Глава 32

Сидя на качелях бок о бок с Уэйдом, Душка смотрела, как удаляются полицейская машина и седан без опознавательных знаков. Едва они выехали на дорогу, с другой ее стороны показался минивэн Мэрили, и Душка предположила, что все было просчитано.

– Мне нужно кое-что выяснить, Уэйд, – сказала она.

– Вот черт! Эта фраза уже в детстве не обещала ничего хорошего. Что тебе нужно выяснить?

– У тебя благородные намерения насчет Мэрили?

Во взгляде Уэйда читалось явное облегчение.

– Что ты имеешь в виду в плане благородства? Собираюсь ли я на ней жениться? Понятия не имею, мы еще не на той стадии отношений – даже если назвать отношениями то, что между нами происходит. Или ты хочешь спросить, готов ли я бороться за ее интересы и уважать ее, несмотря ни на что? Тогда да. Но, думаю, сейчас ей нужен друг, а не любовник.

Душка потрепала его по ноге.

– Хороший мальчик. Хотя мы в свое время вкладывали другой смысл в слово «любовник», но не будем спорить из-за пустяков.

Пристально посмотрев на нее, Уэйд поднялся и пошел встречать Мэрили с детьми, уже зная, что они видели полицейские машины. Она вновь вышла на работу меньше недели назад, и он понимал, что полиция знает и это и, значит, намеренно приехала в дом Мэрили, когда ее там не было. Минивэн остановился, Лили и Колин побежали к крыльцу.

– Видел полицейскую машину? – спросила Лили, а Колин, обогнавший сестру, в тот же самый момент крикнул:

– Вы принесли печенье, тетя Душка?

Прежде чем кто-нибудь успел ответить, Мэрили с силой захлопнула дверь машины и, изо всех сил стараясь казаться не слишком обеспокоенной, задала свой вопрос:

– Почему здесь была полиция?

Уэйд протянул копию бумаги, которую дал ему полицейский:

– У них был ордер на обыск имущества.

Дети уселись на качели по бокам от Душки, прижались к ней. Мэрили поставила ногу на первую ступеньку и застыла, будто сил двигаться уже не было.

– Что, ради всего святого, они искали?

Уэйд хотел что-то ответить, но Душка обняла детей и сказала:

– Я принесла печенье. Идите, что ли, в дом, посмотрите телевизор, а там и за уроки.

– Печеньки! – завопил Колин и рванул в дом, громко хлопнув дверью-ширмой, а входную и не подумав закрыть. Лили не двинулась с места. Складка на ее лбу стала отчетливее, чем помнила Душка.

– Я понимаю – у вас взрослый разговор, и вы хотите от нас избавиться.

Душка потрепала ее по спине:

– Верно, юная леди. Радуйся, что ты ребенок, и оставайся им как можно дольше. Всю оставшуюся жизнь ты будешь взрослой, и такой возможности уже не будет.

Наморщив лоб еще сильнее, Лили неохотно слезла с качелей и намного спокойнее, чем брат, вошла в дом, тихо закрыв за собой обе двери. Уэйд подождал еще несколько минут.

– Не знаю, что они искали, но по-моему, они это нашли. В руках у них что-то было.

Душка похлопала по качелям, призывая Мэрили сесть рядом, но молодая женщина покачала головой.

– Простите, милая. Они спросили, я ли хозяйка дома и есть ли у меня ключ, так что пришлось их впустить. Иначе они все равно потом вернулись бы, а вы вряд ли хотите, чтобы это видели дети. Я дала им свой ключ, хотя проще было бы открыть тем, что у вас под ковриком. – Она укоризненно взглянула на Мэрили.

– Что они взяли?

– Пару вещей, – сказал Уэйд. – Детектив сказал, что оставит на кухонном столе инвентарную ведомость. Не хочу быть навязчивым, но если не против, принесу. – Положив руки на плечи Мэрили, Уэйд подтолкнул ее к качелям. – Сядь посиди. Вид у тебя такой, словно тебя сейчас ветром сдует.

