Глава 7

У выхода остолбенела при виде парней: верфоксы оккупировали скамейку и громко обсуждали каждую студентку, которой не повезло выбрать эту дорогу. Слыша то, что сыпалось из пасти беспардонных лисов, понимала, почему девушки так отчаянно краснеют и ускоряют шаг. Но при виде меня эти наглецы вскочили и, подпрыгнув, принялись дёргать во все стороны:

– Найка, наконец-то! Ну, что ректор сказал? Мы видели, как охранник вывалился из дверей так стремительно, словно за ним твой котёл летел! Тебя отстранили? Ты выбыла? Ну, что молчишь?

– Она боится себе язык откусить, стоит открыть рот, – мрачно проговорил Койел, вытаскивая меня из хватки лисов, где я себя ощутила качественно взболтанной, но не смешанной… И так уже миксованная дальше некуда! Вервульф заглянул в глаза и напряжённо спросил: – Сколько балов он тебе влепил?

– Два, – борясь с тошнотой, хрипло ответила я. Лисы взвыли, Койел выругался, а я, прижав руку к груди, прокашлялась и выдавила: – Плюс два!

Койел облегчённо улыбнулся, а лисы взвыли ещё отчаяннее. Урвук пихнул Котира в плечо:

– Типун тебе на вороний язык!

– Почему на вороний? – удивился тот.

– Накаркал! – ответил за друга Денор и схватился за волосы: – А если с Найкой в пару попадёшь? Всё, не жилец… Если Дэп в коврик у порога не закатает, это сделает Душан!

– Кстати, о Душане, – вздрогнула я, вспомнив о пойманном бегунке Одана. – Где он?

– Хочешь обрадовать? – понимающе скривился Котир и покачал головой: – Поверь, не стоит этого делать! Он ещё от новости, что ты через отбор продралась, не отошёл, а тут три балла! Ты вырываешься в команде на второе место по результату и обходишь двух студентов фоксфака… Душан зверел и из-за меньшего. Уверена, что хочешь дёргать бешеного лиса за хвост?

– Одного бешеного лиса оттаскать за явно лишний хвост я просто мечтаю, – томно протянула я. Верфоксы тут же отскочили и одновременно сложили руки за спиной, словно прикрывая то дорогое, что не видно в человеческой ипостаси. У меня от удивления брови на лоб поползли: – Да я о Вемуде! Этот прохиндей снова сбежал. Вечно улепётывающий лис! Вот же посетила его идея увязаться за нами… Если не я ему хвост оторву, то его обеспокоенный родитель это точно сделает!

– Ты о чём? – нахмурился Койел.

– Я поймала бегунок Душана, – смущённо призналась я и тут же попыталась оправдаться: – Я не нарочно! Как-то само получилось… А, ладно! Так вот, там Одан на ушах стоит…

– Да?! – заинтересовались они хором, а Койел растерянно моргнул и нервно усмехнулся:

– Это как?

– Нет, – с досадой отмахнулась я. – Фигурально выражаясь.

– Да! – закатил глаза Денор. – Фигура наверняка получилась… нестандартная!

– Смерти захотел? – рыкнул Койел и тут же, сузив оранжевые глаза, многозначительно добавил: – Найка, мне твоё предложение о лисьих хвостах нравится всё больше и больше… А то от рыжемордых одни проблемы! Взять хотя бы полосу препятствий второго курса.

– Это всё Вемуд! – возмутился Денор. – При чём тут я?

– При фоксфаке, – угрожающе надвинулся на него Койел.

Денор спрятался за меня, а я перехватила вервульфа за руку и потянула:

– Нужно поговорить!

Под улюлюканье лисов и их многозначительные напутствия затащила Койела за угол и сурово спросила:

– Что ты знаешь об операции «Найка»?

– Какая операция? – удивился Койел и быстро осмотрел меня: – Плохо себя чувствуешь? Давай провожу в лазарет.

– Не нужно, – прошипела я. – Со мной всё в порядке. Но твой отец прислал Душану бегунок…

– Ты говорила, – серьёзно кивнул Койел. – С сообщением, что Вемуд пропал.

– Но это не всё, – болезненно скривилась при воспоминании. – Сообщение было записано поверх старого, в котором было что-то… – Нахмурилась и, припоминая дословно, начала загибать пальцы: – Спасибо за идею. Похоже, операция «Найка» проходит успешно. Отличный вожак. Койел сильно повзрослел из-за этой девушки. Единороги. На шестое намечена свадьба. – Вновь пытливо посмотрела на него. – Есть какие-нибудь мысли?

– Конечно, – нежно улыбнулся он, и меня от этого странного, так не вяжущегося с его надменной физиономией оскала аж перекосило: – Душан возвратился к идее женить Вемуда на Росае, потому лис и сбежал из академии. Видимо, свадьба намечена именно на шестое, и если верфокса не найдут, возникнут серьёзные проблемы с единорогами.

