Глава 29
Моя прелестная девочка,
Ты долбаная сука.
Кем ты, черт побери, себя возомнила? Что б тебя, что б тебя, что б тебя. Ты не можешь просто сдаться. Так нельзя.
Это против моих правил.
Это наша игра. Я создал ее для нас. Смертельные кошки-мышки, в которых у тебя никогда не было настоящего шанса, хотя я и позволил тебе думать иначе.
Ты моя. Ты там единственная, кто может тягаться со мной. Эти кретины, на которых ты работаешь, не стоят и малой толики моей гениальности. Эти клоуны неспособны выследить меня. Только ты сможешь разобраться во всем. Ты должна знать это.
Ты должна знать, что все это для тебя, ради тебя одной.
Эти неуклюжие охотники за пончиками думают, что они смогут добраться до меня? Розыск? Смех да и только. Они даже не представляют, кому они противостоят. Недоумки. Они думают, что поймают меня на какой-нибудь ерунде. Что какой-нибудь кретин в форме тормознет меня за превышение или за неправильную парковку и они закукарекают от восторга, упиваясь своим успехом.
Как бы не так. Я предпочту умереть под градом пуль, чем так опозорюсь.
Под конец останемся только мы с тобой, прелестная девочка. Я вижу это так отчетливо. Я чувствую мягкость твоей кожи, эта тактильная память терзает меня денно и нощно.
Но дело вовсе не в копах. И не в людях, что я убил, – они послужили своей цели.
Привели меня ближе к тебе.
Дело всегда было только в нас с тобой. Никто не может тягаться со мной. Никто не может сравниться со мной. Даже ты. Но это так чудесно, так приятно, это приносит такое удовольствие – видеть, как ты стараешься. Смотреть, как изо всех сил рвешься вперед ради встречи со мной, чтобы поймать меня, чтобы учредить своего рода библейскую кару, я знаю, ты хочешь этого. Око за око – такова моя прелестная девочка в глубине сердца.
И теперь ты хочешь просто бросить это? Бросить меня? Снова?
Никогда.
В какую женщину ты превратилась, если ты готова бросить все это? Это не та девочка, что я знал.
Как же хорошо, когда они еще девочки. Юные. Свежие. Неиспорченные.
Они слушают, восхищаются, идут у мужчины на поводу.
Но зрелость губит их. Каждый раз. Они начинают думать, они начинают требовать, становятся независимыми.
Отвратительно. Душераздирающе.
Как ты могла так поступить? Ты выше этого. Не в твоей природе отступать. Не этому я учил тебя.
Разве что…
О-о. О!
Не ведешь ли ты свою собственную игру?
Поставила очаровательный маленький спектакль? Отвлекаешь внимание, пока сама подкрадываешься со спины.
О, моя прелестная девочка. Пытаешься отвлечь меня. Пытаешься побить меня в моей собственной игре.
Пытаешься разозлить меня настолько, чтобы я промахнулся.
Из этого ничего не выйдет, конечно. Но на мгновение ты почти одурачила меня. И теперь…
Теперь ты дала мне надежды больше, чем я мог даже мечтать. Ты дала мне такую силу, какой тебе следует опасаться – у тебя есть на то причины.
Ты все-таки участвуешь в игре. Всецело, без всяких границ. Ты приняла это, признала, что я твой противник. Твой соперник. Наконец-то, наконец мы нашли общий язык. Играем в общую игру.
Все, как я хотел. Как мне нужно.
Ты никогда не превзойдешь меня – это лишь глупые фантазии, – но ты стараешься. О, как же ты стараешься.
Мне нравится наблюдать за тобой. Как ты борешься изо всех сил. Как тонешь под грузом своей ответственности.
То, что я забрал девочку, ранило тебя намного сильнее, чем я предполагал. Я должен был догадаться, тебя всегда тянуло к заблудшим, отбившимся от стада, ты всегда стремилась помочь, поделиться тем, чем так щедро одарила тебя судьба.
Вместо того чтобы воздать должное тем, кто того заслуживает. Я прочел его, ты знаешь. Посвящение в твоей новой книге.
Как только я увидел его, я понял, что должен делать. Я не мог смириться со столь тяжким оскорблением. Ты переписывала историю – свою и нашу, – и я не потерплю этого. Я не могу позволить тебе заявлять на весь мир, что я был ничем для тебя. Мне придется напомнить тебе. Чтобы ты поняла, что ты была бы ничем без меня.
Ты всегда была такой красивой. Чистая утонченная красота ушедших эпох. Она вознесла тебя выше, чем когда-либо был способен твой ограниченный интеллект, пусть даже ты никогда и не признаешь ту роль, которую сыграла твоя внешность в твоем успехе.
Но я знаю мужчин лучше, чем ты. Я знаю, о чем они думают, когда нанимают кого-то вроде тебя. Какие двери открываются, когда женщина вроде тебя раздвигает ноги.
Шлюха.
И все же я нуждался в тебе, несмотря на то что ты порченый товар. Несмотря на все то, что ты сделала со мной.
Я убью сотню людей, чтобы добраться до тебя. Тысячу.
Но, возможно, и не потребуется тысяча смертей, чтобы окончательно сломить тебя.
Возможно, понадобится лишь несколько. Несколько особенных.
Несколько определенных.
Лучший способ сломить кого-то – это уничтожить все, что ему дорого.
Или всех.
К.
