Глава седьмая

Наташа, 17 марта года

Катюшин самолет должен был приземлиться в Шереметьево в 10.44. а в 10.07 он пропал с радаров, и ни один сервис по поиску авиарейсов его не обнаруживал. Для того чтобы СМИ узнали о произошедшем, потребовалось всего десять минут. Первые новости в ленте ТАСС появились уже в 10.17, а в 10.30 об этом сказали по ТВ.

– Рейс авиакомпании «Дива Эир», вылетевший из Мале в Москву пропал с радаров за тридцать семь минут до посадки в московском аэропорту Шереметьево. Представители авиакомпании никак не комментируют ситуацию, представители аэропорта ответили, что сведений о крушении лайнера нет. Вместе с тем ряд СМИ пишут, что экипаж самолета посылал диспетчерам сигнал SOS, однако эта информация не подтверждена. На борту лайнера сто девяносто четыре пассажира и шесть членов экипажа. Мы будем держать вас в курсе развития событий.

Наташа сидела на диване и смотрела в экран телевизора. Она не могла пошевелиться, не могла сказать ни слова. Даже глаза закрыть не могла – они пересохли, как будто их застлало песком.

Шок не отпускал ее до следующего выпуска новостей, в 11.00:

– Возвращаемся к пропавшему с радаров рейсу Мале – Москва, который должен был приземлиться в десять сорок четыре в Шереметьево. Авиакомпания «Дива Эир» не сообщает, что случилось с лайнером, однако утверждает, что никакого крушения или авиакатастрофы не было. Сотрудники аэропорта Шереметьево также не могут предоставить официальную информацию, их представитель ограничился заявлением, что самолет не зашел на посадку по маршруту и не приземлился в московском аэропорту. Но это вовсе не означает, что самолет потерпел крушение. Информация странная, если не сказать больше. Родным и близким пассажиров рейса Мале – Москва также никто никакой информации не предоставляет. Росавиация на звонки редакции не отвечает, официальных пресс-релизов выпущено не было. Мы будем держать вас в курсе событий.

«Что все это значит? – пронеслось у Наташи в голове как будто с облегчением. – Что это, черт его возьми, может означать? Если бы самолет упал, они бы сказали об этом. Они бы точно сказали, не стали бы скрывать. Значит, самолет не упал. Он либо в воздухе, либо уже где-то сел. С самолетом что-то не так, поэтому ничего не говорят, а не потому, что он упал и все погибли. Такое бы сообщили сразу».

Волна облегчения накрыла Наташу теплым одеялом. Ее тело сразу обмякло, как будто кто-то выпустил из нее весь воздух. Она вскрикнула и тут же зажала ладонью рот: главное, чтобы не проснулся Костик. По выходным он спит до полудня, потому что накануне играет до пяти утра. Когда Костик проснется, уже все будет хорошо. Уже появится информация, уже все будет известно. Незачем ему беспокоиться.

Исчезновение самолета с радаров – невозможная ситуация. Если самолет исчезает с радаров, он тут же появляется в новостных лентах фотографиями медленно падающих с неба тлеющих обломков или сообщениями о пропавшем без вести лайнере. Просто так, в никуда, самолеты не исчезают.

Совсем скоро дадут информацию, совсем скоро все будет известно. Главное, дотянуть до этого момента и не напридумывать себе ужасов. Что она, в самом деле? Ничего ведь неизвестно, выводы делать рано…

Звонок мобильного раздался как из другой реальности. Неизвестный номер. Она подняла трубку, не дав себе подумать о самом страшном.

– Да.

– Наталья Добронравова?

– Верно, это я. С кем я говорю?

– Меня зовут Игорь Романов, я следователь. Мне необходимо встретиться с вами. Когда вам удобно подъехать ко мне в офис?

– По какому вопросу? – спросила Наташа, задержав дыхание.

– По поводу смерти Дмитрия вича Шелехова, вам известен такой?

– Да, конечно, – с облегчением сказала Наташа. – Как насчет завтрашнего дня?

– Нет, мне нужно поговорить с вами как можно скорее.

– Вы сказали, вас зовут Игорь?

– Да.

– Игорь, понимаете, моя дочь в том самолете. И я жду вестей. Я сейчас не способна думать вообще. Когда вы позвонили и сказали, что вы следователь, я чуть не умерла от страха, я подумала, что это по поводу Катюши…

– Ох, простите, я совсем не в курсе дел. Только прилетел из командировки. А что с самолетом?

