Глава 19

Через месяц после признания Гестии я стояла в кабинете ректора и, глядя на Душана, медленно закипала от ярости.

– Как видите по итоговым результатам тренировок в башне, – медовым потоком изливался он на ректора, – на межакадемические баттлы едут четыре вервульфа и одиннадцать верфоксов…

– Требую экзамен! – громко перебила я.

Душан поднял рыжую бровь:

– Не ты ли настаивала на подобной системе? Ради твоей прихоти, студентка Найка, ведьма Маар до сих пор не может восстановить свои силы и приступить к занятиям. А сейчас требуешь стандартного экзамена? Где логика?

– Стандартные изначально более подготовлены к баттлам, – упрямо возразила я. – Я вот в своё время даже слова такого не знала. Как и многие. Поэтому нестандартным оборотням пришлось догонять. Уверена, по итоговому экзамену результаты изменится!

– Тогда в чём суть твоего эксперимента? – навис надо мной Душан. – Откажешься от своих слов и признаешь, что зря потратила время и силы?

– Ни за что! – взвилась я. – Я уверена, что мы покажем класс. Дайте только шанс.

– Сколько можно давать тебе шансы, миксованная?.. – прошипел он.

– Душан! – рыкнул ректор и посмотрел на тича так, что я удивилась, как тот не задымился. – Прошу последить за языком. Тичам не запрещены крепкие выражения.

– Прошу простить, – проскрипел тич. – Сорвалось.

– Меня тоже не устраивает результат, – неожиданно повернул тему Одан и ухмыльнулся: – Уверен, что вервульфы более способны, чем вы показываете.

Я поджала губы, понимая, на что намекает ректор. Но в этом тич Душан не виноват, – лисы на самом деле отлично проходили лабиринт. Среди верфоксов много отличников, и я сама ранее считала, что их оценки – лишь последствия особого отношения Душана. И была жестоко разочарована… В себе! Парни и девушки с фоксфака в основной своей массе деле всецело отдавались учёбе и прекрасно справлялись с ловушками. Золотые серьги были ими всецело заслужены.

А вот вервульфы часто поддавались высокомерию и проходили лабиринт абы как, лишь бы нестандартная отвязалась. И Койел шкуру за прогул тренировки не содрал…

Да, ректор был прав, и я не собиралась отмалчиваться.

– Вы правы. Могут! До многих мне так и не удалось донести важность этого мероприятия. Уверена, что на экзамене они покажут класс.

– И ты признаёшь, что твоя идея была провальной? – вкрадчиво уточнил Душан.

– Вот уж нет! – взвилась я. – Она отличная. Эти тренировки перевели всех студентов на новый уровень. И насколько они выросли, вы увидите на экзамене.

– Слова, слова, – лениво отмахнулся Душан. – Все знают, что твоё красноречие тоже перешло на новый уровень, Найка. Но меня ты вокруг носа не обведёшь. Мне нужны конкретные результаты.

– Что вы имеете в виду? – чуя очередную ловушку, насторожилась я.

– Ну не знаю! – Душан рухнул в мягкое кресло и обмахнулся папкой с результатами. – Допустим… Если общий результат студентов будет выше, чем в прошлом году на десять процентов, я назову это новым уровнем. Рискнёшь своим обожаемым профсоюзом? Или же он бесполезен и всё, что ты говоришь – лишь бравада?

– Душан, я… – поднялся было ректор.

– Профсоюз полезен! – резко отозвалась я и, прежде, чем успела подумать, выпалила: – Хорошо. Будет вам повышение. Да хоть двадцать процентов!

– Вы слышали? – тоже встал Душан и, вручив мне папку, ухмыльнулся: – Двадцать процентов прироста успеваемости или распускаем профсоюз!

Развернувшись, он торопливо покинул кабинет.

– Твою малину, Найка! – мрачно прорычал Одан. – Почему ты сначала говоришь, потом думаешь?!

– Что-то не так? – понимая, что снова влипла, невинно похлопала я ресницами.

– Всё не так! – заявил ректор и, рухнув в кресло, обтёр блестящее лицо кружевным платочком. – Я уже несколько лет бьюсь над успеваемостью академии, и мне удалось поднять её на семь процентов. За последние пять лет это абсолютный рекорд по миру оборотней. Потому меня так непросто сместить с должности. Разве не понимаешь?

Я пожала плечами:

– А я увеличу на двадцать! Ведь это не по всем предметам, а лишь по баттлам. У меня получится!

