ГЛАВА ВОСЬМАЯ
20.06.2068
…Они нашли сам корабль, точнее то, что он него осталось. Не какие-то куски и обломки, которые встречались нам, а большую его часть. Яйцо лежало немного в стороне. И они, естественно, сразу же направились к нему, не обратив должного внимания на сам искореженный корабль — это и сыграло роковую роль. Два непонятно как уцелевших кибера, прячущихся в разбитом остове корабля, открыли огонь.
Зверь должен был погибнуть, как и все остальные. Его спас Курт. За мгновение до атаки киберов немец что-то почувствовал и закричал. Зверь среагировал мгновенно, залег, откатился. Остальные не успели. Зверь и Курт выжили. Несколько человек были ранены, они еще могли отстреливаться. Остальные погибли сразу же…
Один из киберов не мог двигаться. Видимо, удар повредил его ходовую часть. У второго кибера было что-то не в порядке с координацией — он перемещался кругами, словно был к чему-то привязан. Вообще, невероятно, что они уцелели. Нас учили, что максимальная перегрузка, которую выдерживают боевые механизмы экстерров, — пятнадцать-восемнадцатьG. Возможно, падение смягчили деревья. Не знаю. С этим будут разбираться специалисты.
Зверь и Курт, а также их раненые товарищи открыли огонь по киберам. Но разрывные пули штурмовых винтовок отскакивали от брони.
Если бы киберы могли нормально перемещаться, бойцы были бы обречены. Машины экстерров предназначены для защиты яйца — это настоящие мобильные крепости, несущие на себе тяжелое вооружение. Они не промахиваются. Их датчики фиксируют каждый шорох. Они замечают все.
Но системы киберов, с которыми столкнулся отряд Зверя, были повреждены падением.
Люди отползли назад, туда, где инопланетные роботы не могли их достать. Зверь к тому времени уже вызвал подмогу. Оказавшись в относительной безопасности, онхотел было связаться со штабом, доложить обстановку во всех подробностях, но обнаружил, что компьютер разбит.
Два отряда десантников прибыли через пару часов. Они одновременно вышли к кораблю совсем с другой стороны, не оттуда, где прятался Зверь с остатками своей команды. И тоже попали под обстрел.
А потом открылось яйцо.
Об остальном Зверь рассказывает очень скупо.
Один из киберов, тот, что ходил кругами, все же двинулся вперед. Вылупившиеся экстерры разбежались по лесу, вынюхивая добычу для своей шевелящейся в луже слизи самки. И, конечно же, сразу учуяли мясо: свежую мертвечину и еще живую человечину.
Патроны заканчивались.
А стремительные инопланетные твари жрали людей — живых и мертвых. Росли на глазах. Таскали куски тел к самке. Здоровенный покореженный кибер ломился по кустам, расстреливая последних бойцов. Другой прятался где-то среди обломков корабля.
И только тогда, поняв, что подкрепление если и прибудет, то слишком поздно, Зверь решил отступать.
Они ушли с боем, издалека расстреляв жрущую, уже беременную самку. Их было восемь человек. Потом их стало шестеро — кибер заметил их спины и успел выстрелить дважды…
Это все, что рассказал нам Зверь.
Сейчас он уверен, что его арестуют и будут судить за то, что он оставил поле боя без приказа. Но я считаю, что он все сделал верно…
Настроение у всех отвратительное. Никто не ждал таких жертв.
А ведь и я мог оказаться там, с ними.
Я начинаю понимать, что это за война…
1
За Зверем пришли на следующий день после возвращения, вечером, в личное солдатское время.
Три незнакомых человека в гражданской одежде и брехун, старающийся держаться в стороне, но похожий на незнакомцев повадками и внешностью, вошли в казарму, отточенным привычным движением сунули золотые корочки удостоверений под нос дежурному, целеустремленно проследовали в помещение четвертого взвода.
— Капрал Эмберто? — спросил один из них, остановившись возле койки Зверя.
— Да… — Зверь поднял глаза, медленно отложил книгу, которую он на время взял у Павла, неохотно встал, понимая, кто эти люди и что им надо.
— Следуйте за нами.
— Я обуюсь.
