Глава 12
Черная бездна

Как бы ни пытался Азат разглядеть напавшую на Леху тварь, у него ничего не получалось. Больше всего она напоминала просто сгусток темноты, примерно такой же, в какой он выстрелил, когда попал в спутниковую тарелку.

Внезапно навалившийся приступ страха сковал ему руки и ноги. Он понял, что не ошибся, на крыше действительно сидело нечто и ожидало удобного момента для нападения.

Башкир не понимал, что происходит, но никто из его команды не делал попыток помочь Баранову. Похоже, что странное оцепенение овладело не только Азатом, но и остальными бойцами. А вот Леха тем временем сдаваться не собирался, медленно, но уверенно поднимаясь на ноги.

Теперь, когда клубок тьмы растянулся и принял очертания человеческого силуэта, он стал похож на вуаль из очень плотного, черного непрозрачного материала, которая мешала Баранову дышать.

Леха попытался зацепиться пальцами за край этой «ткани», оторвать ее от себя, освободиться, чтобы снова получить возможность дышать, но не смог. Вуаль плотно срослась не только с разгрузкой и броником, но и с самой кожей, ногти лишь беззащитно соскальзывали с гладкой поверхности.

И тогда он шагнул вперед, оперся обеими руками о створку и толкнул ее, окончательно закрывая ворота. Пару секунд спустя снаружи послышался звонкий, как удар хлыстом, звук пистолетного выстрела, и что-то грузно рухнуло на металлическое полотно.

Выстрел будто вывел Азата из оцепенения. Он понял, что если сейчас не заблокирует ворота, то либо «кенги», либо неведомая тварь найдут способ убрать тело Баранова и ворваться внутрь. А тогда выйдет, что Леха пожертвовал собой зря, и это будет совсем неправильно.

Башкир рванул вперед и быстро закрыл щеколду. Подобрал валяющийся тут же, на полу, оброненный Барановым молоток и несколькими ударами вбил нижние защелки как можно глубже, после чего закрыл верхние. Повторил то же самое со второй дверью и повернулся к остальным членам группы.

– Это что было? – спросил лейтенант у только выбравшегося из машины Бельского. – Это что за черная дрянь?

– «Черная смерть», – прохрипел тот, будто это все объясняло.

Азат уселся у стены, стащил со спины рюкзак, выкинул прямо на пол несколько пачек патронов и принялся снаряжать пустые «рожки». Зубы стучали, руки не просто дрожали – они ходили ходуном. Остроголовые автоматные патроны раз за разом выпадали из трясущихся пальцев на бетон, но он подбирал их и запихивал в магазин.

Думал, что монотонная работа поможет собраться с мыслями, успокоиться. Получалось так себе.

Уже не один раз случалось, что кто-то из мародеров не возвращался с поверхности. Даже когда это произошло с первым составом «Булата», даже когда с самим Нельсоном, это не вызвало у Азата таких эмоций, как произошедшее с Лехой и Ершовым.

Может быть, из-за того, что они умерли у него на глазах. Или потому, что он успел их узнать. Или не верил, что эти двое – крепкий неунывающий здоровяк и действительно башковитый парень – попадут в ситуацию, из которой не смогут выбраться.

Похоже, только сейчас он окончательно осознал, что имела в виду Ландыш. Дело было вовсе не в женской привычке лаяться, жена действительно боялась, что он не вернется. Так же как не вернется теперь Баранов к своей бледной забитой Айсылу.

А если их отряд не справится с миссией, то последним ее воспоминанием о муже будет ссора. И как она поцарапала ему лицо.

Азат дотронулся до шершавой поверхности пластыря, поднял голову и понял, что остальные уже некоторое время что-то активно обсуждают. Сам он как-то забылся, погрузившись в свои мысли и выпав из реальности. Напрягся и осознал, что даже отрывочно не помнит, о чем шла речь.

– Потом решим, – прервал разговор лейтенант. Он подошел чуть ближе к башкиру и спросил. – Ты как, в порядке?

– Нет, – ответил Азат. – Какой уж тут на хрен порядок?

– Да уж, действительно, – кивнул командир, покачал головой. – Жаль пацанов. Я что сказать хотел, за Ершова спасибо тебе. Это я должен был его дострелить, но сам понимаешь, тяжело это.

Азат не нашелся, что ответить. Просто пожал плечами и продолжил набивать магазины, аккуратно выкладывая их в ряд на полу.

– Спать будем здесь, – сказал Бельский. – Спальники сгорели, так что устраиваться придется в машинах. А там все не поместимся… В общем поделим смены, как и собирались…

– Семь на два не делится, – прохрипел Шмель, на секунду оторвавшись от фляжки.

– Что во фляге? – заинтересовался «крепостной».

– Какая на хрен разница? – спросил водитель и снова приложился к горлышку.

– Я не понял. – Бельский сделал шаг вперед. – Ты чего творишь, мародер?

– Я спросил, какая на хрен разница? – снова ответил тот.

Атмосфера в гараже начинала накаляться. «Крепостной» сделал еще шаг вперед, Шмель завернул крышечку, бросил флягу на пол и потащил из ножен на плече кинжал. Похоже, они всерьез собрались пустить друг другу кровь.