– Он пропал с радаров, никто ничего не говорит. Самолет не сел в Москве или что-то типа такого, я не понимаю, что происходит, и ужасно напугана.

– Я вам перезвоню.

– Хорошо.

Наташа положила трубку и снова стала ждать.

Снова звонок. Максим Котов.

– Да?

– Наталья, здравствуйте. Это Максим Котов. Мне с вами нужно увидеться.

– Максим, вы не вовремя…

– Я стою у вашего подъезда, это важно и это недолго. Впустите меня. Какой номер набирать?

Наташа вздохнула. Да что вас всех, прорвало сегодня, что ли?! Она сказала Максиму номер квартиры, нажала кнопку на домофоне, когда он завопил противным голосом. Открыла дверь.

Максим ввалился в ее квартиру пьяный. Он был в таком алкогольном опьянении, что с трудом стоял на ногах. Рубашка делового костюма торчала, пиджак был накинут кое-как, светлые волосы мокрые от снега. Он оперся о дверь и сказал:

– Прошу прощения за мой внешний вид.

По квартире поплыл плотный запах алкоголя.

– Максим! Вы пьяны!

– Да.

– Простите, но это чересчур. Вы, во-первых, не вовремя, а во-вторых, это совершенно неуместно!

– Я знаю, я все это знаю. Я пришел сказать вам, что сделаю все, чтобы убийца министра Шелехова избежал наказания. Вы знаете, что сделал этот человек? Вы хоть представляете себе?.. Моя дочь, моя маленькая Сонечка…

Он заплакал и опустился на колени. Наташа пыталась поднять его, но безуспешно, Максим рыдал, заваливаясь все ниже и ниже, пока не свернулся у ее ног как ребенок, спрятав лицо в ладонях. Наташа закрыла дверь.

– Максим! Максим, что происходит? Что вы говорите? Максим…

Он поднял на Наташу влажное от слез лицо, покрасневшие глаза. Наташа никогда не видела плачущих мужчин, считала, что это выглядит чуть ли не противоестественно. Но Максима ей было очень жаль, и никакого отторжения она не испытала.

– Он был чудовищем. Они все чудовища, Наташа.

– Я не понимаю…

Ей удалось дотащить его до дивана в гостиной, где Максим отрубился. Наташа сняла с него ботинки, отметив про себя чистые носки и полное отсутствие запаха от ног. Ее муж страдал грибком стопы, и когда он разувался, можно было выносить всех святых.

Из своей комнаты вышел Костик и удивленно уставился на картину в гостиной.

– Ма-а-ам?

– Тихо, Костик, пусть он проспится. Это журналист, его зовут Максим Котов. Он просто перебрал.

– А зачем он пришел к нам домой?

– Сынок, если бы я знала.

Наташа накрыла Максима одеялом и пошла кормить сына завтраком. Телевизор она выключила, украдкой читая новости в Интернете. Она не хотела беспокоить Костика.

Позвонил Романов.

– Наталья?

– Да.

– У меня есть информация о самолете. Вы, я полагаю, дома?

– Да. Говорите скорее.

– Я не могу сказать по телефону. Я скоро приеду, напишите мне адрес.

– Игорь, вы не можете так…

– Ваша дочь жива. Остальное при встрече.

– Сейчас отправлю вам сообщение.

Наташа с трудом сдержала крик счастья. Это безумное облегчение нельзя сравнить ни с чем. Она отправила сообщение с адресом следователю и все-таки не удержалась – расцеловала сына, прижав его крепко-крепко к себе.

Игорь, 17 марта года

У него совершенно не было времени на все это: дома разразился скандал. Утром, пока Марина спала, мама, конечно же, из самых лучших побуждений, вынесла кроху Кристи на улицу, предварительно ее закутав. Проснувшаяся Марина чуть с ума не сошла от ужаса, когда не обнаружила малышку в колыбели.

Заехавший переодеться Игорь застал скандал в зародыше, но не смог его вовремя купировать, посчитав, что ситуация под контролем. А зря.

– Вы даже не представляете, что я успела подумать! И украли, и убили, и убилась. И что только мне в голову не пришло за эти три минуты, пока я не выбежала на улицу! – кричала Марина.

– Мариночка, ну что ты такое говоришь? Ты ведь не одна в доме, нас вон сколько! Я забрала Кристиночку, чтобы ты спокойно отдохнула!

