Позвольте высказаться мужчинам

Майкл Киммел

В начале ноября 1991 года, через месяц после того, как Анита Хилл дала свидетельские показания по обвинению в сексуальных домогательствах со стороны кандидата в Верховный суд Кларенса Томаса, моя мама пригласила меня поужинать. Мы хорошо посидели, вкусно поели, а потом она сказала, что очень хорошо понимает Хилл. Оказывается, когда мама училась в магистратуре, ее наставник однажды полез ей под юбку. Она ушла из университета на следующий же день и даже через 30 лет так и не получила докторскую степень.

В 1990-х Хилл, смело выступившей с обвинениями, не поверили. Юридический комитет сената смешал ее с грязью, а Дэвид Брок — которому теперь очень стыдно — высмеял и пристыдил ее в своей статье, назвав Хилл «шлюховато-придурковатой». Такое отношение задало тон на следующие четверть века: любая женщина, публично обвинившая мужчину, будь то Билл Косби или Билл Клинтон, в сексуальном насилии, обычно сама представала перед судом общественного мнения, а ей грозили пальцем и говорили: «Не верим».

Но это было публичное обсуждение — а вне его рамок уже тогда что-то начинало меняться: женщины, как это сделала моя мама, хотя бы в быту начали рассказывать о пережитом болезненном опыте. Матери рассказывали детям, жены — мужьям, женщины — подругам, дочери — родителям. И им поверили.

Социологи, изучающие общественные движения, часто говорят о трех составляющих революции. Сначала возникают структурные предпосылки — долгосрочные институциональные изменения, благодаря которым в обществе растет напряжение, иногда даже незаметно. В нашем случае 25 лет бытовых разговоров проложили путь к сегодняшней реакции на домогательства. Второе — это своего рода катализатор, то есть поворотные события, ускоряющие наступление перемен. Одним из таких событий стало обнародование в 2016 году в программе Access Hollywood видеозаписи, на которой Дональд Трамп хвастается, как целует и лапает женщин. Многие женщины не поверили собственным глазам и возмутились, когда, несмотря на эту историю, его все же выбрали президентом.

И, наконец, происходят события-триггеры, способные вызвать взрыв. В нашем случае это серия разоблачений — сначала вскрылась правда о Роджере Эйлсе, потом о Билле О’Рейли и Харви Вайнштейне. Впервые рассказы женщин о насилии не вызвали сомнений — им поверили. И возникло движение #MeToo, ставшее настолько массовым, что женщины, рассказавшие о пережитом опыте, были названы журналом Time людьми 2017 года.

Настали новые времена. Многих из нас, особенно мужчин, они пугают, и нам неуютно. Мужчины чувствуют себя под прицелом и боятся фальшивых обвинений (или даже правдивых). Они боятся, что сделанное много лет назад всплывет и будет пересмотрено — уже по новым правилам. Они жалуются, что теперь ходят на цыпочках. Поэтому многие мужчины отмалчиваются, не желая принимать участие в общей беседе. И все-таки втягивать голову в плечи, ожидая удара, — не совсем правильный подход: мужчинам есть что сделать и сказать в поддержку женщин, которые рядом с ними.

Мой собственный опыт изучения мужской психологии и работы с организациями по проблеме сексуальных домогательств подсказывает мне, на чем сейчас важно сосредоточить внимание: на том, что могут предпринять мужчины для решения этой проблемы на работе. Чтобы меры возымели действие, необходимо ответить на четыре вопроса: почему мужчины домогаются женщин? Неужели они не знают, что это плохо? Как им это сходит с рук? И, наконец, что с этим можно сделать?

Почему мужчины домогаются женщин?

Ответить на этот вопрос легче легкого. Мужчины это делают просто потому, что могут. Вряд ли их настолько переполняет желание, что они не в силах сдержаться, как может кто-то подумать. Нет, просто мужчина, облеченный властью, порой чувствует, что имеет право на женщин-подчиненных. Ему придают храбрости власть, привилегии — и то, что объект его домогательств находится в менее выгодном и более уязвимом положении.

Неужели они не знают, что это плохо?