– Командир, скажи этому, чтобы успокоился, – медленно проговорил боец «Булата». – Иначе нас станет еще на одного меньше.

– Мужики, успокойтесь, оба, – подал голос лейтенант. – Мало того что двоих потеряли, не хватало друг друга порезать сейчас.

– Ты хоть понимаешь, что нас всех подставляешь? Если нам снова придется куда-то валить, кто за руль сядет? – попытался вдруг воззвать к голосу совести Бельский.

– Какая разница? – пожал плечами Шмель. – Все равно все сдохнем. Мы еще до Альметьевска не добрались, а уже двоих потеряли. А до самой Бугульмы ехать и ехать.

– В Альметьевске спокойно должно быть, – подал голос Борн. – Говорили, что прошлая группа там никого живого не встретила.

– Ты чего, еще не понял, что ли? – спросил Шмель. – Они и тут наверняка особо никого не встретили. Ты чего, реально не догоняешь?

– О чем ты? – спросил тот, медленно обходя его по кругу.

– Видимо, нет, раз ты так удивляешься. Может, ты ему объяснишь? – повернулся водитель к Бельскому. – Уж ты-то точно должен знать, в чем дело.

Тот замолчал, поджав губы. Шмель по-прежнему сжимал в ладони рукоять кинжала, медленно отодвигаясь к стене и поочередно поворачиваясь то к одному из «крепостных», то к другому. Борн шел следом, будто готовился к нападению.

Лейтенант стоял чуть позади, будто не знал, то ли хвататься за ствол и пытаться утихомирить буянов, то ли присоединиться к ним в драке. И лишь Иван с Саввой будто не обращали на происходящее внимания. Первый даже из машины не вылез, только открыл водительскую дверь и свесил наружу ноги, а второй так вообще извлек из вещмешка луковицу, кулек с вяленым мясом и принялся с аппетитом жевать.

– Я вот не знаю, о чем ты, – продолжал Борн. – И командир мой не знает.

– Думаю, о том, что кто-то на нас натравил этих тварей, – решил подать голос Азат. – И «птицеедов», и «кенгов». Я видел обычные собачьи своры в Челнах и «лаков». Не бывает таких больших стай. Тут будто «кенги» не из собак, а из крыс мутировали.

И после этих слов весь боевой задор у мужиков сошел на нет. Борн вообще поник, будто шарик, из которого выпустили часть воздуха, Бельский просто плюнул на пол и отвернулся.

– Я ж говорил, догадаются, – заметил Савва, внимательно осмотрел оставшийся кусок луковицы и закинул его себе в рот.

– Рассказывайте, – потребовал лейтенант. – Давайте не будем темнить и вы от начала до конца расскажете, что и как там случилось. А ты, Никита, будь добр, убери нож.

– Ага. – Шмель согласился и спрятал оружие. – Я вот обожаю страшные истории на ночь.

– Короче, мы идем уничтожать не просто логово тварей, – начал рассказывать Бельский, так и не поднимая взгляд. – Это не какие-нибудь «птицееды» или «кенги», даже не «лаки», как вы их называете. Седой рассказал, что происходило в Бугульме, перед самой смертью. Когда они въехали в город, то сцепились между собой. Старший у них в группе просто развернулся и ушел куда-то, Стас напал на самого Седого, тот его оттолкнул и случайно сбросил в провал, где тот напоролся на арматуру. А потом появились фигуры. Черные и высокие.

– Он говорил, что зрение стало черно-белым, – вставил Борн. – Фигуры были черными. А еще трава на горе была ярко-зеленой, хотя в других местах цветов не было вообще.

– Сразу и сказали бы, – усмехнулся лейтенант. – Все ведь понятно. Это «ментал».

– «Ментал»? – не понял Бельский.

– Да. – Лейтенант огляделся вокруг в поисках места, но не придумал ничего лучше, чем открыть пассажирскую дверцу «УАЗа» и взгромоздиться на сиденье. – Были у нас в Челнах монстры. Странные, иначе не сказать. Пару раз появлялись за все двадцать лет, и не знаю, другие это были или те же самые с места на место переходили.

– Можно ближе к делу, – перебил его Борн.

– Ну уж нет, парни. – Командир «Булата» усмехнулся. – Я вас выслушал, теперь вы меня. Короче, мутанты эти странные. Я сам с ними лично не встречался, но рассказывали разное: кого-то они заставляли себя убивать, а с некоторыми спокойно разговаривали и отпускали. Другими тварями могли управлять, людьми тоже, но не очень долго. А главное, что все описывали – когда под их контроль попадаешь, цветное зрение отключается. И мир будто через сепию пропустили.

– И как у вас живут тогда? – недоверчиво спросил Савва. – Если тут эти «менталы» целый край разорили. А у вас же такого нет, чтобы тварями кто-то командовал?

– Хреново у нас живут. – Азат снарядил последний магазин и принялся складывать их по карманам разгрузки. – А насчет тварей… Бывает, что крысы в гон пускаются по канализации, бегут через весь город и рвут все на своем пути. Что ими при этом движет, понятия не имею, да и не хочу знать. Ну а тут может просто быть какой-то очень злой и сильный мутант.

– Или их может быть много, – заметил лейтенант. – Седой ваш не рассказывал, сколько фигур видел?

– Нет, – помотал головой Бельский. – Сказал только – фигуры.

