Глава 14

Летний зной нехотя уступал место прохладе. Август в Златогорске редко бывал жарким. Князь Апухтин планировал в ближайшее время организовать в своих обширных лесных угодьях охоту на кабана. Сергей Сергеевич очень любил устраивать подобные развлечения. На них всегда приглашались многочисленные знакомые и друзья, и охота проходила с королевским размахом.

Барон фон Берг передал Екатерине, что их пригласили на охоту. И князь не принимает отказа – он давно не проводил подобных увеселений и очень хотел видеть на нем своего друга с невестой. Сергей Сергеевич всегда был очарован Екатериной. Он был рад за Генриха – такая милая и искренняя девушка стала его невестой.

Екатерина и Генрих сидели в кабинете фон Берга в поместье барона и изучали старинные фолианты. По крупицам они находили интересующую их информацию. Похоже, Полине удалось заполучить в свое распоряжение ценные книги с описаниями магических обрядов. Она сумела стать такой опасной и злобной ведьмой не случайно, а целенаправленно.

– Думаю, нам пора отдохнуть, – заметил Генрих. – У меня уже в глазах рябит от этих рукописей.

– У меня тоже, – призналась девушка, поднимаясь из-за стола. Она распрямила плечи, потерла поясницу и откинула голову назад. – Страшно спина затекла. Может, пройдемся по парку и продолжим чуть позже?

Они вышли из полутемного кабинета на яркий солнечный свет, и Екатерина невольно зажмурилась – нельзя так долго сидеть над книгами. Легкий ветерок шумел в кронах деревьев. В воздухе пахло спелыми яблоками – две корзины с ними стояли на полу открытой веранды. Это был подарок от соседа-помещика Кудрявцева. Генрих взял одно из них и с наслаждением вдохнул аромат:

– Какой запах! Обожаю яблоки.

Екатерина невольно улыбнулась – все-таки мужчины сродни детям. Они не спеша пошли по липовой аллее.

– Вы, помнится, говорили, что уже принимали участие в охоте на кабана? – вспомнил барон.

– Да, но давно. Отец брал меня несколько раз с собой на охоту. В том числе на кабана. Обычная забава небогатого дворянина. Я, конечно, самолично кабана не убивала, – она усмехнулась. – Мне тогда было всего четырнадцать. Но впечатление от охоты осталось на всю жизнь. Азарт просто бешеный. Хотя, о чем я говорю?

– Да уж. С настоящей охотой и азартом вы уже познакомились. А охота у князя больше похожа на пикник. Много нарядных дам и кавалеров, много собак. И в лучшем случае, один кабан. Если его, конечно, раньше времени не испугает тот невообразимый шум, который поднимут охотники, лошади, собаки, егеря и слуги. Зато все радуются возможности ощутить себя настоящим смелым охотником, готовым рисковать жизнью. Вам будет скучно, – заметил Генрих. – Зато сможете отдохнуть и набраться новых впечатлений от общения со сливками общества. После вашей самоотверженной работы на благотворительном аукционе все только о вас и говорят. И о вашей новой подруге. Теперь дамы будут переносить тяжелые предметы на глазах губернаторши, чтобы заслужить такую же похвалу. Кстати, Ольга Васильевна там тоже будет.

– Перестаньте иронизировать, – шутливо насупилась девушка. – Я не переносила ничего тяжелого. Коробка с пряниками весит не больше кошки. А вот Надя и правда силачка. Представляете, она легко поднимает ящик с шампанским!

– Представляю, – Генрих не мог скрыть улыбки. – Надежда настоящая русская красавица – кровь с молоком, крепкая, сильная. Да еще и с американскими взглядами на жизнь. Она милая девушка и не боится настоящей работы. В отличие от светских дам и барышень. Отец Нади приобщает ее к своему делу. Он ею очень гордится. Жаль, жених у вашей подруги, мягко говоря, напористый.

– Говорите откровенно – беспардонный. Я же его видела.

– Да, беспардонный. Но такая навязчивость вряд ли принесет ему желаемый результат.

Незаметно они дошли до пруда. Разрушенная беседка отражалась в черной воде, как в зеркале. Девушка решительно направилась к ней и уселась на обломок колонны. Не стоит бояться призрачных воспоминаний.

Так же она сидела здесь всего пару месяцев назад. А Генрих пытался перед ней оправдаться за то, что представил ее отцу как свою беременную любовницу, на которой он просто обязан жениться. И все ради того, чтобы избежать брачного союза с дочерью банкира Розенфельда.

