Глава 13

После пьяного инцидента Генрих и Екатерина чувствовали неловкость, когда оставались наедине. Они слишком оживленно обсуждали прочитанные книги и рукописи по классификации ведьм и способах борьбы с ними. Фальшь тяготила обоих, но оба не знали, как избежать этого. Они словно стояли по разные стороны бездонной пропасти, только пропасть была очень узкая. Их разделял всего одни шаг и бесконечное расстояние.

Екатерина понимала, что надо передать Генриху приглашение, и она отправилась к нему на квартиру, предварительно позвонив и договорившись о времени визита – барон почти все время проводил на заводе. Можно, конечно, просто передать его через посыльного, но лучше сделать это лично.

– Будете со мной чай? – поинтересовался Генрих, когда она вошла в гостиную.

– С удовольствием, – отозвалась девушка. – Мы давно не пили чай вместе.

Горничная быстро накрыла на стол и плотно закрыла за собой дверь. И снова тягостное молчание повисло в воздухе. Фон Берг отодвинул чашку и прошелся по комнате.

– Так дальше продолжаться не может. Вы сердитесь на меня из-за того, что мы с Алексеем безобразно напились? – спросил он, наконец.

– Нет, конечно, нет. Все в жизни бывает. Я не сержусь, правда. Я даже рада, что вы с Алексеем нашли общий язык. Он славный, только слабохарактерный. Надеюсь, со временем повзрослеет…

Однозначно, причина их неловкости была не в этом. Екатерину мучили вопросы, на которые она боялась получить ответы. Что нес Алексей в пьяном бреду? Если бы это была правда… Но нет, это невозможно. Так что не стоит обсуждать подобное, особенно с фон Бергом.

Они снова замолчали.

– Давайте пить чай, – сказала девушка и улыбнулась. – Все со временем будет как надо. Вы завтра придете на аукцион?

– Конечно. И я обещал внести свою лепту в благое дело Ольги Васильевны. Деньги больнице однозначно не помешают. Но приду чуть позже – много дел на заводе, работаем без выходных. Я не могу подвести отца…

– А мне надо там быть к десяти утра – опять все будут изображать бурную деятельность. И я тоже, – улыбнулась девушка. – Пустая трата времени… Одно радует – собранные деньги пойдут на полезное начинание.

* * *

Залы Дворянского собрания были заполнены разномастной публикой. Благотворительные мероприятия привлекали множество мещан, торговцев и мелких чиновников возможностью прикоснуться к высшему обществу. А состоятельные купцы и дворянство могли ощутить свою важность и значимость в жизни родного Златогорска. И то, что они спускались со своего Олимпа на землю к простым смертным, приравнивало их в собственных глазах к небожителям. Но довольны были все – и смертные, и небожители. Вносимые пожертвования на время объединяли граждан города, независимо от их происхождения и благосостояния.

Аукцион начался ровно в полдень и проходил шумно. Народу было очень много. В залах стоял ровный и громкий гул голосов.

Екатерина с утра помогала Ольге Васильевне в выполнении мелких поручений – передать, найти, принести. Она безропотно справлялась со всеми делами и получила за это публичную благодарность от жены губернатора.

Ее новая знакомая, Надежда Баранова, сидела в ларьке с кокошником на голове и продавала печатные пряники. Ольга Васильевна посчитала, что это очень почетное занятие. Так губернаторша выразила признательность отцу Надежды, который пожертвовал на ремонт больничной крыши изрядную сумму.

После начала аукциона Екатерину оставили в покое, и она отыскала девицу Баранову за ее прилавком. Надежда была несчастна – дети совсем задергали ее, выбирая лакомства и пряники, разложенные на столе. Она оживилась, увидев Екатерину. Вчера они успели найти массу общих интересов и решили без церемоний перейти на «ты».

– Когда же этот кошмар закончится? – задала риторический вопрос Надежда. – Сегодня я по-настоящему устала. Лучше уж ящики носить…

Екатерина улыбнулась:

– Как все продашь, не раньше.

Надежда была привычна к физической работе, но суета вокруг раздражала девушку. Ее расшитый бисером кокошник совсем не вязался с модным платьем из темно-синего, почти черного гипюра и постоянно сползал набок.

Сегодня Надежда был похожа не представительницу модного течения декаданс – темные тени вокруг глаз, бледное от пудры лицо, темное дорогое платье и, конечно же, брошь суфражистки. Не соответствовала только ее фигура с аппетитными и крупными формами. Бюст снова вызывающе выпирал из декольте. Судя по всему, Надежда имела независимый нрав и одевалась по своему усмотрению, не слушая посторонних советов. Странно, что дети не принимали ее в таком наряде за злую фею или ведьму.

