Глава 8
Отказаться нельзя

Башню потушили, но от нее практически ничего не осталось. Правда, потеря была не слишком велика, стрелок успел покинуть позицию в последний момент и почти не обгорел. Гораздо сильнее «крепостных» огорчило то, что они лишились пулемета. Но повезло: такой же нашелся в одной из бандитских машин, разве что без патронов.

Эту же машину – неплохой «УАЗик-буханку» Азат выбрал в качестве доли их группы. Тачку переделывали для длительных рейдов, поэтому помимо укрепленных бортов, закрытых решетками окон, массивного кенгурятника и люстры над лобовым стеклом в салоне имелись весьма комфортные складные кровати, целая куча полок и шкафчиков и дополнительный бак.

При достаточном количестве топлива и наличии хотя бы четырех водителей можно было гнать хоть на край света, периодически сменяя друг друга. Если, конечно, учесть, что из-за нещадно текущего бака в салоне было невозможно находиться с поднятыми стеклами.

Хотя, судя по внешнему виду нападавших, запах нефтепродуктов им был так же приятен, как россиянам до Войны дым Отечества. Иначе зачем бы они вымазали лица и открытые участки тела машинным маслом?

А вот что касалось обслуживания техники – у них явно было чему поучиться. Наскоро обследовав тачку, Азат отметил, что ухаживали за ней превосходно. И дело было даже не в том, что «УАЗ» – машина очень неприхотливая и практически вечная, даже такую можно убить, если устраивать сумасшедшие гонки и не показывать мастерам.

Нужно было еще глянуть на тачку снизу, проверить ходовую. Водитель «Газели», который зачем-то явившийся помогать им с Ершовым, сказал, что в «Крепости» имеется и гараж со смотровой ямой, и домкраты, и даже лебедка.

Потом вернулся лейтенант, уходивший переговорить со старшим над нефтяниками, и приказал отряду занять оборону. Передал слова Дмитрия о том, что вряд ли к бандитам прибудет подкрепление, но случиться может всякое, поэтому придется повременить с отдыхом еще немного.

Бойцы «Булата» отправились на позиции наблюдать за подступами к лагерю, чтобы в случае повторного нападения сообщить о врагах и подготовить удар в спину. В итоге Азат просидел около полутора часов в секрете с Барановым, обгрызая до мяса ногти и тараща глаза.

Сон сошел, зато нещадно хотелось есть, только командир снова запретил, напомнив о перитоните. Да и нечего было, никто из бойцов не захватил с собой съестного. Ладно, хоть фляги имелись у каждого.

На исходе второго часа лейтенант отозвал их из секрета и сказал, что они возвращаются в «Крепость». «Маршрутчик», как они за глаза именовали водителя «Газели», ехать с ними отказался, заявив, что ему нужно будет забрать очередную партию рабочих ближе к заходу солнца, поэтому отправляться в путь им пришлось в одиночестве. К счастью, недалеко было, да и дорога простая.

Назад добрались минут за двадцать. Ершов вел осторожно и особо не разгонялся, потому что следовало машине набрать более-менее приличную скорость, как ее начинало вести в сторону. По-хорошему нужно было бы сделать развал-схождение.

Самостоятельно такие операции Азату проводить ни разу не приходилось. Оставалось надеяться на помощь «крепостных», может, у них и найдется какой-нибудь толковый механик. А без сход-развала водить «УАЗ» было попросту опасно. Мало ли, случится от кого-нибудь очень быстро уезжать, на скорости затаскает машину, занесет, да и опрокинет в кювет.

Кран потянул вверх створку ворот, и Ершов медленно загнал машину во двор «Крепости». Здесь, похоже, готовились к возможному нападению: по периметру бродили два десятка автоматчиков, а все пулеметы оказались выкачены на позиции и приведены в боевую готовность.

Такая осторожность со стороны Дмитрия была вполне объяснима. Нападение на форт могло оказаться всего лишь отвлекающим маневром, а основной удар бандиты направили бы на главную базу. Ведь если она падет, то некому будет помочь нефтяникам, а значит, и месторождение тоже попадет в руки отморозков.

