ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
22.07.2068 (примерно 16.00)
Мы заняли высоту, потеряв двух человек убитыми, шестеро ранены.
Матрица сказала бы, что процент потерь допустим.
Теперь я с ней не согласен.
Дульбекко и Мрожек. Итальянец и поляк. Оба веселые, шумные, жизнерадостные. Одному тридцать пять, другому тридцать три. У одного сын, у другого дочь. У обоих — жены.
Теперь — вдовы.
Лейтенант будет писать им письма. Я ему не завидую.
Сколько еще придется ему написать таких писем?..
Мы прошли через лес, наводненный экстеррами. Эти твари лезли отовсюду. Они отлично слышат, так нам говорили на лекциях, и мы своей стрельбой не столько распугивали их, сколько приманивали.
Мы — наживка.
Так и было задумано?..
У нас шестеро раненых. В том числе сержант Хэллер
Я заметил еще в лесу, что с ним что-то не то. Когда мы, уничтожив большую часть экстерров, двинулись дальше к вершине, сержант еще шел сам и нас подгонял своей руганью. А потом он упал.
Все подумали, что он просто запнулся. А он дергался в траве, пытаясь подняться. И не мог.
Его контузило почти в самом начале боя — одна из мин упала слишком близко. Его ударило взрывной волной и задело осколком. Но он держался, пока мог. Он и сейчас держится: слабым голосом требует, чтобы его развязали, помогли подняться. А мы его не связывали. Незачем. Он сейчас не владеет своим телом. Он беспомощен, как ребенок. Впрочем, лексикон у него совсем не детский.
Всех раненых лейтенант решил оставить здесь — на голой горной макушке, откуда отлично простреливаются окрестности и где сейчас разворачивает свои орудия минометная батарея.
У них отличные тягачи! Маленькие, проходимые, мощные, они могут преодолевать завалы и могут расчищать дорогу — настоящее чудо техники.
Они вообще вооружены лучше нас. Один из минометчиков показал мне “Форель”, самонаводящуюся реактивную мину — я эту штуку видел только на картинках. Длиной в полторы ладони, толщиной в ладонь, она сама срывается с места, заметив цель, и дотла сжигает любого экстерра в считаные доли секунды.
Нам бы пару десятков таких мин, и, кто знает, Дульбекко и Мрожек, возможно, были бы живы.
Но мы обходимся стандартным десантным оружием.
И, слава богу, теперь у нас есть патроны. Минометчики поделились, лейтенант договорился. У них на тягачах целый арсенал…
Кажется, лейтенант встает.
Что? Пора идти?
Да. Пора.
Все!
Поели. Отдохнули. Сдали раненых.
Сейчас двинемся дальше.
К самому логову.
На всякий случай я решил оставить этот дневник сержанту Хэллеру. Если со мной что-то случится, он знает, куда его отослать.
Туда, где меня ждут.
Тем, кто меня любит.
1
Дождь перестал.
Мокрые тяжелые ветки дружески хлопали по бронепластику, приветствуя людей и тут же их провожая. Притихшие деревья вздрагивали, кропя чистой водой на шлемы бойцов. Лопались под ногами гнилые валежины, тихо похрустывала прелая листва.
Лес был искорежен и переломан. Истекали смолой поверженные сосны. Завивалась локонами береста опрокинутых берез. Дрожали выкорчеванные осины. Земля была изрыта обугленными оспинами бомбовых воронок.
— Тихо как, — сказал кто-то, вздохнув.
Они двигались единой группой, сосредоточенные, внимательные, настороженные. До точки Сигма было рукой подать. А значит, они находились на вражеской территории.
В тылу врага…
— Лейтенант, мы успеем дойти до места затемно? — спросил Цеце.
— Да.
— Надеюсь, мы там не задержимся надолго?
— Не знаю.
— Я бы не хотел провести в этом лесу целую ночь.
— Я тоже…
Они разговаривали на равных, и некому было одернуть солдата — сержант Хэллер остался с другими ранеными.
— Сдается мне, всех экстерров с этой горы мы перестреляли на противоположном склоне, — сказал Рыжий. — Когда поднимались.
— Ты поменьше болтай, — сказал Гнутый. — И следи за своим сектором.
— Тихо! — прикрикнул на расшумевшееся отделение капрал Некко. Кажется, он пришел в себя после приступа паники.
— Слушай, капрал, а ведь ты, пожалуй, нас всех спас, — сказал Зверь. — Что случилось, не хочешь рассказать?
— Нет, — буркнул Некко, выдержав паузу.
— Как ты их обнаружил? — не отставал Зверь. — Ты их увидел? Услышал? Унюхал?
— Я просто предугадал, что случится через несколько секунд. Вот и все.
— Предугадал? Занятно.
Какое-то время они шагали молча, думая каждый о своем.
Павел вспомнил пугающий крик Некко и невольно поежился; вспомнил, как полезли из-за деревьев первые экстерры и сама по себе загрохотала, задергалась в руках ожившая штурмовая винтовка. Потом припомнил, как он двумя точными очередями распотрошил двух тварей, едва не зацепив Шайтана, и в очередной раз подивился своему везению.
Или же это было не просто везение?
Может быть, все дело в биоактивации? Какая-то из прививок ускорила его реакцию.
Вполне возможно. По крайней мере они на ногах уже несколько часов, за это время был проделан трудный путь, а он давно забыл об усталости. Словно второе дыхание открылось и уже не закрывается.
Тоже биоактивация? Что там доктор говорил по этому поводу?
“…Можете забыть про усталость и одышку. Теперь ваш организм будет получать столько кислорода, сколько ему потребуется…”
Естественный допинг.
Вирус, вырабатывающий гемоглобин.
Симбиоз…
— Слушай, Курт, — вновь заговорил Зверь.
— Да? — Немец закрутил головой, пытаясь найти тоге, кто к нему обращается.
— Смотри, куда велено, — сердито приказал ему капрал Гессе, недовольный своим неуклюжим солдатом-новичком.
— Это я, Курт. — Зверь похлопал немца по плечу. — Я — Эмберто.
— А! Да! Что?
— Помнишь тот бой, из-за которого меня разжаловали?
— Конечно.
— Ты ведь тоже почувствовал что-то.
— Да.
— Предугадал, как и Некко сегодня.
— Да.
— Предупредил.
— Да.
— Черт возьми! Как вам это удается?
— Не знаю.
— Отставить разговоры! — Всем показалось, что это подал голос сержант Хэллер, невесть как оказавшийся здесь. Но это был лейтенант. — Будьте внимательней, — сказал он, сбавив тон. И добавил тихо, словно извинялся: — Враг рядом…
2
Тварь прыгнула неожиданно.