Я кивнула: сходится! Да, Одан приказал вернуться, чтобы они сразу направились к единорогам. Конечно, я сочувствовала Вемуду. Росая – ещё та… единорожка! Но лис и здесь успел накосячить, и там всех на уши поставить. Фигурально выражаясь, разумеется! Дёрнула Койела за руку:

– А что насчёт остального?

Коейл улыбнулся ещё шире и, уперев ладонь в стену рядом с моей головой, приблизился практически вплотную. Вкрадчиво произнёс:

– Отец принял тебя как мою девушку и признаёт, что из меня выйдет отличный вожак стаи! – Склонился ещё ближе и практически в губы выдохнул: – Нашей стаи.

Посмотрела несчастно в оранжевые глаза и простонала:

– Тебя что, бешеный лис покусал?

Попыталась оттолкнуть его, освободиться, но стоило положить ладони на грудь вервульфа, он прижал меня к стене, и в нос ударил одуряющий пряно-удовый аромат, который не парфюм. Хотелось вдыхать и вдыхать его, так вкусно он пах. Прошептала:

– Пусти немедленно. – И, пытаясь избавиться от ароматического наваждения, мотала головой, но лишь глубже увядала в запахе. Он раскрывался, становился сложнее и в то же время понятнее: щекочущая хвоя и терпкость смолы переплетались с духом свежеспиленной стружки, будто припорошенной душистым перцем с лёгким вишневым оттенком корицы. Сглотнула и посмотрела в оранжевые глаза: – И почему от тебя так потрясающе пахнет?!

Койел выдохнул и потянулся губами. Сердце пропустило сразу несколько ударов, в груди словно растёкся обездвиживающий мороз. И раздался не менее ледяной голос:

– И что это ты собрался сделать, вервульф?!

А вот теперь сердце пустилось в галоп, щёки опалило жаром, а в голове воцарился полный сумбур. Узнала голос, но подумала, что у меня, наверное, от передоза мощного аромата вервульфа слуховые галлюцинации. Вырвался нервный смешок, а Койел слегка отстранился и, опустив лицо, выругался сквозь зубы. Добавил громче:

– И что ты здесь делаешь, Земко?! – Выпрямил руки и, продолжая упираться в стену, мрачно посмотрел на меня. Я дрожала всё сильнее, не понимая, что происходит: ни со мной, ни вокруг. А вервульф прорычал: – Тем, кто не прошёл отбор в своей академии, находиться на межакадемических баттлах запрещено!

– О, ты очень рассчитывал на это. – Голосом Земко, казалось, можно было рубить лёд. – Но я не позволю тебе. Отпусти Найку немедленно!

– Ты проиграл, единорог, – вдруг усмехнулся Койел и, не разрывая зрительного контакта, неожиданно мягко проговорил: – Найка ощущает мой запах, и он ей нравится. Ты такой умный оборотень! Уверен, понимаешь, что это означает.

Я сглотнула и, обхватив себя руками, прошептала:

– И что же это означает?

Койел лишь собственнически улыбнулся, но Земко в два шага преодолел разделяющее нас расстояние и, дёрнув за плечо ухмыляющегося вервульфа, всё ещё не отрывающего от меня пристального взгляда, развернул его к себе лицом. Не удостоив меня вниманием, надвинулся на оборотня:

– Ничего не означает!

– Ошибаешься, – тихо, но необычайно уверенно проговорил Койел. – Найка теперь моя.

– Найка – не вещь. – Холод в голосе Земко понизился ещё на несколько градусов. Казалось, выдохни, и в воздух взовьётся облачко пара. – Она сама вправе решать, с кем ей остаться.

С каждым словом парни сближались и, набычившись, словно пытались уничтожить друг к другу взглядами: вервульф старался спалить единорога яростным оранжевым блеском, а тот окатывал волка синим льдом.

– По закону стаи… – начал было Койел.

– Вот именно, – перебил Земко. – Найка – не вервульф.

Они уже были так близко, как недавно мы с Койелом. Не выдержав, я хихикнула:

– Если вы сейчас поцелуетесь, мне станет легче! – Парни судорожно встрепенулись и уставились на меня с таким одинаково сильным возмущением, что я засмеялась ещё громче. Утирая слёзы, выговорила: – Тогда я точно буду уверена, что сплю!

Судя по вытянувшимся мордашкам, они обиделись. Зато и разорвать друг друга больше, похоже, не стремились. Я покачала головой и, успокоившись, выжидающе посмотрела на них:

– Может, кто-нибудь из вас будет столь добр, что объяснит слегка не от мира оборотней девушке, – в конце сорвалась на крик, – что, тараканы вас защекочи, происходит?!