– Если бы вы меня разбудили и сказали, что забираете ее, я бы действительно отдохнула!

– Ну прости меня, старую, ну не подумала я, что ты так испугаешься!

На этом можно было бы посчитать конфликт исчерпанным. Но женщины бы не были женщинами, если бы не продолжили мусолить неведомо что. Когда Игорь вышел из душа, негодовала уже мама: она тряслась от ярости, глаза сверкали в лучших школьных традициях Игоря, когда он приносил домой охапку двоек.

– Мой возраст – мой опыт! Я вырастила не только Игорешу, но еще троих племянников! Я не ополоумевшая старуха, которая не сможет удержать ребенка на руках!

– Я не говорила такого, – чуть не плакала Марина. – Я просто сказала, что я боюсь, когда Кристина остается с кем-то, кроме меня. Это не относится лично к вам!

– А к кому это относится, позволь спросить?

– Мама! Марина! Прекратите! – крикнул Игорь, и женщины смолкли. Все-таки слышать повышенный голос Игоря для них было сродни двум лунам на небе, Игорь не то чтобы кричать, он даже громко не говорил почти никогда.

Он обвел своих любимых женщин тяжелым взглядом и сказал:

– Вы не будете этого делать, не станете ссориться по пустякам в нашем доме. Здесь этому не место. Марина, мама вполне может ухаживать как за собой, так и за нашей дочерью, ее внучкой. Мама, предупреждай, пожалуйста, Марину, если забираешь Ксюшу. Даже если Марина в этот момент спит. Марине просто нужно понять, что это требование глупое, и она сама от него откажется. У меня нет возможности сейчас остаться и следить, чтобы вы не догрызлись тут окончательно, поэтому прошу: на этом закончим.

И пошел в комнату переодеваться. Уже натягивая джинсы, он подумал, что сказал много резких слов, которые ни мама, ни Марина не заслужили. Да, они устали. Марина практически круглосуточно с Кристинкой на руках, мама следит за домом и двумя взрослыми мужчинами, а еще кто-то из них готовит еду, стирает одежду. Они никуда, кроме магазина и поликлиники, не выходят, у них совсем нет социальной жизни. Они не устают от людей так, как устает Игорь. И разряжать эмоции им негде. Вот и грызутся. Им просто нужно помочь: сходить с мамой погулять или в театр, а с Мариной – в кино и по магазинам. И мама просилась в Икею не просто же так, ей хочется куда-то выбраться.

«Черт, надо обязательно что-то придумать, пока ситуация не зашла в тупик окончательно, – подумал Игорь, все еще злясь на себя. – Но у меня опять нет времени. У меня опять не хватает чертовых часов в сутках! Когда я посплю?».

Когда он вышел в гостиную, никого не было. Ни мамы, ни отца и свекра, ни Марины. Даже детского голоска было не слышно. Игорь хотел перед отъездом поцеловать дочку, но все куда-то пропали.

Он вышел во двор – и здесь пусто.

Надо ехать на работу – пришел отчет судебно-медицинских экспертов и какие-то бумаги от криминалистов и компьютерщиков. В отсутствие Игоря дело тормозит, никто ничего не сделает. Надо срочно ехать, смотреть, что там, и думать, что делать дальше.

Перед тем как сесть в машину, он вернулся в комнату, зашел в ванную, взял один стикер, написал на нем: «Я люблю тебя» и рядом нарисовал сердечко. Немного косое, но все же.

Вчера поздно вечером, когда он прилетел в Москву, криминалисты сказали, что более или менее объективные следственные данные будут только в понедельник, 19 марта. Но ошиблись – такое бывает редко и всегда радует.

Игорь приехал в офис в половине десятого утра. Он отсутствовал всего несколько часов, ведь после прилета поехал не домой, а сюда, в рабочий кабинет. И пробыл здесь всю ночь, и только рано утром съездил домой переодеться (и застать скандал), и теперь вот снова здесь.

На рабочем столе была папка – «Убийство министра», куда он сложил все сведения, полученные в ходе расследования. Учитывая, что на откуп Игорю отдали все личные мотивы, данных было предостаточно. Это и расшифровки опроса свидетелей, которые подготовили оперы, и его протоколы допросов. Он все еще ждал результатов вскрытия, заключение криминалистов. Обычно на это уходит полторы-две недели, но предварительные данные уже были.

