11. Метро

Сунь Ли прилетел в Москву на симпозиум по высоким технологиям. Это была его первая поездка в Россию, и он с нетерпением ждал встречи с её великой столицей, о которой столько читал и слышал.

Однако началось всё не совсем удачно. В аэропорту Шереметьево в результате, видимо, какого-то недоразумения Сунь Ли никто не встретил. Он терпеливо прождал два часа, надеясь, что вот-вот кто-то появится, и по истечении их решил, что больше ждать не имеет смысла. У него были с собой телефоны устроителей симпозиума, но звонить по ним сейчас, поздно вечером, не стоило даже пытаться, в это время всё равно уже никто не работает.

Впрочем, Сунь Ли не унывал. Не хватало только переживать из-за разных пустяков. Куда важнее, что мечта его исполнилась – он наконец-то попал в Москву.

И к тому же в бумажнике у него лежал листочек, на котором латинскими буквами написано название отеля и его адрес. Отель, в котором для него забронирован номер, располагался на улице под названием «Leningradsky prospect». Так что надо просто добраться туда, а завтра он спокойно во всём разберётся.

Единственная проблема заключалась в том, что Сунь Ли по-английски читал с трудом, говорить не мог совсем, а по-русски и подавно не понимал ни слова. Поэтому так важно было бы встретиться с обещанной переводчицей с красивым русским именем Ольга. Но очевидно, что до завтра уже ничего не поделаешь.

Сунь Ли вздохнул и, везя за собой чемодан, побрёл по шереметьевскому залу, поглядывая по сторонам. Вскоре он обнаружил киоск с хорошо понятной надписью «Information».

Неулыбчивая, читавшая книжку барышня-москвичка угрюмо рассмотрела протянутую бумажку, а потом несколько раз внятно произнесла слово «taxi» с вопросительной интонацией. Сунь Ли понял, что она имеет в виду и отрицательно замотал головой. Он был наслышан об историях о московских таксистах, завозивших его соотечественников неизвестно куда и сдиравших с них неимоверные суммы. Это нисколько не умаляло его устойчивого интереса к Москве, но тем не менее следовало соблюдать осторожность.

Кроме того, в таком случае надо менять деньги, а киоск с обменом, мимо которого он прошёл, уже закрыт. Мелкие же деньги на городской транспорт у него были, ему отдал всю мелочь, которая осталась после поездки, начальник их отдела, недавно побывавший в Москве. Короче говоря, ехать на такси по незнакомому городу, да ещё к тому же без переводчика, Сунь Ли категорически не хотел.

Барышня пожала плечами, потом всё так же вопросительно произнесла два других слова, значение которых он в конце концов тоже распознал – «bus» и «metro». Сунь Ли обрадованно закивал головой, именно этим транспортом он и хотел бы воспользоваться.

Недружелюбная, видимо, чем-то озабоченная барышня написала на бумажке номер автобуса и название ближайшей к отелю станции метро – «Sokol». После чего ткнула пальцем по направлению к выходу, проговорила ещё какие-то загадочные слова и, потеряв к Сунь Ли всяческий интерес, снова углубилась в чтение.

Сунь Ли вышел на улицу и с удовольствием вдохнул грязный московский воздух. Так или иначе, но он безусловно был везунчиком – начальник, решая, кого послать в Москву, из всего отдела выбрал именно его.

Сунь Ли посмотрел по сторонам и тут же понял, что ему опять повезло – совсем рядом виднелась остановка автобуса с нужным номером.

Он подхватил чемодан и радостно устремился туда.

Стас Карпухин выбрался из ресторана и, помахивая спортивной сумкой с ракеткой и прочими теннисными атрибутами, тяжело зашагал в сторону метро. Он был слегка пьян, и от этого ещё более раздражён, чем обычно. Абсолютно убитый вечер, совершенно бессмысленная трата времени. Натужное веселье, нудные тосты, дурацкие несмешные анекдоты.

Хорошо хоть, что успел перед этим поиграть в теннис с Семаковым, наконец-то сделал его как следует, поставил чванного Игорька на место. И после этого так бездарно завершить день!

Но, с другой стороны, не пойти было нельзя, Эдуард Филиппович мог обидеться. А от Эдуарда Филипповича много чего зависит, обижать его не следует ни в коем случае.

Ну и к тому же надо вообще поддерживать круг знакомств, никогда не знаешь, кто в какой момент пригодится. А кое-кто из нужных людей там был, тот же Безбородко, например.