— Да. Ремень можете оставить здесь.
— Хорошо.
Притихшие бойцы смотрели, как неторопливо собкрй-ется их товарищ.
— Куда вы его? — осторожно спросил Гнутый.
— Недалеко, — невыразительно ответил один из чужаков.
— Он все сделал правильно, — сказал Рыжий.
— Значит, ему ничего не грозит, — так же бесцветно отозвался другой.
— Присмотрите за вещами, ребята, — сказал Зверь и невесело подмигнул напрягшемуся, прячущему за спиной, свои записи Павлу. — Все будет хорошо.
— Возвращайся быстрей, капрал, — сказал Шайтан, впервые назвав командира отделения по званию.
— Сразу, как отпустят…
Они ушли: один человек спереди, два сзади, посредине 'Зверь со скрещенными на пояснице запястьями. И молчаливый брехун, смотрящий себе под ноги.
В казарме надолго установилось молчание. Потом кто-то сказал неуверенно:
— Они разберутся. Поймут, что иначе нельзя было.
— Ага, — хмыкнул мрачный Цеце. — Разберутся… Гнутый, покачав головой, вернулся к своему занятию.
Он через прутья клетки кормил своего хота кусочками мяса. Мясо это он раздобыл в бою, подобрал его во дворе Степана и тайком увез в кармане, нарушив тем самым десяток строжайших инструкций. Это было мясо экстерра. Самое обычное мясо, как уверял Гнутый. По его словам, он не первый год кормил свою ручную зверюгу этой пищей, рискуя из-за этого оказаться на тюремных нарах.
Павел взял книгу, оставленную Зверем, закрыл ее, провел ладонью по картонной обложке. “Война миров” Герберта Уэллса.
Старый фантаст словно предвидел будущее. Смертоносные машины и кошмарные чудовища. Все так и случилось.
Только вот разума у чудовищ не оказалось. И земным болезням они не подвержены…
— Немца тоже увели, — негромко заметил Шайтан. — Того самого, что со Зверем был.
— Курта, — напомнил Павел.
— Обвинить их не в чем, — сказал Ухо.
— В дезертирстве, — угрюмо отозвался Цеце.
— Они же никуда не сбежали. Вышли в зону эвакуации, как и было предписано.
— Оставив яйцо.
— И расстреляв самку.
— Но, возможно, не уничтожив.
— Так ты на чьей стороне ? — возмутился Ухо. — Что-то я не пойму…
— На чьей бы стороне я ни был, это ничего не изменит.
— Прекратите. — Гнутый дернулся, напугав хота. — И без вас тошно…
Снова все замолчали. Занялись своими делами, думая об одном.
До отбоя оставалось три часа.
2
Приказ зачитали на утреннем построении под звуки приглушенного марша Героев, после того как на плац с противоположных сторон были вынесены два флага: звездно-полосатый США и сине-золотой UDF. Громко и четко были перечислены поименно все погибшие. Таковых оказалось девятнадцать человек. Каждого наградили орденом Мужества, троим присвоили новые звания. Посмертно. Объявили, что семьям героев незамедлительно выплатят полагающиеся компенсации, а прах погибших в запаянных цинковых урнах будет передан родным.
Что было в этих урнах на самом деле — никто точно сказать не мог. Экстерры порой не оставляли и костей от своих жертв. Только титановые жетоны с выбитыми номерами и с крохотной микросхемой цифровой идентификации.
Когда отзвучала речь, двадцать бойцов с винтовками в руках выступили из строя. Они передернули затворы, вскинули стволы к небу и спустили курки.
Под треск выстрелов солдаты обнажили головы.
Форпост номер восемьсот шестьдесят три понес первые потери.
И никто не сказал ни слова об умершем в госпитале Ниецки; никто не вспомнил о первой жертве рядового Некко.
3
Внеочередное занятие по тактике вел лейтенант Уотерхилл. Впрочем, рассказывать известные, многократно повторенные вещи он не собирался. Он хотел просто поговорить со своими бойцами.
— Капрал Ягич!
— Рядовой, сэр, — напомнил Гнутый, поднимаясь с места, понимая, однако, что лейтенант не ошибся.