– Тогда я уступлю тебе место ректора, – рассмеялся Одан, только смех его был невесёлым. – Даже улучшение на два-три процента было бы невероятным. Душан снова перехитрил тебя, девочка. И ты согласилась, я и слова не успел вставить. Боюсь, профсоюзу конец. Постарайся не сильно расстраиваться по этому поводу.

– Ничего не конец! – упрямо возразила я. – Вот увидите, я это сделаю!

Плюхнувшись в кресло, в котором только что сидел хитромордый Душан, я раскрыла папку и принялась отмечать потенциал каждого студента. Три факультета, три курса. За месяц я изучила их всех. Мы обсуждали и Койелом и Вемудом возможности каждого и недостатки…

Вот на последнем я и собиралась заостри внимание.

– Найка, я лишь добра тебе желаю, поэтому…

– Да-да, ректор, – не поднимая головы, пробормотала я. – Как закончу, закрою за собой дверь.

Я уже привыкла к этому кабинету, как и к Душановскому, поэтому ощущала себя свободно. Не желая тратить ни минуты в своём плотном графике, я вносила правки в план тренировок на месте, возвращаясь в общежитие затемно, на грани комендантского часа. Порой я задерживалась, и ректор сам мена сопровождал. Или Душан. Несмотря на всю свою зловредную подлость, он никогда не оставлял меня на ночь в академии одну.

– Наконец-то он ушёл, – вылезая из-под стола, проворчал Вемуд. – Я думал, Одан здесь до комендантского часа будет торчать.

– Спасибо, что помог, – рассеянно отозвалась я. – Можешь возвращаться в общагу. Я тут надолго.

И очень, судя по тому, сколько имён я прошла, и сколько ещё впереди.

– Я тебя подожду, – заявил верфокс и навис надо мной. – Слушай, а разве не логично сосредоточиться на сильнейших, а безнадёжных исключить из тренировок? Тогда бы у тебя точно был прирост двадцать процентов.

– Сказано же – «по академии», – раздражённо отозвалась я. – И в любом случае я бы не стала никого исключать. Никогда не знаешь, какие недостатки могут превратиться в достоинства, если посмотреть на них под правильным углом. То, что эти нестандартные не показали достойного результата – моя вина. Я должна стать лучшим руководителем!

– Не понимаю тебя, Найка, – возмутился Вемуд. – Ты не можешь за каждого решать работать ему в полную силу или нет. Это не твоя ответственность.

– Моя, – возразила я. – Раз студенты не выдали всё, на что способны, значит я не донесла до них суть соревнования, не сумела объяснить важность баттлов, не вдохновила на преодоление себя.

– Мне сейчас стало стыдно за все те решения, которые я принимал, лишь бы отвязались, – недовольно проворчал Вемуд. – Ты совершенно невозможна!

– Раз есть время мешать, то лучше помоги, – сунула ему половину листов. – Это верфоксы. Посмотри, кто мухлюет, кто может показать лучший результат. Отметь, сколько бы он выдал, если бы работал как никогда. Хорошо?

– Да не вопрос, – согласился Вемуд и уточнил: – А волки?

– Подойду к Койелу, – не отрываясь от записей, пробормотала я.

– Темнеет уже, – заволновался верфокс. – Ты же не в комнату к нему пойдёшь?

– Угу, – буркнула я. – Хочешь, пошли вместе.

– Меня и так верфоксы уже за спиной твоим хвостом прозвали, – обиделся тот. – А тебя семихвостой лисой кличут.

– Семь? – удивилась я и принялась загибать пальцы. Посмотрела на Вемуда: – Почему семихвостой?

– Вот то, что ты начала считать, уже раздражает, – мрачно ответил он. И всё же пояснил: – Это не по числу поклонников, Найка. Это из истории. Был такой оборотень из рода вервульфов, который…

– Да-да, – рассеянно протянула я. – Потом расскажешь. Слушай, я побегу! Вдруг вспомнила о… Мне пора!

Цапнув журнал, я сорвалась с места и выбежала из кабинета ректора. Пронеслась по опустевшим коридорам академии и выскочила на влажный после дождя воздух. С деревьев срывались одинокие капли, холодили лицо и руки, а я бросилась по дорожке в направлении тренировочной площадки. В это время она должна быть там.

– Студентка Гестия, я прошу извинить опоздание!

Девушка меня не услышала, так отчаянно сражалась она с райном. Шо взмахнул руками так резко, что рассекающий воздух шест стал невидимым из-за невероятной скорости, но нестандартная перекатилась по земле и, замерев в стойке, выставила свою палку. Раздался треск, но дерево выдержало.

