Когда Большой Джим и его свита направлялись к боковой двери муниципалитета, автофургон, за рулем которого сидела Роуз, сворачивал на подъездную дорожку дома Макклэтчи. За фургоном следовал простенький седан, которым управляла Джоани Кэлверт.
Клер вышла из дома с чемоданом в одной руке и большой парусиновой сумкой с продуктами в другой. Джо и Бенни Дрейк тоже несли чемоданы, хотя большая часть одежды в чемодане Бенни ранее лежала в комоде Джо. Нес Бенни и сумку среднего размера, нагруженную добычей из кладовой Макклэтчи.
От муниципалитета донеслись усиленные динамиками аплодисменты.
– Поторопитесь, – позвала Роуз. – Они начинают. Пора нам выметаться отсюда.
Лисса Джеймисон вылезла из кабины, чтобы помочь уложить вещи в кузов.
– У вас есть свинцовая лента, чтобы закрыть стекла? – спросил Джо Роуз.
– Да, и запасные пластины в автомобиле Джоани. Мы отъедем подальше, а потом закроем стекла. Чемодан положи в кузов.
– Это безумие, знаете ли. – Джоани Кэлверт расстояние от своего «шевроле» до автофургона преодолела не шатаясь, и Роуз пришла к выводу, что та пропустила не больше одного-двух стаканчиков, исключительно для укрепления духа. Добрый знак, решила она.
– Наверное, ты права, – кивнула Роуз. – Все готовы?
Джоани вздохнула и обняла хрупкие плечи дочери:
– К чему? К поездке в ад? Почему нет? Как долго нам придется там оставаться?
– Не знаю, – ответила Роуз.
Джоани еще раз вздохнула:
– Хорошо хоть тепло.
– Где твой дедушка? – спросил Джо Норри.
– С Джекки и мистером Берпи в микроавтобусе, который мы украли у Ренни. Он будет ждать у полицейского участка, когда они войдут туда, чтобы освободить Расти и мистера Барбару. – Она испуганно улыбнулась. – Он будет их водилой.
– Нет большего дурака, чем старый дурак, – прокомментировала Джоани Кэлверт.
Роуз очень хотелось врезать ей. Она глянула на Лиссу и увидела, что и та еле сдерживается. Но понимала, что сейчас нет времени ни на споры, ни на размахивание кулаками.
Держаться вместе или висеть по отдельности, подумала Роуз.
– А Джулия? – спросила Клер.
– Она едет с Пайпер. И со своей собакой.
Из центра города, усиленные динамиками (и поддержанные голосами тех, кто сидел на скамьях, установленных на лужайке), донеслись слова «Звездно-полосатого флага» в исполнении Объединенного хора Честерс-Милла.
– Поехали. – Роуз села за руль. – Я первая.
– По крайней мере тепло, – повторила Джоани, словно хотела взбодрить себя. – Пошли, Норри. Будешь у своей мамочки штурманом.
Украденный микроавтобус стоял на подъездной дорожке «Maison des Fleurs» Леклерка передним бампером к Главной улице. Эрни, Джекки и Ромми Берпи сидели и слушали национальный гимн, доносящийся от муниципалитета. Джекки почувствовала, как начало жечь глаза, и увидела, что тронута не она одна: сидевший за рулем Эрни достал носовой платок и вытирал глаза.
– Похоже, сигнал Линды нам не очень-то нужен, – заметил Ромми. – Не ожидал, что будут динамики. Их взяли не у меня.
– Тем не менее хорошо, что люди ее увидят, – ответила Джекки. – Маска при тебе, Ромми?
Он продемонстрировал резиновую маску Дика Чейни. Несмотря на большие запасы, Ромми не смог снабдить Джекки маской маленькой Русалочки; ей пришлось соглашаться на маску подруги Гарри Поттера, Гермионы. Маска Дарта Вейдера, которую выбрал себе Эрни, лежала в кармане за сиденьем, но Джекки подумала, что, если ему действительно придется надеть ее, это будет означать, что у них возникли проблемы. Вслух она, правда, ничего не сказала.
И в принципе имеют ли эти маски какое-то значение? Когда мы внезапно исчезнем из города, все и так поймут почему.
С другой стороны, подозревать – это не знать наверняка. Если у Ренни и Рэндолфа не будет ничего, кроме подозрений, тогда наших друзей и родственников, оставшихся в городе, возможно, подвергнут только суровому допросу.
Возможно. Джекки осознавала, что при сложившихся обстоятельствах под это слово подпадало много чего.
Гимн закончился. Снова раздались аплодисменты, а потом заговорил второй член городского управления. Джекки проверила пистолет, который взяла с собой – ее личный, – и подумала, что несколько следующих минут, вероятно, станут самыми долгими в ее жизни.
Барби и Расти стояли у решеток своих камер, слушая речь Большого Джима. Благодаря динамикам, установленным у входа в муниципалитет, им даже не приходилось напрягать слух.
– Спасибо вам! Спасибо вам, всем и каждому! Спасибо вам, что пришли. И спасибо за то, что вы самые храбрые, самые надежные, самые несгибаемые люди в этих Соединенных Штатах Америки!
Бурные аплодисменты.
– Дамы и господа… и дети тоже, я вижу среди вас нескольких…
Добродушный смех.
– Мы в ужасном положении. Вы это знаете. Сегодня я намерен рассказать вам, как мы в него попали. Я не знаю всего, но поделюсь с вами тем, что знаю, потому что вы этого заслуживаете. Когда я закончу знакомить вас с положением дел, мы примем несколько важных решений. Но сначала, и прежде всего, я хочу сказать вам, как я вами горжусь, как страшно мне быть человеком, которого Бог – и вы – выбрал в ваши лидеры в этот критический момент, и я хочу заверить вас, что вместе мы пройдем через эти испытания, вместе и с Божьей помощью, и выйдем из них более сильными, более чистыми, более уверенными в себе! Сейчас мы, возможно, как дети Израиля в пустыне…
Барби закатил глаза, а Расти сделал неприличный жест, словно решил подрочить.
– …Но скоро мы найдем наш Ханаан и попируем молоком и медом, которыми Господь и наши сограждане американцы попотчуют нас.
Оглушительные аплодисменты. Похоже, аплодировали стоя. Даже если в подвале и стоял «жучок», трое или четверо полицейских, которые оставались в участке, наверняка столпились у двери, слушая Большого Джима, поэтому Барби шепнул:
– Готовься, друг мой.
– Я готов, – ответил Расти. – Поверь мне, я готов.
Лишь бы только Линда не была вместе с теми, кто планирует ворваться в участок, подумал он. Не хотел, чтобы жена кого-нибудь убила, еще больше не хотел, чтобы она рисковала жизнью. Даже ради его спасения. Пусть остается там, где она сейчас. Я, возможно, спятил, но Линда в безопасности, пока находится там же, где и весь город.
Так он думал, прежде чем началась стрельба.