Койел мрачно зыркнул на меня и, оттолкнув Земко, молча ушёл, а единорог проследил за ним хмурым взглядом, повернулся ко мне:

– Ты действительно ощущаешь его запах?

– Ну, – смутилась я, – просто он него приятно пахло, и я спросила, что это за парфюм. – Земко на миг болезненно скривился, и я шагнула к парню, схватила за руку, быстро произнесла: – Я тебя люблю! Что бы ни говорил вервульф, он лишь друг.

Единорог улыбнулся одними уголками губ и, притянув меня, уткнулся носом в макушку, выдохнул мне в волосы:

– Я соскучился.

Прижалась к его груди и, слушая, как быстро бьётся сердце Земко, обняла за талию. Кусая губы, просто молчала, потому что нет на свете таких слов, чтобы выразить то облегчение, которое окутало меня блаженно-сладостным облаком при виде моего парня. Внутри то замирало, то разливалось огнём по венам, то пробегало дрожью по позвоночнику. Я готова вот так безмолвно стоять хоть всю ночь, ощущая себя промёрзшей до костей птичкой, которая неожиданно попала под яркие и ласково-тёплые лучи солнышка, отогреваясь в нежности и заботе…

– Спасибо, – прошептала и прижалась ещё сильнее, но Земко решительно отстранил меня:

– Как ты прошла отбор?

– У меня всего лишь один балл после отбора, – смущённо потупилась я и вскинулась: – Но это всё твой дружок! Он перепутал пути для первого и второго курсов, и я…

– Какой дружок, Найка? – спокойно уточнил Земко, уголок его рта слегка дёрнулся в кривой усмешке: – С друзьями у меня не так радужно, как у моей девушки.

Я прижала руки к груди и едва не застонала от удовольствия: Дэповы штаны! Как звучит-то хорошо… «Моей девушки»! Вот бы ещё поцеловал меня так нежно-нежно, как на балу! Или прижал бы, как только что пытался Койел. Если вервульфу хотелось за это уши местами поменять, то единорогу бы я позволила и большее!

– Найка! – не дождался ответа Земко.

– А? – вынырнула я из розового дурмана и растерянно моргнула: – Ах да! Так рыжик твой грозноухий, Вемуд…

Земко подался вперёд:

– Он здесь?

– Ага, – осторожно проговорила я. – Хитрец увязался за нами на баттлы… Точнее, с нами. Представляешь, это чудо зеленоглазое залезло в ящик! Когда я его вытащила, был похож на шкурку без содержимого.

– Понятно, – тихо отозвался Земко.

Я смотрела в его чёрные глаза, которые сейчас напоминали два блестящих красивых, но безжизненных камня. Губы поджаты, кадык так и танцует.

– Что тебя тревожит? – спросила я и, взяв его руку, легонько сжала в ладонях. – Свадьба?

Земко весь подобрался, бросил на меня такой острый взгляд, что я отшатнулась, надвинулся, навис монолитной стеной:

– Знаешь о свадьбе?!

Да, вот не зря говорят – бойся желать… Ещё минуту назад я так хотела, чтобы единорог так сделал, а теперь с трудом сдерживалась, чтобы не оттолкнуть Земко и не убежать. Подняла подбородок и с вызовом спросила:

– А что, если знаю? Не должна?

Он горько скривился и удивлённо покачал головой:

– И так спокойно об этом говоришь?

– Ну, – пожала я плечами, – она же не состоится.

– Обязательно состоится, – сурово возразил единорог.

– А что, присутствие жениха не обязательно? – усмехнулась я. – Росая сама себе клятву принесёт, что будет портить несчастному Вемуду шкурку рыжую всю жизнь, пока он не облысеет?

– Вемуду? – Казалось, Земко удивился ещё больше. – Он-то тут при чём?

– Как «при чём»? – растерялась я. – Разве свадьба не у Вемуда и Росаи? Лис сбежал с нами, лишь бы не становиться Росае неверным мужем. Уверена, она ещё спасибо скажет! Потом как-нибудь.

– Свадьба не Росаи и не Вемуда, – сурово проговорил Земко. – Моя.

Я моргнула и, ощутив слабость в ногах, оперлась спиной о стену. Благо она была совсем рядом. В ушах зашумело, в животе словно ледяной жгут скрутился. Нет, не может быть! Земко же приехал ко мне. Если свадьба завтра… Почему?!

– То есть, – голос мой прозвучал совершенно спокойно, – ты приехал попрощаться? Это… мило.

Земко долго смотрел мне в глаза, а потом вздохнул:

– Я совсем тебя не знаю, Найка. Думал, что чувства твои искренние, но, похоже, ты лишь притворялась.