– Значит, больше одной, – пожал плечами лейтенант. – Но даже если там одна, у нас шансов никаких. Мы скорее ритуальный самоподрыв устроим, чем сможем дотащить бомбу до логова. Но ты ведь нас все равно так просто не отпустишь, верно?

Командир «крепостных» не ответил, что было расценено остальными как согласие.

– Тогда надо делиться на фишки и спать укладываться, – продолжил военный. – Только я вам не доверяю, так что дежурить будет один наш человек и один ваш.

– Может, стоит посмотреть, что в остальном здании творится? – подал голос Азат. – А то страшновато. Да и та хренотень, которая Баранова убила, она ведь с крыши спрыгнула.

– Не стоит, – возразил Бельский. – Мало ли, что еще мы потревожим.

– Точно, – внезапно согласился Шмель. – Ты же, если на ночевку устраиваешься в брошенной квартире, весь подъезд не проверяешь?

– Ага, – согласился башкир, но тут же спросил. – А чего снаружи тишина? Как сюда вошли, так тихо?

– А какая разница? – Лейтенант зевнул. – Лучше уж так, чем если бы там сейчас твари бесновались. Как делиться будем? Семеро на два не делится.

– Семь – простое число, оно вообще делится только само на себя и на единицу, – печально проговорил Иван.

– Значит, будем по двое дежурить, по два с половиной часа, – пожал плечами Бельский. – Первыми будут Иван со Шмелем.

– Не возражаю, – кивнул командир «Булата». – Тогда вторую вахту мы с тобой возьмем, а третью – Борн с Азатом.

– Согласен.

– А я? – спросил Савва, уже расправившийся с ужином.

– А ты на подхвате, – пожал плечами военный. – Если что-то случится, кому-то плохо станет, тебя разбудят. Так что спи спокойно, пока можешь. И остальным тоже лучше поесть да на боковую, потом времени особо не будет, а твари могут вернуться в любой момент, и тогда придется опять валить.

– Ну и хорошо. – Здоровяк пожал плечами, открыл дверь машины, стащил с себя разгрузку, расшнуровал и снял ботинки и завалился на кресло.

Азат распустил горловину рюкзака. Часть продуктов осталась в доме, который им выделили под ночлег азалаковцы. Далеко не все, конечно, но как минимум то, что планировалось съесть на ужин и завтрак. К тому же все были слишком вымотаны, так что готовить никто не собирался, и оставалось довольствоваться только сухпайком, выданным в «Крепости».

Башкир вытащил кулек, достал из него лепешку и принюхался, пахло свежим хлебом. Ну да, они ведь выехали из Мензелинска едва ли часов шесть назад, хотя казалось, что прошла уже как минимум неделя.

И ведь еще двумя сутками ранее сам Азат жил себе не тужил в подземном переходе и даже не думал, что ему придется покидать Челны.

Присовокупив к лепешке пару ломтей сала, он принялся жевать. Черт с ним, что свинина, Аллах не накажет. Есть ведь действительно больше нечего.

Запил водой, соорудил еще бутерброд, потом съел три вареных картофелины. Сначала думал жевать прямо с кожурой, но решил, что если где вредные вещества и концентрируются, то в ней. Не поленился, почистил. Сделал еще несколько глотков воды и понял, что совершенно не наелся.

Проверил имеющуюся снедь и печально вздохнул. Оставалось только вяленое мясо, которое вкусом не баловало, еще немного хлеба и порезанные на дольки сушеные яблоки. Можно было, конечно, забраться в вещмешки Баранова и Ершова, их-то продукты никто не трогал, но сейчас это казалось Азату кощунственным. Одно дело – мародерствовать у незнакомых и давно мертвых людей, другое – у своих товарищей, только что отправившихся на тот свет. Так что к ним он пока не полезет.

Только когда достаточно проголодается.

Решив не терять драгоценное время, выделенное для сна, башкир стащил с себя разгрузочный жилет, забрался на заднее сиденье «УАЗа», повернулся на бок и заснул.

Проснулся Азат из-за того, что кто-то тряс его за плечо. Открыл глаза, первым делом схватившись за рукоять пистолета и большим пальцем расстегнув хлястик кобуры. Но потом понял, что все в порядке, просто настало его время дежурить.

– Тихо, Азат, – сказал лейтенант. – Все спокойно вроде, с улицы ничего не слышно, эти, – обернулся он на машину «крепостных». – Тоже, похоже, ничего не затевают. Посидишь часа два с половиной, потом буди нас, будем собираться.

– Без проблем. – Башкир потянулся и выбрался из машины.

Надел на себя разгрузку, взял автомат, проверил магазин, посмотрел на светящиеся стрелки часов, показывающие пять минут шестого. Борн уже позевывал, сидя на одном из двух неудобных рыбацких стульчиков, которые непонятно откуда появились. Шмель развалился на переднем сиденье «УАЗа», лейтенант полез на заднее, нагретое телом Азата. Со стороны второй машины раздавался громкий храп, сейчас там спали трое человек.

Во рту было неприятное ощущение, будто кошки нагадили, хотя вроде не пьянствовал вчера. Азат раскрыл вещмешок, кинул в рот горсть сушеных яблок, прожевал, запил водой, но от неприятного привкуса не избавился.

