– Так-так-так, лорд «Кровавой Девы».

Король Мерзавцев улыбнулся Корлеоне, как драки улыбаются тюленям.

– Какая приятная встреча, мой старый друг.

Тон Вальдира заставлял усомниться в том, что они с Клаудом действительно были старыми друзьями – впрочем, наличие друзей у Вальдира, старых или новых, казалось таким же маловероятным, как наличие домашнего питомца у песчаного кракена. Но это не пошатнуло радость Мии от неожиданного прибытия Корлеоне.

Капитан был в своем обычном наряде – чрезмерно узкие кожаные штаны, черная бархатная рубашка со слишком откровенным вырезом и треуголка с пером, сидящая набекрень. Рядом с ним стоял Большой Джон, тоже облаченный в темные кожаные штаны и в ярко-синюю рубашку из лиизианского шелка, в его губах была зажата трубка из кости драка.

– Мой король! – капитан взмахнул треуголкой и вновь поклонился. – Мое сердце радуется от вашего цветущего вида. Вы, случаем, не похудели?

– Чего тебе надо, Корлеоне? – сплюнул Сигурссон.

– Всего лишь вставить свое словцо, прежде чем вы бросите члена моего экипажа в воду.

– Экипажа? – Сигурссон вскинул бровь. – Что ты несешь?

– Эти псы все соленые, – Клауд кивнул на Мию и остальных пленников. – Я взял их в команду «Девы» после окончания игр в Годсгрейве, прямо перед отплытием. И что же я вижу? Что вы относитесь к ним как к пресноводным рыбешкам!

– Соле-е-е-е-е-е-еные? – протянул Вальдир со смаком, склоняясь над перилами и скаля отточенные зубы. – Неужели?

– Клянусь Светом, ваше величество. Да сгниет мой малец, если это не так!

– Какая запутанная и в то же время удивительная история, – король улыбнулся шире, прижав язык к опасно острому клыку. – Учитывая, что «Дева» только что прибыла в порт, а эти семеро приехали в Амай вчера.

– Я отправил их пешком из Галанте. У меня были дела на суше.

– Полная хрень, – сплюнул Дрейкер, смахивая редеющие рыжие волосы со лба.

Корлеоне наклонил голову.

– Хочешь сказать, что знаешь команду моего корабля лучше, чем я, Висельник? Когда ты последний раз поднимался на мою палубу?

– Когда трахал твою мать, – прорычал капитан.

– Да-да, она шлет тебе привет, кстати говоря, – не моргнув глазом, парировал Корлеоне. – Она надеется, что ты не слишком огорчен случившимся. Судя по всему, такое бывает даже с лучшими из мужчин.

По залу прокатились злорадные смешки, и капитан «Девы» вновь обратился к королю.

– Ваше величество, эти семеро – мои соленые. Им не место в клетке, и уж тем более в водоеме.

– Все семеро? – Вальдир вскинул бровь, рассеченную шрамом. – Что, даже ребенок?

– Юнга, – Корлеоне одарил его своей фирменной улыбкой – сладкой, как мед, и мягкой, как шелк. – Мой последний упал за борт в Море Безмолвия.

– Какая трагедия.

– Большой Джон тоже так считал. В последнее время он немного увлекся содомией.

Старший помощник «Девы» быстро вытащил трубку изо рта и уже собрался было возразить.

– Я не…

– Так или иначе, один из членов твоей команды выбил зубы моему парню, – капитан «Висельника» плюнул на пол. – И обязан поплатиться за это.

Корлеоне глянул на Монокля и передернулся от вида его изувеченного рыльца, но все же присмотрелся к нему. Затем поднял палец и повернулся к Вальдиру.

– Ваше величество, вы не дадите мне минуту, чтобы посовещаться с моими людьми? Мы не общались после Галанте, и я несколько отстал от событий.

Вальдир откинулся на спинку трона, все еще держа в руке клинок из могильной кости, и улыбнулся как кот, который вылакал все молоко, похитил корову и дважды переспал с дояркой.

– Не спешите.

Корлеоне повернулся к Мие и ее друзьям, его расслабленная улыбка контрастировала с крайне встревоженным голосом:

– Итак, я в опасной близости к тому, чтобы меня отвратительнейшим образом расчленили на гребаные кусочки, так что, если вы, ублюдки, просветите меня, чем вы занимались с момента вашего приезда, я буду премного благодарен.

– Расчленили? – Мечница хмуро взглянула на короля Мерзавцев. – Да он только и делает, что улыбается тебе.

– Чем больше Вальдир тебе улыбается, тем ближе ты к смерти. Он буквально в двух неосторожных словах от того, чтоб перерезать мне глотку и выебать в рану.