С учетом того, что сказала Виктория, подумать есть о чем. Собственно, Игорь и вернулся в офис, чтобы прочитать документы от криминалистов и понять, куда двигаться дальше. Он запустил компьютер, открыл рабочую почту.

Из квартиры Шелехова были изъяты личный ноутбук, планшет и телефон. Компьютер взломать удалось, но информации на нем не было. Ни личной переписки, ни рабочих документов. На компьютере сам министр, видимо, работал очень редко, больше всего документов и файлов принадлежало Виктору – какие-то медицинские статьи, книги по психиатрии и психологии, рефераты, экспертные мнения. Видимо, парень этим вопросом живо интересовался. Планшет и мобильный телефон министра разблокировать не удалось.

Копия с рабочего компьютера была снята и передана в ФСБ. Даже если там были сведения, необходимые Игорю для его работы, никто их не предоставит. ФСБ любит все делать самостоятельно, а если нет времени и возможности сделать самим – то не сделает никто. Пришлось идти окольным путем и договариваться с криминалистами – за Игоря это сделал опер Валерка Шувалов.

И они что-то нашли. В письме от криминалиста было указано, что на рабочую почту министра приходили письма с адреса [email protected], что довольно странно. Домен, на котором размещена почта, относился к «темному интернету», и непонятно, что министра юстиции могло связывать с людьми, которые пользуются этой сетью. Письма были удалены, но их удалось восстановить с помощью сервера министерства – все письма и почтовые ящики система резервирует автоматически, а удаленные файлы хранятся четыре года. Вообще рабочий сервер министерства блокирует письма с подозрительных адресов и отсылает в службу безопасности отчет о блокировке. Но если пользователь самостоятельно добавляет адресата в «белый список», письма не блокируются. Но отчет система все равно отправляет. Эти отчеты и заставили криминалистов изучить архив на серверах в поисках удаленных писем.

Всего Шелехов получил пять писем в период с 2015 по годы. Первое письмо было датировано 29 января, а последнее – 8 марта.

Криминалисты написали, что в последнем письме явно читается угроза. Но Игорь решил прочитать все, чтобы убедиться в этом самому.

Электронное письмо от [email protected] от 29 января 2015 года:

Очень странно течет жизнь, когда у нее есть срок годности. Тебе такое не понять, пока не прочитаешь мое письмо. Ты знаешь, как меняются у людей мозги в такие моменты? Знаешь, как меняются глаза? Уши? Нос? Отвечаю: с виду не заметишь глобальных изменений, но они есть, точно тебе говорю – начинаешь понимать все происходящее вокруг, видишь совсем по-другому. Ты слышишь то, что раньше пропускал мимо ушей, и чувствуешь гамму вкусов, которые раньше были недоступны. Точно тебе говорю, мозг что-то понимает и активирует какие-то области, чтобы накопить тот опыт, который не получит в связи со смертью. У тяжелобольных людей перед смертью совсем наоборот: мозг отключает сначала обоняние, потом зрение, потом слух и умирает. Хранилище переполнено, а удалять из черепушки то, что туда попало, человеческой природой не предусмотрено. Расширить объем тоже нельзя – для этого должны пройти годы эволюции. Так и живем.

Не знаю почему, не знаю как, но мой мозг понял, что скоро мне конец, поэтому активизировались все органы чувств. Я стал даже сильнее – именно поэтому пишу.

Мой доктор не в состоянии объяснить, что со мной произошло. Я вроде умер, но жив ведь. Вот он я, пишу тебе письмо. Могу поговорить с собой, с другими людьми, могу подрочить или трахнуть телочку. Что угодно могу. Только все не так, как прежде. Все органы чувств заработали по-другому. Перед смертью мозг изменяется, это точно.

Электронное письмо от [email protected] от 15 мая 2016 года:

А я все еще жив, прикинь? Больше года прошло. Я уже привык к той белиберде, которую написал тебе в предыдущем письме. Нет, все путем. Я правда в норме, если отключить тот факт, что мой член стал меньше. Ты сейчас удивишься, но реально, когда мозг считает, что тебе скоро кранты, он уменьшает размер члена. А зачем тебе большой член, если ты все равно скоро помрешь? Циничный мозг, паскуда, но что поделать. Будем брать обаянием и давить на опыт.

Я тебе не это хотел написать. Я тут кое-что вспомнил.