Вдруг захотелось покурить. Прикинув, что у Лехи в вещмешке должно было еще остаться, Азат поборол угрызения совести и вытащил его из машины под неприветливым взглядом лейтенанта.

– Курить хочу, – буркнул башкир, будто стеснялся своего поступка.

Вскрыл горловину сумки и на самом верху увидел полароидный снимок. Баранов – высокий, мускулистый, коротко стриженный и гладко выбритый, одетый в тельняшку, военные брюки, подпоясанные солдатским ремнем, и берцы. А рядом, в его объятиях – Айсылу. Невысокая, бледная, с кое-как обкорнанными в каре русыми волосами и круглым лицом, покрытым веснушками. Странная у них была пара, никто и не ожидал, что так получится.

Башкир убрал фото, проглотив подкативший к горлу ком, запустил руку глубже и тут же нашарил пачку. Забрал. Уж сигареты Леха для него не пожалел бы точно.

Чтобы никого не беспокоить, прислонил мешок к заднему колесу машины, подумал, взял еще и набор для чистки, после чего двинулся к Борну, на ходу извлекая из упаковки самокрутку.

– Куришь? – спросил Азат.

– Давай, – кивнул тот. – У тебя мензелинский?

– Нет, то, что в переходах вырастили. – Башкир протянул ему сигарету. – У тебя зажигалки нет?

– Секунду. – Борн прикурил и передал ему красивую зажигалку, сделанную из автоматной гильзы. Глубоко затянулся, выдохнул, усмехнулся и сказал. – Дерьмовое у вас курево.

– У нас и жизнь так себе. – Азат пожал плечами и уселся на стульчик. Тоже закурил и стал разбирать «семьдесят четвертый». Много он сегодня пострелял, лучше почистить. – Когда такое куришь, жизнь легче казаться начинает, понимаешь? Посветлее.

– Бывает.

– А тебя почему так назвали-то? – спросил башкир, просто чтобы поддержать начинающийся разговор. Закончил с разборкой, упер автомат прикладом в землю и принялся водить внутри шомполом с протиркой.

– А ты не видишь, что ли? – Он повернул голову так, чтобы ее было видно в профиль. – Или кино не смотрел?

– На актера похож, этого… – Азат прищурился и щелкнул пальцами в попытках вспомнить. – Мэтта Дэймона.

– Ага. – Борн снова откинулся в кресле и продолжил курить. – Из «Идентификации Борна». Так и прозвали. Давно еще, со школы, привык.

– Не смотрел, – помотал головой башкир, продолжая чистить оружие. – Я только «Умницу Уилла Хантинга» видел и «Друзей Оушена». Это сколько их там было?

– Одиннадцать вроде. Этот фильм я и сам не видел. – Он затушил окурок о бетонный пол и спросил: – Если бы ты сейчас мог кино пересмотреть какое-нибудь, то какое выбрал бы?

– Любое? – Азат затянулся. – Знаешь, хотел бы посмотреть режиссерские версии «Властелина колец». Все три фильма. Подряд, один за другим.

– Нудятина же.

– Не. Я еще с детства этот мир очень люблю, брат двоюродный показал. Книги, потом экранизации Джексоновские, игры компьютерные. Классно было. Хотел бы я сейчас забыться, окунуться в Средиземье хотя бы на полдня. И, знаешь, что самое смешное? У них понятно, где добро, а где зло. Вот есть Гендальф – он добрый, а есть Саурон – он злой. Хотел бы я в таком черно-белом мире жить. – Башкир аккуратно сплюнул на кончик окурка, не нашел, куда его выбросить, и отправил в одну из смотровых ям. – А ты бы что пересмотрел?

– «Крестного отца». Я только книгу читал, а продолжение, говорят, в фильмах. В «Крепости», бывает, показывают кино, там проектор есть рабочий, колонки… Но вот самого диска нет.

– Ладно. – Азат мог побеседовать еще, но позывы со стороны переполненного мочевого пузыря не давали ему покоя, он быстро проверил ствол чистой тряпицей и принялся собирать оружие. Закончил, протер вспотевший лоб тыльной стороной ладони и спросил: – Куда тут можно в туалет сходить?

– По большому? – Борн коротко хохотнул. – В парашу, ведро стоит в дальней смотровой яме. Только если по-маленькому, то сразу на землю лей, чтобы не переполнять.

– Без проблем. – Башкир поднялся на ноги, включил фонарь, закрепленный на одном из клапанов разгрузочного жилета, и пошел к выделенной под туалет смотровой яме.

Спустился вниз, посмотрел на большое эмалированное ведро, закрытое крышкой от кастрюли. Задумался: они его где-то тут нашли или с собой везли. Решил, что второе, и это, в принципе, мудро. Если уж готовиться на ночлег, то с минимальными удобствами, ведь не гадить же им из окна проезжающей машины. Вот мутанты-то обрадуются торчащей наружу заднице.

Азат бросил взгляд на подтеки, оставшиеся на стенке смотровой ямы, покрытой когда-то белой штукатуркой, сейчас пожелтевшей и пошедшей пузырями. Странное дело – стенки даже отделали, а вот пол оставили земляным. Чтобы можно было антифриз и прочие жидкости прямо так сливать, не заморачиваясь с тарой?