Хуже всего, что Карпухин ко всему ещё и обожрался. Он этот грех за собой знал, но знание в таких случаях ничуть не помогало. Как только перед ним оказывалась дармовая, хоть сколько-нибудь качественная еда, на Карпухина нападал невероятный жор, и остановиться он уже был не в состоянии, сметал всё без остатка.

Притом никакой специальной причины типа голодного детства или недоедания для подобной обжираловки не существовало, питался Карпухин вполне нормально, регулярно, даже обдуманно. Но на халяву, тем не менее, необъяснимым образом поглощал всё подряд, сколько могло влезть.

На следующий день после такого чревоугодия, как правило, страдал желудком, корил себя, каялся, клялся, что это последний раз. Однако, как только подворачивался случай, все клятвы моментально забывались, тут же непонятно откуда возникал зверский аппетит, и Карпухин, стараясь делать это по возможности незаметно для окружающих, с невероятной скоростью начинал работать челюстями, заботливо не пропуская ничего – от закусок до десерта.

Особенно же хорошо всё шло под водочку, как сегодня, возможности его тогда резко возрастали.

Автобус, на котором ехал Сунь Ли, был почти пуст. Только впереди сидела какая-то женщина, она периодически засыпала, роняла голову на грудь, а потом, резко вздрогнув, просыпалась и смотрела вокруг недоумённым мутным взглядом.

Сунь Ли с огромным интересом прилип к окну, но, к сожалению, мало что видел. Улицы, по которым они ехали, были темны и пустынны.

Сунь Ли обеспокоенно поглядел на часы, прикинул. По московскому времени получалось уже довольно поздно, без двадцати час. Из рассказов начальника он помнил, что метро в Москве закрывается в час ночи. Если он опоздает войти в метро до закрытия, то окажется в очень плохом положении.

Тут Сунь Ли заметил, что водитель автобуса делает ему какие-то знаки и что-то кричит. Он немедленно встал и подошёл поближе.

«Rechnoi vokzal!» – громко выкрикивал водитель таинственные русские слова.

Сунь Ли с извиняющейся улыбкой развёл руки в стороны, безуспешно силясь понять загадочные выкрики. Водитель в ответ стал кричать громче, явно полагая, что смысл произносимых им слов станет от этого яснее. Он добавил ещё несколько непонятных выражений, среди которых Сунь Ли внезапно распознал знакомое слово «metro».

– Metro? – переспросил он.

– Метро, метро! – согласно заорал водитель, тыча пальцем в тёмное стекло.

Сунь Ли понял, что они подъезжают, сложил ладони вместе и с благодарностью поклонился любезному водителю.

Ещё Карпухин винил себя в том, что он так припозднился. Давно надо было встать и уйти, тем более что ехать ему чёрт знает куда, в Свиблово. И чего сидел, спрашивается, чего высиживал. Все остальные-то небось где-то тут, в центре живут, устроились. А ему надо тащиться через весь город.

Он с омерзением представил себе свой унылый спальный район, заплёванный подъезд в наспех построенном панельном доме, малогабаритную квартиру, в которой он жил. Стены в ней настолько тонкие, что сквозь них можно было слышать не только ругань или храп соседей, но и низвергающийся водопад в унитазе всякий раз, как они там сходят в туалет.

Карпухин остановился, икнул. Его сильно подташнивало.

Он подождал, что будет дальше, но спазм прошёл, тротуар под ногами перестал покачиваться, опасность миновала, и Карпухин снова двинулся в путь.

Сунь Ли одиноко стоял на пустом перроне и улыбался. У него были все основания быть довольным. Даже интересно, что в первый же вечер он переживает маленькое приключение в виде этой ночной поездки по знаменитому городу. Главное, что всё складывалось удачно. Мало того, что он успел в метро, оказалось, что нужная ему станция находится на прямой линии, всего в трёх остановках. К тому же название станции Сунь Ли уже хорошо выучил, так что пропустить её совсем не боялся.

Из туннеля донёсся рёв приближающегося поезда.

Сунь Ли взялся за ручку чемодана и на всякий случай отступил на шаг назад. Осторожность никогда не помешает.

Больше всего Карпухин страдал от двух вещей – во-первых, от лишних, отягощающих его связей (то бишь постоянной зависимости от каких-то посторонних неприятных людей, которым вечно что-то от него было нужно!), а во-вторых, от шума. От шума, пожалуй, даже больше.