Ее даже никто не успел увидеть. Она просто очутилась среди бойцов, возникла из пустоты рядом с лейтенантом — пасть, полная клыков, мощные лапы, острые когти, гибкое тело, покрытое костяной чешуей.
— Расступись! — крикнул Зверь. Но было поздно.
Огромный — размером с полуторагодовалого быка — экстерр сбил лейтенанта с ног, схватил челюстями поперек туловища, сжал — броня лопнула, словно раздавленный грецкий орех, брызнула кровь. Мелькнули в воздухе лапы — рядовой Моисеи, вспоротый когтями, отлетел на три метра, ударился головой о ствол березы, свалился кулем на землю. Изогнувшись, метнулось в сторону чешуйчатое тело — капрал Енчек, не успев отскочить, опрокинулся на спину.
Бойцы бросились врассыпную. Эфир наполнился криками и руганью.
Мечущийся экстерр сбивал людей, словно кегли. Он катал их по земле, рвал когтями, давил, душил. Он заготавливал пищу.
Экстерра остановил Зверь. Отшвырнув бесполезную винтовку, сорвав с пояса гранаты, он бросился на хищника, словно собирался справиться с ним в рукопашной. Они сшиблись грудь в грудь — человек и инопланетный монстр. Гильотиной сомкнулись страшные челюсти.
Зверь, в один миг лишившийся обеих рук, закричал от нестерпимой боли.
А потом раздались два приглушенных хлопка — две гранаты почти одновременно рванули в брюхе экстерра. Перекувырнувшись через голову, хищник рухнул на своего победителя.
— Капрал! — взвыл Шайтан, забыв о том, что Эмберто давно разжалован.
Цеце исступленно ругался, пытаясь вылезти из-под чьего-то тела. Гнутый надрывно хрипел, булькал горлом — кажется, плакал. Ухо, волоча за собой сломанную ногу, яростно толкал землю руками, полз на помощь старому товарищу, бывшему командиру, начиная понимать, что помощь уже не нужна, и ярясь от этого еще больше.
Тварь не шевелилась.
Бойцы поднимались, кто мог подняться. Искали друг друга, выкликая тревожно имена, прозвища и фамилии:
— Штейнгель! Длинный! Марк! Ксенакис! Курильщик! Хетцель! Нестеров!..
Многие не откликались.
— Лейтенант! Лейтенант!
Взводный был перекушен пополам. Подразделение осталось без командира.
На руке капрала Буасье громко запищал коммуникатор. Француз вздрогнул, растерянно глянул на небольшой экран, не сразу смог прочитать мелкие буквы пришедшего сообщения. Когда понял, о чем там говорится, выпрямился, вскинул голову, прокричал хрипло:
— Я принимаю командование!
Штаб требовал двигаться дальше, обещая позаботиться о раненых.
— Командирам подсчитать потери и доложить! — Капрал Буасье лихорадочно обдумывал свои действия. Теперь он отвечал за все.
Через две минуты стало ясно: в короткой стычке подразделение потеряло почти половину личного состава. Только двадцать бойцов могли продолжать путь. Пять человек были убиты. Девять человек получили серьезные травмы.
Капрал Буасье принял решение.
Убитых и раненых стащили в одно место, разместили их таким образом, что живые могли держать круговую оборону, защищая себя и мертвых. В окрестном лесу расставили сигнальные мины так, чтобы ни одно живое существо не сумело пройти, не обнаружив себя.
— Держитесь! Геликоптер уже вылетел. Через полчаса будете в безопасности.
Офицерский компьютер, залитый кровью, помятый и поцарапанный, но работающий, попискивая, требовал чего-то.
— Кто умеет обращаться с этой штуковиной? — спросил капрал Буасье.
— Зверь умел, — угрюмо сказал Ухо, осторожно ощупывая сломанную ногу.
— Я могу. — Рыжий закинул винтовку за спину, взял компьютер, испачкав ладони в крови лейтенанта Уотерхилла. Нажал на что-то. Надавил сильней. Ударил ладонью, кулаком, свирепея.
— Эй, ты что делаешь? — Капрал схватил солдата за плечо.
Рыжий, дернувшись, сбросив руку Буасье, швырнул компьютер на землю, под ноги, прыгнул на него. Корпус треснул, как треснула броня лейтенанта в зубах экстерра, но вызов все пищал, тонко, противно.
И Рыжий, сдернув винтовку с плеча, короткой очередью вдребезги разнес компьютерный планшет. Втоптал обломки в землю. Остановился. Поднял голову, посмотрел в лицо Буасье. Объявил, тяжело дыша:
— Все равно он был сломан.
Спорить никто не стал.
Через пять минут отряд из двадцати человек продолжил путь.
Идущие бойцы еще долго слышали в эфире голоса оставшихся товарищей, и казалось им, что все они по-прежнему вместе.
3
Капрал Буасье оказался неплохим командиром. Впрочем, заменить лейтенанта Уотерхилла или сержанта Хэллера он не мог. Да и не пытался.
— Эвакуация раненых началась, — объявил он для всех, получив сообщение на коммуникатор.
— Там же приземлиться негде, — сказал Цеце.
— Наверное, забирают прямо с воздуха, — предположил Гнутый.
— И стал наш одноухий одноногим, — невпопад сказал Рыжий.
— Эй, Курт! — позвал Цеце.
— Да?
— Куда вы с Некко смотрели, экстерр вас раздери? Неужели вы ничего не почувствовали?
— Ничего.
— Синоптики вы хреновы! Предсказатели чертовы! Вот и надейся на вас!
— Отставить разговоры, рядовой! — подал голос капрал Некко.
— Есть, сэр, — издевательски прохрипел Цеце.
Они спешили. Бежали под уклон, держа оружие в руках, готовые открыть огонь в любое мгновение, по любой цели.
Сначала стрелять — потом разбираться.
Они уже встретили трех экстерров — не таких крупных, как тот, что убил лейтенанта Уотерхилла и еще четверых человек. Они в клочья разнесли тварей, выместив на них свою злость, но не удовлетворившись этим.
Павел посматривал на свое отделение.
Приземистый Шайтан на удивление легко тащил массивный пулемет. И откуда в нем только силы берутся? Гнутый, помогая малорослому товарищу, нес на спине ящики с пулеметными лентами, от их тяжести сутулясь еще больше. Перемазанный кровью Рыжий легко скакал по камням, перепрыгивал через поваленные стволы, взбираясь на баррикады валежника; порой он довольно далеко уходил в сторону от отряда — кажется, специально лез на рожон. Цеце старался держаться с ним рядом, но не мог угнаться за товарищем. Некко молчал, только пыхтел тяжело.