Как ни крути, но «крепостным» повезло, что на них выехали беженцы с «Домостроителей». И местный глава тоже быстро сориентировался: договорился с Полковником, отправил в бой «Булат», чтобы не оголять тылы. И приподнялся заодно, ведь все трофеи нефтяники собрали.

Но Азат считал, что и им грех жаловаться. Ведь они не только не понесли никакого урона, но и получили в свое распоряжение неплохую машину. И, что немаловажно – топливо.

Дмитрий снова вышел во двор, чтобы лично встретить гостей. Он приветливо помахал им рукой и указал на парковочное место рядом с чудовищем, на котором они приехали сюда несколько часов назад.

Когда Шмель остановил машину, башкир распахнул дверцу кузова «буханки» и спрыгнул на землю. Через несколько секунд к нему присоединились остальные члены разведгруппы.

– А где Полковник? – спросил лейтенант, сделав шаг вперед, и ему в грудь тут же уткнулись два автоматных ствола.

Бойцы мгновенно среагировали и схватились за оружие. Азат не отставал от своих, вскинул автомат и прицелился в лощеную физиономию местного главы. Тот даже не делал попыток выхватить пистолет из кобуры, и когда башкир осознал причину его спокойствия, то понял, что бой проигран заранее.

Из окон на первом этаже «Крепости» на них смотрели два РПК, установленных на сошки. Даже если там обычные магазины на сорок пять патронов, а не барабаны, этого вполне хватит, чтобы уничтожить всю группу до того, как они успеют нанести хоть малейший урон.

Да и автоматчики во дворе не давали никаких шансов. Одно дело вступать в бой на нормальной позиции, другое – находясь в окружении. А самоубийц среди «булатовцев» не было.

– Полковник немного занят, лейтенант, – ответил Дмитрий, заложив руки за спину. – Прикажите своим людям сложить оружие, и тогда мы поговорим.

– Хрен тебе в рыло! – прорычал вместо командира Баранов. – Уж тебя, падлу, я положить успею.

– Успеете, только ничего хорошего из этого не выйдет, – пожал плечами тот. – Ваши люди у нас в заложниках. И Полковник в том числе. И жена Азата с сыновьями. И ваша девушка, Алексей.

– Тихо! – прикрикнул на уже открывшего было рот бойца лейтенант, повернулся к Дмитрию и смерил недобрым взглядом. Башкир был готов поставить все на то, что его командир сейчас лихорадочно просчитывает варианты, как выйти без потерь из этой ситуации. – Что вы хотите?

– Для начала, чтобы вы сложили оружие. Потом мы поговорим, и если придем к компромиссу, то никто не пострадает.

– Я хочу видеть Полковника.

– После того как сложите оружие, – согласно кивнул Дмитрий. – Поймите, мы не хотим никому причинять вреда. Просто мы с вашим командиром не договорились, поэтому и пришлось действовать вот так. Он в целости и сохранности, вы обязательно встретитесь с ним. Но чуть позже.

На секунду башкир подумал, что лейтенант сейчас прикажет открыть огонь, но тот нахмурился и процедил сквозь зубы:

– Делайте, что он говорит.

После чего стащил с плеча ремень автомата и бросил к ногам местного главаря.

Остальные последовали приказу командира. Баранов явно с большим удовольствием забил бы ствол своего автомата кому-нибудь в глотку, но решил подчиниться. На лицах Шмеля и Ершова не дрогнул ни один мускул, с виду они оставались совершенно спокойными.

– И пистолеты. Ножи. Разгрузки. Короче, все до хэбэ снимайте, – добавил Савва.

– Расстреливать будете? – меланхолично поинтересовался Ершов, расстегивая молнию на разгрузочном жилете. – Исповедаться хоть дайте. Не по-христиански.