К ним подошел молодой человек щегольской наружности. Он бесцеремонно обнял и крепко поцеловал Надежду в губы. Она отстранилась и недовольно пробурчала:

– С ума сошел? Тут же дети!

– И что? – он поправил галстук, закрепленный булавкой с крупным бриллиантом, и покосился на Екатерину. – Долго еще тебе тут сидеть?

– Не знаю, – буркнула Надежда. – Позволь представить – моя новая знакомая Екатерина Павловна Несвицкая. А это мой жених – Владимир Николаевич Белов.

Молодой человек мгновенно изогнулся в поклоне и благоговейно приложился к руке Екатерины.

– Рад, безмерно рад. Счастлив познакомиться с вами. Наслышан о вашем женихе, бароне фон Берге. А где он, кстати? – почему-то поинтересовался Владимир.

Да что же это такое, все просто помешены на ее «женихе»?

– Будет позже. Занят на заводе. Он вам зачем? – довольно холодно поинтересовалась Екатерина.

– Мой будущий тесть ведет с ним дела, пора и нам познакомиться поближе. Будем дружить семьями.

Екатерина просто обомлела от такой бесцеремонности.

– Володенька, ты не слишком торопишься? – недовольно поинтересовалась Надежда.

– Наденька, радость моя, устала? Чем ты не довольна, птичка? – его голос источал мед.

Екатерине стало неловко. Надежда холодно глянула на него:

– Да, устала. Попроси Ольгу Владимировну прислать кого-нибудь на мое место.

Владимир ушел выполнять поручение, а Надежда виновато посмотрела на Екатерину:

– Он такой деятельный. Отцу это очень нравится – говорит, хваткий.

В зал вошли Генрих и Алексей. Они оживленно беседовали и осматривались по сторонам – похоже, искали Екатерину. Ее царапнуло, что они пришли вместе. Подумать только – теперь они друзья! Девушка поняла, что ревнует. Только кого и к кому? Ей не нравилось, что ее друг детства и барон нашли общие интересы? Но почему? Потому что раньше они оба больше внимания уделяли ей? Так это и не изменилось. Алексей ее друг, Генрих – наставник. Но их общение ее все равно раздражало. Наверное, обсуждают Рашель и ее достоинства. Мужчины, что с них взять!

Генрих махнул ей рукой, и она улыбнулась. Неважно все это. Она любит их обоих. Только по-разному.

Они подошли, и девушка представила их Надежде. Генрих был уже с ней знаком – она приезжала на стройку с отцом. Алексей поцеловал девушке руку и с интересом уставился в ее декольте:

– Вы суфражистка? – с удивлением заметил он, разглядывая ее брошь.

У Екатерины отлегло от сердца – он смотрел не на грудь. Какая же она испорченная. Разве можно думать так об Алексее?

– А вы заметили? – обрадовалась Надежда, кокетливо поправляя брошь. – Почти никто не обращает внимания. Была, когда жила в Америке.

– Вы жили в Америке? – Алексей был поражен.

К ним вернулся Владимир с недовольной девушкой, которую прислала Ольга Васильевна на смену Надежде. Девушка молча забрала кокошник и обреченно водрузила его на голову.

Екатерина представила мужчин друг другу.

– Очень рад личному знакомству, – Владимир был искренне счастлив, пожимая фон Бергу руку. – Наши невесты теперь подруги. Это прекрасно – Наденька была так одинока. Она недавно в Златогорске, еще никого не знает. Ей нужно больше выходить в свет. У меня к вам есть несколько вопросов, мой тесть просил меня поговорить с вами. Оставим наших невест – пусть пощебечут о моде.

– Простите, я не расположен сегодня обсуждать дела, – голос Генриха был холоден, как лед.

– Хорошо, хорошо, как вам угодно. Тогда давайте принесем дамам мороженое – в буфете ужасная давка, не стоит идти туда всем.

Они ушли, и Надежда снова виновато улыбнулась:

– Владимир бывает очень настойчив, когда речь идет о деле.

– Поверьте, они не будут сегодня говорить о работе. Генрих умеет дать отпор.

– Расскажите, как вы попали в Америку, – попросил Алексей. – Это так далеко. И про движение суфражисток мне тоже хотелось бы послушать.