– О да! – не понимая, что происходит, ёрничала я. Ну что поделать, я всегда огрызаюсь, когда растеряна. – Притворялась так активно, что бегала за тобой собачонкой, прыгала по команде, делала всё, чтобы заслужить хоть толику драгоценного внимания непостижимого единорога! И когда с твоей поддержкой поверила в себя, поехала на эти сумасшедшие баттлы, то вместо воздушного поцелуя получила нож в спину!

Он приподнял белоснежные брови, сощурил глаза и слегка наклонил голову набок, но промолчал. В груди болезненно оборвалось, и я, борясь со слезами, выкрикнула:

– Я всегда смотрела только на тебя, Земко! Это ты лишь притворялся. Кто я? Игрушка? Почему даже бросить меня по-хорошему не смог? Знаешь, каково было получить сообщение от твоего белохвостого родственничка? Мол, забудь Земко… – Оттолкнула его: – И забуду! Не нужна мне твоя жалость, убирайся обратно, женись на ком хочешь… Видеть тебя не желаю!

Тут Земко вдруг засмеялся и, притянув меня, прижался губами к моему рту. Я упрямо выкручивалась, пыталась освободиться, но единорог не давал шанса сбежать. Пришлось смириться, а через мгновение в голове поплыл вязкий туман, руки задрожали. Я прильнула к парню и наслаждалась нежными, осторожными прикосновениями, словно Земко целовал хрупкую бархатистость розовых лепестков. Когда я растеклась в единорожьих объятиях окончательно, отстранился и весело спросил:

– Неужели так легко сдашься? Значит, мою Найку кто-то подменил! Моя девушка расшвыряет соперников, проломит стены, да и головы, если понадобится, но своего добьётся!

– Значит, твоя девушка – Дэп, – всё ещё обиженно буркнула я. Посмотрела внимательно: – Земко, я тебя совсем не понимаю! Называешь своей девушкой, но завтра у тебя свадьба. Объясни так, чтобы я поняла и желательно не прибила. Ты мне нравишься, такими красавцами не разбрасываются… А у Дэпа так руки и чешутся.

Он лишь молча улыбался, будто наслаждался моим беспокойством, а я распалялась всё сильнее:

– Если мы вместе, то вместе. Ты всё рассказываешь мне, а я делюсь сокровенным с тобой. Или так, или никак!

– Какая грозная, – снова рассмеялся Земко. Я лишь скрипела зубами: да он столько раз за месяц не улыбался, а сейчас веселится! Не сильно, но ощутимо стукнула его кулаком по груди, и он поймал мою руку, снова притянул и поцеловал: – Вот так тебе и надо!

– Что?! – Всё, последние капли здравого смысла испарились, и я прошипела тайпаном: – А знаешь, что, красавчик? Засунь свой рог сверкающий себе в… то место, где у людей сердце находится, всё равно у тебя там пусто! Да топай окучивай других дурочек. И начни со своей будущей жены… Да передай родственничку длинномордому, который прислал мне бегунок, большое спасибо за ценный совет!

Развернулась и, сжав кулаки, пошагала в сторону общежития. Слёз не было, лишь ярость, да такая, что искры из глаз и сердце навынос! Земко вдруг обнял меня со спины – и когда догнал-то? Я рванулась, но он крепко прижал к себе и, щекоча жарким дыханием ухо, прошептал:

– То, что сейчас чувствуешь, – крупинка той бешеной ревности, которую пришлось испытать мне, когда увидел тебя в объятиях вервульфа. Он едва не поцеловал тебя, но ты не пыталась отвернуться. Это больно…

Я перестала вырываться, осознавая то, что он сейчас сказал. Вцепилась в его руки, сомкнувшиеся на моём животе, и растерянно уточнила:

– То есть ты приревновал и устроил акт показательной мести? Как благородно! – Он прижал меня сильнее и поцеловал в щёку, а я, тая от ласк, буркнула: – Не собиралась я его целовать. Да и вервульфу бы не позволила. – Хищно усмехнулась: – Дэп послушно исполняет твой наказ и тщательно раскатывает парней по стеночкам. Не появись ты, выпрыгнул бы он. Ты увидел, но истолковал неправильно.

– Мне неприятно, – мягко произнёс единорог. – Когда Койел говорит, что ты принадлежишь ему, готов разодрать его на ленты для праздника осени!

– Раздирают волки, – рассудительно заметила я. – Лошадки затаптывают копытами.

– Я не лошадка, – довольно промурлыкал Земко, – а единорог. Мы очень неплохо умеем раздирать!

– Рогом? – тут же заинтересовалась я. Развернулась и, приподняв чёлку, окинула внимательным взглядом его высокий, гладкий лоб: – Давно хотела спросить…

Земко посмотрел мне в глаза и неожиданно вздрогнул, улыбка его растаяла, и он отступил на шаг.

– Почему у тебя зрачок вертикальный? – настороженно спросил Земко.