– Это отвратительно, – прошипела Эшлин.

– Трик, ты в порядке? – спросила Мия.

Юноша по-прежнему лежал на полу в цепях, но кивнул.

– ДА, МИЯ.

– Слушайте, не хочу показаться невежливым, но в жопу Трика, – процедил Корлеоне. – И если не хотите стать такими же мертвыми, как он, то рассказывайте, что, во имя Аа, вы натворили.

– Этот придурок с моноклем тронул меня за грудь, – сухо ответила Мия. – И я разбила ему морду. И двум его дружкам. Эш помогала.

– Было весело, – кивнула ваанианка.

Мия толкнула ее локтем, чтобы ты замолчала.

– Ты просила, чтобы он прикоснулся к твоим… – взгляд Корлеоне опустился ниже, – …атрибутам?

Мия подняла бровь и сурово на него посмотрела.

– Ясно, – кивнул Корлеоне. – Просто уточнил.

Капитан повернулся к зрителям и широко развел руки.

– Мои соленые говорят, что их неласковое обращение с Дрейкером-младшим было спровоцировано его неподобающими и нежеланными заигрываниями. – Корлеоне пожал плечами. – Как по мне, обыкновенная матросская стычка. Ничего такого, чтобы беспокоить его вели…

– Онаеанаялунья! – прошепелявил Монокль распухшими губами.

Корлеоне покосился на него.

– Что, прошу прощения?

– Он сказал, что она гребаная лгунья! – сплюнул Дрейкер. – Мои парни сразу мне все рассказали – эта лживая глиста предложила им поразвлечься, а затем вспылила, когда ей отказали.

– И вы им поверили? – Мия уставилась на него. – Вы лжец или идиот, сэр?

– Следи за языком, шлюха!

– Зовете меня шлюхой? – Мия медленно кивнула. – Значит, идиот.

– Там было полно свидетелей! – крикнула Эшлин. – Если мы…

– Хватит!

Воздух пронзил резкий и громкий рев. Все взгляды обратились к балкону. Вальдир сел ровнее на троне Мерзавцев, вонзив меч Мии в половицы, его мозолистая, испещренная шрамами рука покоилась на рукояти.

– Дрейкер, если ты считаешь себя оскорбленным, требуй замеса. Если нет, заткни гребаную пасть, пока я не сделал тебя своей бабой и не сжег твой корабль в море.

Капитан «Висельника» невольно попятился, но затем злобно посмотрел на Мию.

– Да, – процедил мужчина. – «Висельник» требует замеса.

Мия прошептала Мяснику уголком рта:

– Это типа суд поединком?

– Ага.

Корлеоне поднял руку.

– Ну-ну, про…

– Я принимаю вызов! – перебила Мия.

По ярусам прошла волна криков и довольных воплей, капитаны и их экипажи стучали кружками и топали ногами, выражая всеобщую радость от перспективы очередного кровопролития.

– Дерьмо, – вздохнул Корлеоне. – Дерьмо-о-о-о-о-о-о-о.

– Что? – прошипела Мия. – Я уже выбила этому мелкому ублюдку половину зубов. Думаешь, я не смогу попрыгать на этих проводах и скинуть его зад в воду?

– Ты не будешь драться с Дрейкером-младшим, – объяснил Клауд. – Это «Висельник» затребовал поединка. Корабль. Это значит, что на разборки с тобой капитан может выбрать своего лучшего соленого. Он не отправит своего сына и наследника на бой, иначе ты сможешь забрать долю корабля Дрейкера-младшего через «наследование».

– «Наследование»! – воскликнул Мясник и тут же понизил голос. – Вот оно! Тот закон, который я не мог вспомнить! Так и знал, что он начинается на «н».

– Что за хрень это «наследование»? – прошептала Мия.

– Четвертый закон соленых, – ответил Клауд. – Определяет владение собственностью, приобретенной за время… преступной деятельности.

– А?

– Награбленного добра, – вмешался Большой Джон. – Это закон, касающийся награбленного добра и права завоевателя. «Будь то на суше или в Четырех Морях, забирая жизнь человека, ты забираешь все, что у него было». Убьешь кого-то – его деньги твои. Убьешь капитана – его корабль твой. Таким образом, если убьешь Дрейкера-младшего, все, что завещал ему отец, достанется тебе.

– Позвольте уточнить, – подал голос Сид. – Вы действительно приняли закон, который поощряет вас убивать товарищей и забирать все их дерьмо?

– А ты бы как поступил, умник? – требовательно спросил Большой Джон, окидывая Сида взглядом с головы до пят и обратно. – Вот завалили мужика, и что, любой кривозубый урод с липкими пальчиками может брать, что захочет? Или, может, его имущество заберет государство? По мне, звучит как основа хаоса.

