Глава 19,

в которой у Меган появляется надежда

Теперь между нами не было секретов, поэтому Хэнк и я были близки, как никогда. Наши отношения вышли на новый уровень, если вы понимаете, о чем я, и оказалось, что он хорошо влияет на меня во время игры. Я забивала голы в семи матчах подряд, в течение которых мы готовились к турниру. А еще две дебютантские вечеринки и целых три урока хороших манер прошли без происшествий – удивительное для меня дело. Энн даже чуть не улыбнулась мне на классическом черно-белом балу Сидни, а еще я с облегчением осознала, что независимо от того, насколько отстойной будет наша вечеринка, она совершенно точно будет лучше, чем ужасная «Арабская ночь» Эшли номер два. Это был такой кошмар, что даже Лорен на время присмирела. Единственным, что производило хоть какое-то благоприятное впечатление, были бедуинская палатка, разбитая прямо во дворе, и заграничные танцовщицы. Джулия и Зак были невероятно красивы. Я одобряла их отношения, и теперь парень практически жил в нашей квартире.

Но лучше всего было то, что «чертежи» Хэнка оказались полномасштабными, детально разработанными планами. Теперь у Абердина, над которым еще недавно нависала угроза разорения, появилось будущее. На нашей земле должны были появиться большие дома, окруженные просторными участками. Вдоль ручья сохранялся зеленый пояс. Нашлось там место и старинному сараю, и манежу для лошадей, на которых хозяева домов должны были совершать прогулки. Хэнк настолько гордился своей работой, что показал планы своему боссу, а тот сразу же заявил, что у него уже есть покупатель на участок.

– Я не знаю, как я смогу придумать что-то лучше, чем это, – сказал папа, разглядывая разложенные на кухонном столе планы.

– Ангус, ты правда серьезно к этому относишься? – спросила мама.

– Да, серьезно. Я знаю, это то, чего ты хотела. Они не предлагают деньги за добычу нефти и газа, и мне этого достаточно.

– Дело не в деньгах, – вздохнула мама. – Речь никогда не шла о деньгах. Все дело в нас. Мы сейчас стоим на пороге новой жизни, той, которой проживем следующие лет тридцать. Я боюсь, если мы не продадим землю, у нас не будет будущего. Ты заработаешься до смерти, а я превращусь в старую злобную каргу.

– Тебя это правда беспокоит? – фыркнул папа.

– Да. Мы оба знаем, что ты в итоге соберешься продать ранчо, но ты дотянешь до самого конца, пока уже не сможешь больше работать. И у меня такое чувство, будто, выбирая между ранчо и мной, ты выбираешь землю. Только не обижайся на меня, пожалуйста.

– Я не собираюсь обижаться на тебя. Я никогда не смогу по-настоящему на тебя обидеться. Я последний в роду Макнайтов, кто разводит скот, и мне тяжело смириться с этим. В конце концов, я всего лишь старый упертый ковбой.

– Я знаю, – ласково улыбнулась мама.

– Понимаю, дорогая, – продолжил папа, – это была долгая и тяжелая дорога, но мы вырастили наших девочек, и я не хочу тратить все отпущенные нам годы на борьбу за выживание. Мне хочется наслаждаться жизнью с тобой.

– Я хочу того же! – воскликнула мама. – Я хочу наслаждаться жизнью, а не бороться постоянно с трудностями.

– Я люблю тебя, Люси.

Мама поперхнулась от неожиданности и не сразу смогла справиться с охватившими ее чувствами, а потом, отдышавшись, сказала наконец:

– Я тоже тебя люблю.

Мы с Джулией затаили дыхание, не желая разрушать волшебный момент, свидетельницами которого только что стали.

– Девочки, с вами все в порядке? – спросил папа.

– Да. – Мы с Джулией синхронно кивнули.

– Для вас это тоже важно, – продолжил папа. – Мы откроем на ваши имена счета, и у вас будет довольно приличный старт.

В пятницу, 17 ноября, я присутствовала на выпускном нашей школы манер для юных леди. Церемония проходила в старой доброй комнате «Бордо» в отеле «Кресент». Когда мы с девочками медленно входили в гостеприимно распахнутые двери, заиграла торжественная музыка. Все приоделись по такому случаю, родители девочек стояли вдоль стен, снимая всю церемонию на телефоны.

– Все вы многого достигли за последние недели, – начала Энн, когда мы расселись на стульях, чинно сложив руки на коленях и скрестив лодыжки. – Вы перестаете быть маленькими девочками и становитесь молодыми леди, пусть некоторые из вас и чуть позже, чем другие.

Послышался смех. Однако в словах Энн не было ничего обидного. Шутка явно была доброжелательной, и я впервые задумалась: может ли быть такое, что я нравлюсь Энн? В конце концов, люди всегда слегка поддразнивают тех, кто им нравится.