Екатерина посмотрела на своего наставника:

– А знаете, я ни разу не пожалела, что стала охотником.

– Знаю. Но все равно это получилось у нас с вами ужасно глупо. Вот уж поистине – ирония судьбы, – Генрих сел на другой обломок. – Вы так неожиданно обрели дар видеть ведьм. Если бы я вас не обидел, вы бы меня не укусили так сильно.

Екатерина задумчиво улыбнулась:

– Не проглотила бы вашей крови и не обрела этот дар. Училась бы сейчас в Университете, а не охотилась на ведьм. «Если бы да кабы», как говорила наша кухарка… Но что ни делается, все к лучшему.

– Вы становитесь философом, – заметил барон.

Девушка провела рукой по изъеденной временем поверхности мрамора. Она была шершавой и теплой под лучами полуденного солнца.

– Да, пожалуй. Кто бы мог подумать, что все так обернется? И для меня, и для других.

Тонкий ручеек фонтана вытекал из расколотой вазы и, журча, устремлялся в пруд, вызывая легкую рябь на зеркальной водной глади. Фон Берг вымыл яблоко и разломил его на две части.

– Хотите? – он протянул половинку Екатерине.

Она взяла ее. Яблоко хранило тепло его руки. Девушка тоже глубоко вдохнула сладкий яблочный аромат. Пахло уходящим летом.

– И я люблю яблоки, – Екатерина откусила от половинки и снова подумала о том, как много у нее с Генрихом общего.

Даже в мелочах. Или это ей только кажется?

* * *

Планировалось, что на предстоящую охоту гости начнут прибывать с вечера. Обширный загородный дом князя мог легко вместить всех приглашенных. Его окружал вековой сосновый лес. Парк при доме был очень небольшим – Сергей Сергеевич любил охоту и не видел пользы от клумб и декоративных деревьев. Прямые корабельные сосны своими кронами смыкались высоко над головами редких путников. Многолетняя опавшая хвоя упруго пружинила под ногами и заглушала звуки шагов. Чистый и свежий воздух бодрил. В угодьях князя водилось много дичи. Но он сам больше всего любил псовую охоту на кабана. Немудрено, что князь держал довольно большую псарню.

В представлении князя Апухтина приглашенных было немного. Он решил ограничиться кругом избранных – всего-то человек тридцать-сорок. Самыми дорогими и почетными гостями были, конечно же, губернатор с супругой. Его превосходительство слыл заядлым охотником, чего нельзя сказать об Ольге Васильевне. Но она во всем поддерживала своего мужа и сопровождала его даже на охоте. Ей это не составляло особого труда, тем более что она любила быть окруженной восторженными дамами, и ей нравилось чувствовать себя центром местного общества.

Генрих предложил Екатерине отправиться на охоту верхом рано утром. Загородный дом князя располагался недалеко от поместья фон Бергов. Погода прекрасная, а начало охоты назначено на девять утра. Можно не торопясь доехать к назначенному времени, если подняться рано.

Екатерине нравилось ездить в мужском седле – так она чувствовала себя увереннее, чем сидя боком. Мадемуазель Корде подобрала для нее очень интересный и смелый костюм для верховой езды – плотно облегающие брюки, высокие черные сапоги и широкая юбка до щиколоток с глубоким разрезом впереди. Французская модель из мягкой замши цвета шоколада для амазонки в мужском седле. Необычно и экстравагантно. Екатерине этот костюм понравился. Генрих его тоже одобрил – ни грамма вульгарности. И при этом подчеркивает все достоинства девушки.

По меркам высшего общества конюшня фон Бергов была небольшая. Верховых лошадей всего три, но все племенные, с прекрасной родословной и отличными качествам.

Любимый вороной жеребец Генриха носил имя Агат. Горячий и непокорный, он идеально подходил своему хозяину.

Екатерине Генрих предложил коня своего отца – спокойного, белоснежного, с длинной гривой. Просто конь для сказочной принцессы. Даже имя подходящее – Диамант.

Белоснежного красавца вывели во двор. Тот шел не торопясь, словно боясь уронить собственное достоинство. Девушка погладила его. Конь не шевельнулся и даже не глянул в ее сторону.

Екатерина с насмешкой посмотрела на барона:

– Очень красивый и напоминает мраморный памятник. Он вообще бегать умеет?

Генрих тоже улыбнулся – этот красавец был страшно ленив. Отец редко ездил верхом.