– Никто вас расстреливать не собирается, – заверил Дмитрий. – Посидите немного взаперти, пока мы не придем к соглашению. Как только договоримся, получите назад оружие и все снаряжение.

Больше говорить было не о чем. Азат последовал примеру остальных, снял с себя разгрузку, стащил через голову бронежилет, расстегнул ремень и вытянул с него поясную кобуру. Сложил все это на земле, зябко поежился и почувствовал желание обхватить себя за плечи.

Дело было не в холоде, осенний комплект формы вполне неплохо держал тепло. Просто впервые за множество лет он оказался на улице не то что без костюма химзащиты, а безоружным.

– Рад, – наклонив голову, сказал Дмитрий. – Надеюсь, что и в дальнейшем вы будете вести себя благоразумно. Савва, разберись с ними.

Он развернулся и пошел в сторону одного из домов, но не того, в котором находился его кабинет. Двое автоматчиков отправились следом, остальные продолжали целиться в безоружных бойцов «Булата», будто опасались какого-то подвоха с их стороны.

Башкир плюнул на землю. Вот подлость сегодня совершили совсем не они. О чем таком Дмитрий не смог договориться с Полковником? Решил заставить старика остаться в «Крепости»? Только какой смысл для этого брать в заложники его людей? Так лояльности не добиться. Наоборот, надо уговаривать, предлагать хороший паек, непыльную работу и прочие соблазны.

От размышлений Азата отвлек Савва.

– Руки за головы, – сказал здоровяк. – Пять шагов назад.

Бойцы исполнили приказ. Двое «крепостных» опустили оружие и принялись собирать разбросанное по двору добро. Еще пара автоматчиков встали чуть позади, изображая из себя конвой.

– Вперед, – снова скомандовал Савва, сам двинувшись чуть в сторону от них. Контролировал, похоже. – Спуск в подвал видите? Двигайте туда.

– Ты левого, я задних? – одними губами прошептал Баранов. – Хватай ствол и расстреливай всех, кого видишь.

– Отставить, – осадил его лейтенант, который даже если не слышал перешептывания подчиненных, прекрасно понимал, о чем в такой ситуации может идти речь.

– Вниз, – вновь приказал Савва, указывая на короткую лестницу, которая заканчивалась крепкой металлической дверью, сейчас открытой. – И внутрь.

Спускаясь по осыпающимся под ногами ступенькам, Азат думал, что в подвале будет сыро и мерзло. Его, привыкшего к жизни в подземном переходе, это не пугало. Лишь бы крыс и прочей дряни там не было, а холод можно потерпеть, если не очень долго.

Но ожидания обманули мужчину. Воздух в подвале был теплым и очень сухим. Шмель от удивления даже закашлялся, да и сам башкир почувствовал, как у него запершило в горле.

– Ботинки и ремни снимаем, – приказал Савва. – По одному подходим сюда.

И вновь пришлось подчиняться. Первым со своей обувью справился Ершов, был досмотрен, охлопан по карманам и подозрительным местам, лишился авторучки и блокнота и оказался препровожден до стальной двери, которой заканчивался коридор.

Азат закончил вторым. Таскать что-то в карманах формы у него привычки не имелось, предпочитал носить вещи в разгрузке, поэтому обыск не занял много времени. Башкир прошел в указанном направлении, осмотрелся.

Достаточно большое помещение освещалось всего одной маломощной лампой накаливания, висевшей на проводе под самым потолком. У стены в рулоны были сложены ватные матрасы, в одном из углов стоял большой, литров на двадцать пять, бак. Противоположный оказался огорожен шторкой, башкир заглянул за нее и обнаружил там ведро с сиденьем.

– Мы ж тут подохнем, – сказал Баранов, когда последний из бойцов вошел в комнату, а дверь за их спинами звонко лязгнула засовами. – Испечемся.

– В баке вода, – кивнул Ершов. – Чего у них тут, котельная за стеной?

– Скорее всего.

Башкир пощупал кирпичную кладку. Она оказалась горячей, видимо, печи находились прямо за стеной. В этой комнате никаких сквозняков не было, воздух был жаркий, спертый.