К удивлению Душки, Мэрили подчинилась. Хотя, может быть, Душке нечему было удивляться. И в ее жизни бывали минуты, когда ей нужно было отдышаться, прежде чем продолжать рассекать волны.

– Спасибо, Уэйд. Я не против узнать. Все равно, когда выйдет еженедельная газета, весь город будет в курсе.

Вернувшись, Уэйд протянул ей лист белой бумаги с четко отпечатанным заголовком «Департамент полиции Свит-Эппла». Увидев следующую строчку, Мэрили застыла на месте.

– Кольцо Хизер. Они взяли кольцо Хизер.

– Один из офицеров сказал, что его украли, – пробормотала Душка и, поймав вопросительный взгляд Уэйда, прибавила: – Люди думают, будто я плохо слышу – так и есть, но у меня отличный слуховой аппарат.

– Но ведь я его не крала! – воскликнула Мэрили. – Я продала его Дэну в магазине. Это был подарок для Хизер на годовщину свадьбы. На вечеринке она отдала его мне, потому что оно было ей велико, и она не знала, куда его положить. Так что я носила его весь вечер и не вернула ей после… после… – она осеклась. – Я думала, пусть пока побудет у меня, а потом ей верну. Но возможности не было, потому что она не отвечала на мои звонки.

Прокашлявшись, Уэйд заметил:

– Я видел его у тебя на пальце, и, полагаю, другие тоже видели.

Мэрили, не моргая, смотрела на Уэйда.

– Но почему Хизер думает, будто я его украла? Она сама отдала его мне – на лестнице, помнишь? Ты стоял рядом со мной, а потом она утащила тебя в сторону, а я пошла искать Дэна.

– Я помню, что стоял там и вы с ней о чем-то общались, но как она передавала кольцо, не помню. А у тебя на пальце его видел.

– О господи. – Мэрили откинулась назад. – А спросить у меня они не могли?

– Именно это я и спросила, – сказала Душка. – Это ведь гораздо вежливее, чем вламываться в чужой дом. Но этот милый детектив объяснил, что, если бы он спросил у вас, вы могли бы спрятать кольцо и не отдать ему.

– Но зачем…

– Потому что, с их точки зрения, ты его украла, – мягко сказал Уэйд.

– Но я его не крала! – вновь крикнула Мэрили. – И Хизер знала об этом. Думаете, у нее такой сильный стресс, что она обо всем забыла?

Уэйд и Душка переглянулись.

– Мэрили…

Она отмахнулась от него.

– Знаю, знаю. Я просто пытаюсь сделать вид, что все нормально и я не попала в параллельную вселенную, где ничего не имеет смысла. – Она крепко зажмурила глаза, вновь открыла, дочитала список до конца, и ее лицо утратило остатки румянца.

– Нет. Нет. Этого не может быть.

Ее руки тряслись, когда она отдала листок Душке. Та без очков могла разобрать разве что заголовок, поэтому тут же вручила его Уэйду. Он стал читать вслух.

– Пурпурная туфля на высокой шпильке от «Кристиана Лубутина» – не знаю, как это читается – одна штука. – Он нахмурился. – Похожа на твою… Но я думал, ты потеряла их на вечеринке.

– Так и есть. – Ее грудь поднималась и опадала, как будто Мэрили была не в силах наполнить ее воздухом.

– Полиция обнаружила одну из них на причале, недалеко от того места, где утонул Дэниел. Вторая исчезла. Детектив сказал мне, что на голове Дэна обнаружили рану, по форме совпадавшую с каблуком. И еще он был сильно пьян… – Она осеклась. – Но домой я вернулась без туфель. Это я точно знаю. Я что, схожу с ума? Я же точно знаю, у меня не было этой туфли… – Ее трясло так сильно, что качели дрожали. – Почему тогда полиция решила искать у меня эти вещи? – Внезапно глаза Мэрили расширились от осознания. – Шарлин Каваньяк! Когда она пришла сказать, что не будет больше подвозить моих детей… Она ведь могла позвонить… Теперь мне кажется, это Хизер ее подослала. Выяснить, есть ли причина заявить в полицию, чтобы мой дом обыскали. Вероятно, она увидела кольцо… Оно лежало в коробке на столе в прихожей, чтобы я не забыла вернуть его Хизер.