– Вы же не собираетесь преследовать кабана? Дайте шанс губернатору и Сергею Сергеевичу. Дамы будут просто красиво фланировать верхом на заднем плане и демонстрировать свои туалеты. Это вам не Братство, тут четкое разделение женщин и мужчин. А вы на этом великолепном создании будете просто вне конкуренции – посмотрите, какая длинная грива, какой волнистый хвост. Все дамы умрут от зависти. И мне будет спокойно – скачет он очень медленно. Скорее даже не скачет, а просто ходит.

– Прекратите издеваться. Он, конечно, прекрасен, но, тем не менее, можно мне другого коня? Этот очень красивый, но уж слишком величественный и неспешный. На нем только на официальные церемонии ездить или парад принимать.

Барон подвел девушку к гнедому коню с белой полосой на горбатом носу.

– Вот, посмотрите на этого. У нас небольшой выбор верховых лошадей, – заметил Генрих. – Не такой красивый, как Диамант. Самая обычная масть, но резвый. Зовут Ромео – отец любит Шекспира.

– Меня масть не интересует. Я давно не ездила верхом, хочу получить удовольствие и немного развлечься. Обещаю кабана не преследовать и в охоту не ввязываться. Я в ней все равно ничего не понимаю – толпа людей пытается убить одного кабана. В чем удовольствие и интерес? – девушка погладила Ромео по крутой шее, и он замотал большой головой, фыркая и кося на нее большим лиловым глазом. – Хороший, хороший, не пугайся…

– Но вы все же не будете носиться сломя голову? – с надеждой спросил барон.

– Нет, я буду носиться как ветер! – мечтательно отозвалась Екатерина.

– Я тоже не люблю такую охоту. Мне вполне хватает нашей. Так что не надейтесь, я буду рядом и не позволю вам рисковать попусту.

– Все как всегда – будете меня оберегать?

– Буду, – кивнул Генрих. – Я за вас в ответе.

* * *

Фон Берг и его ученица выехали рано утром. Не успели они миновать ворота, как Екатерина пришпорила коня и понеслась по дороге, наслаждаясь его быстрым и легким бегом. Ветер холодил лицо, и она чувствовала себя летящей птицей – свободной и стремительный.

Но скоро барон догнал ее, и они перешли на шаг. Вороной Генриха был намного сильнее и быстрее. Агат грыз удила и нетерпеливо вертелся на месте, требуя продолжения скачек. До имения князя добрались очень быстро, соревнуясь и давая волю застоявшимся в конюшне лошадям.

Екатерина раскраснелась, ее волосы растрепались, она была возбуждена и очень довольна стремительной скачкой. Когда девушка и ее наставник подъехали к загородному дому Апухтина, перед ним на площадке уже собралась изрядная толпа из охотников, слуг и егерей.

Загородный дом князя напоминал роскошью небольшой королевский дворец. Апухтин любил комфорт, и свое холостяцкое жилище приказал оборудовать по последнему слову техники. Однако старый парк давно зарос и напоминал лес.

Было шумно – собаки, натасканные на зверя, громко лаяли, лошади ржали, гости пытались докричаться друг до друга через этот гам. Дамы в роскошных амазонках гарцевали на холеных лошадях. Кавалеры проверяли ружья и обсуждали предстоящую забаву. Между лошадями с опаской сновали слуги и разносили напитки. Все действо напоминало светский раут, но никак ни охоту.

– Почему вы без ружья? – поинтересовалась Екатерина, поняв, что барону для охоты чего-то явно не хватает.

Он очаровательно улыбнулся, откинул назад тоже растрепавшиеся от быстрой езды длинные светлые волосы:

– Я уже говорил – мне вполне хватает нашей охоты. Буду сторонним наблюдателем. Да и просто приятно отдохнуть на свежем воздухе. Князю принадлежат прекрасные лесные угодья, есть, где дать волю Агату – он давно не покидал своего стойла. Вы же знаете, совсем нет свободного времени из-за работы на заводе.

К ним подъехал Апухтин и критично смерил взглядом своего друга.

– Генрих, ты, как всегда, в своем репертуаре – на охоте без ружья. Могу одолжить – у меня отличная коллекция подходящего к этому случаю оружия, даже лук есть. А хочешь – арбалет? Недавно приобрел в Варшаве – все тебе будут завидовать, – не удержался от иронии князь.

– Нет, благодарю. Я только что сказал Екатерине, что равнодушен к этому развлечению. Уж кто-кто, а ты об этом знаешь.