— Будете внимательней! — предупредил капрал Буасье. — Приближаемся к месту. Вероятность встречи с противником — сто процентов.
Возможно, аналитики и разведчики ошиблись в своих оценках. Враг был не там, где они предсказывали. А там, где он наверняка должен был находиться, его не было видно.
Экстерры словно попрятались. Возможно, они затаились, приходя в себя после бомбовых и артиллерийских ударов…
Деревья вдруг расступились. Бойцы выбежали на открытое место. Весь лес на огромном пространстве был вывален мощными взрывами. Голые стволы лежали словно на вырубке. Торчали вывороченные корни. Изрытая, перепаханная, начиненная металлом земля еще кое-где дымилась.
Вчера на этом месте была крупная колония экстерров.
Теперь здесь ничего не осталось.
— Смотрите! — Цеце показывал куда-то в сторону. — Соседи!
На дальнем краю открытого пространства, рядом с отвесными скалистыми стенами по крутому склону спускалась цепочка людей. Они выглядели совсем крохотными на фоне скал и порушенного леса, и было их всего-то человек десять, но Павел, глядя в их сторону, воспрянул духом, почувствовал подъем, словно в чужом негостеприимном месте встретил старых верных товарищей.
Собственно, так оно и было.
— Мы не одни, — сказал капрал Буасье.
И это была мысль, которая пришла на ум каждому.
4
Если бы не коммуникаторы, они миновали бы пещеру, не заметив ее и обойдя стороной.
Черная дыра в подземелье пряталась в зарослях колючего кустарника, в неприметной расщелине, окруженной россыпью валунов и выветренными скалами. Лес здесь практически не пострадал от снарядов и бомб — видимо, командование не желало случайно обрушить пещеру или завалить в нее вход. Подземелье надо было очистить от экс-терров. Иначе, рано или поздно, они снова появятся здесь — инопланетные твари выкарабкаются из-под любого завала.
Капрал Буасье выбрал позицию на небольшом, чуть приподнятом уступе, козырьком нависающем над расщелиной. Лес в окрестности был редкий, прозрачный — высокие сосны тянулись к небу хвойными шапками. С уступа отлично просматривались дно ущелья и широкая, заросшая кустами дыра пещеры чуть в стороне, как раз на расстоянии выстрела из подствольного гранатомета.
Лучше позиции было не сыскать.
День заканчивался. Мутное пятно солнца клонилось к далеким сопкам. С влажной земли поднимались призрачные фигуры испарений, редкие пряди тумана тянулись по сырой траве.
— Насколько я помню, мы должны удерживать эту позицию, — сказал Цеце. — То есть оборонять ее от врага. Так где же враги?
— Память тебя подводит, — сказал Гнутый. — Наша задача — контролировать вход в пещеру.
— И что под этим понимать?
— Откуда мне знать?
— И долго ли нам ее контролировать? Часа через три начнет смеркаться. Я не хочу здесь ночевать!
— У тебя действительно что-то с памятью. Ясно сказано: контролировать до особого распоряжения.
— Да уж. Яснее не бывает…
Павел, лежа на голых камнях, не чувствуя ни холода, ни сырости, лениво жевал длинную травинку, сунув ее под приподнятое забрало шлема, и следил за отведенным ему сектором: ориентир справа — куст ольхи, ориентир слева — черный расколотый валун. Сейчас он уже сожалел, что оставил дневник сержанту Хэллеру. Ему было что написать, и время было, и уже как-то не верилось, что смерть может оказаться совсем рядом. Не верилось и в то, что лейтенант Уотерхилл больше никогда не назовет его фамилию на перекличке и теперь лейтенанту не надо будет писать письма родственникам погибших солдат. Не верилось, что жизнелюбивый, рассудительный здоровяк Эмберто, больше известный как Зверь, спасая товарищей, скормил свои накачанные руки экстерру. Не верилось, что поляк Мрожек уже никогда не будет во всеуслышание зачитывать забавные письма дочки.
Не верилось.
Слишком тихо было вокруг. Спокойно.
Мирно.
— Тревожно мне как-то, — подал голос Цеце. — Эй, Курт, ты ничего не чувствуешь?
— Нет, — неуверенно откликнулся немец.
— А ты, Некко?
— Нет, — буркнул капрал.
Цеце сидел на самом краю уступа, свесив ноги вниз, держа винтовку на коленях, свободной рукой время от времени бросая в расщелину мелкие камешки. Шайтан, укрепив пулемет на сошках, обложившись коробками с пулеметными лентами, следил за входом в пещеру. Гнутый раскладывал перед собой ручные гранаты, переставлял их, словно играл в какую-то игру.
— Нелепо получилось, — сказал Цеце.
— Ты о чем? — спросил Рыжий.
— О Звере. Зачем он это сделал?
— Тебя спасал, — сказал Гнутый.
— Мы бы отбились.
— Как же! Отбились бы! — Гнутый фыркнул. — Помедли он еще несколько секунд, и весь взвод встретился бы на небесах. Или в аду. Тебе где больше нравится?
— Я туда же, куда и Рыжий, — хмыкнул Цеце. — А рыжих в рай не пускают.
— Нас никуда не пускают, — сказал Рыжий. — Так что я надеюсь здесь задержаться.
— Вот и Зверь… надеялся… — негромко сказал Шайтан. — Собирался в город. Говорил, с девушкой какой-то познакомился, свидание ей назначил. Она придет, а он… — было слышно, как Шайтан заскрипел зубами.
Павел перевернулся на бок, посмотрел на товарищей. Хотел сказать что-нибудь жизнеутверждающее, но ничего умного придумать не мог. В голову лезли словесные штампы о подвиге, который не будет забыт, о геройстве и самоотверженности, о долге, который все они должны выполнить, о том, что каждый сделал бы то же самое, окажись он…
Нет, не каждый…
— Слушай, Шайтан, а ведь ты к нам после смерти не попадешь, — сказал Цеце. — У тебя и ад, и рай свои. Может, тебе креститься, пока не поздно?
— Лучше давай я сейчас тебе обрезание сделаю, — сказал араб. — Попадешь к нам.
— Не смешно, — признал Цеце.
— Не отвлекайтесь, — попросил капрал Буасье. Будь на его месте сержант Хэллер, он рявкнул бы так, что у всех в ушах заложило.
— Мы не отвлекаемся, капрал, — мирно сказал Цеце. — Мы все видим… — Он тяжело вздохнул: — Эх, тяжко мне что-то… Писатель, ты ничего не чувствуешь?
