Глава 31

Уэсли

Уэсли помнил тот день, когда действительно стал мерзавцем. Ему было шестнадцать лет. Мальчик только что в очередной раз встретился с Главой. Такие встречи происходили достаточно часто и сами по себе не являлись чем-то особенным. В конце концов, Эшвуду нравилось разговаривать с Уэсли; рассказывать ему об опасностях Крейдже – как будто тот был способным подмастерьем.

Особенным стало то, что в этот раз Глава дал Уэсли приказ.

Это не были слова, нашептанные через прежнего смотрящего, или обычный мудрый совет, какие часто давал ему Эшвуд – только юноше, потому что Уэсли вдруг стал любимчиком Главы. Единственным среди толпы сирот.

Прозвучал настоящий приказ, отданный лично Эшвудом. Он в какой-то степени выглядел повышением в должности – если повышение включает в себя убийство людей. В Крейдже так бывало часто.

В ту ночь, укладываясь спать, Уэсли изо всех сил старался думать о значении последних событий для его карьеры – а не то, что это значит для человека, которого ему предстояло убить.

«Привет».

Это прозвучало подобно шепоту – словно с ним разговаривал ветер. Уэсли знал достаточно много и мог сообразить, возможно ли это. Однако день выдался слишком долгим. Парень хотел поскорее оставить его позади.

Он снова устроился в постели, когда голос раздался опять – это был резкий девичий вскрик:

«Пожалуйста, не засыпай, когда я здесь!»

Уэсли протянул руку за пистолетом. Оружие лежало под подушкой. Его взгляд обшаривал комнату. В ней никого не было.

Он зажег свет.

Никого.

Уэсли заглянул под кровать, чувствуя себя ребенком.

«Мне очень жаль», – произнес голос.

Уэсли стало понятно: говорит совсем юная девушка. Ее акцент определенно не был крейджийским.

– Где ты? – спросил Уэсли.

«У тебя в голове».

Уэсли едва не уронил свечу.

– Не самое лучшее место для пребывания.

Девушка помолчала, потом произнесла: «Здесь очень темно».

Уэсли засмеялся.

Это было абсурдно.

Девушка в его разуме? Он подошел к зеркалу и внимательно всмотрелся в свое отражение. Юноша увидел только себя самого со свечой в руке и вытаращенными в зеркало глазами – точно последний придурок.

Он покачал головой и снова заглянул под кровать.

«Не думаю, что ты сможешь меня увидеть», – заметила девушка.

Уэсли вздрогнул от близости этого голоса. Он посмотрел на себя в зеркало и велел:

– Выметайся.

«Я не знаю, как я сюда попала. Я заблудилась».

Уэсли терял терпение. Какой бы это ни оказался фокус, ему уже не было забавно.

– Ты используешь какой-то амулет? – спросил он. – Это Тавия подговорила тебя так сделать? Потому что если она все еще дуется на меня за то, что я не поместил ее скучные предсказания в гадальный шар, то…

«Я не знаю, кто такая Тавия, – сказала девушка. – Я просто упражнялась в своей отрасли. А потом вдруг поняла, что оказалась здесь».

Уэсли отвернулся от зеркала на тот случай, если девушка могла увидеть его изумление. «Отрасль». Он изучил достаточно исторических книг, чтобы понимать значение этого. Неужели парень действительно обнаружил то, что искал Глава – в собственной голове?

И так это началось. Настоящая живая Мастерица. Девушка, которая отказывалась назвать ему свое имя.

Девушка, которая то и дело возникала в разуме Уэсли.

Он очень хотел рассказать об этом Тавии. Но подруга бы просто решила, что он сошел с ума. Или посмотрела бы на юношу так, как смотрела обычно, когда Уэсли делал что-то, что ей не нравилось. А не нравились ей, похоже, почти все его поступки. Так что мысли и воспоминания Уэсли стали открытой книгой для этой странной девушки. Она тоже помнила их и думала. Все, что заставляло Уэсли чувствовать себя никем; все, что ему требовалось – как считал сам юноша, – чтобы сделаться кем-то.

«Тебе нужно найти кого-то, подобного мне», – сказала девушка однажды, несколько месяцев спустя. Уэсли кивнул.

– Если я добуду Мастера для Главы, то в одну секунду стану смотрящим. – Он вздохнул почти с сожалением. – Но я покупаю и продаю магию, а не людей.

Девушка молчала, тщательно подбирая слова. Уэсли чувствовал ее колебания. Он начал хорошо распознавать эмоции незнакомки, как будто они были его собственными.

«Если я приду к нему, случится очень много важного».

– Ты умеешь предсказывать будущее?

«Предсказания ненадежны. Будущих слишком много, чтобы знать, какое из них случится. Я вижу их все разом. От этого мало прока. Время так же нерешительно, как и те, кто живет в нем».

Уэсли усмехнулся:

– Выше нос, детка.

Он ощутил, как девушка нахмурилась.

«Перестань называть меня деткой. Мне суждено совершить великие деяния».

– Тебе всего тринадцать лет, – возразил он. – Наслаждайся этим комплиментом. Меньше всего кому-либо хочется стать взрослым.

«Не думаю, что у кого-то из нас появится такой шанс, – ответила она. – Так много ужасных будущих для тебя, меня и даже для Тавии».

Услышав это, Уэсли замер.