– А туфля? – спросил Уэйд.

– Что бы она ни говорила, у меня дома не было чертовой туфли. Я точно знаю.

Душка ощутила, как больно сжалась грудь – этот странный симптом начался несколько дней назад, да так и не прошел. Может быть, так ощущалась боль из-за гибели Дэниела, может быть, попытки заглушить эту боль. А может быть, у нее наконец разбилось сердце, исчерпав свою способность вынести все потери. Взяв руку Мэрили, она крепко сжала ее в своей.

Уэйд поправил веревку качелей, сел на корточки рядом с Мэрили.

– Ночью – вернее, рано утром, – когда я привез тебя домой, ты была в шлепанцах. С собой у тебя была только крошечная сумочка, куда туфля точно бы не влезла. Я пойду в полицию и расскажу, что у них не сходится пазл. Это должно помочь. Во всяком случае, они задумаются, что здесь не так. Не сомневаюсь, они все равно вызовут меня на допрос. Но я их опережу.

Душка поджала губы.

– Как сказала бы детектив Оливия Бенсон из «Закона и порядка»: Мэрили, вас выводят из равновесия.

Мэрили оттолкнула ее руку.

– Это просто бред. Простите, Душка, но это правда бред. Так не бывает в жизни. Так не бывает в обычной жизни. И уж тем более в Свит-Эппле.

– Вы правы, – заметила Душка. – Детектив Харрелл сказал, что самое распространенное преступление, с которым он сталкивался, – хищение персональных данных. Может, мне стоит попробовать ощутить, каково быть двадцатилетней… Хотя мне придется вновь пережить все остальное, и я не думаю, что мне хватит сил.

Мэрили сердито посмотрела на нее, и Душка обрадовалась. Все лучше, чем быть такой вялой, беспомощной жертвой. Мэрили слишком задержалась в этой роли.

– Но кто принес туфлю в мой дом? И зачем Хизер сказала полицейским, что я украла кольцо, хотя она знает, как все было на самом деле?

Душка и Уэйд посмотрели на нее, ожидая, когда она сама ответит на свой вопрос. Мэрили прислонилась к спинке качелей – казалось, из женщины выкачали весь воздух.

– Хизер знала, что я храню ключ под ковриком. И знала все мои пароли. – Она обхватила голову руками. – О господи. Это она посоветовала мне снять туфли, чтобы я не споткнулась по пути в подвал. – Она покачала головой. – Получается, я так сильно облегчила ей задачу… помогла сложить воедино все доказательства, чтобы полиция посчитала меня виноватой в гибели Дэна… И даже, смотрите, мотив. – Ее глаза вновь расширились. – Фотографии на «Фейсбуке». Инцидент в доме на Тайби – все это Хизер представила полиции как наш с Дэном роман. Как будто я могла бы так поступить с его семьей. Или со своей. Как будто я и мои дети недостаточно пострадали от измены Майкла.

Уэйд погладил ее по спине, и Душка заметила, как она напряглась. По-видимому, она боролась с желанием на кого-нибудь положиться, потому что она уже совершила эту ошибку и вряд ли стала бы повторять. Душке хотелось дать ей понять, что иногда нестрашно довериться другу. Но еще больше хотелось, чтобы Мэрили сама это поняла.

– Она убила его, да? – прошептала Мэрили, и ее руки безвольно повисли. – Она убила Дэна, чудесного, милого Дэна. А теперь хочет обставить все так, будто его убила я. Я такая глупая. Просто ужас до чего глупая.