— Нет, — отозвался Павел.
— Да что же вы все…
5
Уже темнело, когда Шайтан заметил движение в зарослях возле пещеры. Он окриком предупредил товарищей и припал к прикладу своего пулемета, готовый по команде открыть огонь.
Капрал Буасье, привстав, через оптический прицел винтовки долго рассматривал затянутые мглой кусты. Наконец, опустив оружие, сказал:
— Экстерры.
— Может, просто туман? — спросил Цеце.
— Нет.
— И что они там делают?
— Не знаю. Кажется, там самка.
— Что ж, сержант Хэллер посчитал бы, что нам повезло, — сказал Гнутый. — За самку начисляется больше всего очков.
— Похоже, они нас еще не учуяли. Ветер в нашу сторону.
— Может затаимся? — предложил Цеце. — Ночь на носу, а сколько их там — неизвестно.
— Где они были днем?
— Может, специально ждали темноты?
— У них же ни капли разума!
— Почему нам ночную оптику не выдали? Слышите меня, командиры хреновы? Если мы все тут поляжем, то это будет на вашей совести!..
Бойцы перешептывались, опасаясь, что копошащиеся в ущелье экстерры могут их услышать.
— Огонь пока не открывать, — немного поразмыслив, сказал капрал Буасье. — Стрелять, только если они полезут наверх.
— Конечно, полезут, — уверенно сказал Гнутый. — Чего им там внизу делать?
— Давайте затаимся, — опять предложил Цеце. — Мы должны контролировать вход в пещеру. Вот и будем его контролировать.
— Тихо! — сказал Буасье, вскинув руку. — Они идут!
— Я говорил, — сказал Гнутый и взял ручную гранату, подкинул ее на ладони, словно булыжник. — Ну что, начнем, капрал?
Пискнул чей-то коммуникатор. Бойцы синхронно глянули на запястья. Но сообщение пришло только к командиру. Капрал Буасье быстро его прочел и махнул рукой:
— Огонь!
Два пулемета ударили по ожившим кустам; трепыхаясь, повисли в воздухе огненные нити трассеров, заплескались языки дульного пламени, и сразу стало заметно, насколько же сгустился мрак за последние полчаса. Гнутый, крякнув от усилия, кинул ручную гранату в сторону пещеры, сразу же схватился за штурмовую винтовку. Фыркнув, ожгла тьму пылающая струя напалма, огненным водопадом обрушилась вниз, на камни. Лязгнули подствольные гранатометы, зашвырнув гранаты, похожие на толстые сардельки, к самой пещере. Окружающие скалы содрогнулись, словно зарницами осветилось низкое небо.
Через минуту в расщелине не было ни одного живого экстерра. От кустов остались лишь редкие тонкие прутики, и оголенная пещера чернела на фоне горящей земли, будто вход в саму преисподнюю.
Пули щелкали по камням, рвали туши мертвых экстерров.
— Отставить огонь! — приказал капрал Буасье, не дожидаясь приказа по коммуникатору.
Стрельба прекратилась не сразу. Лишь расстреляв обойму, бойцы опускали оружие. Последним смолк рокочущий пулемет Шайтана — кончилась лента.
— И это все? — недоуменно спросил Цеце.
А через мгновение они все увидели нечто кошмарное — огромное толстое щупальце выползло из пещеры, несколько раз ткнулось в скалы, словно ощупывало их, потом одним широким движением сгребло всех убитых экстерров и втянуло их внутрь.
Бойцы оторопели.
Никто никогда не слышал ни о чем подобном.
— Что это было? — тихо спросил капрал Буасье. Прошло немало времени, прежде чем он получил ответ.
— Ты командир, — сказал Гнутый, — тебе видней…
Они еще долго стояли, вглядываясь в зев пещеры и пытаясь убедить себя, что увиденное ими — галлюцинация, мираж, наваждение.
Если это щупальце экстерра — а что еще это может быть? — то какой же величины он сам?
— Вызывай подкрепление, командир, — негромко сказал Гнутый. — И пусть они прихватят с собой пару ядерных зарядов.
— Вы как хотите, — ежась, сказал Цеце, — но ночевать я здесь не останусь.
6
Подкрепление вызывать не пришлось. Оно явилось само, ровно через десять минут после того, как на коммуникатор Буасье поступило особое распоряжение от командования.
“Обеспечить безопасность работы специальной группы. Без промедления выполнять все их приказы”.
И по поводу сгущающейся тьмы можно было больше не беспокоиться.
Когда стало так темно, что любой торчащий из земли камень, любой пень на расстоянии пяти шагов казался вставшим на дыбы экстерром, облака в зените мягко засветились. Бойцы сперва подумали, что это поднялась в небо луна. Но через несколько минут поняли, что ошиблись — свечение ширилось, делалось ярче — словно огромное новое солнце разгоралось в самом центре небосвода.
— Вот так история! — сказал Цеце. — Второй раз в жизни вижу подсветку!
Далеко в космосе на высокой стационарной орбите разворачивалось, словно цветок распускался, гигантское зеркало из тонкой пленки. Отражаясь, солнечный свет падал на ночную сторону планеты, освещая тысячи квадратных километров земной поверхности.
— Ну вот, а ты темноты боялся, — с легким укором сказал Буасье. — Прямо как маленький ребенок.
— Не перевирай мои слова, капрал! — Цеце смотрел вверх. Сейчас он напоминал человека, узревшего в небе явление божьего лика. — Не темноты я боюсь. Я экстерров опасаюсь, которые во тьме совсем незаметны будут…
Только что прибывший отряд, словно не замечая десантную группу, разворачивал в стороне какое-то оборудование. Похоже, он собирался надолго здесь задержаться.
— Что это за люди, капрал? — спросил рядовой Оберт из первого отделения.
— Спецгруппа, — коротко ответил Буасье.
— Это понятно. Что они хотят?
Вместо капрала, криво ухмыльнувшись, ответил Гнутый:
— Они собираются провести спецоперацию.
— Именно! — без тени улыбки подтвердил Буасье. Экстерров пока видно не было. И чудовищное щупальце больше не показывалось.
— Сдается мне, застряли мы тут надолго, — вздохнув, сказал Цеце. — Надолго и основательно.
Рыжий, покинув свой пост, отошел в сторону, забрался на валун, уставился в сторону копошащихся соседей. Их было плохо видно за деревьями, но что-то он все же разглядел, поделился с товарищами:
— Там не только солдаты. Еще какие-то в гражданском. И эти — в костюмах. Чистильщики.