Башкир расстегнул ширинку и принялся поливать стенку, стараясь, чтобы рисунок на ней повторил уже имеющийся. Закончив свои дела, потянул за собачку замка, поправил штаны, повернулся и шагнул к лестнице, но какая-то деталь, врезавшаяся в подсознание, заставила его развернуться и осмотреться внимательнее.

Ведро с крышкой, лужица, уже начавшая впитываться в сырую землю. Стенки, покрытые штукатуркой. Осветил их фонарем и понял, что одна из стен сбоку слегка отличается цветом от остальных. И какая-то она слишком ровная, не бывает такого.

Это могло ничего не значить, но руки уже сами доставали из ножен кинжал. Заранее пожалев заточку, которой предстояло испортиться о кирпичи, если его предположение окажется неверным, Азат провел лезвием по штукатурке, без проблем отделив целый пласт. За ней оказалась панель из легкого материала типа гипсокартона.

Нож здесь в качестве инструмента никак не подходил, а вот в машине у них был набор, в котором имелся неплохой ломик-гвоздодер. В крайнем случае, конечно, можно было бы раздолбать гипсокартон кувалдой, но это вышло бы слишком шумно. Кто знает, что вообще может быть там, за фальшивой стенкой.

Упрятав кинжал обратно в ножны, Азат выбрался из смотровой ямы и отправился к машине.

– Что там, у тебя песок в почках, что ли? – спросил Борн, который услышал странные звуки, но не смог определить их причины.

– Нет, – мотнул головой башкир. – Тайник нашел.

– Тайник? – «Крепостной» даже поднялся на ноги. – Что за тайник?

– Пошли, вместе посмотрим. Ломик только возьму, чтобы было чем фальшпанель поддеть.

Забрав из машины инструмент, они отправились вниз. Предусмотрительно перетащили поганое ведро из смотровой ямы в один из углов помещения, после чего Азат принялся скоблить острым концом гвоздодера по гипсокартону в поисках стыка. Нашел, вогнал изогнутую сторону, продавив шпатлевку внутрь, налег на получившийся рычаг.

Что-то хрустнуло, и верхняя часть перегородки отошла от креплений. Провел ломиком ниже, повторил процедуру, схватился за край стенки обеими руками и без особого труда сдвинул ее в сторону. За ней оказался проход.

– Шумно вышло, – сказал Борн, поморщившись, когда Азат поднял голову. – Взломщик из тебя так себе.

– Там лестница, – ответил тот, посветив фонарем в открывшийся проем. – Пыли куча, выглядит так, будто лет десять никто не ходил. Надо остальных будить.

– Погоди, дай посмотреть. – «Крепостной» отодвинул его в сторону, включил свой фонарь, который значительно превосходил в мощности маленький диод, принадлежавший башкиру, и резко выдохнул: – Офигеть. Там коридор и дверь металлическая. Похоже, мы на объект ГО наткнулись.

– Серьезно? – Азат сунулся в проем и увидел, что за длинным лестничным пролетом следует коридорчик, который заканчивается большой металлической дверью. – Надо разбудить всех… Ну командиров точно, по крайней мере.

– Да ладно, сами посмотрим. – Борн шагнул на лестницу и двинулся вниз, оставляя за собой следы армейских ботинок на пыльных ступенях. – Я с детства по таким местам лазаю. Свой первый ГП-5 в тринадцать лет на помойке у НИИ украл. Тогда думал, что это ГП-7. А ГП-4 для меня был ГП-5.

– Может, хоть противогазы наденем? – Азат невольно двинулся следом за «крепостным». – Хрен его знает, что тут в воздухе может быть.

– Да не боись ты, что бы тут ни было, уже давно осело или выветрилось, – успокоил его тот. – К тому же вряд ли кому-то понадобилось травить убежище перед тем, как уехать. Судя по тому, что здание укрепить пытались, а вход на объект аккуратно спрятать, они сюда вернуться хотели. Но не смогли.

Серые стены ведущего вниз хода давили на психику. Понимание того, что это происходит в брошенном городе, только усиливало эффект. Что вообще могли знать о Сарманово «крепостные», которые пришли в Мензелинск пять лет назад? Тут-то все брошено гораздо раньше.

Мало ли, вдруг на самом деле здесь всех какой-нибудь вирус выкосил? А счастливчики, которые смогли выжить, устроили захоронение в старом убежище, прежде чем навсегда покинуть это место?

Вспомнилась история, то ли прочитанная в старой книге, то ли виденная в фильме, то ли просто услышанная в разговоре за бутылкой. О том, что многие вирусы способны сохранять активность внутри трупов долгие годы и что новая эпидемия оспы может оказаться спровоцированной черными копателями, которые обделывают свои дела на территории вымерших от смертельной болезни деревень.

В итоге пока они спускались по оказавшейся недлинной в общем-то лестнице, Азат успел накрутить себя так, что был готов бежать наружу со всех ног, садиться в машину да ехать прочь, бросив своих товарищей.

Этому способствовал и мрачный вид табличек, которые весели тут еще с советских времен. «Убежище №…», «Объект ГО» и прочее. Он был уже полностью уверен, что увидит внизу полузатопленное помещение с кучей разложившихся до скелетов трупов, зараженных какой-нибудь смертельной дрянью, чем и обречет себя на быструю, но мучительную гибель.

