань, как считают некоторые, разработали кристаллический носитель, способный сохранять объем информации, сравнимый с потенциалом человеческого мозга. Мне приходилось слышать, что они использовали в своих опытах кристаллы рубина с примесью ионов титана, но это, скорее всего, просто легенды.
— Это не легенды, — резко сказал консул. — Именно поэтому я очень прошу вас немедленно взяться за изучение нашего трофея.
Он аккуратно положил рубин обратно в коробочку и протянул ее Лепелетье.
— И последнее, пожалуй, самое важное. Я бы попросил вас, Роберт, не объявлять час “Ч” до тех пор, пока история с этой загадочной диверсией не прояснится окончательно. Если вирус проник в систему…
— Это невозможно, — перебил его Фробифишер. — Час “Ч” будет объявлен сразу же после того, как будет замурован последний проход в Стене… эти ваши Врата Танатоса. Такова воля Совета Иерархов, а кроме того, с каждой минутой вероятность террористической атаки на “Асгард” только возрастает.
— Мое мнение вы знаете, — бросил Лепелетье, поднимаясь. — Если вам хочется неприятностей, можете начинать ваш Большой Хэллоуин прямо сейчас.
Он сунул коробочку с рубином в карман, неловко поклонился присутствующим и вышел. На минуту в кабинете воцарилось тягостное молчание.
— Я не могу настаивать, — негромко проговорил наконец де Тарди, — но я очень прошу вас подумать о возможных последствиях.
Фробифишер промолчал. Консул Евросоюза печально покачал головой.
— Мне очень жаль, Роберт. Я всегда считал вас человеком, способным на самостоятельные поступки.
Высокий представитель Совета Наций с достоинством поднялся из-за стола.
— Всего хорошего, леди и джентльмены. О часе “Ч” вы все будете извещены заблаговременно.
— Зря вы его обидели, — заметил Ки-Брас. — Глядишь, и удалось бы перенести Большой Хэллоуин на пару часов вперед, хотя я совершенно не уверен, что мне бы этого хотелось. Благодарю вас за интересные замечания, господин консул, и надеюсь, что ваши мрачные прогнозы не подтвердятся. А теперь, доктор Танака, полагаю, самое время приступить к допросу того, кто доставил нам столько хлопот.
Танака молча поклонился. Душа его была преисполнена изумления.
— Я всегда полагал, что АБТ проводит свои операции иначе, — вежливо сообщил он Ки-Брасу, когда они поднимались в лабораторию. — Не так громко и, прошу меня простить, вульгарно. Ужасный спектакль с выламыванием рук, парализующим аэрозолем… все это так неэстетично.
— Из АБТ, как вы могли заметить, там присутствовал я один, — усмехнулся англичанин. На скуле у него наливался фиолетовым здоровенный синяк.
— Все описанные вами ужасы — дело рук костоломов миссис Каррингтон, но они, по-видимому, по-другому работать не умеют. Самое же главное — этим отвратительным шоу я добился-таки чего хотел.
— И какова же была ваша цель?
— Расшевелить муравейник. Мальчишка — наемник, его использовали втемную. Мы, конечно, можем узнать, кто сунул ему этот кристалл, но не исключено, что комбинацию готовили с двойной подстраховкой и мы получим пустышку. А вот заставить врага понервничать, подтолкнуть его к непродуманным шагам — это, знаете ли, доктор, весьма действенная методика. То, что нам удалось нейтрализовать пьяницу-писателя, большая удача, поверьте мне, Танака-сан!
— Не понимаю, — покачал головой доктор. — Господин Мондрагон производит впечатление совершенно безобидного человека.
— Да это неважно! — с досадой сказал Ки-Брас. — Главное, что он надежно изолирован, а значит, количество потенциальных террористов уменьшилось на одну персону. Если бы я мог запереть их всех в одной комнате и продержать до самого Большого Хэллоуина… К сожалению, такие трюки не со всеми проходят.
Танака вежливо промолчал. Англичанин лукаво покосился на него и вдруг расхохотался.
— Не принимайте все мои слова всерьез, доктор. Кстати, вы, кажется, хотели сообщить мне какие-то новости.
Идзуми взглянул на часы. Разговор с капитаном Хачкаем состоялся без малого три часа назад.
— Нашелся мой офис-менеджер Кобаяси, — проговорил он равнодушно. — Вы ведь, кажется, хотели с ним поговорить.
— Действительно, — без особого энтузиазма кивнул Ки-Брас. — Но это потом, сначала разберемся с нашими диверсантами. И где же он пропадал все это время?
— Мне сообщили, что он тяжело ранен. Попал в плен к трэ-шерам, я полагаю.
— Ах да, Саманта говорила, что за Стеной идут бои. Надо было расспросить ее поподробнее.