– Что? – Я зачем-то потёрла веки. – Какой зрачок? Я же не зверь. Тебе показалось! – Ухмыльнулась: – Отвлекаешь внимание? Ну, не хочешь – не рассказывай про рог. У Царьи есть пара версий, но о них я не хочу слышать… раньше свадьбы! Кстати, так она будет или нет?

– Обязательно, – сурово хмуря брови, проговорил Земко. Он вглядывался в мои глаза, но, кажется, уже с некоторым облегчением. – Этого не изменить.

Теперь нахмурилась я, а единорог пояснил:

– У нас есть традиции и правила.

– Помню, – взволнованно кивнула я, уже ничего не понимая. – И про ответственность. Говорил, что будешь со мной, а теперь отказываешься?

– Не отказываюсь, – покачал он головой, – а объясняю. Случилось кое-что непредвиденное, и теперь меня прочат в наследники одного древнего рода. Это лишь сделка. Свадьба – фарс!

– Ты сказал, что я твоя девушка, – горько вздохнула я. – Не надеешься же, что когда у тебя появится жена, я всё равно останусь с тобой? Неважно, что это лишь спектакль. Будешь ты на свадьбе или нет, сам сказал, что она состоится, а значит, ты станешь не свободен для меня.

– Да, – и не думал отпираться Земко. – Потому-то я здесь. Есть одно решение. – Он взял мою руку и, легонько сжав, проговорил: – Ты согласна выйти за меня? Прямо сейчас!

Никогда не парила над облаками, в жизни не ныряла с обрыва в бездну, но уверена, если бы я вдруг взлетела ввысь, а потом ринулась с жуткой высоты и погрузилась в тёмную пучину, то не испытала бы и трети тех эмоций, которые вызвал Земко несколькими словами.

Тело дрожало мелко-мелко, вдоль позвоночника будто заструился вязкий, наполненный битыми стёклами поток, сердце, казалось, чавкает, разгоняя загустевшую от шока кровь. Я ещё жива? Можно ли умереть от счастья? Даже если нет, я буду первой… если Земко немедленно меня не обнимет. Но единорог не собирался этого делать. Пристально разглядывая меня, молчал, и лишь самые кончики пальцев его слегка подрагивали, выдавая крайнюю степень волнения.

Дёрнулась и, порывисто прижавшись, всхлипнула. Слёзы, вопреки ожиданию, не хлынули из глаз, но в груди похолодело. Жуткий страх вдруг сжал сердце. Я ущипнула единорога за бок, и Земко вскрикнул, скорее от неожиданности, чем от боли:

– Что ты делаешь?!

Пробормотала:

– Это же не сон, да? Ты настоящий? Я… не перенесу, если твои слова – лишь иллюзия.

– Значит ли это, – поглаживая меня по голове, осторожно уточнил Земко, – что ты согласна?

Подняла лицо и часто-часто закивала. Губы растянула глупая улыбка самого счастливого в мире оборотня, перед глазами всё расплывалось, а сердце забилось в горле. Даже вымолвить «да» не сумела от нахлынувшего блаженства. И тут ощутила короткую боль в боку, вскрикнула:

– Ай! Чего щиплешься?!

– Это же не сон, да? – с хитрой улыбкой в тёмных глазах прошептал Земко и прикоснулся мягкими, тёплыми губами к моему лбу. – Ты настоящая? – Поцеловал в висок. – Я не перенесу, если твоё согласие, – склонился и выдохнул в губы: – иллюзия.

Затрепетала и, приподнявшись на носочки, потянулась к единорогу, но Земко уже отстранился и строго произнёс:

– Теперь только после свадьбы.

Ощутив укол разочарования, прошипела сквозь зубы:

– Вот же жеребец безрогий, это ж надо так красиво хвостом белобрысым махнуть. И что мне теперь, страдать целых…

– Максимум полчаса, – приблизился Земко к моему уху и, схватив за руку, кивнул в сторону леса: – Я на машине!

Мы бежали, толкались, вслед удивлённо оглядывались оборотни, которые снова заполонили площадку перед академией. Я неслась за Земко, улыбаясь во весь рот, наслаждаясь приятным зрелищем могучих плеч жениха, его невероятной грацией во время движения, развевающимся на ветру танцем светлых волос. Вспомнила, как он единорогом бежал от озера, и всхлипнула: Земко и в лошадиной ипостаси не менее прекрасен! И моя ладонь в его тёплой руке… Что может быть лучше?

Земко остановился, и я, не успев среагировать, врезалась в его спину. Единорог развернулся и прижал палец к губам. Осторожно выглянул из-за стоящего перед нами незнакомого вербера-охранника. Я пока осмотрелась. Отметила, что оборотни выглядели гораздо старше, и, не заметив ни единой морды… ни единого знакомого лица, поняла, что это наверняка заселение третьих курсов.