– У нее должна быть причина, Мэрили, – мягко сказал Уэйд. – Все это кажется мне полнейшим безумием, у меня в голове не укладывается… Ты можешь предположить, зачем Хизер сделала такую подлость? Потому что, если мы выявим мотив, мы сможем переключить интерес полиции на кого надо.

Он попытался обнять Мэрили, но она дернулась в сторону, и его рука безвольно опустилась.

– Я же сказала – не знаю. И зачем Хизер понадобилось убивать Дэна?

Душка фыркнула:

– Тут как раз все просто и понятно – из-за денег. Помимо недвижимости и бизнеса, она получит и очень крупную страховую выплату. Она вышла за него из-за денег, это я точно знаю. Помнишь, как она тебе звонила, уже будучи замужем, Уэйд? Даже в свой медовый месяц.

Мэрили обвела Уэйда осуждающим взглядом. Как выяснилось, после свадьбы Хизер не все закончилось.

– И уверена, она не случайно выбрала именно Мэрили, – продолжала Душка. – Хизер можно назвать много какими словами, но только не глупой. Может быть, она каким-то образом выяснила, что случилось с первым мужем Мэрили, и, будучи ужасным человеком, решила использовать этот эпизод против нее.

Мэрили с шумом вдохнула, словно ей за шиворот бросили кусок льда.

– Прости, Мэрили, – сказал Уэйд. – Но мы сейчас не можем ходить вокруг да около. Риски слишком высоки.

Душка повернулась к Уэйду:

– Кто окружает Хизер? Мы знаем, что она из Джорджии, но в какой семье она выросла? На всех этих вечеринках мы ни разу не видели ее родителей, и я не помню, почему.

– Она родом из Огасты. Родителям было за сорок, когда она родилась. Единственный ребенок, но, судя по рассказам Хизер, особой радости ее появление им не принесло. Когда она училась классе в четвертом-пятом, они погибли в автокатастрофе, и ей пришлось перебраться к дяде и тете. Они, опять же по рассказам Хизер, были бедны как церковные мыши и вовсе не горели желанием кормить лишний рот. Я никогда не встречал их, даже после нашей помолвки. Я так думаю, Хизер не общалась с ними с тех пор, как закончила школу и поступила в универ. Помню, она рассказывала, что все школьные каникулы проводила у друзей. Потом переехала в Бакхед, чтобы общаться с людьми, которых считает заслуживающими общения – ее точные слова, – и занималась дизайном интерьеров, пока не вышла замуж за Дэна.

Мэрили медленно качала головой, опустив глаза и разглядывая свои руки.

– С моей жизнью все это никак не пересекается. Никак. Я понятия не имею, каким образом она могла узнать про Джона. – Она повернула руки ладонями вверх, будто умоляла о чем-то. – Мне нужно поговорить с Хизер начистоту. Потому что лишь она одна знает все ответы.

Душка погрозила ей пальцем, что хотела сделать уже очень давно.

– Эта женщина вам поможет не лучше, чем ястреб кролику перейти дорогу. Держитесь от нее подальше, а то попадете с горячей сковородки прямо в печь.

– Сама подумай, – добавил Уэйд. – Хизер убила Джона – думаю, с этим мы все согласимся. Она единственная, кто получит выгоду от его смерти. И не забывай, что она была на вечеринке, была свидетелем всех эпизодов, которые полиция использует против тебя. А теперь она хочет выйти сухой из воды, а тебя подставить.

Мэрили перевела взгляд с пальца Душки на ее лицо, посмотрела пожилой женщине в глаза.

– Я просто хочу узнать, почему. Что я такого сказала или сделала, почему она ополчилась против меня?

Душка посмотрела на нее так строго, как только могла.

– Вашей вины тут нет. Хизер – ненормальная, а у ненормальных свои причины. Так что хватит придумывать ей оправдания. Раз она убила человека, все они никуда не годятся. Вам надо перестать грустить и как следует разозлиться. И тогда уже действовать.

Мэрили дернулась назад, будто ее ударили.