Мне никогда не нравились цветы (я говорю не о горшечных цветах, а тех, что дарят на стебельке). Живые цветы только называются «живыми», а на самом деле дарят-то всегда трупы. Ты когда-нибудь думал о том, что каждое праздничное событие в человеческой жизни сопровождают гробы с трупами цветов? Вот даришь ты своей Натали (той, от которой у тебя всего один ребенок) букет роскошных трупов роз, завернутых в целлофан. Не вызывало ассоциаций с покойником в гробу? А почему нет? Мы тоже своих умерших одеваем во все новенькое, чистенькое, кладем в гроб красивый, украшаем его цветами, лентами и прочей херней, как будто собираемся выставлять на продажу. Так же и цветы. Их срезают, прихорашивают, иногда бальзамируют (обжигают или ошпаривают химикатами стебли) и оборачивают в красивую бумагу, перевязывают лентами. Ну точь-в-точь, только людьми не украшают, но на продажу выставляют.

Вот так всегда – вся жизнь в гробах. Одни гробы с трупами покупают, другие ставят их на видное место и любуются, пока они не сгниют или не мумифицируются. Фу, отвратительно!

Спорим, ты сейчас присмотрелся к своему члену? Пытаешься понять, уменьшился или нет? Не мучайся, я знаю ответ: уменьшился.

Электронное письмо от [email protected] от 14 сентября:

Ох, и хреново же мне сегодня днем будет… Правда, я, как обычно, нихера не вспомню, но это детали. Не буду тебе писать всякую ерунду, ты и так уже в курсе, что я из себя представляю. Не боишься уже меня. Может быть, даже письмо не удалишь. А зря.

Между прочим, у электронной почты есть функция «ответить». Мог бы из вежливости ею воспользоваться. Понимаю, что уважать меня тебе не за что, ты считаешь, что ты прав. Но это не так.

Как ты можешь взять на себя функцию Бога? Решать кому жить, а кому нет? С чего ты вообще взял, что можешь даже думать такими категориями? Ты – обычный человек, не тешь себя иллюзиями. Ты поступил неправильно. Из-за тебя я в этой сложной и нестандартной ситуации. Но – о, возрадуйся, ничтожество! – я нашел выход. Ты думал, наверное, что ты в безопасности. Думал, да? Точно знаю, что думал. Ан нет, я ведь тоже не идиот. Я нашел выход. Я знаю, как отсюда выбраться.

Бойся теперь. Оглядывайся. Я близко.

Электронное письмо от [email protected] от 01 марта:

Решил с тобой немного пофилософствовать. Давай-ка вспомним две принципиально важные вещи. Слова этой престарелой модницы и нашего уважаемого и любимого доктора.

Как сказала эта сука? Не ручаюсь за достоверность слов, ты ведь знаешь теперь, что эти сведения я получаю не из первых рук, а от надежного свидетеля. Он хоть и надежный, но тем не менее приврать может, ну или приукрасить. Итак, что она сказала: «Крайне неосмотрительно было полагать, что наша бизнес-модель не рискованная, жертвы предполагались. Никто и никогда не знает, как поведет себя толпа, как поступят люди, это не под силу никому. Не обманывайте себя, вы знали, что риск есть, и вот он реализовался. Нам осталось лишь принять этот опыт и сделать соответствующие выводы, а не разводить истерику». И после этого ты продолжаешь ей верить? И после этого ты согласился и дальше участвовать в этом провальном проекте? Да ты послушай себя, урод, ты ведь людей губишь! Сделай все, чтобы чертовы поправки отменили, прими новый закон, раззвони в колокола, обвини их всех, пересажай всю это шоблу, это нелюди, их можно и нужно сливать в канализацию. Погибших не вернуть, и аукнутся эти жизни уже не тебе, а твоим детям – Виктору, Виктории, Константину и Михаилу. Им жить с отцом – массовым убийцей, им носить твое позорное клеймо. Когда ты, наконец, поймешь, что каждая жизнь имеет свою цену? И не в деньгах измеримую, не в благах и не в количестве оргазмов. В том, чего у тебя, видимо, отродясь не было.

