Рассказ мамы особого ребенка

Принято считать, что больной ребенок — с ДЦП, аутизмом, генетическим синдромом — тяжелое испытание для любой семьи. Это так, но в первую очередь испытание связано с тем, что вместе с особым ребенком в дом входит и искушение. Искушение, попускаемое Господом, видимо, для того, чтобы показать нам самим действительную степень нашей веры…

Первый порыв, возникающий у матери, — сделать все, чтобы «поднять на ноги» свое дитя. Поначалу не верится, что ЭТО с ним может быть навсегда, не верится, что ЭТО может быть во благо. Хочется, чтобы ЭТОГО поскорее не стало. Слишком много берем на себя, слишком верим в свои силы. «Мы будем бороться!», «Мы сделаем все возможное!», «Мы поднимем всех врачей!» — слышишь чаще всего от мам малышей, столкнувшихся со страшным диагнозом. Господь при таком раскладе — в лучшем случае добрый дедушка, который не может не откликнуться оперативно на мольбы от нас, таких хороших и таких несчастных, и скоренько пошлет чаду исцеление.

Привычка думать о себе как о хорошей и несчастной укореняется быстро. И мир нам очень в этом «помогает». «С такой матерью ребенок все преодолеет!» — восхищаются окружающие. Особенно те, кто не «в теме» и даже не подозревают, что ЭТО преодолеть порой невозможно. Но мы с готовностью впитываем этот яд, эти сладкие слова «с такой матерью…». А не с Богом. А несчастны мы оттого, что наше желание все никак не исполняется. Начинают появляться вопросы вроде «И где справедливость?», «Куда смотрит Бог?», «Почему мне, а не другим?». Самое распространенное «почему?» — почему пьяницам и распутникам Бог дает здоровых детей, а нам… Но может появиться и ожесточение именно против верующих людей — им-то, дескать, легко верить в доброго Боженьку, у них же нет такого ребенка.

И Бога в нашем сознании постепенно заслоняет божок — больной ребенок… Все ресурсы семьи — ему. И внимание, и душевные силы, и деньги на дорогостоящие курсы реабилитации. Опять же, под одобрение мира. Мать, положившая жизнь, чтобы поднять на ноги больного ребенка, вызывает всеобщее одобрение. Казалось, что в этом плохого?

И тут уместно вспомнить — в чем смысл и цель жизни христианина? Достичь Царствия Божия. Является ли наличие в семье здорового/ходячего/говорящего ребенка непременным условием стяжания Царствия Небесного? Так ли достойна похвалы христианка, положившая голову на алтарь исцеления своего ребенка? Казалось бы, нет большего подвига, чем положить жизнь «за други своя», но тот ли это случай? Стоит ли упорно стремиться исправить то, что Господь создал ТАКИМ? Тем более что по ходу борьбы неизбежно жертвовать проходится не только собой, но и вовлекать в это близких — мужа, других детей, родителей.

Как выглядит, например, жизнь большинства семей с ребенком, больным ДЦП? Частые метания между врачами, поиск «своего» метода или спеца, сменяющие друг друга курсы реабилитации, поиск денег на них. И безконечные разговоры о том, куда нужно поехать в следующий раз и где взять на это денег.

Нет пророков в своем отечестве, а интернет открывает перед нами возможности всего мира. Сейчас модно реабилитировать ребенка «на выезде». И заграница вполне доступна большинству семей, даже не крепкого достатка, через благотворительные фонды и т. д. Мама с дитем — реабилитироваться, отец остается дома. Его удел отныне и навсегда — зарабатывать деньги на оплату реабилитации. «Навсегда» — потому что путь этот не имеет конца. Один курс, три и даже десять ничего не дают (чаще даже наоборот, но это уже другая тема). Но однажды вставши на эту лыжню, трудно с нее сойти.

Дом, где остается отец, домом назвать все сложнее и сложнее с каждым годом. «Дом» — это когда все общее. А когда у мамы реабилитация, а у папы — работа ради нее…

Но на самом деле мужа и жену разделяет не особый ребенок и трудности, связанные с ним. Их разделяют грехи. Упование на себя и людей (врачей, методистов) больше, чем на Бога (сорокоуст-то мы закажем, но причащать ребенка получается все реже — не отменять же занятия или реабилитацию ради церковного праздника). Сотворение кумира в виде недуга малыша, подчинение жизни всей семьи решению только одной задачи. Женщина начинает «отлепляться» от мужа. Заботы о том, с кем нужно и в горе, и радости оставаться «единой плотью», отходят на второй план.

Попытки мужа вернуть себе жену приводят к скандалам и взаимным обвинениям. Раздувается гордыня: «Я, такая хорошая, стараюсь для нашего ребенка, всем жертвую, а ОН, такой нехороший, не понимает, думает только о себе!» И мир со всех сторон нас опять же «поддерживает» и поощряет, ведь в вопросе «кто важнее: муж или ребенок?» дьявол расставляет акценты так, чтобы мы оказались как можно дальше от пути Спасения.

Характерно, что по мере взросления особого ребенка споры и безпокойство непосредственно о нем возникают все реже. Все чаще о себе, любимой. «Я устаю!», «Я делаю!», «Я пашу, а вот ты…». О смирении и кротости при полном сознании своей «правоты» говорить уже не приходится.

Теряя духовную опору, мы постепенно обрастаем клубком новых искушений и грехов. Уныние, отчаянье, тоска, разочарование в милосердии Божием и неверие в Его Промысл становятся нашими постоянными спутниками. Падая сами, мы увлекаем в эту бездну и своих близких. Может ли научить своего ребенка искренней вере в Бога мама, погруженная в дрязги с мужем и уныние по поводу судьбы своего нездорового дитя? Даже если она ходит в храм и учит ребенка молиться, разве сама ее жизнь не красноречивее любых слов?

У каждого христианина свой путь в борьбе с искушениями. Но мне кажется, очень важно на старте понять и всю жизнь напоминать себе, что женщина — единая плоть именно с мужем, а не с ребенком. И что любовь и сострадание к малышу не должны ослеплять и заслонять все остальное. Мы просим Бога о чуде исцеления нашего дитя, но при этом своим поведением порой швыряем Ему в лицо то, что Он УЖЕ дал нам — мужа и других близких.