Причём если дома он ещё как-то научился с ним справляться – затыкал в ушные раковины беруши и надевал профессиональные дорогие наушники, почти полностью предохранявшие его от проникновения каких-либо внешних звуков, – то на улице Карпухин оказывался совершенно беспомощен.

А шумела улица нещадно. То и дело с диким рёвом мимо проносились машины, над головой то ли взлетали, то ли садились самолёты, где-то отчаянно лаяли собаки, доносились какие-то пьяные выкрики, из чьих-то окон орала душераздирающая музыка. Улица мучила, била по нервам, но деваться от неё было некуда.

Карпухин остановился, чтобы передохнуть. Голова у него кружилась. С плотно набитым животом идти оказалось очень тяжело.

Мутным взглядом он повёл вокруг. На той стороне проспекта маячило знакомое здание станции метро «Сокол».

Карпухин вздохнул и двинулся с места. До подземного перехода шагать было далеко, и он решил пересечь пустынный Ленинградский проспект прямо поверху. Он вступил на мостовую и тут же увидел медленно едущую машину, тёмно-вишнёвые «Жигули».

«Копейка!» – машинально определил Карпухин. Ясно, что частник замедлил ход в надежде, что подберёт одинокого клиента.

Карпухин подумал было остановить машину, но, прикинув, во сколько ему обойдётся ночной вояж, тут же отказался от этой мысли и, пропустив «копейку» перед собой, потащился дальше на ту сторону.

Когда он пересекал вторую, встречную часть проспекта, на ней опять показалась всё та же машина. Она быстро приближалась. Назойливый частник, сделавший разворот, видимо, не отказался от мысли подцепить его.

«Хрен тебе!» – подумал Карпухин, подхватил покрепче сумку и изо всех сил рванулся через улицу. Всё-таки постоянный теннисный тренинг чего-то значил! Он вскочил на тротуар за секунду до того, как обозлённый частник пронёсся мимо.

Карпухин сделал вслед машине выразительный жест и, тяжело дыша, поплёлся к станции. Эта непредвиденная пробежка лишила его последних сил.

Сунь Ли стоял на эскалаторе, с удовольствием рассматривал проплывающие мимо него плакаты рекламы. Всей душой он чувствовал, что полюбит этот город. По крайней мере, московское метро ему уже очень понравилось. Обе станции, на которых он побывал, и те, что видел в окно на остановках, были построены, как настоящие дворцы – просторные, чистые, нарядные. Как хорошо, что у него будут свободные дни, он сможет многое посмотреть в столице, повсюду побывать.

Сунь Ли поднял руку, уточнил сколько времени. Уже почти час ночи. Конечно, поздновато, но при этом всё складывалось очень неплохо. Он знал, что отель находится совсем рядом с метро, буквально в нескольких минутах ходьбы, это ещё в Шанхае объяснил ему заместитель начальника по международным делам.

Сунь Ли снова улыбнулся. Очень скоро он прибудет на место и сможет передохнуть. А завтра утром встретится с переводчицей Ольгой, и та наверняка поведёт его куда-нибудь, начнёт знакомить с Москвой. Может быть, они даже сходят на Красную площадь. Ведь симпозиум начнётся только в три часа, так что у них будет полно времени для прогулки.

Неожиданно Сунь Ли обратил внимание, что встречный эскалатор двигался намного быстрее чем тот, на котором он стоял. Сначала ему показалось, что он ошибся, такого не может быть, но присмотревшись, убедился, что так и есть, скорость встречного эскалатора была неизмеримо больше. Ступеньки, пролетавшие слева от него, уносились вниз почти мгновенно.

Это было очень странно. Сунь Ли подумал, что там, наверху, видимо ведутся какие-то работы, возможно что-то проверяют, и потому соседний эскалатор пустили с такой непостижимой скоростью.

Однако, прибыв наверх, он никаких признаков подобных работ не обнаружил. Мало того, у выхода и входа на эскалатор вообще не оказалось ни души, станция «Sokol» была совершенно пуста.

Впрочем, это легко объяснялось очень поздним временем, метро вот-вот закрывалось, так что Сунь Ли решил больше на тему необычного эскалатора не волноваться. В конце концов, это не его дело. В чужой стране могут быть совсем иные, непривычные для него порядки.