Практически всем известно, что хватать женщину за гениталии и шлепать по ягодицам, отпускать в ее адрес сальные шуточки и принуждать ее к сексуальным отношениям — плохо. Всем все ясно, обсуждать нечего. Все мы знаем. Но «они сами это позволяют» — самая красноречивая цитата из той видеозаписи Access Hollywood. В ней Трамп, по сути, заявляет: «Смотрите, я звезда, мне это сойдет с рук».

Однако некоторые мужчины могут не осознавать, что массировать женщинам плечи, называть их «зайка» или «солнышко», делать им непристойные предложения — это тоже плохо. С пониманием этого обычно трудности у мужчин более старшего возраста. Удивительно, что всего два поколения назад типичный офис напоминал мир Дона Дрейпера из сериала «Безумцы». Кабинеты с окнами и дверями занимали мужчины; женщины, как правило, сидели в машбюро в центре офиса, своеобразном «цветнике». Сексуальный доступ к женщинам считался приятным бонусом на работе.

Возможно, поэтому мужчины за 60, которым сейчас припоминают их непристойное поведение 30 лет назад, порой недоумевают. Им кажется, что их судят по современным меркам за то, что они делали в прошлой жизни, с другими правилами. Об этом говорят и результаты опросов: согласно недавнему исследованию, проведенному журналом The Economist, «более молодые респонденты чаще, чем их старшие коллеги, отдавали себе отчет, что, ведя себя определенным образом, переходят границы».

Это не мешает молодым людям тоже порой вести себя не лучшим образом и не снимает ответственность с мужчин старшего возраста. Но необходимо как можно больше говорить об этих заблуждениях, свойственных предыдущим поколениям, и о том, как они влияют на наше отношение к женщинам.

Как им это сходит с рук?

С согласия соучастников. Давайте еще раз вспомним ту видеозапись Access Hollywood. Что, если бы Билли Буш, тогдашний ведущий программы, заявил: «Дональд, это отвратительно! Не говоря уже о том, что незаконно». Или если бы другие мужчины, сидящие в автобусе, где пристают к женщине, сказали: «Какая гадость!» Или если бы брат Харви Вайнштейна Боб хорошенько встряхнул его за плечи и крикнул: «Харви, прекрати! Будешь продолжать в том же духе — вылетишь из компании!»

Сексуальные домогательства никуда не исчезают по трем причинам: во-первых, мужчины ощущают за собой право на женщин, с которыми работают; во-вторых, они небезосновательно считают, что женщины никому не пожалуются и не окажут сопротивление; в-третьих, их поддерживают — пусть даже молчаливо, просто не осуждая недопустимое поведение, — другие мужчины.

Но вдруг у трехногого табурета, на котором восседают мужчины со своим правом на сексуальные домогательства, подломилась одна из ножек. Женщины дали массовый отпор. Женщины говорят, говорят громко, и их уже не заставишь замолчать.

Что с этим можно сделать?

Пришло время выбить еще одну ножку из-под этого табурета. Когда мужчины молчат, это может быть воспринято как знак того, что мы допускаем сексуальные домогательства, что мы считаем такое поведение нормальным и не будем вмешиваться. Мужчины — соучастники, сотворцы культуры, в которой процветают сексуальные домогательства, поэтому мы должны набраться смелости и сказать во весь голос, что нас не устраивает такое поведение.

Исходя из своего многолетнего опыта работы с компаниями по продвижению гендерного равенства, я могу сказать следующее: подавляющее большинство мужчин совершенно не хотят выглядеть негодяями. Мы не хотим доставлять женщинам неудобства и говорить им обидные слова.

Это позволяет немного другими глазами взглянуть на нынешнюю обеспокоенность мужчин — часто за ней стоит не страх получить обвинение в домогательствах, а нечто более благородное. Но мы тревожимся еще и потому, что не хотим вести себя недопустимым образом — а какое поведение допустимо, не знаем.

Впрочем, нам никто не мешает вести себя прилично. Вот сценарий, который, на мой взгляд, является довольно распространенным.