Мужчина прикинул примерный объем. Пять на шесть, да на два высоты. Шестьдесят кубов на пять человек. Задохнуться по идее не должны, но вот без вентиляции им тут придется очень несладко.

– Ну и что делать будем? – спросил Баранов, смерив своих товарищей недовольным взглядом.

– Ждать, – пожал плечами лейтенант. – Что еще нам остается?

– Драться надо было. – Леха принялся ходить по комнате из стороны в сторону.

– И все легли бы, ага, – мрачно заметил Ершов.

– Ну и хрен с ним, – махнул рукой здоровяк. – Зато этих бы покрошили.

– Ага, нам, конечно, от этого гораздо лучше стало бы. – Шмель, похоже, был солидарен с большинством. – Слушай, ты не мог бы не мельтешить? И так от жары этой башка болит.

– Ну и что делать-то теперь? – вновь спросил Леха, но остановился.

– Вы как хотите, а я спать буду, – сказал Азат, смахнул со лба выступившие капли пота и пошел к куче матрасов. – Пусть даже расстреляют, но умирать невыспавшимся я не желаю.

– Типун тебе на язык, – поморщился Баранов, но внезапно поддержал товарища. – Впрочем, вздремнуть действительно стоит. А то три часа – это ни о чем. Теперь-то можно.

– Всем спать нельзя, – заметил Шмель. – Нужно, чтобы кто-нибудь дежурил.

– Смысл? Если уж нас решат прикончить, то прикончат точно, и никто им помешать не сумеет. Ну нападем мы на этих, когда придут, может, автомат отберем. Толку? Тут одной гранаты хватит, чтобы всех с гарантией похоронить. – Лейтенант тоже взял себе матрас и принялся раскладывать его, стараясь разместиться как можно дальше от горячей стены.

– Так что можешь спать спокойно, – философски заметил Ершов.

Башкир стащил с себя одежду, сбросил ее в одну кучу прямо на пол. Оставшись в майке и трусах, он улегся на слегка пахнущее сыростью и плесенью ложе.

Долго ворочался и не мог уснуть. Помимо жары и духоты, не давали покоя мысли. Где сейчас остальные? А его семья? Неужели Ландыш и пацаны заперты в таком же подвале? Или их оставили в одном из жилых помещений? Разлучили ли мать с сыновьями и что сказали им про самого Азата?

Голова пухла. О себе башкир не беспокоился. С того момента, когда у них отобрали оружие, он чувствовал какую-то странную отрешенность. Откровенно говоря, он был опустошен, ведь такого исхода ничего не предвещало. И поверить он успел в порядочность «крепостных», вот что было хуже всего…

В конце концов усталость взяла свое, и Азат погрузился в сон.

Башкир проснулся от голодных спазмов и уставился в испещренный трещинами низкий потолок. Во рту пересохло, а передняя брюшная стенка, казалось, сейчас приклеится к позвоночнику. Сколько прошло времени, он не знал: часы-то у них отобрали. Понимал только, что не ел уже очень давно, возможно, целую вечность.

Он попытался отвлечься на посторонние мысли, но не смог, в голове крутились тяжелые думы о еде. Снова потеряв счет времени, он впал в какое-то странное забытье, из которого вынырнул, только когда ключ с лязгом провернулся в замке.

– Подъем! – услышал он крик. – Ужин подан, господа!

Азат поднял голову и увидел у входа в их камеру вооруженного автоматом Савву. Двое крепких парней привезли тележку, на которой громоздились подносы с дымящимися тарелками.

От резкого движения у башкира загудела голова. В глотке пересохло, глаза нещадно чесались, сильно хотелось пить. Состояние было, как после посиделок с большим количеством не самого качественного алкоголя. И без того не очень свежий воздух стал еще более тяжелым и спертым – надышали. Если их не выпустят отсюда через сутки, то они точно задохнутся.

– Крепко спите, – усмехнулся здоровяк.