– Во-во, – кивнул Корлеоне. – А так все по-честному. Сколько раз можно повторять: то, что мы пираты, не значит, что мы беззаконные разбойники.

– А сколько можно вам повторять: именно это оно и значит! – вскипел Сид.

– Заберешь жизнь – заберешь все, – пробормотала Мия.

– Да, – сказал Корлеоне. – Так что у парня, которого они отправят на поединок, мало что имеется. А то, что все же имеется, он наверняка завещает капитану или команде перед битвой.

Мия посмотрела в другую часть зала и увидела мужчину-гору с петлей на шее, который и вправду второпях что-то писал на куске пергамента. Он передал записку капитану, который спрятал ее в свое пальто. Затем мужчина спустился по лестнице на нижний ярус. Он был двеймерцем, размером с небольшой фургон, с короткой и беспорядочной копной дредов. Его бицепсы были толще бедер Мии, лицо украшали прекрасные татуировки и уродовали ужасные шрамы, заработанные в боях.

Сигурссон спустился с королевского балкона и подошел к Мие, протягивая тяжелый деревянный меч с обсидиановыми осколками по краям.

– Да присмотрит за тобой Мать Трелен, девочка. И направит Леди Цана твою руку.

– Ладно, – пробормотала она.

Мия передала Йоннена Эшлин и яростно поцеловала девушку в губы.

– Не смей умирать, – предупредила Эш.

– Это разумный план.

– А если серьезно – у тебя есть план?

Мия закусила губу и нахмурилась.

– Я работаю над этим.

Девушки вновь поцеловались, и в конце концов Корлеоне прочистил горло.

– Если ты что-нибудь хочешь завещать…

Мия посмотрела капитану в глаза, и тот осекся.

– Ладно. Просто уточнил.

Мия чмокнула Йоннена в лоб.

– Мне понадобится Эклипс. Но я быстро, ладно?

Мальчик медленно кивнул и посмотрел на оппонента Мии. Мужчина крутил свой меч, словно тот был продолжением его тела, нанося воздуху кровавые раны. На его мускулы упал тусклый солнечный свет, и они заблестели, как полированная сталь.

– Помни, что говорил отец.

– Я помню, – кивнула Мия.

– Удачи, дэ’лаи, – тихо произнес Йоннен.

Он впервые назвал ее сестрой. Впервые признал, что они семья. И хотя смерть маячила у нее за плечом и дышала в спину, Мия расплылась в улыбке. Смаргивая обжигающие слезы и чувствуя, как от любви к этому маленькому засранцу в ее горле набухает комок. Она обняла его, расцеловала в обе щеки, и когда мальчик скользнул руками вокруг ее шеи и обнял в ответ, ее сердце растаяло.

Повернувшись, она сделала глубокий вдох и забрала меч у Сигурссона.

– Эклипс?

Глаза вульфгарда слегка расширились, когда демон перетек из тени Йоннена. Волчица обвилась вокруг ног Мии – черная, как истинотьма, – а затем исчезла в ее тени. Достаточно темной для троих.

– Да кто ты, блядь, такая? – спросил он.

Мия просто закрыла глаза. Медленно вдохнула. Почувствовала, как страх внутри нее растворяется, поглощаемый спутником. И уже через секунду она перестала быть испуганной девчонкой, танцующей на остриях ножей. Она была разрушительницей. Выкованной из тени. В ее жилах текла кровавая ночь, а в груди мрачно горел осколок павшего бога.

Неуязвимая.

– Эклипс, двигайся, куда я укажу, ладно?

– …Как угодно…

Мия подошла к краю водоема, а Сигурссон повернулся к зрителям, и его голос зазвенел над толпой.

– Начинаем замес! «Висельник» бросил вызов, и «Кровавая Дева» ответила! Сражайтесь, пока один не падет, и пусть Дочери пощадят ваши души!

Мия посмотрела на воду, на темную тень левиафана, свернувшегося на глубине под проволочной сеткой. Он был длиной в девять метров и ни сантиметром меньше – охотник глубин, злобный и растолстевший на крови мужчин и женщин, которых подкидывал ему Вальдир.

Противник Мии снял сапоги и рубашку. Его торс бугрился мышцами, каждый сантиметр кожи покрывали татуировки – в основном с женщинами и рыбами, хотя встречались и их комбинации. Не желая уступать, Мия тоже сняла рубашку и беспечно отшвырнула ее. Раздались неуверенные аплодисменты, когда зрители поняли, что под ней ничего нет.

«Смотрите на мою грудь, ублюдки, а не на руки».