— Вам присвоено временное звание капрала. С сегодняшнего дня вы назначаетесь командиром отделения.
— Есть, сэр! — Гнутый щелкнул каблуками. — Извините мое любопытство, но что со Зверем, сэр?
— Не знаю, капрал. Можете сесть.
Гнутый не спешил опуститься на удобное кресло:
— Еще раз прошу извинить меня, сэр, но мы все беспокоимся.
— Я тоже, капрал. Садитесь… — Лейтенант был спокоен. Зато сержант Хэллер пыхтел от сдерживаемого негодования.
Гнутый словно раздумывал. Он уставился в потолок, отделанный белым пластиком.
— Еще какие-то вопросы? — поинтересовался лейтенант, и сержант Хэллер фыркнул, будто разъяренный бык
— Нет, сэр, — чуть помедлив, ответил Гнутый. Продолжая смотреть в потолок, он медленно опустился на свое место.
— И еще одна новость сегодня, — сказал лейтенант. — Семь человек из нашего взвода, уничтоживших раскрывшееся яйцо, получили благодарность с занесением в личное дело.
— Я так мечтал об этом, — пробормотал Рыжий, и сидящий рядом Цеце хмыкнул.
— А также, — чуть повысил голос лейтенант, — отмечены денежной премией в размере недельного оклада.
— Вот это уже лучше, — не сдержался Цеце. Сержант Хэллер заскрежетал зубами.
— Кроме того, им предоставлен отпуск на двое суток с возможностью покинуть Форпост.
— Да это же праздник, парни! — Цеце, словно забыв, где он находится, закрутился на месте. — Мы наконец-то можем вдоволь нагуляться в тайге!
Взвод отозвался сдержанными смешками. Разгневанный сержант Хэллер вырос под потолок:
— Молчать! — Он хлопнул тяжелой ладонью по столешнице, словно кирпичом ударил. — Слушать, что говорит командир!
— Успокойтесь, стафф-сержант, — повел перед собой рукой лейтенант, словно делал какой-то магический пасс. И сержант действительно успокоился: кровь отлила от его лица, ноздри сузились, расслабились плечи.
— Извините, сэр, — сказал он вроде бы даже смущенно и сел.
Стафф-сержант Хэллер признал власть молодого офицера. Павел встретился взглядом с лейтенантом, и они сдержанно улыбнулись друг другу, поняв, что подумали об одном.
— Я новый человек среди вас, — сказал лейтенант, обращаясь ко всему взводу. — Недавно мы были на задании, и это было мое первое боевое задание — я не собираюсь скрывать это от вас… И вот сегодня я пришел поговорить с вами. Я хочу услышать ваши вопросы. Думаю, вы хотите получить от меня какие-то ответы. Начнем?
— Начнем, сэр, — сказал Цеце. — Объясните нам, почему нас послали на это чертово задание? Без нормального вооружения, без защиты…
4
Пришельцы, с которыми столкнулись люди, оказались безмозглыми биомашинами, способными лишь убивать, жрать и плодиться. Первое время отдельные ученые еще пытались достигнуть какого-то взаимопонимания с этими существами, веря в то, что разум может быть нечеловеческим, иным, непознаваемым. Но вскоре сомнений не осталось — твари из космоса были начисто лишены и зачатков интеллекта.
Размножались они с потрясающей скоростью — самка (это было условное название, в действительности существо, рождающее других экстерров, являлось гермафродитом), вылупившаяся из яйца, уже через несколько дней приносила потомство — двенадцать-восемнадцать злобных зверенышей, готовых убивать, жрать и расти. В выводке среди бесполых стремительных хищников обычно была еще одна молодая самка (реже — две), через четыре дня достигающая половозрелости. Таким образом, численность укоренившейся колонии экстерров росла в геометрической прогрессии.
Когда пищи становилось мало — а ели они все, даже древесину и траву, если не было мяса, — колония делилась. Большая часть экстерров, сбившись в стаю, отправлялась искать новое место, где еды хватало бы на всех. Жуткая орда двигалась быстро, и мало кто из людей мог рассказать, как выглядит со стороны мигрирующая колония экстерров. Убежать от голодных тварей было невозможно.