– Совесть чистая, – ответил лейтенант. Он сел на матрас и схватился обеими руками за голову, будто она должна была вот-вот развалиться на части.

– Это здорово. – Савва пожал плечами.

– Тебя-то не мучает совесть? – спросил Ершов. – Мы форт ваш отбили, а вы нас в подвал. Еще и кормить будете селедкой небось?

– Ага, ты попробуй найди эту селедку еще. Нормальная еда, из ваших же запасов. Ваши же женщины приготовили. Мы же не нелюди, тут воды двадцать пять литров в баке. А насчет подвала – это временная мера. Пока не договоримся.

– Что с Полковником? – спросил лейтенант.

– Будет вам Полковник. Как сам решит, что готов с вами поговорить, приведем. Быстрее поймет – раньше увидитесь с ним.

Башкир встал с места, пошатнулся и пошел к баку. Взял пластиковый стакан из стопки, лежавшей на крышке, поднял ее и зачерпнул немного жидкости на самое донышко. Набрал в рот, прополоскал и выпил. Вода как вода, слегка горчит, будто сульфатная минералка.

– Пей-пей, – покивал Савва. – Тут вода с артезианских скважин, хорошая. Завод раньше был.

Азат понял, что напомнил ему вкус воды: действительно, ведь по всему Татарстану местную минералку возили. Допил остатки за пару больших глотков, но понял, что хочет еще. Зачерпнул полный стакан и влил в себя залпом, после чего накрыл бак крышкой и пошел к тележке с едой.

К его удивлению, вся посуда оказалась пластиковой, даже ложки. Вилок не было вообще. На тарелках лежало картофельное пюре, щедро политое жиром, и по несколько кусочков мяса. Видимо, тушенку разогрели да бухнули поверх гарнира.

Азат взял тарелку, пару лепешек и стакан с чаем, вернулся к себе на матрас и принялся есть. Он уже успел забыть, насколько сильно проголодался, как-то не до того было. Сейчас же пустой живот напомнил о себе, и башкир смолотил половину порции меньше чем за минуту.

Остальные тоже принялись за еду. Савва подал знак парням с тележкой и сам пошел к выходу. Дверь снова отрезала бойцов «Булата» от свободы, но на полный желудок переживать заключение стало уже не так тоскливо.

– Хорошо сидим, да? – усмехнулся Азат. – Давайте споем, что ли. Что-нибудь про скамью подсудимых. Или Шнура там, про соду в чае, радиоприемник.

– Да ну тебя в задницу, – ответил за всех Баранов. – Мне лично совсем другие песни нравятся.

– Мне тоже, – согласился лейтенант. – Чего они от нас хотят-то?

– Да хрен его знает, сказали бы уже, а то закрыли в этой бане. – Шмель обвел рукой стены. – Сидим тут с вами как пятеро дураков. Фуфлыжно сидим, знаете ли.

Поговорили еще о какой-то ерунде да разошлись по матрасам. Из-за недостатка воздуха болела голова и хотелось спать. Очень быстро Азат вырубился и погрузился в какой-то странный кошмар, в котором Дмитрий оказался способен управлять «речными» и заставил их гнаться за башкиром по лабиринту, почему-то построенному на болотах.

Спал одновременно беспокойно и крепко и проснулся, только когда его растолкал Баранов. Завтрак им подали уже другие люди: двое угрюмых автоматчиков и молодая девушка с тележкой.

Выпил порцию безвкусного супа и снова развалился на матрасе. Вот, вроде бы хотел передохнуть, уж слишком насыщенная была неделя, и что теперь? Лежи да расслабляйся, но нет ведь, опять недоволен.

Вспомнилось, как ездил в плацкарте до Войны. То же самое ведь: засунули тебя в ограниченное пространство, будто в гроб. Телефон не работает, из развлечений только книжки или разговоры с соседями. Тогда Азат такое тяжело переносил, хотя вроде что тут сложного – сутки полежать на полке с читалкой. Но нет. Дома – сколько угодно, а в поезде тошно становится.

