Март, озеро Нарочь

Наступательная операция на стыке Северного и Западного фронтов подробно отражена в аналитической и мемуарной литературе. Может быть, даже слишком подробно для сражения, которое вообще «не получилось».

Страстное желание начать активные действия как можно раньше, вынуждало ограничить перемещение сил между фронтами (на переброску корпуса требовалось около трех недель), поэтому наступать пришлось там, где исходно перевес в количестве штыков и сабель был наибольшим – как уже указывалось, 555 батальонов против 200.

Первоначально речь шла об очень широкой операции: 12-я армия наступает на Митаву 5-я и 1-я армии наносят удар по сходящимся направлениям на Поневеж, 2-я армия продвигается к Вилькомиру обходя Вильно с севера.

На 2-ю армию возлагалась главная задача. По Э. Людендорфу: «отрезать в направлении на Ковну наше северное крыло и одновременно поколебать его атаками в других пунктах. Последующими ударами оно должно было быть отброшено к берегу моря севернее Немана». Сомнительно, чтобы русское командование ставило перед собой столь амбициозные цели, но, насколько можно судить, надежда отбросить левый фланг германских войск в Восточную Пруссию у него действительно была.

Первоначальный замысел Нарочской операции (по А. Волыпе)

Однако сначала у командующего Северным фронтом А. Куропаткина возникла идея-фикс насчет необходимости иметь резервы на случай высадки крупного германского десанта в Рижском заливе, поэтому все четыре дивизии, переданные ему на усиление, он развернул в тылу для прикрытия побережья. А затем А. Куропаткин сообщил «наверх», что 12-я армия не успела получить необходимое количество винтовок, поэтому вообще не примет участия в наступлении, что же касается 5-й армии, то ее сосредоточение задерживается вследствие запаздывания тяжелой артиллерии.

В результате от всего первоначального замысла осталась, по сути, атака силами 2-й армии, которую довели до десяти укомплектованных по штату корпусов. Понятно, что армия в таком составе стала совершенно неуправляемой, поэтому в ее составе создали три импровизированные боевые группы, предназначенные для наступления: М. Плешкова (1-й Сибирский, 1-й и 27-й корпуса, 320 орудий), Л. Сирелиуса (34-й и 4-й Сибирский корпуса, 108 орудий), П. Балуева (5-й, 36-й и 3-й Сибирский корпуса, 591 орудие). Групповая организация несколько облегчила управление войсками, но и замедлила его. По сути, уровень оперативного управления теперь включал три последовательные инстанции: армия – боевая группа – корпус.

Перед самым началом операции командующий армией В. Смирнов, которому исполнилось уже 66 лет, неожиданно заболел, и на его место был назначен генерал А. Рагоза, с оставлением за ним также и поста командующего 4-й армией.

Через год в России произойдет Революция, после чего русская императорская армия окончательно разложится и прекратит свое существование как организованная боевая сила (смотри третью часть книги, Сюжет первый: Война войне). В свете разговоров о том, что разложение армии было вызвано большевистской пропагандой, нелишне привести выдержки из отчета генерала Кондратовича, отправленного А. Эвертом для проверки состояния 2-й армии.

«Укрепления боевых позиций в районе расположения войск 2-й армии еще в очень плохом состоянии….Во многих местах укрепления представляют собой одну линию окопов… В дни осмотра окопы были настолько засыпаны снегом, что стрельба как через бойницы, так и поверх бруствера, покрытого толстым слоем снега, стала невозможной.

(…) Землянки не освещаются. Искусственные препятствия местами развиты крайне слабо (2-3 ряда кольев); на некоторых участках вместо заграждений на кольях поставлены рогатки, скрепленные между собой. Убежищ от тяжелых снарядов мало.

(…) Основным крупным недостатком укреплений 2-й армии является неправильный выбор места для укрепленной позиции. В этом отношении особенно неудовлетворительно расположение 20-го корпуса в болоте, где нет возможности ни прочно укрепиться, ни жить и где тыл позиций наблюдается со стороны противника во всех направлениях. (…) Части испытывают настоятельную нужду в тяжелом шанцевом инструменте, в кирко-мотыгах и особенно ломах. (…) Теплой одеждой войска, вообще, обеспечены, но в частях 36-го корпуса телогрейки еще не получены, что недопустимо; сапоги повсюду плохи и много маломерных. Бельем люди обеспечены слабо. (…) Изо дня в день, по его словам, части питаются одним супом; каша не варится, так как нет масла и сала. Отпускаемая частям крупа закладывается в суп».