Гестия тут же крутанулась вокруг себя и, взвившись в воздух, раскинула руки в стороны, режущим ударом наметившись попасть шестом по груди райна. Тот едва ушёл от атаки, перекувырнувшись в воздухе. Оба приземлились одновременно и, вскинув головы, уставились друг на друга. Лица их оказались так близко, глаза столкнулись с не меньшей яростью, чем только что шесты.

Я застыла, боясь дышать, переживая за…

А они подались друг к другу одновременно и, слившись в жарком поцелуе, сцепились в жарких объятиях.

Я выдохнула, не веря своим глазам. Даже протёрла их, но парочка, побросав оружие, нагло предавалась сладкому поцелую прямо посреди тренировки.

«Ничего себе!» – восхитилась я, а вслух произнесла:

– Мне кажется, площадка предназначена для иных тренировок.

Мужчина отпрянул, отскочив метра на два – не меньше. Рухнув на колени, он склонил голову:

– Простите, госпожа. Я заслуживаю смерти!

У меня по шее побежали мурашки, и я быстро посмотрела на смущённую Гестию:

– Райн сказал правду? Он заслуживает смерти?

– Нет! – вскрикнула она и… тоже опустилась передо мной на колени. – Шо не сделал ничего плохого, уверяю. Он всегда поддерживал меня, помогал не сорваться и убеждал окончательно отказаться от зелья анимагов, сделал для меня всё возможное и невозможное! А то, что ты увидела – моя вина. Просто я… люблю его!

Райн вздрогнул всем телом, но головы не поднял, лишь по носу его скользнула прозрачная капля. У меня самой к горлу ком подкатил. Часто-часто заморгав, я тоже стала на колени и обняла их обоих.

– Увиденное стало для меня неожиданностью, – манерно произнесла я. – Но я считаю, что вы двое подходите друг другу!

– Госпожа не злится? – осторожно уточнил райн.

– Госпожа испытывает восторг и умиление, – не в силах разговаривать иначе, улыбнулась я. – Надеюсь, райн, оборотню Гестии ты будешь служить с удовольствием, а не из чувства долга.

– Я был рад служить тебе, госпожа, – упрямо возразил райн.

– Если райн будет и дальше проявлят упрямство, придётся официально передать его тебе, – кивнула я Гестии. – Изучив законы Белой горы, я поняла, что могу сделать это, но готова ли ты к такому «подарку»? Готова ли взять на себя ответственность за ваше совместное будущее и убедить Шо, что райн может делать со своей жизнью всё, что пожелает.

Гестия кивнула и, бросая на райна смущённые взгляды, поднялась. Но вдруг покачнулась и, чтобы устоять, вцепилась в мою руку.

– Ты себя неважно чувствуешь? – забеспокоилась я.

– Порой мутит немного, но жить без зелья намного лучше. Ни изжога не мучает, ни страх быть раскрытой, ни вина за то, что обманываю сокурсников и тичей. – Она серьёзно уточнила: – Сегодня ночью на крыше как обычно?

– Буду рада нашей встрече, – успокоила я. – Мне нравится наблюдать за твоим прогрессом и любоваться необычной второй опостасью.

«А как я счастлива, что капля не в тебе, не передать словами, – с ноткой грусти подумала я. – Столько лет пить зелья. Бедняжка! Но это твоё алиби. Будь в тебе хаос, мир бы уже разорвало».

Вслух же сказала:

– Считаю, что необходимо поставить в известность ректора Одана.

Гестия побелела, и я поспешила успокоить девушку:

– Но я не буду настаивать на этом без твоего согласия… – Лукаво покосилась на всё ещё коленопреклонённого райна и добавила: – Мне ничего не стоит подождать момента, когда ты возьмёшь на себя ответственность за своё будущее и убедишься, что можешь делать со своей жизнью всё, что пожелаешь.

Ощутив в воздухе странное напряжение, которое порой тревожило меня на тренировочной площадке, я поспешила пожелать голубкам хорошего вечера и сбежать в общежитие. С некоторых пор находиться здесь для меня стало небезопасно, а ползать по земле, изображая гусеницу, чтобы запутать пробуждающуюся магию разорванного узла, совершенно не улыбалось. Я и раньше ощущала эту дрянь, но отмахивалась. А вот Койел оказался мудрее.

Парня своего я нашла, где и предполагала – Койел делал домашние задания в своей комнате. Доминир при виде моего вечернего реверанса проворчал:

– Опять эта бессовестная миксованная.

– Иди прогуляйся, – приказал соседу Койел.

– Да понял уже, – собирал тот учебники. – Я к Кверю. На ночь остаться?

– Шкура надоела? – прижал его взглядом Койел. – Найка моя истинная. Обращайся к ней уважительно.