— А солдаты-то кто? — поинтересовался Цеце.
— Не наши, — сказал Рыжий. — Похоже, элита… Механизированные костюмы “Ти-рекс”. Уж не те ли самые это бойцы, что прикрывали минометную батарею? Вояки хреновы! С таким-то оснащением шли за нашими спинами! Где они были, когда Зверь совал гранаты в пасть той чертовой твари вместе со своими руками?!
— Потише, Рыжий, — сказал Цеце. — Они могут тебя слышать.
— Пускай слушают! Я еще раз могу повторить!
— Рядовой Куфельд! — Буасье все же решился призвать Рыжего к порядку. — Займите свое место!
— Сейчас, капрал… Одну минуту… — Гнутый в прицел винтовки рассматривал соседей. — Там еще какие-то ребята. Тоже стоят в оцеплении.
— Наши? — спросил Гнутый.
— Нет… Слушай, да у них там два “Барса”! Цеце присвистнул.
Боевой робот “Барс” габаритами был намного меньше, чем киберы экстерров, но по огневой мощи он ничем не уступал инопланетным механизмам, а по мобильности и проходимости значительно их превосходил. Бесценные “Барсы” состояли на вооружении целого ряда элитных подразделений, расквартированных в основном в Северной Америке и Центральной Европе, но использовались они крайне редко — начальство берегло их для парадов и показательных выступлений. Кроме того, были известны случаи, когда боевые роботы, выполняя задание, атаковали оказавшихся поблизости людей, не имеющих при себе системы опознания “свой-чужой”. Такие инциденты начальству были не нужны. Тем более, поговаривали, что и система “свой-чужой” не всегда удерживала “Барсов” от нападения — чувство самосохранения у них было на высоте, программисты постарались на славу.
— А мы что тут делаем? — спросил бородатый Маркс. — Зачем мы здесь, когда там такая сила?
— Вся та сила экстеррам не страшна, — сказал Гнутый. — А вот мы их по-настоящему пугаем. И знаешь почему?
— Ну? — спросил Маркс.
— Согласно последним исследованиям яйцеголовых, экстерры ужас как боятся бородатых мужиков, — заявил Гнутый.
— Да ну тебя! — отмахнулся Маркс.
— Я серьезно! И знаешь почему?
— Ну?
— Потому что, когда они жрут таких, как ты, борода страшно щекочет глотку и может даже защекотать до смерти! А уж когда они испражняются!..
Гнутый не шутил, не смеялся — слишком тяжело было у него на душе. Он потерял друзей и товарищей, он и сам был в опасности. Гнутый насмехался. Над экстеррами, над собой, над несправедливостью, над смертью.
— Идут сюда! — объявил Рыжий и спрыгнул с валуна. Вернувшись на свое место, он сел на землю, повернувшись спиной к приближающимся со стороны соседей офицерам.
Капрал Буасье, вскочив, отряхнулся, попытался одернуть бронекостюм, словно это было обычное хэбэ, — привычное движение, сейчас бессмысленное и нелепое. Он потоптался на месте, очевидно, готовя слова для доклада, потом закинул винтовку за спину, зачем-то посмотрел на коммуникатор, оглянулся на своих солдат и двинулся навстречу офицерам.
Они встретились возле куста орешника — в пятидесяти шагах от десантной группы, присматривающей за ущельем, в двухстах метрах от занятого делом спецотряда.
— Господин полковник! — Буасье вскинул руку к виску, обращаясь к старшему офицеру. — Тринадцатая десантная группа “Горностай” выполняет поставленную задачу по контролю входа в пещеру, где предположительно размещается логово противника. Одна вылазка отбита, потерь нет. Получен приказ обеспечить вашу защиту и выполнять ваши распоряжения! Командир группы капрал Буасье! Сэр!
Офицеры, не перебивая, выслушали доклад. Щеголеватый полковник, затянутый в парадную форму, лениво кивнул и поверх капральского плеча осмотрел бойцов. Сказал брезгливо:
— Разлеглись тут, как на пляже.
— Позиция очень удобная… — начал было оправдываться Буасье, но полковник оборвал его:
— Помолчите, капрал! — Он повернулся к сопровождающим его майору и капитану. Сказал им, нисколько не стесняясь, что его слышит капрал и могут услышать бойцы: — Это и есть те самые люди, которых мне обещали? Вот это отребье?
— А чего вы хотели, полковник? — устало спросил небритый майор. На груди его поблескивал единственный орден, скромный “Огненный Орел” — такую награду в штабах не заслужить. — Бравых молодцов из комиксов? Эти люди прорвались сюда с боем, неся потери, очищая для нас путь, передавая необходимую информацию. Благодаря им мы здесь.
— Эти люди не похожи на солдат, — недовольно сказал полковник.
— Это десантники, сэр, — с нажимом сказал майор.
— Они согласятся побыть грузчиками?
— Если вы не найдете им другой работы, они могут передвинуть эту сопку.
Полковник усмехнулся одними губами:
— Я вижу, вы любите их больше, чем моих солдат.
— Я шестнадцать лет провел на Форпостах.
— А я больше двадцати лет делаю свое дело.
— У нас общее дело, сэр!
Полковник смерил взглядом неуступчивого майора. Решив больше не спорить, обратился к стоящему навытяжку капралу:
— Сейчас прибудут вертолеты, доставят груз. Выделите десять человек для разгрузки. Остальные пускай загорают дальше.
— Сэр! — Глаза Буасье бегали. Он не знал, на кого смотреть, к кому лучше обратиться.
— Что еще? — спросил полковник, недовольный тем, что капрал не спешит выполнять его однозначно простой и прозрачно ясный приказ.
— Обязан доложить, что в пещере экстерры.
— И что?
— Они в любой момент могут опять полезть наружу. И если десять моих людей в это время будут разгружать вертолеты, то экстерры смогут прорваться.
— Вы что?! — Полковник побагровел, голос его задрожал, зазвенел от сдерживаемого гнева. — Обсуждаете мой приказ, капрал?!
Буасье, который должен бы был испугаться, вдруг переменился — он корпусом подался вперед, словно собирался броситься на полковника, стиснул кулаки, нахмурился, набычился, поджал губы. Сказал жестко, упрямо:
— Нет, сэр. Я просто довожу до вашего сведения, что вы своим приказом подвергаете опасности мой отряд. И своих людей тоже.
— Капрал прав, полковник, — сказал майор, коротким быстрым жестом остановив Буасье, собирающегося к своим словам добавить еще что-то злое и колючее.