Аделин присутствует на встрече. Она — единственная женщина в зале. На встрече присутствует и Роб, который отпускает сексистский комментарий. Наступает тишина. Всеобщее внимание приковано к Аделин: что-то будет? «О господи, началось», — думают про себя все собравшиеся, воздев глаза к небу. Они понимают: сейчас она ему ответит, и всем будет, мягко говоря, неловко. Итак, Аделин нужно решить, что делать: пристыдить всех или утереться, самой сгорая от стыда.

После встречи один из коллег Аделин, Фабрис, извиняется перед ней за Роба. «Прости, что он это сказал, — говорит Фабрис. — Это было отвратительно».

Фабрис полагает, что это поддержка, но на самом деле он ставит Аделин перед новым выбором: вежливо кивнуть и поблагодарить — или спросить, где он был раньше, когда ей требовалась поддержка.

Мужчины, что тут можно сделать по-другому? Ответ очевиден: высказаться прямо во время встречи и сказать, что вам неприятно выслушивать такое. Но мы, как правило, так не делаем. А почему?

Мы боимся, что если выступим, то окажемся в изоляции: нас вышвырнут из «мужского клуба» и мы станем, по сути, «почетными женщинами». Мы знаем, что правильно — не значит легко, и большинство из нас совершенно не желает рисковать своими привилегиями. Поэтому мы предаем наших коллег-женщин, забываем об этике и предпочитаем смотреть на все сквозь пальцы.

Но давайте еще раз представим себе тот самый момент, когда Роб отпустил свой комментарий. Уверен, что на встрече были мужчины, которые опустили глаза, неловко хохотнули или сделали вид, что их ужасно интересуют бумаги на столе. Им тоже не понравилась выходка Роба, но они побоялись действовать.

Мужчины, это ваш шанс. После встречи не извиняйтесь перед Аделин. Поговорите с кем-нибудь из тех, кому явно было неудобно: «Слушай, Матео, я терпеть не могу, когда Роб такое несет».

«Я тоже», — отвечает Матео.

Значит, теперь вы можете выдвинуть идею: «В следующий раз я ему отвечу. Но ты должен тут же меня поддержать и сказать, что тебе это тоже не нравится. Могу я на тебя рассчитывать?»

Мы же все прекрасно знаем правила игры. В одиночку мужчине страшновато рисковать — ведь из-за вмешательства легко превратиться в изгоя. Хотя потом он будет жалеть, что промолчал. А вот когда сексизм критикуют уже двое, это подталкивает высказаться и других. И если обидчик хотел смутить женщину, заставить ее чувствовать себя одной против всех, такие попытки можно сразу пресечь на корню.

Международная страховая компания, которую я консультировал, разработала тренинг на тему «мужского братства»: мужчин учили стратегиям взаимной поддержки. Важно отметить: их не просили «спасать» женщин, от них требовалось бросать вызов другим мужчинам. Было разработано несколько разных подходов к проблеме — например, мужчины учились поддерживать друг друга в случае, если заболел ребенок или возникли проблемы в семье. Вскоре мужчины, работающие в компании, начали более открыто говорить друг с другом о своей жизни, семье, попытках найти равновесие. Уже через год уровень удовлетворенности работой у этих мужчин значительно вырос. Еще не до конца понятно, как эти перемены повлияют на сексуальные домогательства в компании, однако найденный общий язык и выработанные нормы поведения помогут им в ситуации, когда нужно будет противостоять агрессору и поддержать тех, кто больше не хочет отмалчиваться.

Что дальше? Да, сексуальные домогательства десятилетиями воспринимались как норма, но теперь это позади, и нам нужно облегчить бремя, лежащее на женских плечах. Они не обязаны в одиночку требовать равноправия на работе и сами его добиваться. Мы должны критиковать сексистское поведение других мужчин, потому что это неправильно и потому что оно подрывает уверенность женщин в себе и мешает их продуктивности на работе.

Это и означает быть союзниками. Выступить сообща и сделать то, что считаем правильным. Мы это умеем, и у нас, как правило, все прекрасно получается. Дух братства и товарищества, командная работа — все это объединяет студенческие сообщества, армейские подразделения и спортивные команды. Теперь пришло время научиться объединяться и на работе — заняв при этом правильную сторону.

Впервые опубликовано в выпуске за январь 2018 года.

Отправить