Остальным, похоже, было не легче. Баранов доел и принялся царапать стену найденным на полу кусочком гравия, выводя бранное слово. Шмелев с Ершовым вяло переругивались о чем-то. Лейтенант лежал на матрасе и смотрел в потолок, периодически поскрипывая зубами. То ли думал, то ли попросту дремал.

Потом Никита отобрал у Лехи камешек, расчертил на полу сетку, и они с Семеном принялись играть в шашки, используя в качестве фигур пластиковые стаканчики. Азат подумал, что парни совсем свихнулись, но стал наблюдать за игрой и сам не заметил, как уснул. На этот раз без снов.

Когда принесли третью кормежку, они, казалось, совсем потеряли волю. Баранов опять ходил вдоль стены и только громко вздыхал, его натура не выдерживала вынужденного бездействия. Шмелев с Ершовым забыли об игре и расселись в разных углах, уставившись тупыми взглядами в одну точку.

Башкир мог честно признаться себе, что согласится на что угодно, лишь бы выбраться из чертова подвала. Все возможные темы уже были обсуждены, все развлечения испробованы. Только очередной приступ голодных спазмов заставил их разобрать порции пшенной каши и приняться за еду.

Но уже через несколько минут после того, как раздатчики покинули их темницу, запоры лязгнули вновь и в проем втолкнули Полковника, сразу закрыв за ним дверь. Бойцы тут же вскочили с мест, проявляя военную дисциплину. Азат встал вместе со всеми, предварительно аккуратно поставив тарелку с недоеденной кашей на матрас, а стаканчик на пол.

Но старик только махнул рукой, показывая, что можно сесть, вытащил для себя из кучи шестой матрас, не разворачивая, бросил его на пол и уселся, прислонившись к стене. Выглядел он уставшим и злым, но целым, а форма, хоть и была изрядно помята, оказалась чистой. Честно говоря, башкир ожидал, что его приведут после пыток, с ног до головы в крови, а вышло вот так.

– Батя, все с вами нормально? – спросил Баранов.

– Да, – сипло ответил тот, кивая головой. – Пить хочется.

– Сейчас. – Леха вскочил с места, подбежал к баку, зачерпнул полный стакан воды.

Вообще все из бывших солдат-срочников относились к старику с уважением, в конце концов именно благодаря ему на «Домостроителей» и сохранился военный порядок, а власть не перешла в руки каких-нибудь ублюдков вроде исламистов или коммунистов. Но у Баранова было к нему какое-то особое благоговение. Что-то наверняка их связывало в прошлом, но Азат понятия не имел, что именно.

– Короче, как вы уехали, главный их – Дмитрий, подошел ко мне. – Полковник сделал глоток, и голос его сразу стал сильнее, приобрел прежние стальные нотки. – И стал уговаривать меня остаться здесь, в «Крепости». Вместе служить восстановлению порядка, предлагал всем достойные паек и работу, говорил об освоении новых территорий.

– А не согласились чего? – спросил башкир, который вернулся к себе на лежак и принялся доедать порцию.

– Да я уже и думал согласиться, понравилось мне здесь. Но сам понимаешь, я о людях заботиться должен. А тут мы, получается, как на тех же «Домостроителях», только под открытым небом. Смысл в этом? Мы должны не в «Крепости» посреди мертвого города жить, а в нормальной деревне. Хозяйство держать и без противогазов ходить. Это я ему и высказал.

Полковник допил воду из стакана и принялся вертеть его в ладонях.

– Ну и он сказал, мол, мы и это устроим. Что они нашли источник… Логово мутантов, откуда они расходятся по всему северу, и сюда в том числе. Что отправляли туда группу и поход их провалился, но с вами, – старик обвел бойцов «Булата» рукой, – вполне может сработать. И за это «крепостные» примут нас и разрешат тут остаться.

– Охренеть… – выругался Баранов. – Высокая честь, да.