Вот и хорошо! Ни незаконный приезд единорога, ни мой побег никто не заметит за эдакой сутолокой. Земко повернулся и мрачно поджал губы. Я занервничала:

– Что такое? – Выглянула и, заметив Ровьюра у аккуратной двухместной машины, восхищённо присвистнула: – Ого! Это твоя?! – Посмотрела на Земко: – А что там наш декан делает? Слышала, что он привёз третьи курсы, но они пока ждали заселения в палатках.

– Узнал мой автомобиль, – недовольно выдохнул Земко. – Придётся пешком. Нельзя попадаться на глаза никому из нашей академии!

И потянул меня в другую сторону. Я смотрела на Земко и не узнавала его: заскорузло-правильный, раздражающе послушный, он меня удивил. Сбежать перед навязанной родственничками свадьбой, прятаться от тичей, подбить на тайный брак… Это было так не похоже на единорога! И в то же время от неожиданно проявленной романтики жениха слезились глаза, а сердце замирало в груди.

Траву сменили высокие колючие кустарники, я путалась в ветках, ругалась себе под нос. Земко шёл с напряжённо выпрямленной спиной, прислушивался к лесу, тревожно посматривал на темнеющее небо.

– Надо успеть до заката, – отрывисто проговорил он. – Иначе Олдио не будет нас ждать.

– Олдио? – встрепенулась я и, выдрав из волос колючку, нахмурилась: – Кто это?

– Тот, кто скрепит наш союз, – сухо кивнул Земко и вздохнул: – Он человек, да и мы – первые оборотни, которых он повенчает. Но выбирать не приходится. Нужно спешить.

– Понятно, – хмыкнула я и на всякий случай добавила: – Мне всё равно, кто это будет: человек или оборотень. Да хоть хитрочудище рыжеморское! Если он избавит тебя от давления твоего клана, я согласна и в норе повенчаться!

– Фантазия у тебя, – довольно фыркнул Земко и вздохнул: – Клан единорогов может оспорить такой брак, но на это понадобится время. А пока они будут пытаться нас разъединить, я найду выход. Что угодно… Придумаю, вырву, разрушу!

– Ого, – восхищённо отозвалась я. – Единорог показывает зубки! Страшное зрелище!

– Страшное? – недовольно уточнил Земко.

– Страшно привлекательное, – погладила его по спине.

– У! – отозвался он и спросил: – Расскажи, что там было.

– Где «там» и что «было»? – едва поспевая за высоким парнем с длинными ногами, пропыхтела я.

– В бегунке, – покосился он с лёгкой улыбкой, – который ты мне посылала. И на который ответил не я.

– Ты не слушал? – обиженно засопела я.

– И не видел, – серьёзно кивнул он. – Не знал, что сообщение отправила, пока не рассказала про ответ от моих.

– Да уж, – передёрнула плечами. – Тот ещё дружественный посыл лесами дремучими от единорогов сказочных! Знал бы, как я переживала. Думала, видеть меня больше не хочешь.

– Расстроилась? – сухо уточнил Земко.

– Нет, твою семейку через забор барашками всю ночь, обрадовалась! Да так, что не знала, как слёзы счастья остановить.

– Прости, – только и произнёс он.

Скрипнула зубами и вытерла пот со лба: интересно, долго ещё? Покосилась на темнеющее небо, запнулась за корягу и, вскрикнув, наскочила на Земко. Обняла за талию, чтобы не упасть, и простонала:

– Ах ты ж, пирожки с фаршированными кузнечиками! Кажется, ногу подвернула…

Земко без лишних слов подхватил меня на руки и легко, будто я ничего не весила, пошагал дальше. Я прикусила нижнюю губу и, сдерживая улыбку, лишь жмурилась от удовольствия. Ощущать кольцо его сильных объятий, смотреть, как вздымается грудь при дыхании, любоваться совершенным лицом – вот оно, счастье!

– Прямо как в первую нашу встречу, – прошептала я, прижимаясь ухом к груди Земко. Слушая биение его сердца, шептала: – Тук, тук, тук… так размеренно и ровно, а моё несётся в два раза быстрее. – Снова покусала губы и, проводя пальчиком по очертанию его ключицы, пробормотала: – Много раз думала, что там, после свадьбы… Страшно и любопытно. При мысли, что вот уже совсем скоро и я узнаю, холодеют ноги.

– Так, всё! – резко отпустил меня Земко. Вскрикнув от неожиданности, плюхнулась на землю. Единорог склонился и сурово проговорил: – Найка, ты – любопытная, отчаянная и несмышлёная девчонка! Губы облизываешь, трогаешь, про ноги говоришь… Провоцируешь? Нарочно упала, да?

Растерянно посмотрела на него снизу вверх и икнула:

– Нарочно?