— Он прав, — согласился и капитан. Судя по нашивкам, служил он в разведке. — В пещере логово экстерров. Там целая колония, и мы не можем даже оценить ее размеры. Не стоит ослаблять отряд. Вы можете снять отсюда этих людей, но тогда вам необходимо поставить других…
Полковник, как на предателей, смотрел на сопровождающих его офицеров. Потом рывком развернулся, бросил через плечо:
— Оставайтесь на месте, капрал, — и зашагал назад, сердито дергая головой.
Майор и капитан с места не двинулись. Буасье показалось, что они облегченно вздохнули, когда полковник их оставил.
— Перестройтесь на нашу частоту, капрал, — сказал майор. — С этого момента вы подчиняетесь нам.
— Да, сэр, — кивнул капрал.
— Продолжайте наблюдать за входом в пещеру. Если заметите какое-то движение, немедленно сообщайте и открывайте огонь, не дожидаясь приказа. Мы отправим вам подкрепление.
— Понял, сэр.
— Вопросы есть? Может быть, какие-то пожелания?
Буасье, помедлив, пожал плечами. Обернулся, глянул на своих бойцов. Подумал, что они сейчас действительно выглядят не лучшим образом — потрепанные, помятые, валяющиеся, сидящие на земле, словно тюлени на лежбище. Повернувшись к майору, он спросил:
— Как долго мы будем здесь находиться, сэр?
— Мы — долго, — сказал майор, делая ударение на “мы”. — Вы… Думаю, к утру вы будете свободны, капрал. Вы и ваши люди.
— Спасибо, сэр.
— Послушайте, капрал, — мягко сказал капитан. — Вы встречали что-нибудь необычное, когда шли сюда?
— Нет, сэр, — покачал головой Буасье. — Но здесь мы видели что-то странное.
— Что? — заинтересовался разведчик.
И капрал Буасье во всех подробностях описал ему, как выглядело гигантское щупальце, выползшее из пещеры и туда же потом убравшееся.
Они беседовали еще минут пятнадцать, беседовали на равных, как люди, делающие одно общее дело. А потом разошлись.
7
— Ну, что они тебе сказали, Буасье? — Гнутый вопросом встретил вернувшегося капрала. Бойцы слышали реплики командира — капрал не отключал радиомикрофон, но, что говорят офицеры, бойцы разобрать не могли.
— К утру нас отсюда снимут, — сообщил капрал.
— Отлично! Еще хорошие новости есть?
— Да. Они нас покормят. Горячим! Минут через двадцать доставят сюда.
— Вот это да! — восхитился Цеце. — У них там что, передвижная столовая?
— Давай теперь плохие новости, капрал, — сказал Рыжий.
— Таких вроде бы нет.
— Так не бывает! Что еще тебе удалось узнать?
— Я узнал, что эти люди собираются здесь делать.
— Да? Неужели тебе удалось разговорить офицеров?
— Двое из них — нормальные мужики. Полковник только… Из гнилых…
— Так что они тебе сообщили, капрал?
— У экстерров здесь целый подземный город. — Буасье притопнул. — Пещеры очень глубокие и разветвленные. Выходов на поверхность несколько: один из них в восьми километрах отсюда — именно туда направлялась команда, которую мы издалека видели, когда шли через разбомбленный лес. Еще один выход контролируем мы.
— А они-то что тут делают? — поторопил словоохотливого капрала Гнутый.
— Они будут эти пещеры исследовать. Говорят, что у них еще не было возможности изучать столь старую колонию.
— Изучать… — недовольно пробормотал Рыжий. — Бомбу сюда надо. На сто килотонн. И не одну. Запихать в каждый выход да поглубже…
— Что они думают про то щупальце? — спросил Павел.
— Говорят, колония развивается. Твари мутируют. И это… как его… эволюционируют… Они сами не знают, что встретят под землей. Рассказали, что некоторые десантные группы видели еще более странные вещи.
— Какие, например?
— Я не расспрашивал.
— Потерь среди наших много?
— Не знаю.
— Что дальше?
— Они закупорят все выходы. Поставят бронированные шлюзы. Развернут в этом районе несколько постов. А потом полезут под землю. Все дальше, все глубже. Будут вычищать пещеры, одновременно изучая.
— Слава богу, это уже не наша работа, — сказал Цеце.
— Не верится мне, что они тут справятся без нас, — криво усмехнулся Рыжий. — Уверен, еще не раз мы сюда наведаемся.
— А мы в любом случае сюда наведаемся, — сказал Гнутый. — Слишком многих мы здесь потеряли…
Они замолчали, опустив головы, вспоминая погибших товарищей. Надеясь, что всех раненых удалось спасти. Гадая, будут ли еще жертвы. Впереди целая ночь. Белая, как день, но все равно опасная…
Стало тихо. Только слышно было, как в лагере соседей что-то громыхает и лязгает.
А потом тишина взорвалась ревом, гулом и посвистом — из-за облаков, словно стальные тучи, несомые ураганом, выскочили два грузовых геликоптера, сделали круг, зависли над макушками деревьев. На землю полетели связки балок, пучки арматуры, пакеты бронированных листов, по тросам-паутинкам, раскачиваясь, крутясь, заскользили вниз контейнеры, пронумерованные огромными, издалека видными цифрами. Внизу, рискуя попасть под валящиеся с неба грузы, уже бегали какие-то люди, размахивали руками, кричали что-то вертолетчикам. Со стороны лагеря полз к месту разгрузки гусеничный тягач, оснащенный манипуляторами.
Соседи принимались за дело.
8
Шлюз возводился на удивление быстро
Сначала группа “Горностай” получила приказ от нового командования открыть огонь по входу в пещеру, чтобы либо уничтожить экстерров, могущих там скрываться, либо выманить их наружу, заставить открыться. Только через пять минут, когда шквальный огонь тринадцатой десантной группы прекратился и улеглось гулкое ночное эхо, два “Барса” спустились в расщелину. Двигались они несколько неуклюже и медлительно, но равновесия не теряли, цепко держались на крутом склоне. Очутившись на дне ущелья, они боком, по-крабьи, подобрались к самой пещере. Встали перед ней, настороженно топорща орудийные стволы, шевеля ими, словно усами.
— Уж не войти ли собираются? — спросил Цеце.
Бойцы с интересом следили за действиями боевых механизмов. Они не раз сталкивались с киберами экстерров, но земных военных роботов многие из десантников видели впервые.
“Барсы” входить в пещеру пока не собирались. Они подождали чего-то — возможно, зондировали подземную полость, а быть может, о чем-то договаривались между собой. Потом они вместе плюнули струями жидкого пламени в зев пещеры, превратив ее в горнило печи. Река полыхающего напалма должна была отогнать экстерров, если они были где-то поблизости; бушующий огонь закрыл им путь на поверхность.