– Я примерно так же и среагировал, но виду не подал. Сказал, что никуда команда не пойдет, мы завтра же соберемся, заберем бензин, который они должны нам за помощь, и уедем. Он ответил, – Полковник криво усмехнулся, – что поехать вам все равно придется, только теперь уже не по своей воле. И подал сигнал своим. Меня скрутили, заперли в какой-то комнате. И похоже, что взяли всех наших, сопротивления никто не оказать не смог: оружие-то они приказали убрать. А кто думал, что вот так выйдет?

– Не ранили никого, не убили? – спросил Азат.

– Мне-то откуда знать? – мрачно ответил старик. – Стрельбы я не слышал, а так – не знаю, мне не показывали.

– И что теперь от нас хотят? – Ершов отложил в сторону тарелку.

– Чтобы вы отправились с их группой к этому логову и взорвали его. Как я понял из разговора с Дмитрием, оно где-то на юге… Ну, он сказал, что мутанты валят на север. Все наши у них в заложниках. – Полковник посмотрел в пол и помотал головой. – Простите, подвел я вас, пацаны.

– Не, батя, ты чего! – тут же взвился Баранов. – Кто же знал, что эти суки так поступят?

– Это как с муслимами там. – Шмель ткнул пальцем туда, где, по его мнению, находились Набережные Челны. – Никто же не знал, что эти отморозки откуда-то груз «черемухи» притащили, да еще и агентуру успели у нас в переходах завербовать. А про этих…

– У нас с ними конфликтов вообще не было, да и взять с нас нечего. – Ершов усмехнулся. – Вернее, мы думали, что нечего. Оказывается, им люди нужны.

– Придется идти, – вынес вердикт Азат. – Мужики, если вы не пойдете, я один пойду. Там Ландыш и пацаны, куда я без них?

– Пойдем мы, и что тогда? – Лейтенант встал с матраса и пошел к баку с водой. – Дойдем мы до места, сделаем дело, вернемся. Тут нас и постреляют всех. А может, и там еще, а нашим скажут, что во время похода погибли.

– Один раз мы на их честность уже понадеялись, – согласился Ершов. – В итоге сидим тут.

– Может, они не со зла это? – неожиданно даже для самого себя спросил башкир. – Поставьте нас на их место. У них ведь тут тоже жены, дети, друзья. А твари прут. Патронов больше не становится, сами знаете, а как все закончатся, придется кольями заточенными отбиваться. Если бы у нас в переходе такая ситуация была, мы так не поступили бы?

– Поступили бы, – со вздохом согласился Полковник. – Я, думаю, смог бы. Мои люди для меня превыше всего, сами знаете.

– Какая разница, теперь они нас точно не отпустят, – пожал плечами Ершов. – Ехать придется, но надо что-то думать.

– Позже это обсудим, – прервал всех лейтенант, оторвавшись от стакана с водой. Пил долго, видимо, жажда совсем одолела. – Не здесь. Они слушать могут. А пока что нужно соглашаться на все и ехать. Посмотрим, что там за логово. Стволы нам вернут, в дорогу снарядят. Полковник, вы с нами поедете?

– Нет, меня точно не отпустят, – усмехнулся тот. – Да и толку с меня там особо не будет. Старый я стал, сами же видите. Надеюсь, что мы отсюда нормально уедем, найдем новое место, и я на пенсию выйду наконец. Затянулась моя служба.

– Она у нас всех затянулась, – заметил лейтенант. – А Азата, вон, вообще даже призывать нельзя, у него детей двое.

– Как добровольца можно, – усмехнулся башкир. – А мы тут все добровольцы.

– Надо бы вызвать их как-то. – Ершов подошел к двери и стукнул в нее носком ботинка. – Сказать, что мы согласны ехать.

Он постучал еще раз, гораздо сильнее, чем в первый. С противоположной стороны створки послышались приглушенные шаги, а потом визгливый старческий голос спросил:

– Чего надо?

– Дмитрия зови или Савву, – ответил боец. – Короче, из главных кого-нибудь. Говорить будем.