– Конечно, сегодня ваша учеба не оканчивается. Вы пока только делаете свои первые шаги по дороге длинною в жизнь. Но я абсолютно уверена в том, что все вы теперь обладаете должными навыками и достаточно уравновешенны для того, чтобы с достоинством справляться с любыми неприятностями, с какими только можно столкнуться в будущем. Это значимый этап в вашей жизни, и в знак признания ваших достижений я хочу, чтобы каждая из вас сейчас подошла ко мне и получила почетную грамоту.

Родители зааплодировали, держа наготове телефоны, чтобы ни в коем случае не пропустить торжественный момент.

– Карли Эмбер Йоханнсон.

Карли вышла вперед. Энн протянула ей сертификат, и они попозировали для фотографии. Затем настала очередь Ханны, Изабель, Джейлы и Пейдж.

– Меган Люсиль Макнайт.

Я встала со стула и шагнула вперед, чувствуя себя поразительно взрослой. Мы с Энн пожали друг другу руки, и она вручила мне мой сертификат. Мое имя было выведено изысканным каллиграфическим почерком, это, без сомнения, еще один из талантов Энн. Мы стояли рядом, улыбаясь, и мама Карли сфотографировала нас.

Потом мы попозировали для групповой фотографии, выпили розовый лимонад и съели пирог.

Я открыла свою сумочку, достала пачку конвертов и вручила по одному каждой девочке.

– Я хочу, чтобы вы все знали, как я наслаждалась этими шестью неделями, что мы провели бок о бок, – улыбнулась я. – Я этого никогда не забуду и хочу от всего сердца поблагодарить вас всех за прекрасную компанию. – Охваченные любопытством девочки поспешили открыть конверты: внутри каждого лежали записка от руки и два билета. – Это билеты на игру в следующую среду, первую в нашем большом турнире, и я надеюсь, что вы все придете немного раньше, чтобы я могла показать вам раздевалку.

– О боже, спасибо! – воскликнула Ханна. А потом повернулась к маме: – Мы ведь можем пойти, верно?

Женщина задорно улыбнулась и кивнула, и тогда девчонки дали мне пять.

– Какой прекрасный жест, – сказала Энн несколько мгновений спустя, когда девочки уже собирались домой.

– У меня есть подарок и для вас. – Я вытащила последний конверт из сумочки и протянула ей.

– Могу ли я открыть его сразу?

– Пожалуйста.

Энн аккуратно открыла конверт, прочитала записку и улыбнулась.

– Я воспользовалась вашим советом – не выбалтывать все, что думаю, – пустилась я в объяснения.

– Прекрасно, и я это очень ценю, – снова улыбнулась Энн и достала билет из своего конверта.

– Но знаете, – сказала я, указывая на билет, – хочу предупредить сразу, там будет многолюдно, а еще я сомневаюсь, конечно, что вы фанат футбола. Серьезно, если вы не хотите, то можете не приходить, я все пойму и не обижусь.

Энн покрутила билет в руках, внимательно прочитала дату, название команды и время, а затем посмотрела мне прямо в глаза:

– Одна из моих учениц милостиво пригласила меня на важное событие в своей жизни… И вы правда думаете, что я могу не прийти? – Она наклонила голову и опять легко улыбнулась: – Меган, поймите вы наконец, я не такой человек, каким вы меня воображаете.

Вы даже не представляете, насколько в ту минуту она выросла в моих глазах. А еще мне показалось, что это был очередной урок: Энн продемонстрировала мне, как нужно легко и непринужденно заводить друзей и оставлять о себе благоприятное впечатление.

Что ж, если я на светской арене была пока еще только клоуном, она давно уже перешла на новый уровень и лавировала в нагромождении правил и общественных установок с ловкостью ниндзя.

Все девочки во главе с Энни прибыли в среду в назначенное время, и я вывела их на поле. Карли, Ханна, Джейла и Изабель были одеты в футболки университета и бегали по полю. Каждая из них забила гол, а Джейла даже смогла забить скользящий. Я передала мяч Энн, и она попыталась передать его обратно, но промахнулась, и он беспомощно выкатился из-под ее ноги. Честно говоря, она надела туфли лодочки, а потому я ей накинула очки за решительность.

Потом я показала девочкам раздевалку, и они начали бродить по ней, заглядывая в шкафчики, с восторгом проводя руками по трикотажной форме, примеряя защитные щитки. Энн тоже явно было интересно, хотя она и старалась этого не показывать. Мы сделали тонны селфи и всевозможных фотографий, после чего гости пошли занимать свои места, а я осталась переодеваться.

Мы играли против команды, которую обыграли в регулярном чемпионате. И мы, и они играли нервно и нестабильно, но я умудрилась все-таки забить гол сразу после перерыва. Мы опережали их со счетом 1:0 и уже стояли на пороге продвижения в турнирной таблице, но потом всего лишь за десять минут до окончания матча пропустили целых два мяча. Мы упорно боролись за гол, который бы сравнял счет, в надежде получить дополнительное время, но минуты убегали, как песок сквозь пальцы, и вскоре раздался свисток судьи. Внезапно мой футбольный сезон закончился.