– Я никого не убивала. Несмотря на всеобщее мнение обо мне как о серийной убийце, я нормальный, адекватный человек. Во всяком случае, была такой. – Она поднялась, толкнула качели. – Я сейчас позвоню юристу и расскажу, что меня обыскали, и выясню, что, черт возьми, мне теперь делать. И, надеюсь, Хизер повиснет на ее же веревке.

Душка взглянула на нее с самодовольным видом. Мэрили направилась было к двери, но Уэйд схватил ее за руку.

– Хочешь, чтобы я остался с тобой?

Не глядя на него, Мэрили покачала головой:

– Я сейчас не лучшая компания.

Он выпустил ее руку, и Мэрили ушла в дом, тихо закрыв за собой дверь. Душка оттолкнулась от качелей. Воспоминания навалились тяжелым грузом, как всякий раз, когда она была в коттедже. Ветер, казалось, дул со всех сторон, такой же растерянный, как ее мысли, разбрасывал по лестнице и дорожке сухую листву. Надо будет принести Мэрили метлу, сказала она себе.

– О чем ты думаешь? – спросил Уэйд. – Когда у тебя вот так отвисает челюсть, мне кажется, что ты выходишь на след.

– Конечно, выхожу, – да и ты тоже. Все, что касается Мэрили, заставляет задуматься. Это обвинение основано на косвенных доказательствах, но мой друг, работающий в городской администрации, говорит, что Хизер настаивает на аресте. Обещает обрушить на их головы лавину гнева, если Мэрили не арестуют в ближайшее время. Вот они и чувствуют острую необходимость найти что-нибудь обличающее – туфлю, например.

Уэйд поднял бровь:

– Откуда ты все знаешь?

– Я старая женщина, – Душка поджала губы, – значит, вреда от меня никакого. Когда я задаю вопрос, я получаю ответ. Все думают, я его забуду раньше, чем успею использовать в своих интересах. – Уголки ее губ чуть приподнялись.

– Я пойду в полицейский участок, пообщаюсь с детективом Харреллом. Скажу ему, что вспомнил про шлепанцы, – сказал Уэйд. – Слава богу, я про них вспомнил.

– Почему – слава богу? – спросила Душка. – Тебе нужны доказательства, что Мэрили не виновата?

Он покачал головой:

– Нет. Доказательства мне не нужны. Мне нужно выглядеть психически здоровым, когда я говорю с людьми. В слепую правду больше никто не верит.

Душка осторожно поднялась, дала кровеносной системе время осознать, что теперь она стоит.

– А ты куда идешь? – спросил Уэйд.

– Приготовлю нормальный обед Мэрили и несчастным детям, пока она опять не заказала пиццу. Доставщик проводит тут столько времени, что я думаю обязать его платить за жилье.

Уэйд взял ее за руку, помог спуститься. Спрашивать, нужно ли подвезти ее до дома, не стал, и так зная ответ. На последней ступеньке она остановилась и повернулась к нему:

– Скажу тебе одну вещь. Не знаю, что происходит, но точно знаю – за все в ответе Хизер Блэкфорд. Но эта женщина не знает, с кем связалась. Карма это или не карма, но только она получит по заслугам, и я хочу быть рядом, когда это случится.

Не стану делать вид, будто всех нас интересует что-то еще, кроме новостей, уже заполонивших первые полосы всех местных газет, в том числе «Вестника Свит-Эппла». Поскольку погибший – личность выдающаяся, то о нем напечатали и в «Атланта Джорнал». Если я вижу сюжет о нем по телевизору, я переключаю канал. Потому что такую трагедию нужно переживать в тишине, а не показывать всем незнакомцам подряд, пока они обедают или красятся и им просто нужен фоновый шум. Потому что, дорогие соседи, это еще и история человеческой трагедии, не имеющей ничего общего с тем, что показывают в новостях.