А в ущелье уже спускался многочисленный отряд самоходных строительных шасси с установленными на них различными приспособлениями и механизмами: манипуляторами, сварочными аппаратами, буровыми установками, гидравлическими молотами, плазменными резаками. Эти машины не могли действовать самостоятельно подобно “Барсам”. Они были оснащены телеметрическими системами — с помощью удаленных терминалов, используя цифровые радиоканалы, ими управляли люди. Работа закипела.
Сверкала сварка, с треском сыпались искры; словно молнии, освещали ущелье жгуты высокотемпературной плазмы; скрежетал металл, вгрызаясь в камень. Строительные механизмы сновали взад-вперед, как муравьи. Их было так много, и так быстро они передвигались с места на место, что казалось, будто узкая расщелина кишит ими. Но при этом они ухитрялись не мешать друг другу.
Глубоко в скалы впились железные занозы арматуры. Выгнулись арками ребра стальных балок. Лился из раструбов вязкий пенокремполимер, растекался по ячейкам опалубок, застывал, превращаясь в камень.
“Барсы”, словно для того, чтобы не мешать строителям, зашли в пещеру. Первое время их еще было видно с поверхности — две тени, стоящие в огне, периодически плюющиеся пламенем. Потом роботы продвинулись еще немного вперед, и бойцы капрала Буасье уже не могли их увидеть. Теперь за боевыми роботами могли следить лишь те люди, в чьи обязанности это входило. И они следили.
Камеры кругового обзора — глаза “Барсов” — в режиме реального времени передавали изображение в эфир.
Компьютеры боевых роботов каждую миллисекунду отправляли информацию о показаниях десятков датчиков, каждую секунду они отсылали отчет о работе основных систем и каждые десять секунд отправляли максимально полный доклад о состоянии “Барсов”. Роботы шли “в спарке” — и значит, случись что-нибудь с одним, системы другого возьмут на себя управление, подменив отказавшие модули. Один робот мог вести другого подобно тому, как солдат на поле боя помогает идти своему раненому товарищу. И если надо, выносит его на своих плечах.
Медленно, шаг за шагом, “Барсы” продвигались в глубь ширящегося подземелья. Они не жалели напалма. Они должны были убедиться, что здесь нет ни одного экстерра. Только после этого в ущелье смогут спуститься люди, чтобы заняться своей работой. Работой, которую еще не умеют делать роботы.
Собирать информацию. Анализировать. Изучать…
Глаза “Барсов” видели все. Люди видели все, что видели “Барсы”. Камень и пламя. Черные тени на стенах позади. Плотная тьма впереди, в которой вязнут даже острые лучи прожекторов.
И больше ничего.
А потом вдруг что-то шевельнулось — словно стена пещеры сдвинулась с места.
“Барсы” застыли, не понимая, с чем столкнулись. Заметались, запрыгали лучи прожекторов, локационные системы переключились на полную мощность. Землетрясение? Оползень? Встревоженные люди приникли к мониторам. Галлюцинация? Или какой-то сбой?
У них было слишком мало времени, чтобы разобраться. А через мгновение связь с “Барсами” прервалась.
9
— Вы что, сошли с ума? — Капрал Буасье удивленно уставился на полковника.
— Вы забываетесь, капрал!
— Прошу прощения, сэр. Я только хотел уточнить, все ли с вами в порядке?
Полковник заскрежетал зубами, его рука против воли потянулась к пистолетной кобуре. Но он справился, отдернул руку, навис над капралом, взревел, брызгая слюной:
— Вы как разговариваете с офицером? Вы! Вы! Мразь!.. — На этот раз полковника сопровождали не офицеры. За его спиной стояли восемь гвардейцев в боевых костюмах “Ти-рекс”, с плазменными огнеметами “Дракон” в руках, с многоствольными пулеметами “Дикобраз” за плечами. Полковник затылком чувствовал силу этих людей — настоящих солдат, его солдат, — и это ощущение придавало ему смелости. Он размахнулся и ударил капрала в лицо.
Буасье покачнулся, но на ногах устоял, только сделал маленький шажок назад. Пососав разбитую губу, тронув кулаком качающийся передний зуб, он плюнул кровавой слюной под ноги полковнику и демонстративно надел шлем.
— Вы меня ударили, полковник, — сказал он. — Но так и не ответили на мой вопрос…
Позади капрала медленно поднимались с земли помятые грязные десантники в нелепых костюмах “Оса”, похожих больше на доспехи игроков в пауэр-регби, нежели на боевое облачение. Они неспешно подходили к своему командиру, вставали рядом с ним, смыкались плечом к плечу. Щелкали рычажками предохранителей, меняли магазины, передергивали затворы — и все это как-то лениво, глядя куда-то в сторону. Какой-то коротышка с огромным носом и волосатыми ушами уселся на свой шлем, положил на колени пулемет, забормотал что-то на незнакомом языке, то ли молился, то ли проклятия слал.
Полковник почувствовал неуверенность, и это разозлило его еще больше. Он крикнул, тыча пальцем в грудь капралу:
— Вы отказываетесь выполнять приказ! — Голос его сорвался, полковник взвизгнул по-бабьи, задохнулся, осекся.
— Я не отказывался, — сказал капрал. — Я только спросил, все ли у вас в порядке с головой? — Капрал Буасье иногда становился очень упрям, особенно если его били в лицо. Даже сержант Хэллер старался обходиться с Буасье без рукоприкладства.
— Повторяю еще раз! — Полковник откашлялся. Он старался не смотреть на людей, вставших рядом с капралом. Но взгляд его против воли срывался, скользил по их угрюмым лицам, по темным стеклам шлемов. — Приказываю войти в пещеру и разыскать пропавших “Барсов”!
— Если в пещере пропали “Барсы”, то людям туда лучше не соваться, — сказал Цеце.
Полковник быстро глянул на него:
— Вы отказываетесь?
— Нет, — покачал головой Цеце.
— Он просто высказывает свое мнение, — сказал Рыжий.
— Это еще не преступление, — сказал Гнутый.
— Вы обсуждаете приказ — это преступление! Вы срываете планы командования! Вы ставите под удар всю операцию!
— Это ваши “Барсы” пропали, полковник, — напомнил Буасье. — Не наши.
— Значит, вы отказываетесь выполнять мой приказ?! Десантники переглянулись. Сказали хором, нестройно:
— Нет.
Не выполнить приказ они не могли. Иначе их арестовали бы прямо здесь и отдали бы под трибунал.