Ощущая, как жар заливает щёки, зажмурилась: о чём он подумал? Да я же действительно ногу подвернула! Но сказать об этом, возмутиться не смогла, поскольку спазм сжал горло.

– Поедешь верхом, – резко заявил Земко.

Я изумлённо смотрела, как тело его меняется, и через несколько мгновений передо мной нетерпеливо гарцевал самый прекрасный единорог на свете! И пусть я не видела других – уверена, все они проигрывают моему Земко в великолепной грации! Конь ткнулся в подмышку шершавым носом, я рассмеялась и, ухватив Земко за голову, звучно чмокнула. Заявила громко:

– Вот так тебе и надо! – Забралась на жеребца и, приникнув к его шее, провела пальцами по нежной и гладкой гриве: – Прямо как тогда! – Замерла на мгновение и, куснув губу, пробормотала: – Интересно, а тот поцелуй мог считаться первым? – Задумалась на миг и ответила: – Нет… Ты же был единорогом.

Земко мотнул головой и покосил чёрным глазом, фыркнул, и я снова не сдержала улыбки:

– Так забавно! Ты фыркаешь одинаково в любой ипостаси. Я всё время думала, что же мне этот звук напоминает. Только сейчас догадалась!

Земко, набирая скорость, помчался вперёд, а я, вцепившись в гриву, прижалась щекой к тёплой, покрытой короткой шерстью, коже. Как же замечательно! Ветер играет волосами, сплетает их с белоснежной гривой Земко, словно сама природа решила скрепить наш будущий союз. Сердце снова замерло, пропустило сразу несколько ударов. Я поверить не могла, что скоро стану женой. Страх вибрировал в руках, расползался по телу, холодил плечи и медленно душил робкую надежду, что всё получится, что это и есть мой путь к счастью.

Когда чаща стала гуще, Земко пришлось перейти на шаг. Я покосилась на расчерченное алыми всполохами небо и, переживая, что можем опоздать, тревожно проговорила:

– Скоро закат. Когда же приедем? На машине, наверное, гораздо быстрее…

Внезапно деревья расступились, словно некто огромный раздвинул ветви кустарника, и я увидела, как в небольшой низине смущённо жались друг к другу несколько окружённых заборами домиков. Земко осторожно побрёл по склону, а я, раскачиваясь, вцепилась в его гриву. Копыта проскальзывали, круп подо мной дёргался. Спуск, как выяснилось, было не так-то просто одолеть. Чтобы отвлечься от страха, что сейчас свалюсь с единорога и покачусь к тем самым ощерившимся заточенными концами частоколам, воскликнула:

– Ах да! Ты просил рассказать про бегунок. Я отправила его сразу, как приехали. Показала тебе, сколько оборотней собралось, здание академии… – Земко снова покачнулся, и я, сжав челюсти, обхватила его и ногами, и руками. Выдохнула: – Сказала, что скучаю. Вроде всё… Нет. Ещё показала Душана и его старого друга, вербера. Они так радовались встрече. Медведь – начальник охраны в академии, имя его… Пьог!

И всё же я не удержалась, скатилась с Земко, но единорог тут же перевернулся, хмуро поддержал меня и поставил на ноги. Я удивлённо посмотрела на него и спросила:

– Чем недоволен? Устал?

– Нет. – Он ухватил меня за запястье и потащил к домику.

Я ойкнула при первом же шаге, и Земко стал ещё мрачнее, но на руки подхватил. Чтобы не дёргать коня за хвост, я не то что не трогала его, но даже не смотрела и старалась дышать через раз. Покосилась на пылающий кровавым цветком заката горизонт: успели!

У порога Земко пробормотал:

– Значит, вот оно что.

– Что? – тут же уточнила я.

Он словно очнулся, аккуратно опустил меня и забарабанил в дверь:

– Олдио! Открывай!

Я едва не охнула: каким, оказывается, грозным и громким может стать этот сдержанный единорог! Земко удивлял меня раз за разом всё сильнее, и я уже не знала, чего ещё ожидать. Дверь распахнулась, на пороге боязливо переминался невысокий представительный мужчина. Он воровато осмотрел пустынный двор и, махнув нам, чтобы проходили, пожаловался:

– Шумный какой! Хочешь, чтобы в деревне все узнали, что старый Олдио венчает оборотней?

– А это запрещено? – поразилась я.

Мужчина окинул меня настороженным взглядом, пробормотал:

– Мелкая какая. С виду совсем ребёнок. – Поднял глаза на Земко и недовольно скривился: – От оборотней одни проблемы! Ясно же, что от хорошей жизни вы к людям не обращаетесь. Идёте против законов оборотней. Что же случилось? – сощурился он. – Вы из разных кланов? Родители против таких отношений?

– Примерно, – холодно ответил Земко, бросая человеку звякнувший кожаный кошель. – Обещанное золото.