Это убийство – да, мы все уже в курсе, что его смерть не случайна, – трагедия для нас всех. Погибший был любящим отцом двух маленьких девочек, которые обожали его и теперь тоскуют по нему и будут тосковать, когда в день свадьбы его не будет рядом, чтобы повести их к алтарю. Его смерть душераздирающа и жестока, а сплетни, которые я слышу в маникюрном салоне, кофейне и бакалее, не только вульгарны, но и унижают его достоинство. Их больно слышать тем, кого он оставил. Во всяком случае, большинству тех, кого он оставил.

Много разговоров и недомолвок о том, что случилось или не случилось. О том, кто в этом замешан и чье имя не упоминается. Для всех участвующих сторон напоминаю одну простую вещь: правда, как масло, всегда всплывет на поверхность. Я знаю по меньшей мере двоих, кто боится правды: одна боится, что правда не откроется, а другая – что откроется. Еще хотелось бы напомнить, что те, кто беспокоится, часто раздувает из мухи слона. Но это не муха. Это убийство, и, сколько бы ни показывали пальцем друг на друга, лишь один человек – двое, если считать покойника, – знает правду.

Ну ладно, хватит всяких гадостей – скоро День благодарения, и я с радостью сменю тему на более приятную. На всякий случай подчеркну, что главное в этом празднике – провести время с семьей, а не выиграть конкурс на лучшую индейку или сервировку стола. Красивая еда и приятная атмосфера, конечно, важны, чтобы поделиться ими с любимыми людьми, но они не стоят того, чтобы испортить все веселье.

Авторитетно заявляю, что в нашем магазине самообслуживания продаются просто божественные индейки и окорока в медовом соусе. Может быть, они даже лучше, чем то, что вы сами приготовите. Как и гарнир из картофельного пюре, зеленых бобов или макарон с сыром. Все это продается в удобных формах для запекания, инструкция написана прямо на крышке. Когда блюдо запечется и волшебный запах домашней пищи наполнит квартиру, разложите порции по фарфоровым тарелочкам, и никто не догадается. Сплошные бонусы: прекрасная еда, которая всех порадует, и хозяйка, которая не упадет в обморок от усталости, сидя во главе стола.

Я знаю, найдутся упрямцы, которые все равно скажут – это совсем не то, что приготовим мы или наша бабушка. Я понимаю. Трудно перейти в другую партию накануне выборов (это первое и последнее политическое заявление, которое вы увидите в моем блоге). Но что, если бы братья Райт не стали изобретать самолет, решив, что сойдут и велосипеды?

В свете трагических событий в нашем городе давайте в этот День благодарения не забудем поблагодарить нашу семью, хороших друзей и соседей. Они – настоящий дар Божий, и мы должны быть за них благодарны. Но увы, в каждом саду растут сорняки. Сложнее всего порой отличить хорошего человека от гнилого, потому что с людей, в отличие от яблок, кожицу не счистишь.

Это наводит меня на мысли о сегодняшнем южном выражении: «Сегодня ты павлиний хвост, а завтра метла для пыли». Поворот судьбы – дело привычное: люди меняют работы, переезжают, проигрывают в покер. Это случается с каждым. В разные периоды жизни каждому из нас довелось побывать и метлой для пыли, и павлиньим хвостом. В плохих временах есть свои плюсы: например, только тогда вы можете выяснить, есть ли в вашей жизни хорошие люди. Те, кто будет с вами, даже когда ваша внешность или банковские счета вдруг станут желать лучшего.

Вот поэтому недавняя трагедия и воскресила в моей памяти это выражение. Ставлю последний доллар на то, что я знаю виноватого. И говорю этому человеку: да, сегодня Вы – павлиний хвост, и все восхищаются Вашей безупречностью. Вам кажется, Вы неприкосновенны, но это не так. Близится день, когда Вы станете метлой для пыли, избежать этого никак нельзя, и я не думаю, чтобы у Вас остались друзья, которые Вас поддержат, – они будут слишком испуганы тем, что Вас ожидает. Вам кажется, будто Вы замели следы, повесив свою вину на другого, и убийство сойдет Вам с рук. Не сойдет.

И Вы, и я прекрасно знаем, кто Вы.