Большая металлическая дверь, преграждающая дорогу вниз, оказалась снабжена гермозатвором. Более того, поверх него висел самый обычный замок из тех, которыми закрывают сарайчики. Ключей от него у них не было, но Борн, ничего не говоря, взял у башкира ломик и одним резким движением оторвал дужку с положенного места.

Звук ломающегося металла в замкнутом пространстве показался башкиру оглушительным, заставил его вздрогнуть от нервного напряжения и неловко рассмеяться.

«Крепостной» взялся за колесо гермозатвора, приналег на него, попытался провернуть, но не смог. Отошел на шаг назад, внимательно осмотрел привод и металл двери вокруг него, хмыкнул и сказал:

– Ну-ка, похоже, заклинило что-то. Давай вместе.

Сообща дело пошло веселее: что-то во внутренностях запорного механизма хрустнуло, и колесо стало проворачиваться. Когда гермозатвор открылся, башкир потянул створку на себя, но Борн не дал ему этого сделать.

– Как считаешь, они сильно хотели, чтобы туда кто-то попал? – спросил он.

– Это вряд ли, – мотнул головой Азат. – Думаешь, растяжку поставили на вход?

– Я бы поставил, – протянул «крепостной». – Обязательно. Я б еще и внутри все переминировал. Они, может, этого и не сделали, но посмотреть все равно надо.

Он совсем немного, сантиметра на полтора потянул дверь на себя, после чего попросил Азата держать колесо так, чтобы створка не двигалась. Сам взял фонарик, присел и принялся что-то выглядывать в открывшуюся щель. Башкир и сам сначала хотел посмотреть, но «крепостной» злобно шикнул на него.

Секунд через тридцать Борн закончил осмотр и поднялся на ноги, отряхивая с рук налипшую на них пыль.

– Слушай, я не знаю, если там что-то и есть, то не на фотоэлементе, иначе уже шарахнуло бы, – подвел он результаты. – Проводов никаких не видно, так что, думаю, можно дергать. Только подожди, я наверх поднимусь.

– Слышь, может, ты дернешь, а я наверху пока побуду? – спросил Азат.

– Да я шучу, дергай спокойно. Там с девяностопроцентной вероятностью все чисто. А если нет – ну, не судьба. Если подумать, нам все равно сегодня-завтра помирать, верно?

Башкир не стал отвечать, а аккуратно потянул дверь на себя, стараясь не думать о том, что, если этот доморощенный диггер оказался не прав, взрывная волна в узком проходе размажет его по стене, а осколки завершат начатое. Створка с жутким скрипом сдвинулась, приоткрывая проход в тамбур, оказавшийся таким же пыльным, как и лестница.

– Пошли, посмотрим, что там внутри, – махнул рукой Борн.

Убежище явно переживало не лучшие свои времена. Пока что воды на полу не было, но потолок, а кое-где и стены просвечивали грязно-желтыми разводами от просочившейся сквозь бетон влаги.

– Похоже, тут земля сухая, – заметил «крепостной». – Воды немного совсем прошло. А то раньше, бывало, забираешься на какой-нибудь заброс по ВШ, а там мутная жижа по колено. Приходилось чулки от ОЗК натягивать, чтобы не промокнуть.

Они прошли до противоположного конца тамбура, на котором была точно такая же гермодверь. С этой Борн справился сам, провернул колесо, даже не напрягаясь, и потянул створку на себя. Луч фонаря выхватил типичные для государственных учреждений стены, выкрашенные по стандарту: две нижние трети – зеленая краска, верхняя – побелка.

Похоже, что люди здесь пытались выживать достаточно долго. Азат решил так, увидев перегородки, которыми отграничили коридор. Они выглядели отнюдь не капитальными, в отличие от тех же стен тамбура. Тут в ход шло все: отодранный откуда-то практически насквозь проржавевший металлический сайдинг, фанера и крагис, какие-то доски.

– О как. – Борн заглянул в одну из комнатушек. – Тут что, цыгане целым табором жили? Объект типовой, это и так понятно, но обычно тут идут большие помещения для людей.

– Они же на трое суток рассчитаны, – пожал плечами Азат. – А если местные здесь хотя бы пару месяцев просидели, то наверняка стали закрываться. На виду друг у друга не проживешь ведь. Мы вообще по ларькам старым жили, только занавески на окошки вешали… Кто-то красил, но не всегда можно: воняет ведь так, что не проветришь.

– Разумно, – согласился «крепостной». – Пошли, посмотрим, у них тут дизелек должен быть. А еще в медблок заглянем и поищем, где тут главные жили. Может, так поймем, куда они отсюда делись.

Азат заглянул в одну из комнатушек, но не увидел внутри ничего, кроме грубо сколоченной кровати. Похоже, люди уехали, забрав все, что смогли.

– Минуту. – Борн остановился у одной из дверей, вновь просунул конец ломика между дужкой и корпусом замка, резко рванул один раз, второй и пробормотал: – Сейчас бы болторез хороший.

После третьего рывка несчастный замок все же сдался, с негромким лязгом упав на бетонный пол. «Крепостной» пнул железяку в сторону, потянул на себя створку и открыл дверь. Азат через его плечо заглянул в комнату, но увидел там только множество пустых полок.