Продолжительность жизни этих существ была невелика — не более трех лет, как утверждали ученые. Экстерры существовали как бы в ином масштабе времени — для них один час, условно говоря, был равен человеческим суткам. Биохимические реакции в организме инопланетных тварей протекали стремительно, метаболизм этих существ был больше похож на горение. Потому вечно голодным экстеррам постоянно требовалась пища. Потому они были быстры, как ни один земной хищник.
Несмотря на отсутствие разума у отдельных особей, разросшаяся колония экстерров жила по определенным правилам. Этим экстерры очень походили на крысиную стаю. Да и во внешности у некоторых из них можно было отыскать что-то общее — длинные хвосты, острые морды. Только вот размерами взрослые особи больше походили на медведей. На стремительных медведей с крысиными хвостами, со страшными тигриными лапами, с жуткими акульими пастями, с бахромой ядовитых щупалец. Впрочем, разновидностей экстерров было немало, и они очень сильно отличались друг от друга. Кроме того, мутации нередко изменяли внешний вид инопланетных тварей до неузнаваемости.
Дискообразные корабли экстерров были насыщены радиацией. Никакой защиты от излучения в максимально упрощенной конструкции космического судна не предусматривалось. И это было понятно — инопланетные корабли выполняли одну-единственную задачу — доставить на Землю несколько яиц и отряд боевых киберов, охраняющих развивающуюся колонию.
Очевидно, что инопланетные агрессоры рассчитывали уничтожить человечество, заселив Землю плодящимися со страшной скоростью монстрами. Возможно, так бы все и вышло. Если бы не Форпосты UDF.
Как показала практика, обычная армия оказалась не способной противостоять чудовищам. Колонии экстерров возникали неожиданно, где попало, они разрастались незаметно, словно раковые опухоли. И уничтожить их было невероятно сложно — даже ковровые бомбардировки не давали эффекта. Остановить множащихся монстров мог только ядерный удар. Но человечество лишь трижды решилось на эту крайнюю меру. Два раза собственную территорию бомбила Россия. И единожды использовал ядерное оружие Китай.
Только объединившись, можно было сдерживать нового врага. И коалиция спешно создавалась — у США имелись необходимые технологии, а у всех остальных были люди, ресурсы и территории. Все больше стран вступали в UDF, признавая очевидное: справиться с инопланетной напастью можно лишь всем миром.
По всей планете разворачивалась единая система противовоздушной обороны. Теперь корабли экстерров приземлялись редко, еще реже они уходили назад, в космос. Обычно их сбивали в верхних слоях атмосферы, на подлете. Они горели, падали, но свое предназначение тем не менее выполняли, — как и прежде, они доставляли яйца на поверхность планеты.
И тогда в работу включались Форпосты. Мобильные отряды бойцов, получив команду, за считаные минуты могли высадиться в любой точке планеты для того, чтобы уничтожить не успевшего еще укорениться врага. Любое промедление было опасно.
5
— …Поэтому нас и отправили на поиски сбитого корабля, — подвел итог лейтенант Уотерхилл. — Иначе мы имели бы дело с целой колонией, и неизвестно, сколько гражданских людей погибло бы, промедли мы хотя бы сутки.
— Все это мы слышали сто раз, — недовольно сказал Цеце. — Мы не хуже вас, а может и лучше, знаем, что такое колония экстерров. Но почему нас послали на задание практически без оружия, без нормального инструктажа?
— Вы сами знаете почему, — сказал лейтенант, пожав плечами. — Официально Форпост еще не готов выполнять свои задачи. Но возникла необходимость. Мы выполняли приказ.
Сержант Хэллер недовольно косился на Цеце. Ему-то все было ясно. Есть враг, и врага необходимо уничтожить. Есть приказ, и приказ надо выполнить.
— А что все-таки со Зверем, сэр? — со своего места поинтересовался Гнутый. — Неужели вам совсем ничего не известно?
Лейтенант помрачнел. Сказал сухо:
— Я не имею права что-либо говорить об этом… — Он замолчал, оглядывая лица своих бойцов. Кто-то слушал с интересом, кто-то откровенно скучал. Сержант Хэллер усердно таращился на стену. Капрал Енчек, командир второго отделения, скреб ногтем пластиковое покрытие стола. Рядовой Голованов черкал что-то в своем блокноте. Как обычно. Действительно — Писатель. Правильное дали ему прозвище.