И полчаса выслушивать скучнейшие рассуждения о скотской сущности трэшеров, подумал Танака, внутренне содрогнувшись.
— Вы можете поговорить с капитаном Хачкаем, — сказал он, пожимая плечами. — Это командир истребителей, который нашел Кобаяси. Он наверняка осведомлен о происходящем за Стеной куда лучше полковника Каррингтон.
Англичанин остановился, будто ударившись лбом о невидимое препятствие. Медленно, словно лунатик, повернулся к Та-наке.
— Как вы сказали, док? Капитан Хачкай? Ардиан Хачкай, командир “Демонов ночи”?
— Вы знакомы? — удивился, в свою очередь, Танака. — Да, это он.
— Черт! — произнес Ки-Брас, с размаху хлопая себя ладонью по лбу.
— Черт, черт, дьявол!!! Ну какой же я идиот!!!
Идзуми Танака в очередной раз убедился, что даже самые выдержанные из варваров не умеют сохранять лицо. Он терпеливо подождал, пока англичанин прекратит лупить себя по голове, тактично глядя в сторону.
— И он собирается навестить вас, доктор? — спросил Ки-Брас, несколько успокоившись
Танака кивнул.
— Да, ведь медицинская помощь нужна не только Кобаяси. Несколько человек из его отряда тоже тяжело ранены.
— Пилот! — почему-то прошептал Джеймс. — Пилот геликоптера “Атлас” по имени Тарик Исмаил— он с ними?
Доктор пожал плечами.
— Прошу прощения, я ничего об этом не знаю. Капитан упоминал, что с ним еще несколько человек, среди них, кажется, есть и пилот, но, по-моему, это женщина. Впрочем, я могу связаться с лейтенантом Куродой.
— Начальником вашей службы безопасности? А он тут при чем?
— Он должен был. встретить Кобаяси на Радужном Мосту. — Танака дотронулся до своего браслета связи. — Хотите, чтобы я поговорил с ним ?
— Нет, — ответил Джеймс после минутного раздумья. — Мы сделаем по-другому… Эндрю, — позвал он, касаясь панели линка. — Эндрю, ты меня слышишь?
— Да, чиф, — отозвался чей-то усталый голос, и Танака с удивлением понял, что Ки-Брас не включил режим конфидент-связи. Идзуми истолковал это как знак доверия. — Не могу сказать, что далеко продвинулся. Такое впечатление, что по сети путешествует программа-призрак: мои ловушки то и дело срабатывают, но ловят пустоту…
— Подожди, Эндрю, — перебил его Джеймс. — Об этом ты поговоришь с Лепелетье, есть тут такой сумасшедший профессор. Можешь проверить базу данных всех регистрационных терминалов “Асгарда” за последние… — Он повернулся к доктору. — Когда вам звонил капитан Хачкай?
— В шесть. Как раз в то время, когда погас свет.
— За последние три часа. Можешь?
— Разумеется, чиф. Кто вам нужен конкретно?
— Тарик Исмаил, истребитель. Ай-ди номера я не знаю.
С минуту было тихо. Ки-Брас безумными глазами смотрел на доктора, раздувая крылья своего породистого, с римской горбинкой носа.
— Есть такой, чиф, — сказал наконец неведомый Эндрю. — Прошел в семь семнадцать через регистрационный терминал чек-пойнт Рэйнбоу, в восемь тридцать две вошел в ворота Дельта на нулевом уровне “Иггдрасиля”. Это все, что мне о нем известно.
— Спасибо, Эндрю. — В голосе Ки-Браса звенело едва сдерживаемое напряжение. — Работай дальше, и удачи!
— Сайонара, чиф, — меланхолично отозвался Эндрю и отключил связь.
Несколько секунд англичанин стоял неподвижно, потом вдруг с размаху стукнул кулаком в стену и, что совсем уж никак не вязалось с его обычной сдержанностью, возбужденно схватил доктора за руку.
— Скорее, скорее, Танака-сан, возможно, мы еще успеем его перехватить!
— Прошу простить мое любопытство, но почему этот Тарик Исмаил так важен для вас ? И как вы собрались его перехватывать? — спросил шокированный Танака, освобождаясь от хватки. Шедшие по коридору деловитые и сосредоточенные сотрудники Центра смотрели на них с плохо скрываемым удивлением.
— Потому что это никакой не Исмаил, — непонятно ответил Джеймс. — А я просто болван, доктор, клинический болван. И почему я не предположил, что он может рискнуть пробраться на “Асгард” из-за Стены?
— Но кто этот загадочный “он” ?
— Куда должны доставить вашего Кобаяси? В лабораторию? — словно не услышав вопроса, требовательно спросил Ки-Брас.
— Полагаю, что в реанимацию. Она находится ярусом выше. Англичанин резко остановился.