Тот торопливо развязал тесёмочки и, заглянув внутрь, жадно оскалился. Стало неприятно, захотелось уйти, но если я это сделаю, завтра Земко женят на какой-то наследнице древнего рода даже без непосредственного участия единорога.

– Слушайте, – пересчитав жёлтые мерцающие куски, проговорил Олдио, – я вам просто выпишу бумагу, что всё сделано по правилам, хорошо? Всё равно человеческие ритуалы для оборотней ничего не значат.

– Хорошо, – кивнул Земко, а мне стало ещё хуже.

Как любая девушка, я мечтала о свадьбе. Да, я не рассуждала об этом с подругами, да и не с кем было… И не делилась надеждами с мамой, которая при взгляде на меня почти всегда плакала и открыто считала дочь уродом. Конечно, какая свадьба, если невеста превращается в монстра? Кто такую замуж возьмёт?

Но если честно, я тайком сбегала, чтобы издали полюбоваться на красиво наряженную невесту, посмотреть в счастливые глаза молодожёнов. Все девушки казались прекрасными богинями! Шикарные букеты, пышные, спускающиеся морской пеной воланы платья, оголённые плечи – это было в моде, – сверкающие украшения на тонких, изящных шеях, подвески тонули в соблазнительной ложбинке…

Машинально дотронулась до груди, которая всё не желала расти. Раньше радовалась, потому что отсутствие лишних выпуклостей помогало протиснуться в любую щель, куда влезала голова, а сейчас пожалела… И о платье. И о красивой процессии по широкой улице. Украдкой вздохнула и вдруг вздрогнула. Потянула Земко и прошептала на ухо:

– Девушек выдают замуж в шестнадцать…

– У нас поженить могут даже младенцев, если этот брак принесёт благо клану, – ответил он таким тоном, словно рассказал, почём сегодня курсовые. – Девушке, которую выбрал отец, столько же, сколько тебе.

– Вот! – Олдио расписался на листе. – Осталось лишь поставить печать.

– Но нас же женят по человеческим законам, – громче проговорила я. – Этот брак не признают действительным сразу же… – Вспомнила одно исключение и покраснела: – Если нет… особых причин. – Посмотрела, как Олдио выпрямился, протянул нам лист, и добавила: – Мне же только четырнадцать.

– Что? – вздрогнул мужчина и тут же завёл документ за спину. – Сколько тебе?

– Найка, – прошипел Земко. – Скажи, что тебе шестнадцать.

– Нет-нет, – заявил Олдио. – Не верю. Мелкая же… Она ещё несовершеннолетняя! Да и ты, – окинул подозрительным взглядом Земко, – возможно, тоже. Немедленно уходите!

Что же это? Завтра Земко женят на какой-то там девице, и моя жизнь закончится! Вот же, почему не могу держать язык за зубами? Смотрела, как Олдио берёт лист, собираясь разорвать его, и, не думая, упала на колени:

– Не надо! – Зажмурилась и выпалила: – Я беременна!

Олдио застыл, документ, хвала Дэповым штанам, не порвал. А сзади раздался рык и весёлый голос Вемуда:

– Я же говорил, что они здесь! Всё-таки голодовка – полезная практика! Нюх обостряется в несколько раз.

Я обернулась на лиса и тут увидела, как преобразившийся в волка Койел бросился на Земко. Сердце остановилось, я замерла на миг, за который Олдио умудрился откатиться в угол, выставив перед собой странную деревяшку.

– Оборотни! – заголосил он. – Помогите! Жрут!

Я подскочила: точно, надо помочь! Но Дэп не отозвался на мой призыв. Внутри было тихо и словно бы пусто. Махнув, кинулась на катающихся по полу, круша мебель, Земко и вервульфа. Клацнула зубами, ощутила кровь, которая мне вдруг понравилась по вкусу. Такая терпко-сладкая и тёплая. Взор словно заволокло багровым туманом, слышались лишь крики, шипение, рык, а потом глаза резанул свет.

Скорчившись от боли, которую тот причинил, жалобно заскулила. Под нестерпимо яркими лучами кровавое зарево расползлось на клочки, и я удивлённо уставилась на прижимающего меня к полу Земко. Во лбу его торчала странная, сияющая, похожая конусовидную стеклянную лампу, штука. Нервно дёрнулась – так рог есть?! – и попыталась вырваться, настолько неприятно было видеть его. Даже закрыв глаза, ощущала давящую вибрацию во всём теле.

– Найка, – глухо позвал Земко, и я неохотно распахнула веки. – Кто это сделал с тобой?!

Рядом с Земко увидела донельзя мрачного Койела с рваной раной на плече, из-за которого выглядывал любопытный Вемуд.

– Ой, какая милая! А это действительно Найка? Круто… Впервые вижу в наших краях чернобурую лису!