– А еще Надежда Дмитриевна любит твоего Гумилева, – саркастически заметила Екатерина.

– Не может быть! Это правда? – его глаза загорелись.

– Почему же не может? Отчего всех это удивляет? – Надежда вскинула брови.

– Я не знаю ни одного человека, кто бы его читал в нашем городе. Хотя я мало с кем общаюсь, – признался Алексей.

Екатерина поджала губы – кто бы говорил. Мало с кем он общается! Это когда было? А теперь и с Генрихом общается, и с Рашель, и возможно, с другими девочками мадам Лулу… Она опять поймала себя на мысли, что несправедлива к своему другу.

А Алексея уже понесло:

– Вы знаете это стихотворение? Наверняка знаете, если любите Гумилева. «Русалка». Мне очень нравится, хотя, пожалуй, несколько откровенно…

 

На русалке горит ожерелье

И рубины греховно-красны.

Это странно печальные сны

Мирового больного похмелья…

– У русалки мерцающий взгляд,

Умирающий взгляд полуночи,

Он блестит, то длинней, то короче,

 

Когда ветры морские кричат… – продолжила Надежда, и они оба счастливо рассмеялись.

Ведут себя просто как дети. Екатерина отвернулась и закатила глаза – ну, нашли друг друга. Тонкие ценители поэзии! С тоски можно повеситься…

– Очень смелые стихи, – заметил Алексей, с нескрываемым интересом глядя на Надежду.

– Я и сама смелая, – парировала она.

Вернулись Генрих и Владимир с мороженым. Генрих вручил Екатерине вазочку, и они отошли к окну.

– Удивительно навязчивый жених у вашей знакомой, – признался Генрих.

– А она славная, – Екатерина с удовольствием облизнула холодную ложечку.

– Не сомневаюсь, вы умеете выбирать друзей.

– Вы об Алексее? – насторожилась Екатерина.

– Мне кажется, вы недовольны, что мы с ним стали приятелями.

Она задумалась:

– Простите, вы правы. Какая-то детская ревность. Когда вы были врагами, меня это устраивало. Теперь я вроде и рада. Но… Ревную. Он мой друг детства, знакомы всю жизнь. Веду себя как ребенок, – она виновато улыбнулась и поставила пустую вазочку на мраморный подоконник.

Генрих взял ее под руку, и они пошли по анфиладе комнат.

– Я хотел поговорить с вами.

– О чем?

– Ни о чем конкретно. Мы как-то отдалились. Общаемся, только пока вы совершенствуете со мной навыки владения ножом или по делу. А я надеялся, мы останемся друзьями.

– Так оно и есть. Мы друзья, – Екатерина подняла глаза на своего наставника и улыбнулась.

Всего пара слов, а она успокоилась. Все встало на свои места. Ей снова хорошо и спокойно с Генрихом. Пусть они будут хотя бы рядом. Ей и этого довольно.

Незаметно они дошли до музыкальной гостиной. Молодая и эффектная дама неплохо играла на рояле что-то из Моцарта. Немногочисленная публика благосклонно слушала.

Екатерина почувствовала, как вздрогнули пальцы Генриха. Он тоже узнал этот зал.

– Уйдем отсюда? – предложила она.

Он улыбнулся:

– Зачем?

– Не знаю… Я сегодня ужасно глупо веду себя.

– Можем уйти, если вам хочется.

Екатерина отрицательно покачала головой, опустилась в кресло в углу зала и кивнула на соседнее, приглашая барона занять место рядом.

– Я сама не знаю, чего хочу, – призналась она.

Дама закончила игру, и публика стала расходиться. В гостиной осталось всего несколько человек.

– У меня все всегда получается непредсказуемо, – начал Генрих. – Вы уже, наверное, заметили.

Екатерина кивнула:

– Да уж. Впрочем, у меня тоже. Жизнь вообще непредсказуема. К чему вы ведете?

– Трудно предугадать, как все повернется. В свете последних событий я понимаю, что мы с Алексеем вас шокировали – безобразная пьянка, драка, девочки мадам Лулу… Вы наверняка ничего подобного ни от меня, ни от него не ожидали. Я еще ладно, но от него-то уж точно…

– Про мадам Лулу я как раз понимаю. Вы сами говорили, что мужчине иногда необходимо общение такого рода.

Барон благодарно улыбнулся:

– Вы очень снисходительны к мужским слабостям. Я тогда же сказал, что от воздержания тоже никто не умер. А вы не боитесь говорить на очень откровенные темы.