И тут мы должны вспомнить нашего доктора. О да, этот типок – прожженный перец. Знаешь, когда делаешь овощи на гриле, первым всегда подгорает перец, а баклажаны, кабачки, лук, картоха и прочие помидоры-чесноки лежат себе как будто нетронутые. Да вот только зарумянившись, перец перестает гореть, дает легкую мягчинку и долго-долго держится в таком состоянии, тогда как остальные превращаются в дрисню в считаные минуты, не успеешь даже решетку для барбекю с огня убрать. Вот такие паскуды, а перец молодец, продуманный.

Наш доктор что сказал? Тут я цитирую, ибо слышал сам: «У вас нет других вариантов, кроме как принять свою сущность. Если смотреть на ситуацию в целом, то картина весьма печальная: с того происшествия в январе две тысячи четырнадцатого года в Эмиратах вы изменились. Вы согласились участвовать в проекте с удручающими последствиями именно после тех событий. Вас не остановило, что могут пострадать люди, при этом вы прекрасно знали, что все зависит только от вас – если вы откажете, проект не состоится, ибо не будет иметь смысла. Своим поступком вы обесценили человеческую жизнь, вы перестали даже думать об этом. Для вас она больше ничего не стоит. Поэтому вы в такой ситуации».

Я думаю, что он тебя этими самыми словами оправдал.

Говорю же, прожженный перец!

Нет, паскуда, мог ведь просто сказать: вы были говном, говном и подохнете. Так нет же, типа, вы были хорошим, а стали плохим. А кто виноват в том, что вы стали плохим? Черепанов. Это, типа, он заставил вас. Да не спорь ты со мной, мне лучше понятно все это. Я понимаю, что док говорит так только для того, чтобы ты понял природу своих бед, но отсюда легче не станет. Не я виноват в том, что ты дерьмо, а ты.

А с дерьмом что делать полагается? Правильно, убирать. Вот я тебя и уберу.

Электронное письмо от [email protected] от 08 марта:

Вот ведь ты гнида, Шелехов. Вот других слов не подобрать. Торговаться в лавке с трупами по поводу скидки от объема. И еще говнюку хватило совести сказать, что все букеты – прекрасным и любимым дамам. А кого из этих дам ты любишь? Потаскух своих, одну из которых трахает твой сынок? Не верю. Жену? Да не смеши ты мой рот, прошу тебя! Ты счастлив, поди, что она коньки скоро отбросит! Только и видишь, как бы снова стать завидным женихом и распускать свои сальные пальцы на аппетитные попки. Да-да, это ты слышишь от меня, великого трахальщика всея мира! Но вот в чем разница между нами, козел: я не женат и никогда не был. Я знаю, что мой член не желает обмакиваться дважды, поэтому я не бью девчачьих сердец, а пользую то, что само в руки идет. Если девочка хочет, отчего ее не удовлетворить? А ты просто лживая тварь, дерьмо просроченное, даже мухи уже не садятся.

Что ты там пищишь? Наташу любишь? Ту, которая тебе сына родила и осталась с ним на руках перед озверевшим мужем? Ты про нее, да? Не ты ли сказал ей, что ребенок – не причина кардинально менять всю свою жизнь? Заткнись лучше и не беси меня.

Вышел твой срок. Гроб заказал? Писюн уменьшился? Зрение, запахи, звуки изменились? Нет? Видимо, не сработало с тобой. На меня эти правила действуют, я про обычных людей говорил. А ты – дерьмо, у вас свои правила, тебе виднее.

Прощай.

Из глубокой задумчивости Игоря вывел звонок телефона. Звонила Марина. Игорь выслушал жалобы жены, стараясь не сорваться. Да, он снова и снова повторял себе, что Марина устала, что ей тяжело. А ему нет? Он расследует убийство министра юстиции! Он только что получил доказательство, что у Шелехова были враги. И совсем не связанные с работой! Он уже почти у цели, и тут Марина со своими проблемами…

Но Игорь не позволил злости выплеснуться. Отношения – это постоянная работа. Марина сейчас обижена. А кому ей пожаловаться? С кем поговорить? С ним. Только он и должен ее выслушать и успокоить.

Когда в трубке остались лишь частые вздохи, Игорь сказал:

– Дорогая, я понимаю, что тебе тяжело, что ты устала. Но я прошу тебя сделать кое-что, чтобы разобраться в этой ситуации. Ты видела, что я сказал маме, чтобы она делала так, как велишь ты. И в итоге конфликт зашел еще глубже. Теперь мама обижается не только потому, что ты выразилась чуть резче, чем хотела… Она и сама понимает, что это все от усталости и напряженных нервов, но уже обиделась, эмоция взяла верх и потянула за собой привычное в таких ситуациях поведение. А моя мама может выесть мозги, если захочет. Я не хочу, чтобы вы превратились во врагов, но тут без твоей помощи мне не обойтись. Ты мне поможешь?