Василий Сергеевич сбросил скорость и снова поехал неспешно, внимательно поглядывая по сторонам. Неудача около метро «Сокол» нисколько не расстроила его.

В конце концов, ночь ещё только начиналась.

Сунь Ли в последний раз оглянулся на бешено несущиеся вниз ступеньки и уже шагнул было прочь, но тут же остановился. В дверях станции появился запыхавшийся москвич с сильно покрасневшим лицом.

Сунь Ли забеспокоился. Москвич, помахивая спортивной теннисной сумкой, неспешно, но верно двигался прямо к опасному эскалатору. Было очевидно, что он совершенно не подозревал о том, что его там ждёт.

Сунь Ли быстро шагнул к нему навстречу, вежливо поклонился и, извинившись, чётко обрисовал незнакомцу ситуацию, выразительно жестикулируя при этом, чтобы тот ясно понял, о чём идёт речь.

Карпухин с раздражением уставился на тараторившего какую-то ахинею узкоглазого чучмека. Этому-то что было от него нужно!

Чучмек, судя по чемодану, куда-то намылился. Он отвратительно шумел, всё время по-идиотски кланялся, делал какие-то дурацкие жесты, видимо, просил денег на дорогу. Никаких денег Карпухин ему давать не собирался. Ещё не хватало!

Карпухин громко икнул и попробовал обойти косоглазого, но тот с неожиданной резвостью заступил ему путь, продолжая что-то верещать тонким противным голосом. На какую-то секунду Карпухину даже показалось, что перед ним не один, а целых три чучмека, и они хором чего-то шумно от него хотят.

Он повёл головой, отгоняя наваждение, и всё вроде стало на место. Косоглазый чучмек оказался в единственном числе. Но это нисколько не успокоило Карпухина, поскольку чучмек ни на секунду не замолкал. Карпухин искренно возмутился. То была просто отъявленная наглость! Мало того что свои, местные, сограждане вечно не дают ему покоя какими-то просьбами и требованиями, так ещё всякая косоглазая нечисть будет приезжать сюда и шуметь!

Карпухин почувствовал, что голова у него постепенно начинает раскалываться. К тому же он видел за спиной у чучмека большие настенные часы, которые показывали без одной минуты час. Пока он теряет время с этим узкоплёночным, уйдёт последний поезд.

Карпухин снова попытался пройти, он поднял левую руку с теннисной сумкой, как бы отгораживаясь от косоглазого, и сделал шаг вперёд, но тот неожиданно крепко ухватился за сумку. Это было уже последней каплей.

– Ракетка моя тебе понадобилась, сволочь?!.. – проревел Карпухин.

Ракетка была дорогая, «Уилсон», и он совершенно не собирался уступать её какому-то узкоглазому засранцу.

Карпухин попытался вырвать сумку, но донельзя обнаглевший чучмек продолжал цепляться за неё.

Несколько мгновений они тянули её взад-вперёд, после чего Карпухин размахнулся свободной правой рукой и что есть силы врезал в челюсть проклятому чучмеку. Тот, выпустив наконец сумку, отшатнулся назад, споткнулся о чемодан и рухнул на спину.

Судя по гулкому стуку, эхом разлетевшемуся по пустой станции, косоглазый, видимо, как следует долбанулся головой.

Так ему и надо! Будет знать!

Гордый собой Карпухин вытянул шею, чтобы полюбоваться на поверженного врага, но чемодан загораживал, и он ничего не увидел. Однако больше терять времени было нельзя.

По-прежнему вытягивая шею и пятясь при этом назад, Карпухин вступил на эскалатор и тут же, теряя равновесие, понёсся вниз. Всё той же правой рукой он попытался ухватиться за перила, чтобы удержаться на ногах, но рука резко поехала куда-то за спину, и Карпухин, нелепо взмахнув сумкой с ракеткой, быстро повалился лицом вперёд.

Острый край ступеньки с хрустом врезался в лобную кость, и это был последний шумный звук, который Карпухин услышал.

Умер он мгновенно. Ещё через двадцать секунд эскалатор примчал его вниз и ногами вперёд вышвырнул на середину станции.

Высоко над ним, у верхнего края эскалатора, на мраморном полу лежал Сунь Ли. Неподвижным взглядом он уставился в расписной потолок с изображением московского Кремля.

Вокруг головы его темнела расплывающаяся кровавая лужа, а на лице застыло недоумённое выражение человека, безуспешно силящегося понять что-то важное.