— Тогда хватит пререкаться! — взвизгнул полковник. — Спускайтесь, берите тросы с лебедок и отправляйтесь в пещеру!
— Туда нельзя, — сказал вдруг Курт. Но полковник его не услышал. Или только сделал вид.
Зато десантники отлично услышали негромкий голос немца.
— Что ты сказал? — переспросил Цеце.
— …Когда найдете “Барсов”, — полковник старался не обращать внимания на разговоры солдат, — прицепите к ним тросы и можете сразу выбираться наружу.
— Туда нельзя! Нельзя! — Курт стащил шлем с головы, порывисто шагнул к полковнику, и офицер, вдруг испугавшись страшных глаз солдата, отступил на шаг, забыв все, о чем только что говорил.
— Тихо, Курт. — Гнутый схватил немца за руку. — Успокойся!
— Пошлите туда роботов-строителей, полковник, — сказал Буасье, с тревогой посматривая на разошедшегося Курта. — Мы пойдем следом за ними.
— Строители там не пройдут. — Полковник вроде бы начал понимать, что криком и угрозами он ничего не добьется. — Они застрянут. Кроме того, в темноте они ослепнут.
— Оно там! — Курт легко вывернулся из рук Гнутого, неожиданно резво рванулся к полковнику, схватил его обеими руками за отвороты кителя, сильно встряхнул. — Туда нельзя сейчас! Оно затаилось! Ему больно! Огонь! Огонь жжет!..
Полковник попытался оторвать от себя паникера. Подумал, что это может оказаться провокацией. Снова возвысил голос:
— Уберите его!
Солдаты переглядывались, мялись нерешительно.
— Я чувствую… — Здоровенный капрал поднял руку, словно призывал всех к тишине. — Там что-то… большое… огромное… щупальце… лишь часть… там, во тьме…
— Ты уверен, Некко? — спросил Гнутый.
— Оно там! — сказал капрал.
— Туда нельзя! Нельзя!.. — Курт совсем обезумел. — Никто не выйдет! Оно сожрет всех! Сожрет! Каждого!..
Полковнику сделалось страшно. Ему вдруг показалось, что за него цепляется не человек, не солдат, не десантник, а какое-то жуткое существо, лишь внешне похожее на человека, — имитация. В нечеловеческих мутных глазах не было ничего разумного. Только страх.
Заразительный страх.
Паника.
Полковник отчаянно дернулся, освобождаясь из лап недочеловека, со всей силы ударил кулаком в его перекошенное лицо. Взревел:
— Вниз! Вниз, бандиты! А то всех под трибунал отдам! В карцер! В тюрьму! Сгною! Каждого!
Бойцы не двигались.
Они боялись. Они верили, что под землей их ждет смерть.
Они заразились страхом.
И тогда полковник выхватил пистолет, нацелил его в ногу бьющего на земле существа, так похожего на человека. И спустил курок.
Курт взвыл, словно раненый зверь. Из простреленного бедра брызнула кровь. Пуля попала в узкую щель между двумя бронепластиковыми пластинами. Полковник был хорошим стрелком.
Десантники дрогнули. Качнулись стволы штурмовых винтовок.
— Стоять! — Полковник выставил перед собой пистолет. — Не шевелиться! — Он медленно пятился.
Рыжий выругался.
— Можете меня арестовать, — громко сказал Цеце. — Но в пещеру я не пойду.
— Я не собираюсь жертвовать собой ради двух безмозглых железяк, — присоединился к нему Гнутый.
— Пусть трибунал во всем разберется, — подытожил капрал Буасье.
Полковник спрятался за спинами своих сопровождающих.
— Арестовать!
Взвыли мощные приводы механизированных костюмов, задвигались, задергались гидравлические поршни: восемь пар железных ног высекли из камней искры; восемь огнеметов “Дракон” нацелились на десантную группу.
— Сложить оружие!
Десантники не спешили выполнять приказ. Тяжело им было расстаться с оружием на поле боя.
— Сложить оружие!
— Не надо… — раздался голос в наушниках. — Не надо! — Курт поднимался с земли. — Не надо! — Он шагнул навстречу солдатам, вытянул перед собой руку, словно пытался их остановить. — Не надо!!! — Он не хромал, не припадал на простреленную ногу. Он шел, словно все с ним было в порядке. Шел, как всегда, — странной неуклюжей походкой, которая раньше казалась забавной, а теперь пугала.
На его плече болталась штурмовая винтовка. Он придерживал ее правой рукой. И черное дуло ствола оглядывало солдат в механизированных костюмах “Ти-рекс”, будто выбирало себе цель.
— Стой, Курт! Не двигайся!
— Не надо!!! — Курт кричал во весь голос, страшно кричал, жутко. — Не надо!!! — Сейчас он ничего не слышал. Его сознание перенеслось в будущее. Он видел пламя, видел черную копоть. Он чувствовал страшную боль. — Не надо!!! — Его рука дернулась сама. Палец случайно зацепил спусковой крючок, И длинная очередь ударила в строй гвардейцев.
— Огонь! — прозвучала в ответ команда. Кто отдал приказ, было уже не разобрать, сам ли полковник или же кто-то из его бронированных бойцов.
— Не надо!!! — в последний раз вскрикнул Курт. И будущее стало реальностью.
Толстые шнуры раскаленной плазмы прожгли воздух. Бронепластик вспыхнул, словно обычная пластмасса. Штурмовая винтовка мгновенно оплавилась и взорвалась.
Курта объял огонь.
Но он еще шел. Переставлял ноги. Неуклюже. С трудом.
Обугленный. Живой.
Потом он упал на четвереньки. Пополз, уже ничуть не похожий на человека.
— Что же вы делаете?! — опомнился Цеце. Он вскинул винтовку, собираясь дать очередь над бронированными колпаками огнеметчиков. И плазменные шнуры тотчас перекинулись на него.
Цеце вспыхнул, словно пропитанный спиртом клок ваты. Рванувшая винтовка взлетела в воздух вместе с оторванной рукой.
Десантники бросились врассыпную.
Шайтан, откатившись в сторону, залег за валуном, ударил из своего пулемета по рослым металлическим фигурам. Разъяренный Рыжий точным выстрелом из подствольного гранатомета опрокинул одного из бронированных солдат. Рядовой Габо плеснул струей напалма по новому врагу — и через мгновение сам запылал факелом.
Это было похоже на безумие: люди бились с людьми.
И уже ничто не могло их остановить: ни крики офицеров в эфире, ни страх перед возможным нападением экстерров.
Люди убивали людей.