Потом она сняла сапоги, заодно повернув левый каблук, чтобы незаметно достать ножик. Мия запрыгнула на сетку, цепляясь пальцами ног за тросы. Сталь загудела, как струны огромного и ужасного инструмента – первые ноты песни крови и разрушений. Двеймерец тоже прыгнул на сетку, и Мию подбросило на месте от его веса. Мужчина улыбнулся и снова топнул по тросу, чтобы вывести ее из равновесия, а затем поднял одну ногу и широко развел руки, демонстрируя безупречную устойчивость.

Мия осторожно пошла по тросам. Глянув на холодную лазурь в двух метрах под собой, увидела, как огромная тень нетерпеливо закружила. Пираты кричали и топали ногами, и Мия вспомнила свои перемены на арене. Шелкопрядицу. Блювочервя. Хаос «Венатус Магни». Обожание зрителей, как их аплодисменты пели в ее жилах в такт пульсу, и страх… что ж, страх оставим ее сопернику.

Но те перемены давно позади. Она больше не сражалась в угоду толпе.

Мия сражалась за себя. И за любимых людей.

– Как вас зовут, сэр? – крикнула она.

– Железогиб.

Мия вытянула руку и уронила деревянный меч в воду.

– Я отлучусь на минутку, Железогиб.

Подняла тычковый нож, блеснувший между пальцев.

– Эклипс?

И показала на балкон. Когда волчица из теней прыгнула и исчезла, Мия

материализовавшегося

во тьме у ног Вальдира, оседлала мужчину и погрузила нож в его горло. Король Мерзавцев ахнул, его пронзительные зеленые глаза округлились. Но пока он поднимал руку, чтобы отмахнуться от нее, нож еще трижды пронзил его шею,

и с оружия Мии в воздух дугой брызнула кровь, рассекая воздух. Толпа недоуменно заморгала, заметив ее исчезновение, а затем, осознав, что она сидит на их монархе, сжав в кулак его косички и отсекая изувеченную шею,

заорала от смеси ужаса и ярости. Лицо Мии исказилось в гримасе, зубы оскалились, на губы, шею и грудь брызнуло алым, густым и горячим, а тем временем король булькал, плевался, брыкался, царапал ей горло, его мышцы напряглись, пальцы скрючились, но кровь, о, кровь,

уже покидала его ручьями и потоками, стекая по обнаженной груди к трону. Вальдир дернулся вверх, борясь до последнего, но Мия вцепилась в него мертвой хваткой, подобно любовнице, обхватив ногами за талию, и резала, резала, резала, пока он не перестал сопротивляться, пока не перестал биться, брыкаться и дышать. Его последний выдох – булькающий шепот, его последнее прикосновение – ласка, и наконец рука мужчины обмякла, глаза закатились, но она продолжала, продолжала.

Мия вытерла предплечьем глаза, намокшие от пота и крови, и, крепко сжав губы, принялась уже не столько резать, сколько пилить, ее рука дрожала от усилий, пока она рубила мышцы, хрящи и кость. Сигурссон с ревом пополз по веревочной лестнице, спеша на помощь своему капитану, лорду, королю, но к тому времени как он залез на балкон, Мия уже закончила. Вены на ее шее взбухли, когда она отклонилась и с влажным треском, мокрым хрустом, сняла свой приз с его плеч.

Голова Эйнара Вальдира покатилась по половицам и упала за балконные перила на нижний ярус, брызгая кровью. А затем, один раз подпрыгнув, свалилась в водоем и исчезла в алом вихре. Мия стащила обезглавленный труп Вальдира за жуткий плащ с трона Мерзавцев и скинула на пол, пнув напоследок. Раб Вальдира, стоявший на четвереньках, впал в панику и, поскальзываясь в густой луже крови, пытался отползти подальше. Зрители на нижних ярусах, испытывая одновременно ужас и восторг, наблюдали с открытыми ртами, как Мия поворачивается и усаживается на трон – полуголая, в крови, намокшие темные волосы едва-едва поддерживали ее благопристойность.

Она закинула ноги на обезглавленный, подрагивающий труп Вальдира. Скривившись, порылась в задних карманах штанов и наконец достала тонкую, потрепанную пачку сигарилл. У ее ног возникла Эклипс, вздыбив шерсть и оскалив зубы.

Сигурссон, стоявший на краю балкона, смотрел на нее в полном замешательстве.

– Да кто. Ты, блядь. Такая? – требовательно спросил он.

Мия откинулась на спинку трона и зажала сигариллу губами.

– Ну, – начала она, вытирая кровь с лица. – Если я правильно понимаю эту фигню с наследованием… Думаю, ты можешь звать меня «ваше величество».