Глава 37

Тогда мне казалось, что кровь, текущая в моих жилах, пропитана жгучей ненавистью. Если ей было суждено пролиться, алые капли непременно обожгли бы моего врага.

Элидар Хенуэй (утерянный дневник)

Тени надвигаются, окружая Гибельный холм. Я смотрю на Кирфлина. Венок на его голове рассыпается, на землю падают увядшие лепестки. Старик держится за посох, силясь устоять на ногах.

— Нельзя, чтобы твоя кровь досталась им. — Он протягивает мне рубиновый меч. Камень, украшающий рукоять, переливается в лучах солнца. — Возьми клинок, Элидар, в одиночку тебе не справиться.

— У меня свой меч, — отвечаю я, отворачиваясь от алхимика.

Рогатый рыцарь не двигается с места. Конь нетерпеливо бьет землю копытом.

— Я жду, ученик паладина. — Губы воина изгибаются в подобии улыбки. — Сыграй со мной последнюю партию.

Бой начинается. Мои пальцы крепко сжимают рукоять меча, подаренного наставником. От врага меня отделяют ряды Теней. Я наношу удар с наскоку, но меч лишь скользит по щиту. Резкий толчок заставляет меня потерять равновесие. Противник наступает. На него обрушивается молот Танкреда. Руны ослепительно сияют, паладин выкрикивает какие-то слова, свет озаряет пустырь — и щит разлетается в щепки. Я продвигаюсь вперед, уворачиваясь от ударов. Мимо пролетает всадник, его тяжелый меч едва не лишает меня головы. Несколько морозных лезвий вонзаются ему в спину, и он падает, зацепившись за стремена. Глаза Шерона азартно блестят, посох в его руках покрывается инеем. Я скольжу по размокшей от дождя земле, не сбавляя шага. В толпе я различаю быструю фигуру охотника. В его мастерстве сомневаться не приходится — серебряный меч ловко рассекает доспехи. Несколько тел падает рядом со мной. Ренар на мгновение останавливается и устало вытирает лицо.

Вокруг кипит битва, но я не свожу глаз с рыцаря, застывшего в тени леса.

— Еще немного, Одаренный, еще немного, — насмехается он. — Скоро мы встретимся лицом к лицу.

Я стискиваю зубы до хруста. Дорогу мне преграждает очередная Тень, но мой меч тут же окропляется человеческой кровью. Сделав еще несколько шагов, я замираю в ожидании напротив рыцаря. Острие моего меча направлено на рогатый шлем. Конь тревожно фыркает.

— Давно бы так, — замечает воин, придерживая поводья. — Не бегай ты так долго, жертв было бы куда меньше.

Он обводит взглядом пустырь, превратившийся в поле боя. Дождевые капли скользят по темным доспехам. Только сейчас я замечаю, сколько отметин на броне рыцаря.

— Я больше не бегу от тебя, — уверенно говорю я. — И тебе тоже не удастся от меня уйти.

Я внимательно слежу за оружием рыцаря. Руны на лезвии косы вдруг кажутся мне знакомыми.

— Я вызываю тебя на поединок.

Воин с сожалением качает головой.

— Иного пути нет?

— Нет.

Я принимаю боевую стойку. Рукоять меча стала такой холодной, что мне кажется, будто мои пальцы примерзли к ней.

— Решим здесь и сейчас, чья кровь прольется.

— Да будет так, — глухо произносит рыцарь, занося надо мной косу.

Я ощущаю, как взгляд под рогатым шлемом впивается в меня, и понимаю, что не успею отразить удар. В глазах темнеет, меч выпадает из рук, страх отравленной стрелой пронзает сердце.

Стремительно движущий белый силуэт прорывает морок, удар меча выбивает рогатого рыцаря из седла. Тот падает на землю, с трудом уклонившись от копыт вороного коня. Призрачный всадник бесшумно подъезжает ко мне, и я узнаю в нем Мигеля Белого.

— Наши дороги пересеклись в последний раз, — тихо произносит он. — Не забудь об огне.

Его слова уносит ветер, дух исчезает в лучах рассвета. На земле остается сидеть белый голубь. Сперва мне кажется, что у него подбито крыло; я протягиваю к нему руку, но он тут же расправляет крылья и взмывает ввысь.

— Долго ты еще будешь прятаться за спинами других? — слышу я насмешливый голос. Рогатый рыцарь стоит, опираясь о древко косы. — Не этому учил тебя твой наставник.

Я поднимаю меч с земли; рукоять привычно ложится в ладонь.

— Ты убил моего наставника. — Я направляю клинок на рыцаря. — Я поклялся, что отомщу за него.

— Вот как? — скалится рыцарь. — Ты слеп, Одаренный. Но что, если твой наставник прозрел? — Он качает головой. — Выслушай меня, Элидар…

Я со злостью бью мечом, рассекая горло рыцаря; его темная кровь окропляет доспехи. Но он лишь хрипло смеется.

— Я верно служил твоему зову, Вестник! Даруй мне последнюю милость!

Рыцарь поднимается в полный рост, письмена на лезвии косы загораются, и он начинает чертить ею круг. Темные капли крови падают на землю, каждый раз вспыхивая огнем. Вокруг стремительно сгущается тьма, поле боя исчезает в кровавом тумане. Из мрака возникают громадные крылья, мощный удар сбивает меня с ног, меч отлетает в сторону.

— Я получу кровь Одаренного! — слышу я громоподобный, древний, как мир, голос. Рядом мелькает коса. — Скоро я обрету свободу!

Я пытаюсь подняться. Земля под ногами дрожит; я осознаю, что падаю в бездну. Во тьме вспыхивают огромные глаза, поблескивают клыки, подобные мечам.

— Легенды лгут! — слышится отовсюду.

Я отпрыгиваю в сторону. Кровавое пламя ударяет в то место, где я только что стоял. Стараясь не слушать, я ищу потерянный во тьме меч.

Из мглы вновь возникает рогатый рыцарь.

— Да, Элидар… — звучит его безразличный голос. — Выходит, что и я лгал тебе.

Удар латной перчатки сбивает меня с ног, древком косы рыцарь прижимает меня к земле. Вдохнуть под этой тяжестью не получается. Я пытаюсь оттолкнуть противника, но силы неравны.

— Прости, Эл.

Я опускаю руки и в последнем усилии скрещиваю пальцы. Щелчок. Белая вспышка разгоняет тьму, превращая мир в чистый лист.

Теперь я вижу лишь Свет.

Спустя мгновение я увидел небо. Тучи уходили прочь, выплакав достаточно слез. Над горизонтом показалось солнце.

Рядом со мной лежал рогатый рыцарь. Его доспехи были разбиты, коса глубоко вонзилась в землю, знаки на лезвии погасли. Я нащупал в высокой траве свой меч и встал, отряхиваясь от пыли.

— Элидар… — послышался слабый голос.

Рыцарь еще жив. Я молча смотрю на рогатый шлем, вспоминая, сколько зла мне принес его обладатель. Острием меча сбрасываю жуткую маску — и с трудом узнаю в лице воина знакомые черты. Ноги подкашиваются, к горлу подступает ком.

— Сэр Грегор! — окликаю я его, падая на колени.

Белые глаза паладина смотрят сквозь меня.

— Прости меня, Эл, — тихо произносит мой наставник. — Я ошибался.

Отправить