Апухтин махнул рукой и оставил друга в покое:

– Ты совершенно неазартный человек – охоту не любишь, в карты не играешь.

Екатерина невольно улыбнулась – она-то знает правду.

Суета перед домом продолжалась довольно долго – то что-то забыли, то кому-то из охотников понадобилось зачем-то сменить ружье, у одной дамы возникли проблемы с уздечкой, и ей потребовалась помощь конюха. Охота в девять утра, конечно же, не началась. Наконец кавалькада двинулась в сторону леса.

Егеря доложили князю, что кабан найден, и можно начинать его загон. Мужчины устремились в чащу. Дамы, естественно, не присоединились к охотникам, и большинство осталось на поляне обсуждать светские новости. К Екатерине подъехала супруга губернатора на великолепном сером иноходце в яблоках и милостиво поздоровалась с девушкой.

– Хорошо, что вы чаще стали появляться в обществе. Вам давно надо было прекратить жизнь затворницы. На благотворительном аукционе вы мне очень помогли, и я вам бесконечно благодарна.

– Рада была помочь, – девушка не знала, что еще сказать в ответ на такое внимание. – Мне было не сложно это сделать.

– Ваша скромность вас украшает, – Ольга Васильевна была искренна.

Дамы из окружения губернаторши расплылись в счастливых улыбках – они тоже рады, что госпожа Несвицкая присоединилась к их тесному кругу. Девушку мутило от такого лицемерия. Еще недавно почти все они знать ее не желали. Екатерина неопределенно улыбнулась и тихонько отъехала от дам. Пусть продолжают сплетничать – ей это не интересно.

Она направила своего коня по просеке, подальше от общества, просто наслаждаясь окружающей красотой и вдыхая свежий воздух полной грудью. Шум охоты перемещался из одного конца леса в другой. Собаки бешено лаяли. Видимо, охота проходила успешно, и кабана должна была скоро настигнуть его печальная участь.

В конце просеки на своем вороном коне показался Генрих – он не принимал участия в загоне. Конь гарцевал под ним и горячился. Фон Берг махнул ей рукой, приглашая куда-то. Девушка пустила коня галопом, и они понеслись в глубь соснового бора.

Через некоторое время раздались беспорядочные выстрелы и собаки стали захлебываться от лая. Кони вздыбились и нервно заржали. Прошло несколько минут, и раздался одиночный выстрел – контрольный. Охота закончилась. Они повернули на лай собак и скоро оказались на поляне, где собралось все общество.

Посредине поляны лежал крупный кабан с огромными желтыми клыками. Под ним растекалось пятно крови. Рядом с ухом виднелся след от последнего выстрела, сделанный практически в упор – кабана не так просто убить. А раненый зверь готов дорого продать жизнь. Собаки лаяли и сходили с ума от желания вновь вцепиться в свою жертву. Они были, как всегда, отважны, и смело висли на кабане, задерживая его бег до того, как подоспели охотники.

В эффектной позе с роскошным ружьем наперевес, стоял губернатор. С него можно было писать парадный портрет. Статный мужчина лет пятидесяти с роскошными пышными усами и бакенбардами, тронутыми сединой, походил на мужественного короля. Его ружье было произведением оружейного искусства – серебряные накладки с гравировкой и тонкой резьбой, инкрустация перламутром. Конечно же, первый меткий выстрел, сваливший кабана, принадлежал ему. Остальные охотники открыли огонь только после него – субординацию никто не посмел бы нарушить. А контрольный выстрел произвел егерь – он отвечал за безопасность охоты. Даже теперь острые клыки матерого кабана внушали ужас.

Неожиданно раздался протяжный вой. Собаки тоже завыли и заметались. Одинокий выстрел пронзил лес. Несколько охотников и егерь поскакали на его звук. Екатерина и Генрих присоединились к ним.

– Похоже, это волк, – заметил барон.

Через несколько минут они добрались до нужного места и Генрих резко осадил вороного. Охотники окружили лежащую на земле большую волчицу. Ее подстрелил один из егерей – она давно совершала набеги на ближайшую деревню и задрала уже не одну овцу.

Агат храпел и не желал приближаться к мертвому зверю. Генрих спешился и подошел ближе. Из чащи вышел егерь, держа за шкирку на вытянутой руке волчонка. Тот скулил, огрызался и беспомощно мотал лапами.