– Тавия будет лучшей, – заявил он, потому что даже думать не хотел о других вероятностях. – Она начнет путешествовать по миру и станет тем, кем захочет стать. В ее будущем нет ничего ужасного.

«В некоторых из них – есть, – возразила девушка. – В некоторых она предает тебя. В каких-то ты убиваешь ее, чтобы спасти жизнь множества Мастеров».

Уэсли сел и замер. От ярости его кожа покрылась мурашками – кусачими, словно осы.

– Я скорее убью тебя и всех Мастеров до единого, чем отвернусь от Тавии, – заявил он. И имел в виду именно то, что сказал. Может быть, Уэсли не был святым. Однако парень не являлся и вероломным скотом. Существовали границы, которые он ни за что не переступил бы. Все они имели отношение к Тавии.

– Ты не знаешь, что такое создавать семью из ничего, – сказал Уэсли. – Не по крови, а по общности души. Заслужить, чтобы рядом находился дорогой тебе человек.

«Разве мы с тобой не таковы? – спросила девушка. – Разве мы не семья тоже?»

– Ты – Мастер. – Уэсли сказал последние слова так, будто считал это худшим из обвинений. Худшим, чем ее предположение, будто юноша предаст свою лучшую подругу. – Мы с тобой – не родные друг другу. Ты должна быть признательна, что я не выдал тебя Главе.

Прозвучали ужасные, неправильные слова. Когда Уэсли выговорил их, то ощутил ядовитый привкус – словно от испорченного талисмана грез. Парень хотел взять их обратно, но не мог.

Он был слишком зол, чтобы проявлять доброту.

«Ты не предашь меня, – сказала девушка. – Я тебя знаю».

И именно в этом-то заключалась проблема. Страх оказаться прочитанным являлся его величайшей слабостью, которую Уэсли отчаянно хотел скрыть.

– Нет, – произнес он. – Ты просто не знаешь, на что я готов ради победы.

Всего три дня спустя Уэсли увидел эту девушку рядом с Главой в обители Консортессы. Девушка была связана и истекала кровью. Уэсли понял, что это та самая, даже не слыша ее голоса. Юноша узнал ее лицо, хоть до сих пор и видел его только в своем сознании.

– Она пришла, чтобы найти тебя, – сказал Глава. – Пересекла всю страну и явилась прямо к смотрящему, чтобы узнать твое местоположение.

Девушка думала, будто Уэсли спасет ее; докажет, что он лучше Главы. Она считала, что парень хороший, а она – его друг. Так же, как Тавия. Или что он пощадит прежнего смотрящего, держа в руках костяной пистолет. Или Уэсли, получив власть, совершит что-то хорошее.

Быть может, она вообразила себе многое – как часто делают дети. Но Уэсли лишь опровергнул ее догадки. Он не спас девушку и не пощадил прежнего смотрящего. Юноша не сделал ничего даже отдаленно хорошего.

– Это начало новой эры, – сказал Глава. – Когда я поглощу ее силу, я начну создавать страну, которая станет лучше прежней. И ты будешь работать вместе со мной.

– Для меня это будет честью, – отозвался Уэсли, снимая кольцо с печатью смотрящего с пальца мертвеца и надевая на собственную руку.

Он чувствовал онемение.

Юноша испытывал ужас.

– Ты вовсе не то имеешь в виду, – сказала девушка. – Это не выбор между мною и ею.

Уэсли уловил миг, когда Глава с интересом повернул голову, гадая: кому еще, помимо него, Уэсли может быть верен?

Когда Эшвуд заговорил, Уэсли ощутил, как эти слова царапают его кости. Его душу.

– Кто такая «она»?

Тавия.

Всегда и неизменно – Тавия.

Его лучший друг. Его напарница. Его семья.

Уэсли не хотел, чтобы Глава знал ее имя.

Может быть, когда-нибудь, когда парень станет могущественным смотрящим и сможет защитить подругу; сделать ее лучшей фокусницей в Крейдже… Но пока что – нет. Сейчас Эшвуд увидит в ней скорее помеху, чем преимущество. Нельзя, чтобы самый опасный человек в мире точно узнал слабость Уэсли.

– Это выбор между тобой и моим Главой, – сказал он девушке. – И я всегда выберу его.

Возможно, Уэсли был слишком упрям, чтобы признать: ему не все равно.

Возможно, ему была ненавистна сама возможность того, что предсказания девушки окажутся истинными – и потому ненавидел ее за то, что Мастерица увидела будущее, где Тавии не будет с ним рядом.

А может быть, Уэсли просто был мерзавцем.

Как бы то ни было, он подписал этой девушке смертный приговор. Смех Главы превратил воздух в острые осколки. Тьма вокруг него затанцевала.

– О, мальчик мой, – произнес он. – Я создам для нас новый мир.

Все последующие события стали виной Уэсли. Все, что сделал Глава, было на совести Уэсли. Он подпитывал безумие Главы. Юноша был в ответе за всех, кто потерял жизнь из-за этого.

Иногда кровь невозможно смыть. После всех своих поступков Уэсли заслуживал того, чтобы призрак этой девушки преследовал его. Поэтому, ступая в черный проем, сотканный в вагоне поезда, Уэсли с абсолютной уверенностью знал, какое сожаление встретит его по ту сторону.

В его голове громко и обвиняюще повторялось одно слово:

«Трус!»