Интересна реакция А. Эверта, который пишет на полях доклада, что, ведь, на складах все есть! И шанцевый инструмент, и белье, и масло.

Недокомплект патронов вынуждал ограничивать стрелковую подготовку запасников, подготовка же частей и соединений не велась вообще. В результате войска наступали с ходу на подготовленную и неразведанную неприятельскую оборону, при этом взаимодействовать с артиллерией пехота не умела. Ее этому не учили, как и многому другому. То есть наступление сводилось к плохо организованной попытке реализовать перевес в живой силе. При этом частям иногда даже удавалось врываться в расположение противника и захватывать его боевые позиции. Но здесь они неизбежно теряли управление со стороны старших начальников, попадали под фланговый удар германских частей или под огонь неприятельской артиллерии – и сдавались в плен.

Как это всегда и происходит, стремление начать операцию как можно быстрее привело к постоянным задержкам. Между тем наступила весна, и местность в Белоруссии и Прибалтике стала совершенно непроходимой. Ранее А. Эверт писал: «…в середине марта (по старому стилю), а может быть, и несколько раньше, надо ожидать начала весенней распутицы. Полученные же мною сведения о районе, намеченном для наступления, показывают, что в весеннюю распутицу он или крайне тяжел или вовсе непригоден для военных действий: большие болотистые пространства становятся непроходимыми, многие озера, выходя из берегов, сливаются вместе в непрерывную цепь, почва растворяется настолько, что передвижение становится почти невозможным».

Командующие на местах твердо стояли за наступление зимой, пока Двина и озера скованы льдом. Такое решение и было принято, тем не менее, обеспечить войска винтовками и сосредоточить артиллерию удалось лишь к середине марта. Распутица уже началась, но отложить операцию на лето после того, как ее два месяца всячески «ускоряли», было очень сложно. Ни М. Алексеев, ни А. Эверт, ни А. Рагоза не захотели брать на себя за это ответственность.

Восемнадцатого марта пехота пошла в атаку.

Двумя днями раньше, 16 марта, А. Эверт, командующий Западным фронтом, передал командованию 2-й армии свою оперативно-тактическую инструкцию из 17 пунктов. Документ, действительно, интересный, особенно если учесть, что он передан на уровень штаба армии за 40 часов до начала наступления, а в штабы дивизий попал, надо полагать, ночью перед боем.

Поражает, прежде всего, что в начале третьей военной кампании такой умный человек, как А. Эверт считает необходимым перед самым наступлением разъяснять своему командарму, что «резервы [нужно] располагать так, чтобы возможно было своевременно поддержать и развить успех», что «должна быть постоянно самая тщательная охрана флангов и непрерывная тщательная разведка», а «контратака противника должна встречаться самой энергичной атакой резервов», что «местность должна быть всеми изучена по карте и, по возможности, на самой местности», что «необходимо организовать воздушную разведку во время боя», что нужно «устраивать в неприятельских заграждениях не одни широкие ворота, а ряд коридоров», а также полезно «принять все меры для достижения связанности действий артиллерии, пехоты, бомбометов, пулеметов, саперов», что «батареям, по которым противник успел пристреляться, [желательно] перед боем менять свои позиции» и далее в том же духе.

Замечателен первый пункт боевой инструкции: «Атаку производить на всем активном участке, не намечая заранее определенной точки главного удара». Сама по себе идея совершенно правильная, но ведь для этого нужно вполне определенным образом развернуть наступающие войска и, главное, поддерживающую их артиллерию. Понятно, что в ночь перед боем перегруппировать войска уже поздно, во всяком случае, в условиях белорусского бездорожья.