– Спасибо госпоже Миргородской. Жаль, она нас не учила этому в Институте благородных девиц. Это облегчило бы жизнь многим девушкам.

– Значит, вы не осуждаете Алексея?

– Нет. Я его понимаю – молодой мужчина, влюблен безответной любовью. Хорошо, что он разобрался в своих чувствах.

– А то, что мы нашли с вашим другом общий язык?

– Признаюсь, для меня это полная неожиданность. Вы меня оба сильно удивили, – она невольно улыбнулась. – Особенно ваша дружба и взаимопонимание. Хотя это меня радует. Правда. А моя ревность – просто ребячество.

– Я хотел попросить вас… Что бы ни случилось, давайте человеку шанс объяснить свои поступки. Можете не прощать, но хотя бы выслушайте.

– Почему вы заговорили об этом? Я чего-то не знаю? – ее голос зазвучал напряженно.

– Нет. Ничего не случилось. Но вы сами только что сказали – жизнь непредсказуема. А с моим талантом попадать в истории… Пообещайте, что выслушаете мои объяснения, если в этом возникнет необходимость.

– Конечно, обещаю. Только не нравится мне ваше настроение. Вы чем-то встревожены?

– Нет, все хорошо. Заранее хочу уберечь себя от вашего праведного гнева, – он улыбнулся. – Я его так часть вызываю своими выходками. Моя просьба касается не только меня, но и всех, кто вам дорог. Не стоит быть слишком категоричной.

– Я же уже сказала, обещаю. Вы теперь об Алексее? Что же все-таки случилось? Алексей влип в историю? – Екатерина была уже взволнована.

– Нет, даю слово, нет. Зря я все это начал, только напугал вас.

Девушка пытливо посмотрела на наставника:

– Вы от меня ничего не скрываете? Правда?

– Конечно, правда, – он не отвел взгляда, и она успокоилась.

* * *

Когда они вернулись в зал, Надежда и Алексей оживленно беседовали. Даже слишком оживленно. Жениха Надежды с ними рядом не было. Это удивило Екатерину. Зато Алексей взахлеб читал стихи, и Надежда ему вторила. Они о чем-то жарко спорили и видимо, доказывали друг другу очевидные вещи. Теперь Надежда что-то читала из маленькой книжечки и трясла ею перед лицом Алексея. Парочка ценителей стихов заметила Екатерину и ее спутника, только когда те подошли вплотную.

– Катя! Ну, скажи ты своему другу, «Ягуар» – не упадническое стихотворение. Это же очевидно. Вот, смотри! – она сунула под нос Екатерины томик стихов и ткнула пухлым пальчиком в строчку. – Где тут упадничество?

Екатерина виновато улыбнулась.

– Ну что с тебя взять, ты же Гумилева тоже не понимаешь! – с досадой воскликнула Надежда.

– Что значит «тоже»? – возмутился Алексей. – Я его понимаю, но не все стихи Гумилева принимаю. А в этом стихотворении одна обреченность. Вот, смотрите! Генрих, хоть ты Надежде Дмитриевне скажи!

– Я в поэзии понимаю еще меньше моей невесты, – признался Генрих, улыбаясь.

Алексей не унимался, отобрал томик у Надежды и процитировал:

 

Я молчал, ее покорный кличу,

Я лежал, ее окован знаком,

И достался, как шакал, в добычу

Набежавшим яростным собакам…

 

Покорного героя растерзали собаки! Чистая лирика и романтизм! Конечно, какое уж тут упадничество! Сплошной оптимизм! Прямо через край!

– Это – сон! Сон! Аллегория. Слышали о таком термине? Начало прочитайте! – Надежда отняла томик и громко перевела дух. – Невозможный человек! Может, по-вашему «Жираф» тоже упаднический?

– Нет! «Жираф» – не упаднический. «Жираф» – лирика. Там нет обреченности. В конце концов, там все живы остаются.

– Отличный аргумент! Это стихи! Это чувства! А не живы – погибли.

Екатерина и Генрих, улыбаясь, смотрели на спорщиков. Парочка выглядела комично. Оба раскраснелись. На лице Алексея еще ярче проступили веснушки. Серые глаза Надежда горели и метали молнии.

– А где Владимир Николаевич? – осторожно поинтересовалась Екатерина.

– Владимир пошел общаться с нужными людьми и заводить новые знакомства, – не без иронии пояснила Надежда, поймав удивленный взгляд Екатерины. – Попросил Алексея Михайловича развлекать меня. Вот мы и развлекаемся! Нет, «Ягуар» – упадничество! Вы только подумайте!

