Глава 38

Человек, следующий Свету, никогда не заблудится во Тьме

Грегор Храбрый, паладин

Так говорил его наставник. То же самое говорили и другие на протяжении многих веков — столько, сколько существует Свет.

Латы рыцаря были окутаны ярким сиянием. Всей тяжестью тела он опирался на пылающий меч. С трудом подняв голову, он медленно выпрямился в полный рост и начал пристально всматриваться в темноту мрачного коридора. Туннель казался бесконечным. Тьма — и ничего, кроме тьмы. Стараясь сохранять самообладание, паладин покрепче сжал рукоять и сделал первый шаг. Меч ярко освещал дорогу, но воину все равно было не по себе. Клочки паутины сплетались в таинственные узоры, руны на сырых стенах хранили древние секреты.

— Светлый воин отбился от стаи? — раздался едва слышный голос.

Даже опытный следопыт не смог бы понять, откуда он исходил — из темноты коридора или из недр земли, сокрытых под холодными плитами.

— Боишься темноты? — насмешливо спросил голос.

— Нет, я не страшусь Тьмы, — сурово ответил рыцарь.

— Паладины… — протянул голос. Воин продолжал идти, стараясь не слушать, однако голос становился все громче, постепенно перерастая в гул. — Подобно мотылькам, стремитесь вы к свету. Без него вы уязвимы, но от него же сгораете. — Голос рассмеялся так, что у паладина заложило уши. Хохот заполнил все пространство, срывая со стен и потолка крупные лоскуты паутины, приглушая сияние доспехов. — Ты ступил во тьму, паладин. Прими ее такой, какая она есть, ибо…

— Никогда! — резко перебил его воин.

Его манил призрачный свет вдалеке.

Голос устало вздохнул.

Паладин рванулся вперед. Он бежал изо всех сил, позабыв о тяжести металла, в который был закован. На мгновение ему показалось, что он летит.

По туннелю разнесся лязг доспехов, подхваченный эхом. Внезапно все стихло.

Паладин лежал, придавленный собственными латами, крепостью которых так гордился. Из груди торчал обагренный меч; его огонь постепенно затухал. Сердце рыцаря понемногу замедляло ход. Воин хотел в последний раз выкрикнуть свой девиз, но из его горла вырвался лишь хрип.

— Ты так ничего и не понял… — разочарованно произнес голос. — Познав обе части единого целого, ты взялся судить лишь одну половину, при этом ревностно защищая другую.

Голос медленно уходил из головы паладина. Темнота обретала форму, превращаясь в фигуру Смерти, в которой соединились Свет и Тьма.

Отправить