– Нашел волчье логово. Странно, что в нем был всего один щенок – возможно, остальных она успела спрятать в безопасном месте. Крупная, зараза, – егерь кивнул на волчицу.

Екатерина соскользнула с коня и подошла к Генриху. Егерь отпустил волчонка на землю, и тот стал затравлено озираться по сторонам. Он был маленький и пушистый, как обычный щенок. Екатерина подошла к нему и присела рядом на корточки.

– Осторожнее, это зверь, – тревожно предупредил ее барон. – Ему уже месяца два и зубы у него острые. Это не собака, учтите.

– Он очень напуган. Весь дрожит…

Девушка медленно протянула к нему руку в кожаной перчатке и осторожно погладила по голове и спине. Он уткнулся ей в ноги и замер.

– Что будет с волчонком? – спросила Екатерина, поднимаясь в полный рост.

Все молчали и смотрели на Генриха. Вопрос задала его невеста, и решение оставалось за ним.

– Не знаю. А что вы хотите? Забрать его? – поинтересовался он у девушки.

– Я не хочу, чтобы его убили. Ведь его убьют?

– Вряд ли кто-то в деревне захочет держать на своем подворье волка, – уклончиво ответил барон.

Волчонок сидел в ногах девушки и не двигался. Будто искал у нее защиты.

– Так можно мне его забрать?

– Да, безусловно. Но куда вы его денете?

– Не знаю. Не в квартире же его держать. Но я не могу его здесь оставить.

Губы фон Берга тронула невольная улыбка:

– Я понял. Вы хотите, чтобы я взял его в поместье. Правильно?

– А можно? – с надеждой спросила Екатерина.

Она была похожа на маленькую девочку, которая очень хочет забрать несчастного волчонка, но не знает, позволят ли ей.

– Можно. Только наши собаки будут первое время сходить с ума. Ладно, потерпим. Может, со временем они его признают. Что не сделаешь ради вашего удовольствия, – обреченно произнес барон.

Если бы они были вдвоем, девушка закричала и запрыгала бы от радости. Но теперь она только благодарно смотрела на фон Берга и глупо улыбнулась.

– Может, его возьмет Егор? – предположила она.

– Приедем в поместье – узнаем, придет ли Егор в восторг от вашего подарка, – скептически заметил барон.

Генрих протянул егерю деньги – все-таки надо было как-то его поощрить. Тот принял их с благодарностью и вызвался отвезти волчонка в имение барона. Генрих выяснил у егеря, что это волк-мальчик и сообщил об этом девушке.

– И как вы его назовете? – поинтересовался он.

– Пока не знаю, надо подумать. Я вам так благодарна! Вы даже не представляете, – Екатерина взяла фон Берга под руку. – Он был такой беззащитный, и мне его стало ужасно жалко.

– Надеюсь, вы примете участие в воспитании этого зверя. Мой дед держал волка. Я тогда был ребенком, лет семи-восьми. Даже играл с ним. В принципе, ничего особенного – собака, как собака. Только выл очень громко.

Они вернулись к остальным участникам охоты. Все уже знали, что барон позволил своей невесте взять волчонка. Супруга губернатора была в восторге от этого благородного поступка.

– Вы такая добрая девушка, – не могла удержаться от очередной похвалы Ольга Васильевна. – Как хорошо, что ваш жених понимает вас и во всем поддерживает. Увы, теперь это такая редкость…

Дамы умилялись. Екатерина порадовалась, что волчонка уже забрал егерь – здесь его бы затискали, и он, вероятно, в конце концов, кого-нибудь укусил. А от разъяренной светской дамы даже Генрих его вряд ли смог бы спасти.

К ним подошел Сергей Сергеевич и сочувственно посмотрел на фон Берга:

– Ты представляешь, что будет с твоими собаками? Они же за версту волка чуют. А лошади? И где вы его держать будете?

– Пока не знаю, – пожал плечами Генрих. – Что-нибудь придумаем.

Екатерина виновато вздохнула и посмотрела на князя:

– Мне стало так жалко волчонка – он меленький и беззащитный. И Генрих позволил мне его взять.

Она всегда с трудом изображала из себя невесту барона. Ей было невероятно сложно называть его при посторонних просто по имени, и она каждый раз странно волновалась.

Екатерине не хотелось фальши в их отношениях. Но теперь все было так запутано. Генрих понял, что не в состоянии забыть Полину. Больше того, он признался, что любил ее, и до сих пор любит. И она должна уважать его чувства и помнить – ведь насильно мил не будешь…