– Хорошо, – смиренно отозвался Доминир. – не смотрю, не нюхаю, не разговариваю.

И выскочил из комнаты.

– Мне кажется, ты с ним слишком строг? – присаживаясь рядом с парнем, спросила я. – Уверена, Доминир не имел в виду ничего предосудительного.

– Парни все одинаковые – притянул меня Койел. – Думают о девчонках и мечтают затащить к себе на ночь. Особенно твой Земко. Бесит, что вы на одном этаже…

– Мне невероятно повезло с кавалером, – нежась в его объятиях, улыбнулась я. – Будущий вожак вервульфов – образец для подражания и идеал благовоспитанности!

– Дурочка, – мягко улыбнулся он и невесомо коснулся губами моих. Опалил дыханием: – Я же мужчина. А ты моя истинная. Да я дождаться не могу окончания семестра и момента, когда сделаю тебя своей женой!

Ощущая, как начинаю краснеть, я поспешила отстраниться и сменить тему:

– Раз ты считаешь меня неразумной, то не удивишься моей просьбе. Вот списки вервульфов. Можешь просмотреть и отметить, кто работает в полную силу, а кто бережёт их? Особенно меня интересуют те, кто не осознаёт своей силы, и думает, что лучше не сможет. Было бы замечательно, если бы ты выставил максимальные баллы, которые по твоему мнению каждый мог получить в идеальной ситуации. Ты выполнишь мою скромную просьбу?

– Легко, – вздохнул Койел, отодвигая курсовик. – Час-два, и всё будет готово. Тебе утром передать?

– Мне было бы приятнее поработать в твоей тёплой компании?

Я помахала своим журналом. Взгляд Коейла потемнел, и улыбка моя пропала. Пожалев о вырвавшихся словах, я поднялась:

– Сожалею, что смутила тебя. Доброго вечера, студент Койел. Благодарю за вашу помощь.

Не успела сделать и шага, как ощутила хватку на запястье. Обернулась и с лёгким испугом уставилась на вервульфа. Ноздри его подрагивали, глаза обрели красноватый отблеск.

– Пахнет страхом, – оскалился он. – А ешё…

– Не думаю, что стоит произносить это! – Я прижала ладонь к его рту и, отчаянно покраснев, отдёрнула руку. – Прошу отпустить меня и… простить. Теперь я осознаю, что поведение моё действительно было неразумным.

– Останься, – тихо попросил Койел, и я остановилась. – Ты же знаешь, что я не трону тебя. Не бойся.

– К сожалению, благородный вервульф, у меня нет столь похвального самоконтроля, – ответила я и, ужаснувшись, прижала обе ладони ко рту.

Но предательские слова уже вырвались. Журнал упал под ноги, а я чинно, развернувшись, чтобы Койел не видел моих пылающих щёк, поплелась к выходу, слыша за спиной хриплый смех.

Вот же… Когда же я пойму, что мы уже выросли?

Дверь захлопнулась у меня перед носом, и я, остолбенев, забыла, как дышать. Сердце забилось раненой птицей, ноги стали ватными.

Койел одним сильным движением прижал меня к двери и, нависнув надо мной, посмотрел в глаза. Твёрдые губы вервульфа кривила подрагивающая улыбка, взгляд манил завораживающей тьмой, грудь вздымалась от рваного дыхания, а моего обоняния коснулся умопомрачительный пряно-удовый аромат.

С шумом втянув воздух, я шепнула:

– Тебе не кажется, что это запрещённый приём?

– Так накажи меня, председатель профсоюза, – выдохнул он и, склонившись, мягко коснулся моих губ своими.

Осмелев, я обвила шею вервульфа и прижалась к нему всем телом. Койел замер на миг, чтобы в следующий захватить меня и унести в головокружительный водоворот невероятных ощущений. Колени подогнулись, мысли стали патокой, я утонула в головокружительной эйфории…

Дверь толкнули с такой силой, что мы с вервульфом, не удержавшись, повалились на кровать. В комнату ворвался Вемуд.

– Койел, прикинь, там… – Увидев нас, замер на миг и покачал головой: – Не… Ну нормально! К нам пожаловал песец, а они тут непотребствами занимаются! Не стыдно?!

– Нисколько, – спокойно ответил Койел. – Что за песец? Полярная лиса?

– В общагу снова заявился Гольдар? – выкарабкавшись из-под вервульфа, удивлённо спросила я. – Опять кого-то одарил очаровательной приколдованностью?

– Не уверен, – улыбнулся Вемуд и, всплеснув руками, неожиданно заорал: – На академию напал настоящий монстр!