Книга: Гринтаун. Мишурный город
Назад: День поминовения, 1932 год
Дальше: На старом месте. В полдень

Библиотека

Отчего я опять и опять
По ночам просыпаюсь,
Окруженный кромешною тьмою,
Словно замурованный в стену?
И брожу я среди стеллажей,
Подавая руки друзьям,
Задевая полки локтями,
Шелестя папиросной бумагой,
Кожаные переплеты узнавая на ощупь.
Я слышу голоса из чащи.
В величественном храме осени
Стою я неподвижно, как олень,
Который, за спиной заслышав поступь
                             смерти,
Срастается с землею.
И проникает внутрь дуновение лета,
Листая на столе забытые страницы
Под абажуром лампы, что зеленеет,
                             как весна,
Прозрачная, как опьяняющая влага.
Отчего ночами я шагаю по снегам глубоким,
Чтоб прийти к порогу, где тепло и сухо,
И ступить на землю, где сияют девичьи щеки,
Которыми мы, двенадцатилетние мальчишки,
                             пренебрегали,
В своих мечтах предпочитая вопить, ныряя
                             и плескаясь,
В Озере кинжалов, которые вонзались
                             в лодыжки до кости
Иль рассекали тело пополам при переходе
                             вброд.
Но дева Марион,
Небезызвестная иль позабытая,
Дорогу уступила стремительному Робину,
Под топот копыт оленьих,
Подобный глухому перестуку яблок,
Дыханием автора
Оборванных с вечнозеленых яблонь,
Что вдохновило их обоих на крах
                             и на безумства.
Здесь легендарный Ог размахивал дубиной,
Здесь мумии, завернутые в саван, падали,
Вздымая прах, который запечатывал им рты.
Здесь завывала кровожадная собака Баскервилей,
Глазищами горящими ночь прожигая,
И Шерлок, в женщину переодетый,
В отменном камуфляже мимо пробегал.
Вот обезьяночеловек колотит в грудь себя,
Отплясывая в компании себе подобных,
И в поисках жуков обшаривает бревна,
Чтоб в пищу их употребить.
Джон Сильвер долговязый здесь бороздил
                             пески,
Оставив вместо отпечатков ног цепочку
                             дырочек.
И сквайр Трелони нюхал тут табак.
А мальчик, сидя в бочке из-под яблок,
Подслушал заговорщиков.
Здесь славно тлеют кости Цезаря
                             и Александра,
Чья злость для молодежи – слаще
                             благовоний,
Им кажется, что кровь – всего лишь
                             кетчуп,
Который, выплеснув наружу, можно
После ложкою обратно запихать.
А смерть и вовсе пустяки. И пулю можно
При желании засосать обратно в ствол
                             винтовки.
Здесь трубят в ночи Ким-Киплинговы
                             трубы.
Питон тигровый Каа плетет
                             каллиграфические кренделя
Перед глазеющей толпой…
Назад: День поминовения, 1932 год
Дальше: На старом месте. В полдень