– А что же это? Лирические стихи о любви, по-вашему? – саркастически поинтересовался Алексей.

Наконец они оба немного успокоились. Надежда посмотрела на Екатерину и ее «жениха» и видя их недоумение, откровенно призналась:

– Я не какая-нибудь ветреная кокетка. Привыкла говорить без обиняков. Чтобы вы не думали обо мне плохо – наша предстоящая женитьба с Владимиром – идея родителей. Владимир в этом году окончил Университет в столице. Теперь вернулся после шести лет обучения в Златогорск и намерен продолжить здесь семейное дело. Он очень энергичный и деятельный. Пожалуй, даже слишком. Но мы уважаем друг друга. Он не ревнив, и я тоже. А любовь, возможно, придет. Или нет. Тогда это будет продолжение рода. В Североамериканских Штатах это обычное дело и называется бизнес. Это просто слияние капиталов.

Генрих и Екатерина переглянулись. Было уже одно слияние капиталов. И вот результат – Екатерина стала охотником на ведьм, а дочь банкира Розенфельда до сих пор так ни с кем не слилась.

– Катя, забыл тебе сказать, я переехал, – радостно сообщил Алексей. – Меня повысили на службе. Теперь я снял целый дом в центре. Громко звучит, конечно. На самом деле небольшой домик, но это уже не квартира. Два этажа, на втором, правда, пока ремонт. Не знаю, когда закончится, но мне и одного хватает. Буду рад видеть вас с Генрихом у меня в гостях. Вас, Надежда Дмитриевна, я тоже приглашаю, но ваш жених вряд ли будет заинтересован в продолжении знакомства со мной…

– Да и пусть не заинтересован! – решительно заявила Надежда. – Пойдет как миленький – мне есть, о чем с вами беседовать, обсуждать и спорить. Кстати, с «Ягуаром» мы еще не закончили! И не надейтесь! Я люблю поэзию, и Володя полюбит. Куда он денется? Я тут подумала, может, мне литературный салон открыть? Или литературную гостиную, не знаю, как правильно это называется…

– Боюсь, в вашем салоне будет полтора человека, включая меня. У нас публика практичная, литературой не особо интересуется, – Алексей смотрел на Надежду с нескрываемым восхищением.

Девушка энергично встряхнула головой:

– Ничего, я придумаю, чем привлечь горожан. Буду приобщать их к прекрасной поэзии. Это лучше, чем ходить в синематограф на фильмы о роковой страсти или смотреть третьесортный водевиль с пошлыми шуточками.

К маленькой компании подошел князь Апухтин – давний друг Германа, приятный мужчина лет тридцати пяти, брюнет с небольшой щегольской бородкой. Этот убежденный холостяк обладал изящными манерами и был галантным кавалером.

Екатерина поняла, что с Алексеем князь теперь достаточно близко знаком. А ведь совсем недавно Сергей Сергеевич Апухтин был секундантом на дуэли между Алексеем и Генрихом. Как лихо у Алексея все получается! Как быстро он завел себе новых приятелей.

И наверняка опять он познакомился с князем благодаря Генриху. Теперь, возможно, вместе ходят по ресторанам, клубам. И к мадам Лулу тоже, наверное, заглядывают…Вообще у мужчин все очень просто. Были врагами. Напились. Стали друзьями.

Девушка снова отогнала навязчивую ревность к другу детства. Или к Генриху? Барон проводит больше времени со своими приятелями, чем с ней. Так она же ему не настоящая невеста… Между ними никогда ничего не произойдет, они сами так решили. Так что же она сходит с ума? Глупо, ужасно глупо.

Князь галантно поцеловал руку Екатерины, и она представила его своей новой подруге. Завязалась непринужденная беседа. Надежда, несмотря на ее явную смелость в одежде, граничащую с вульгарностью, была интересным собеседником. Четыре года, проведенные в Америке, наложили на нее неизгладимый отпечаток. Она смело высказывала свои взгляды и не боялась их отстаивать.

Вскоре вернулся жених Надежды. Энергичный молодой человек очень обрадовался знакомству с князем. Было очевидно, что Владимир не чужд тщеславия и намерен в ближайшее время обзавестись нужными связями. Его не смущало, что он всего лишь сын купца, пусть и очень удачливого. Вряд ли родовитые дворяне будут рады близкому знакомству с ним. Но господин Белов с напором шел на штурм высшего общества, и ничто не могло остановить его в борьбе за место под солнцем.