— Но я скажу, — проговорил лейтенант и с удовлетворением заметил, как ожили глаза подчиненных. — Капрал Эмберто здесь, на территории Форпоста. Звания его не лишили. Люди из спецслужбы беседуют с ним. Никаких официальных обвинений капралу пока не предъявлено.
— Почему же его держат в изоляции?
— Этот вопрос не ко мне. — Лейтенант развел руками.
— Гнилые они люди, — пробормотал Рыжий. В голосе его было столько злобы и ненависти, что Павел оторвался от своих записей и оглянулся.
— Гнилые! — громко повторил Рыжий и отвернулся к окну.
Стало тихо.
Билась в стекло муха. Где-то далеко надрывно гудел дизель.
— Что ж, — сказал лейтенант, — на сегодня, думаю, хватит.
Он читал личное дело Рыжего и догадывался, откуда в нем эти злость и недоверие к людям из спецслужб.
— Занятие закончено, — объявил лейтенант и вышел до того, как бойцы поднялись со своих мест.
6
После обеда Павел сразу же направился в канцелярию за увольнительной и обещанной премией. В дверях он нос к носу столкнулся с Некко. Здоровяк схватил его за плечо и только после этого увидел, кого он поймал. Хищно усмехнувшись, Некко сдавил плечо Павла и зашипел, кривя губы:
— Готовься, чемпион. В следующий вторник. Вечером. Я сотру тебя в пыль. Я размажу тебя по рингу…
Возможно, Некко размазал бы Павла прямо сейчас, на широком крыльце канцелярии. Но здесь было слишком много свидетелей. Двустворчатые автоматические двери то и дело открывались перед снующими людьми. В курилке неподалеку расположилась группа молодых офицеров, они что-то живо обсуждали, смеялись громко. На колоннах, подпирающих крышу, медленно поворачивались из стороны в сторону все фиксирующие видеокамеры.
Павел, стараясь не показывать, что ему больно, ухватил большой палец Некко, вонзившийся в плечо. Вывернул его, и хватка здоровяка ослабла.
— Почему ты так меня ненавидишь? — негромко спросил Павел, снизу вверх заглядывая в исказившееся лицо Некко. — Что я такого сделал?
— Я — чемпион! — Некко словно не слышал вопроса. — Я — лучший! — Вторая его рука вцепилась Павлу в плечо, впилась пальцем в ямочку над ключицей, и Павел присел, заскрежетал зубами от боли.
— Во вторник! — Некко щерился, с упоением ощущая, как мнется в ладони разом ослабшее плечо соперника. — Готовься!
Павел резко отшатнулся, одновременно ударил клином сомкнутых рук снизу по каменным запястьям противника, перехватил соскользнувшую ладонь, вывернул ее, скрутил, навалившись всем телом. И теперь уже Некко присел, скрипя зубами от боли и ярости.
— Эй, что тут у вас? — остановился около сцепившихся бойцов проходящий мимо незнакомый офицер.
— Ничего, сэр. — Павел попытался улыбнуться. — Просто показываю товарищу один прием.
Он толкнул противника, отпустил его руку и проскользнул в услужливо распахнувшуюся дверь.
Рядовой Некко, пыхтя, тер ладонь. Боевой запал как-то разом угас, но злоба стала еще сильней, еще более жгучей.
Ничего, во вторник все встанет на свои места. Надо лишь чуть-чуть подождать. Здесь многое нельзя, но на ринге можно все…
Офицер долго смотрел на раскрасневшегося бойца, что-то бормочущего себе под нос, потом спросил:
— Это тебя называют Титаном?
— Да. — Некко вскинул голову.
— Я видел, как ты дрался… Ты знаешь, что твой соперник умер?
— Да.
— Это ты его убил.
Некко ухмыльнулся горделиво. Запротестовал:
— Я не убивал его. Я просто его ударил. Умер он сам.
— Будь осторожней, рядовой, — помолчав, сказал офицер. — Будь осторожней.