– То есть в конфликте с твоей мамой виновата я? Потому что я не погасила его? Не уступила?

– Нет, – спокойно ответил Игорь, – виноватых нет. Ты спала. И ты проснулась. Ты не увидела Кристю. Но ведь ты не на улице уснула, не на вокзале, не в чужой квартире. Ты в своем доме. Дом – это крепость. Наша с тобой крепость. Почему ты восприняла отсутствие малышки как опасность?

– В общем, я поняла, к чему ты ведешь. Это я всех переполошила почем зря.

– Марина, не надо со мной играть в эти дамские штучки, выворачивая мир наизнанку. Ты же знаешь, что со мной это не работает. Я не помочь тебе пытаюсь, я сам в этой каше, и мне нужно ее расхлебать. Но без тебя я не справлюсь.

– А на меня не работают эти твои приемчики, когда ты пытаешься разговаривать со мной как с маленькой – «без тебя я не справлюсь», пытаясь показать, что мое участие важно!

– Ты зачем это говоришь? Чтобы задеть меня?

– Да, – ответила она.

Этому она научилась у Игоря – отвечать прямо, не давая собеседнику ухватиться за увиливающий хвост лжи. Это вызвало у него улыбку. И он в который раз подумал, что без ума от этой женщины.

– Не получится. Я знаю, что такие разговоры не всегда приятные. Но мы с тобой его договорим.

– Хорошо.

– Меня волнует, почему ты по какой-то причине посчитала, что дома опасно. Скажи мне, почему так? Я хочу это исправить. Ты не должна жить в постоянной опасности, Марина. Не должна и не будешь!

– Я не знаю… Все так сложилось… Твоя мама и отец делают все, чтобы нам было хорошо. Но я не могу с уверенностью сказать, что они это делают по своей воле. Не в том смысле, что их кто-то заставляет, они это делают как бы помогая, понимаешь? То есть это не ответственность, это помощь. Чем сможем – тем поможем. А ответственная за все – я. Знаешь, есть социальный работник, который придет и помоет старика. А есть волонтер, который поможет помыться, но откажется делать что-то, что обязательно нужно сделать, потому что ему неприятно или стыдно. У соцработника нет выбора, он это делает, а волонтер – помогает. Кто же будет заставлять помощника? Заставляют ответственного.

– И поэтому у тебя ощущение, что вокруг опасность, если ты не контролируешь ситуацию?

– Да.

– И ты разозлилась, что нельзя никому доверять, потому что никто не хочет взять ответственность на себя?

– Да.

– Малышка, для меня вывод очевиден. Ты испугалась, потому что мозг выдал тебе установку: тут опасность, ты все проспала, ребенок исчез. Ты сразу же бросилась атаковать, как разъяренная тигрица за своего детеныша. Это абсолютно естественная реакция. Мама получила это событие от тебя. Ее восприятие в этой ситуации исходит из ваших отношений, где она помощница, а не хозяйка. И что в результате восприняла мама? Не скажу точно, но что-то вроде: «Марина считает меня ни на что не годной, только лишь позволяет помогать, а за любую инициативу наказывает!». В итоге – обида. И пошло-поехало.

– Но я не хотела, чтобы твоя мама так воспринимала наши отношения…

– Но объясни тогда ее реакцию по-другому. Я не могу.

– И я не могу. И что делать?

– Ты сейчас где?

– Ну где я могу быть, Игорь?!

– Вот пойди к моей маме и скажи: я очень устала. Мне нужно развеяться. Простите, но ребенок и дом полностью на вас, сегодня помощи от меня не будет. Дай ей быть хозяйкой, дай ей делать, а не помогать. А сама съезди к подруге, погуляй по магазинам. А если я закончу раньше семи часов, то встретимся и сходим в ресторан. Как тебе план?

– Ну не знаю…

– Ну или положи трубку и иди еще поскандаль.

– Ладно, попробуем так. Люблю тебя.

– Я сам тебя люблю!

Игорь положил трубку и уставился в монитор. Как? Как он не догадался раньше? Почему, услышав от Виктории фразу «Он меня не защитил», не понял этого?..