– Склад для продуктов, – пояснил Борн. – Тут консервы должны лежать, крупы, картошка. Все подчистую выметено, чего закрывать было вообще? На кухню не полезем даже. Видимо, съели все, что могли, да уехали. Пошли дальше смотреть.

«Крепостной» уверенно вел башкира вдоль выстроенной местными жителями стенки, напоминавшей то ли о бразильских фавелах, то ли об индийских трущобах. Убежище оказалось достаточно маленьким, в длину даже меньше, чем их подземные переходы. Если перекладывать с шагов, то метров сорок, вряд ли больше.

Справа висела табличка такого же казенного вида, как и остальные, гласившая: «Дизельная электростанция». На двери снова оказался замок, Борн попытался было сорвать его ломом, но не преуспел. Тогда за дело взялся Азат. Пришлось попотеть, но на второй минуте упорной борьбы чертова железка сдалась.

Башкир вытащил дужку замка из проушин, открыл дверь и вошел в комнату, где должен был располагаться дизель. Борн двинулся следом, обогнул Азата и наклонился к одному из углов, в пол которого были вмонтированы крепления. Потом посмотрел в распределительный щиток с пустыми кабель-каналами.

– Охренеть, ну вы, татары, даете, – пробормотал он, помотав головой. – Ладно дизель вывезли… Но ведь еще и проводку повыдергивали…

– С чего это мы, я вообще-то башкир, – заметил Азат. – Но ничего необычного не вижу. Если они где-то на новом месте устраиваться собрались, то им помимо генератора еще и провода нужны. А тут, может, какое-то специальное сечение или изоляция, я в электрике ничего не понимаю. Ты лучше скажи, что это за дверь вообще?

– Это? – Борн подошел и стукнул ладонью по створке гермодвери. – Запасной выход, тоже через тамбур. По проекту из помещения, где дизель стоит, должен быть прямой выход наружу.

– А сколько их всего? – заинтересовался Азат. – Ну, выходов?

– От трех до бесконечности. – «Крепостной» пожал плечами. – Один основной, второй из помещения электростанции, и еще аварийный должен быть. Скрытый, вне потенциальной зоны завалов или выше нее.

– Разумно, – кивнул башкир. – Что, проверим медпункт?

– Да хрен ли там смотреть? – Борн махнул рукой. – Наверняка все то же самое, выметено до последнего шприца. Я уверен, что тут хабара не будет вообще. Даже завалящего ГП-5 не отыщем, все вынесли.

– Ну и хорошо же, – пожал плечами Азат. – Значит, живы все.

– Знать бы еще, куда уехали… Хотя это наверняка чертову тучу лет назад было. Ладно, надо найти, где у них тут комендант сидит.

– А тут нет выделенного под администрацию помещения?

– Хм. – Борн задумался. – Не помню такого. Но в целом-то здесь убежище тридцать шесть на восемнадцать, мы его не то что осмотреть, а полы помыть при желании успеем.

Они вернулись назад и довольно скоро нашли халупу, на которой висела табличка «Комендант». В отличие от остальных эта была намалевана от руки на куске жести, похожем на дорожный указатель.

Дверь здесь также закрыли, но она сама по себе была хлипкой, будто межкомнатной. Ломик-гвоздодер без особых проблем справился и с этой преградой, размочалив в труху жеваную бумагу, из которой оказалась сделана створка.

Обстановка и тут особо не радовала разнообразием. С другой стороны, здесь имелся большой письменный стол и маленький раздвижной диван. Правда, Азат подозревал, что раскладывать его было некуда, поэтому главному среди местных приходилось спать прямо так. Наверное, он не особо выделялся габаритами.

Башкир уже привычно обошел стол и принялся копаться в ящиках, подсвечивая себе фонариком. Он не надеялся найти дневник или журнал, прекрасно понимая, что такие вещи вывозятся в первую очередь, а в крайнем случае уничтожаются.

Но среди нескольких листов чистой писчей бумаги совершенно случайно нашел измятый тетрадный. Выложил его на стол, аккуратно разгладил ладонью, стараясь не порвать.

– Что там? – спросил Борн.

Азат просто передал ему листок. Он сел на диван и задумался.

Насколько башкир помнил, в Сарманово на начало войны проживало что-то около девяти тысяч человек. Город осмотреть ему не удалось, но почему-то он был уверен, что никто этот райцентр не бомбил. Тут ведь не имелось какой-либо промышленности, люди в основном с землей да животными работали.

А это значит, что они попрятались в убежище уже позже. Даже если тут и объявили воздушную тревогу в тот день, когда большинство крупных городов были уничтожены, и даже если местные эмчеэсники вместе с ГОшниками запустили людей в бункер, прятаться тут больше пары-тройки суток не имело смысла.

Так… пока ветер не разнесет осадки в разные стороны. Дальше можно выходить наружу. Попытались связаться с миром, не смогли, что потом? Жизнь налаживать. Овощи сажать, хлеб сеять. Той же скотины тут всегда было много, город мясом да молоком славился, и работать они умели.

И вот уже тогда, когда жизнь оказалась налажена, произошло что-то такое, что им пришлось вновь прятаться под землей. Хотя, чего тут гадать, твари появляться стали, вот и все дела.