Ошеломленная тем, насколько внезапно все произошло, я обняла девчонок из команды, а потом еще и спустившуюся с трибуны Энн. Когда все разошлись, я какое-то время не могла справиться с гневом, мечтая перевернуть здесь все вверх дном, но потом все-таки пришла к выводу, что ярость делу не поможет. Вместо этого я несколько минут просто стояла в центре поля, пытаясь успокоиться, и в какой-то момент мне это удалось. А потом я и вовсе почувствовала радость – как же здорово все-таки было играть на таком прекрасном стадионе! Расслабленно вздохнув, я вернулась в раздевалку и увидела там Кэт. Она плакала и была злая как черт.

– Привет, – сказала я. – У нас был отличный сезон.

– И? – огрызнулась она.

– Просто не все так плохо. У нас еще один год.

– Что, предлагаешь мне в оставшееся время взять уроки хороших манер?

– Я не…

– Этой же чуши, кажется, учатся все дебютантки!

– Да что с тобой такое?

– Это не со мной, это с тобой творится какая-то ерунда. Знаешь ли, друзья звонят друг другу, друзья тусуются вместе. А до тебя в последнее время просто не достучаться. Все, что тебя волнует, это твоя дурацкая, на самом деле никому не нужная общественная работа!

– Ты несправедлива! Ты же знаешь, мама заставила меня сделать это…

– Ох, и правда, как же я могла забыть, бедная маленькая богатая девочка. Ты права. Я и правда не могу представить, как тяжело тебе приходится! – Подруга схватила свои вещи и выбежала из раздевалки.

– Кэт! – закричала я, но ее уже и след простыл.

Наша ссора потрясла меня. В душе снова всколыхнулась ярость, и мне опять захотелось что-нибудь сломать. Но самое ужасное было то, что Кэт права – в последние месяцы я не была ей другом. Я опустилась на лавку и спрятала лицо в ладонях.

Вошла тренер Нэш и села рядом.

– Привет, – тихо сказала она. – Ты хорошо показала себя в этом году, Меган. Двенадцать голов в двадцати матчах – впечатляющий результат для любой лиги.

– Спасибо.

– А еще я ни разу не видела, чтобы игрок так сильно вырос всего за один год. Ты становишься настоящим лидером. Впрочем, я всегда верила в тебя.

– Правда? – спросила я и она кивнула:

– Разница между тобой в августе и сейчас огромна. Просто день и ночь. – Нэш сделала паузу. – Я знаю, что ты хотела попасть в профессиональную команду в прошлом году, но у тебя не получилось. Действительно, начинать лучше до двадцати лет, потому что эти ребята редко кому дают шанс. Но я позвоню тренеру и все объясню. И знаешь, она будет просто сумасшедшей, если откажется взглянуть на тебя еще раз. А она уж точно не безумна, поверь мне.

– Вы что, шутите?

– Ты заслужила это.

Нэш похлопала меня по плечу и ушла. Я еще какое-то время посидела у своего шкафчика в одиночестве, потом сняла шипованные бутсы, обрезанные гетры и носки и осмотрела ноги. Они были такими грязными, что не было заметно даже шрамов, царапин и синяков. Я вздохнула. Сезон закончился, моя лучшая подруга ненавидит меня, но тренер вдруг подарила надежду на то, что я попаду в сборную. Ну и что мне теперь со всем этим делать?

Спортивные неудачи были всегда самым большим разочарованием в моей жизни. Когда мне исполнилось двадцать, я решила, что дверь передо мной захлопнулась навсегда, и даже в каком-то смысле смирилась с неизбежным. Но теперь я чувствовала себя готовой ко всему, и если передо мной еще раз закроют дверь, то я просто выбью ее ногой.

На следующий день, лежа в постели Хэнка, я размышляла обо всем случившемся. Футбольный сезон действительно закончился. Мне было грустно, я не знала, чем займу себя в ближайшее время, но я не была убита горем, как в прошлом году, когда рыдала, казалось, целую неделю. Не поймите меня неправильно, я не радовалась проигрышу, но они случаются, это нормально, у всего есть свое начало и свой конец. Возможно, Энн была права: я больше не была ребенком, я выросла и наконец-то становилась взрослой женщиной.

– Я подумал, что ты захочешь пить, – сказал Хэнк, выводя меня из задумчивости. Он голышом вышел из кухни и вручил мне стакан холодного белого вина.

– Мм… Спасибо.

Хэнк наклонился и поцеловал меня. В тот же момент у меня зазвонил телефон. Я замерла на середине поцелуя.

– Не отвечай, – прошептал он, но телефон противно пищал снова и снова.

– Просто дай мне посмотреть, кто это, – взмолилась я, выворачиваясь из его объятий.

– Хорошо. – Он нехотя отпустил меня и я схватила телефон.

Это была Джулия, и я успела ответить перед тем, как звонок перешел на голосовую почту.

– Джулия?

– О, слава богу, что ты взяла трубку!

Как только я услышала голос сестры, я поняла, что произошла какая-то беда.

– Меган, ты не поверишь, что случилось.

– Хорошо, Джулия, успокойся, говори помедленнее. Я обязательно тебе помогу. Где ты?

– Я в тюрьме.