— Мне нужны форма и значок сотрудника вашего Центра Лаборанта, исследователя — все равно. Когда вы станете разговаривать с Хачкаем, я буду рядом.
— Оми-сан, — Танака подозвал к себе вежливо кланяющегося пожилого ученого, — одолжите нам, пожалуйста, ваш халат. Да-да, это совершенно необходимо.
Круглолицый седой Оми-сан послушно стянул с себя голубую униформу сотрудника Генетического центра. Ки-Брас быстро скинул пиджак и, вытащив из кобуры небольшой пистолет, вручил пиджак и перевязь оторопевшему ученому.
— Пожалуйста, не поднимайте паники, — посоветовал Оми-сану Танака.
— Ситуация полностью под контролем, все в порядке.
Он чувствовал, как горячо пульсирует в висках кровь. Странное возбуждение, овладевшее Ки-Брасом после разговора с таинственным Эндрю, передалось доктору словно инфекция. Инстинкт охотника, подумал Идзуми, вот как это называется. Знать бы еще, кого мы выслеживаем…
Голубой халат Оми-сана сидел на рослом англичанине, как на пугале. Пистолет Ки-Брас засунул за брючный ремень и прикрыл полой халата, но на сотрудника Генетического центра походить от этого больше не стал.
Пока Танака втолковывал растерянному Оми-сану, что ему следует сделать с вещами Ки-Браса, Джеймс связался с Самантой Каррингтон.
— Оранжевая тревога, полковник, — отчетливо выговаривая каждое слово, произнес он. — Мне нужно пять человек в отделение реанимации Центра доктора Танаки и всех, кто у вас остался в резерве на нулевом уровне “Иггдрасиля”. Что значит — никого? Да чем они у вас, черт подери, занимаются?
Танака тронул его за отворот халата.
— Извините мою назойливость, майор, нельзя ли использовать наших охранников? Их, правда, немного, но они подготовлены ничем не хуже, чем секьюрити “Асгарда”.
— Великолепная мысль, доктор. Соберите человек десять на нулевом уровне — пусть проследят, чтобы из криокамеры ни одна мышь не выскользнула.
— Там нет мышей, — с достоинством ответил Танака. — Я сейчас же передам ваши пожелания лейтенанту Куроде.
Серебристые двери реанимационного отделения мягко скользнули в стороны при их приближении. Над входом в экстренную операционную ярко горела надпись: “Не входить! Опасность биологического заражения!”, за толстым матовым стеклом суетились белые тени.
— Стойте, — неожиданно резко приказал Идзуми, видя, что англичанин направляется прямиком к стеклянным дверям. — Туда нельзя входить посторонним.
— Но я же теперь сотрудник Центра, — улыбнулся Ки-Брас. — Вы не забыли?
— К посторонним относятся все, кроме врачей-реаниматологов. Мы с вами можем находиться только здесь, в холле.
Он подошел к столу и нажал клавишу переговорного устройства.
— Здесь доктор Танака. Кто в операционной? Немедленно почтительный голос отозвался по-английски:
— Оперирует доктор Юнь У. Пациент — Йоши Кобаяси. Диагноз: многочисленные черепно-мозговые травмы, травмы верхнего отдела позвоночника, разрыв селезенки…
— Кто доставил пациента в реанимацию, доктор? — нетерпеливо спросил Танака, злясь на себя за собственную несдержанность.
— Лейтенант Курода, Танака-сан. С ним несколько истребителей, все сейчас в диагностическом отделении.
— Проклятие, — с чувством сказал Ки-Брас, — у меня начинает складываться впечатление, что мы посетим сегодня все закоулки вашего замечательного Центра.
— Это рядом, — успокоил его Танака. — И держите, пожалуйста, себя в руках — сотрудник, пререкающийся со своим начальником, неизбежно вызовет подозрения.
В холле диагностического отделения сидел одинокий усталый лейтенант Курода, бесцельно перелистывающий гламур-ный журнал. При виде Танаки он немедленно вскочил на ноги и в мгновение ока превратился в энергичного, полного сил и готового действовать офицера.
— Рад вас видеть, Курода-сан. — Танака заставил себя улыбнуться. — Давно ли вы вернулись с Радужного Моста?
— Час назад, господин Танака. — Бывший лейтенант нью-йоркской полиции так и не привык обращаться к соотечественникам на японский манер. — Кобаяси в критическом состоянии доставлен в реанимацию.
Цепкие глазки Куроды впились в Ки-Браса.
— Прошу прощения, это, вероятно, наш новый сотрудник?
— Совершенно верно, Курода-сан. А где же все остальные?
— Вы имеете в виду истребителей? Капитан Хачкай ранен, у девушки сильный стресс — я посоветовал им пройти комплексное обследование в нашем Центре.