Только вот когда это было? Если за три года до этой записки уже появлялись одиночные твари…

Когда примерно появились мутанты в Челнах? Практически в первые же годы. Со слов мародеров, это были уродливые и искореженные животные и люди с раковыми опухолями и лишними органами. Виды сформировались уже позже, это потом начались проблемы с «гопниками», «маугли», «лаками».

– Пошли, наверное, наверх, – сказал Борн, бережно свернув бумажку и спрятав ее в карман разгрузки. Похоже, «крепостные» действительно собирали свидетельства, пытаясь разобраться, что происходило в мире в первые годы после Войны.

– Надо, наверное, спиртовку разжечь, завтрак приготовить, – заметил Азат, бросив взгляд на наручные часы. – Уже скоро будить. Хоть горячего поедим…

Хотел добавить, что напоследок, но промолчал. И так все было понятно.

Двинулись к выходу из убежища. «Крепостной» аккуратно закрыл за собой обе двери, запер гермозатворы. Оторванную фальшпанель на место крепить не стали, бросили рядом. Если за столько лет никто не приехал, то и не явится уже. Их, может быть, и в живых нет.

Вернулись на пост. Здесь за время их самовольной отлучки ничего не изменилось, мужики мирно спали, двери были в порядке, а с улицы не доносилось ни звука. Борн притащил из машины спиртовку и большую бутыль с топливом к ней, канистру с водой. Азат помог ему заправить горелку, наполнил кастрюлю и поставил на треногу.

– Что готовить будем? – спросил «крепостной». – Есть пшено и гречка.

– Давай гречку, – пожал плечами башкир. – И мясного чего-нибудь бы бахнуть. У нас тушенка есть, просроченная, конечно, но можно разогреть на спиртовке.

– Просроченная, – усмехнулся Борн. – Ладно, если уж пировать, то пировать. Сейчас, подожди.

Он снова ушел к машине и через минуту вернулся с полиэтиленовым мешком крупы и двумя литровыми стеклянными банками. Огляделся и не нашел ничего лучше, чем поставить их прямо на пол, все равно стола не было.

Азат взял пакет, развязал и понюхал. Действительно, гречка, только не в привычных пластиковых мешках, как она хранилась в магазинах. В Челнах крупу проверяли дозиметром, и если все было нормально, то пересыпали в бутылки и банки. Так и компактнее получалось, и жучку внутрь пробраться было сложнее.

А уж чего-чего, а пластмассовой тары человечество успело наготовить на несколько поколений вперед. И скорее всего, даже его внуки будут хранить зерно в «сиськах». Они ж не разлагаются толком, неудивительно, что перед самой Войной вся земля была этой дрянью загажена.

А внуки у него, наверное, будут. Уже скоро совсем, старшему вот-вот возраст жениться подойдет. Увидеть бы их еще.

– Со складов Росрезерва, что ли? – спросил Азат, аккуратно пересыпая гречку в кастрюлю.

– Не знаю. – Борн пожал плечами. – Караванщики везут с НКР. Может, выращивать стали, Башкирия-то большая, незараженных земель должно быть много.

– Может, и так. Соль есть?

– Держи. – «Крепостной» протянул мешочек, в котором оказалась соль, слегка слежавшаяся, но все еще годная к употреблению. Ну да, что ей будет-то?

Азат насыпал в кастрюлю столовую ложку соли. Прикинул, что готовят они на семерых, добавил еще немного, на кончике. Больше побоялся. В крайнем случае можно прямо в тарелках досолить, а вот пересоленную крупу жрать – хуже не придумаешь. Потом еще и пить захочется.

Взял банку, в которой под слоем вытопленного сала в бульоне плавали крупные куски мяса, посмотрел на свет спиртовки. Домашняя тушенка как она есть, двух банок хватит, чтобы всю толпу накормить до отвала. И возможно, еще останется.

Только что за мясо? Для свинины слишком красное, она бледнее.

– Говядина? Тоже караванщики привезли? Я у вас только свиней видел.

– Мы только свиней и держим, – ответил Борн. – Порось жрет все подряд и меньше, чем теленок. Тем сена надо, зерна. А это лосина.

– Лосина? – Азат чуть не расхохотался. – А сколько у этого лося голов и хвостов было?

– Нормальная лосина, я лично уложил. Здоровая зверюга. Они встречаются, бывает, если дальше в сторону Башкирии по трассе поехать, там, где лесхоз. И приготовлено с понятиями, паразитов не будет.

– Охотишься? – Азат отложил банку и принялся помешивать крупу. Кастрюля большая, огонь – наоборот. Пока закипит…

– Не, это Бельский у нас. – Борн кивнул на машину. – Охотник. Свежевал, разделывал – все он. Я лося только застрелил.

– Я не пробовал ни разу дичь. Утку только, но это не в счет, наверное.

– Ну как сказать. По нынешним временам может и в счет, птицефермы-то все тю-тю. Дмитрий хотел и у нас кур завести, только цыплят не довозят, а яйца… Их высиживать кто-то должен. – Он усмехнулся, будто собирался отмочить отличную шутку. – Вот ты как считаешь, что первым появилось – курица или яйцо?

– Яйцо, конечно. Вопрос только в том, кто его снес и кто высидел.