Несмотря на недостаточность артиллерийской подготовки по сравнению с нормами французского ТВД (впрочем, и оборона в районе Нарочи была несравнима с позиционным фронтом на Западе), войска 2-й армии на некоторых направлениях овладели первой линией немецкой обороны и закономерно остановились перед второй. Наступление 5-й армии Северного фронта носило сугубо имитационный характер, поскольку А. Куропаткин совершенно не сочувствовал идее Нарочской операции и ограничился формальным выполнением приказа. Это наступление, по крайней мере, было сразу же отменено, в то время как бои на Нарочском направлении продолжались еще двенадцать дней. Строго говоря, наступление и после этого не было остановлено. В приказе А. Эверта говорилось: «1-й и 2-й армиям прекратить наступление, прочно утвердиться в занимаемом положении…, а на участке между озерами Нарочь и Вишневское продолжать начатую операцию». Но потери к этому времени превысили 100 000 человек: 78 445 убитых и раненых только во 2-й армии, из них 12 000 было обморожено или замерзло в окопах, залитых ледяной водой. Ударные дивизии потеряли боеспособность, подвоз снарядов остановился из-за распутицы, и операция прекратилась сама по себе, «в силу естественных причин».

Рагоза Александр Францевич (1858–1919)

Родился в Витебске в дворянской семье. Закончил Полоцкую военную гимназию и Михайловское артиллерийское училище.

Участник Русско-турецкой войны 1877–1878 гг., награжден орденами Святой Анны 4-й и 3-й степени, Святого Станислава 3-й и 2-й степени с мечами.

В 1883 г. окончил Николаевскую академию Генерального штаба.

С 1883 г. старший адъютант штаба 5-й пехотной дивизии, с 1888 г. помощник старшего адъютанта штаба Приамурского военного округа, затем старший адъютант военной канцелярии при военном губернаторе Приморской области.

С начала 1891 года начальник строевого отдела штаба Керченской крепости.

В 1896–1900 гг. начальник штаба пехотной дивизии (сначала 32-й, затем 5-й).

С 1900 года командует 18-м пехотным Вологодским полком, с 1904 г. – 1-й бригадой 27-й пехотной дивизии.

Затем вновь на штабной работе – с октября 1904 года начальник штаба 3-го армейского корпуса.

С 1906 по 1909 год комендант Усть-Двинской крепости.

С 17 марта 1909 года командует 19-й пехотной дивизией.

27 сентября 1914 года назначен командиром 25-го армейского корпуса, награжден орденом Святого Владимира 2-й степени с мечами, орденом Белого Орла с мечами и орденом Святого Георгия 4-й степени.

С 20 сентября 1915 года командует 4-й армией Западного фронта. В октябре награжден орденом Святого Александра Невского с мечами за остановку немецкого наступления на Минск.

В марте 1916 года одновременно возглавляет 4-ю и 2-ю армии. Руководит войсками 2-й армии во время крайне неудачной Нарочской операции. В июне руководит столь же провальной Барановичской операцией.

С ноября 1916 года на Румынском фронте.

При Временном Правительстве в марте-апреле 1917 года временно командует Румынским фронтом.

С 30 апреля по 13 декабря 1918 года военный министр в правительстве П. Скоропадского, присвоен чин генерального бунчужного Украинской Державы, что соответствует генерал-фельдмаршалу. После захвата власти Петлюрой выехал в Одессу, где после захвата города красными был арестован и расстрелян.

Итоги Нарочской операции выглядят следующим образом: захвачено 10 – 12 квадратных километров неприятельской территории, уступлено примерно 60 – 70 квадратных километров, ввиду полной невозможности расположить там войска. Ударные группы продвинулись на 2–2,5 километра вперед, местами даже на 8 – 9 километров, но не захватили ни одной тактически выгодной позиции, не говоря уже о достижении каких-то оперативных целей. Потери противника по немецким данным составляют 20 000 человек. Российские источники считают их заниженными и определяют в 30–40 тысяч человек, что особенно не меняет дела. Разговоры о «потрясении немцев», о «стягивании ими войск на Нарочском направлении» смысла не имеют: в марте – апреле 1916 года немцы перебрасывали свои дивизии с востока на запад. Количество германских дивизий на Восточном фронте сократилось с 51 в феврале до 48 в марте и 47 в апреле. Так что Нарочское наступление было отражено немцами без серьезного маневра резервами.