— А пилот? — не сдержавшись, спросил Джеймс. — Человек по имени Тарик Исмаил?
Курода понимающе улыбнулся.
— Вы такой же генетик, какия, господин…
— Ки-Брас, — поспешно представил англичанина Танака. — Джеймс Ки-Брас.
— Так вот, господин Ки-Брас, интересующий вас Тарик Ис-маил, несмотря на все мои уговоры воспользоваться услугами Центра, предпочел отправиться в казармы истребителей. Надеюсь, ему не придется пожалеть о своем решении, потому что выглядел он крайне скверно
— Немедленно свяжитесь с Паулем Бронски, — властно приказал англичанин, нависая над маленьким Куродой. — Выясните, прибыл ли в его распоряжение Тарик Исмаил. Если нет…
— Прошу прощения, –— с непроницаемым лицом отозвался лейтенант, — но я не знаю, кто вы, господин Ки-Брас. Я готов принять распоряжения от господина Танаки, но не от вас.
— Сделайте, как он просит, Курода-сан. — Танака чувствовал, как азарт погони захватывает его все больше и больше. — Наш друг наделен весьма высокими полномочиями.
— И отправьте людей на нулевой уровень “Иггдрасиля”, — напомнил Джеймс. — Он наверняка будет прорываться к крио-камере.
— Зеро ? — вполголоса спросил Танака, косясь на лейтенанта Куроду. Ки-Брас мрачно кивнул.
— Не могу предупредить Джилза, — проговорил он, водя пальцем по клавишам браслета связи. — Странно, канал вроде бы не заблокирован… Ну-ка, дайте мне свойлинк!
— Пожалуйста. — Танака снял с запястья браслет и протянул англичанину. — Кстати, учитывая изменившиеся обстоятельства, будем ли мы работать с этим мальчиком ?
— Непременно, — пробормотал Ки-Брас, колдуя над лин-ком. — И с мальчиком, и с девочкой. Распорядитесь приготовить мнемохирургическую аппаратуру, но арестованных пока не трогайте. Если нам повезет, то первым мы допросим совсем другого человека.
— Командор Бронски отрицает, что пилот Тарик Исмаил находится на территории казарм, — четко доложил Курода. — По его словам, среди вернувшихся сегодня из-за Стены истребителей его нет…
— Я так и думал. — Джеймс протянул браслет Танаке. — Дело не в линке, док, похоже в криокамере что-то случилось. Я спускаюсь туда немедленно.
— Один? — удивился Идзуми. — Вам не кажется, что это несколько рискованно?
— Хотите составить мне компанию? — Ки-Брас неприятно усмехнулся. — А я надеялся, что вы поможете мне решить проблему капитана Хачкая.
— Что вы имеете в виду? Если капитан ранен, ему поможет врач, а не я.
— Он привел на “Асгард” террориста, — жестко сказал Ки-Брас. — Намеренно или случайно — мы это выясним. Но он и его спутница должны быть арестованы.
— Тогда вам придется арестовать и меня, — неожиданно заявил лейтенант Курода, — ведь это я провел их через чек-пойнт Рэйнбоу.
— Не мелите чушь, лейтенант, — огрызнулся Джеймс. — Лучше распорядитесь насчет усиления на нулевом уровне.
— Уже, — спокойно отозвался Курода. — Пятнадцать человек через несколько минут блокируют все подходы к криокаме-ре. Может быть, пустить туда газ ?
— Нет, черт вас возьми! Делайте только то, что вам говорят, и не нужно никакой самодеятельности. Итак, доктор, вы беретесь арестовать Хачкая ?
Танака спокойно покачал головой.
— Нет, майор. Капитан Хачкай оказал мне услугу, доставив на “Асгард” раненого Кобаяси. С моей стороны было бы крайне непорядочно так с ним поступать.
— Боже всемогущий! — вздохнул Ки-Брас. — Слушайте меня, лейтенант. Я представляю здесь Агентство по борьбе с терроризмом и работаю с допуском “ред шифт” Знаете, что это такое? Так вот, я приказываю вам помочь мне в задержании истребителя Хачкая и его подруги. Вколите им снотворное — я бы предпочел обойтись без жертв.
— Вряд ли она его подруга, — заметил Курода флегматично, — хотя это, безусловно, дела не меняет. Вы позволите взглянуть на ваш допуск?
Боковым зрением Танака увидел, как дверь за их спинами бесшумно распахнулась. На пороге стоял Ардиан Хачкай, голый по пояс, облепленный белыми полосками регенератора. В руке он держал длинноствольный “тантал”, нацеленный в спину Ки-Браса.
— Всем стоять! — резким, как удар бича, голосом скомандовал он. — Руки за голову, лицом к стене, резких движений не делать. Стреляю без предупреждения. Вас, доктор, это тоже касается.