Глава 31

Лили и Дженна отрабатывали кувырки, Колин веселился в игровом городке с новым приятелем, с которым познакомился на качелях. Для начала ноября было тепло, мальчишки сняли свитера и повесили на симпатичную изгородь, отделявшую зеленую зону от игровой. Но Мэрили дрожала даже в свитере. После общения с детективами она чувствовала себя раздетой. И выставленной на всеобщее обозрение. Это чувство было слишком хорошо ей знакомо. Она помнила, как много времени требуется, чтобы прийти в себя, и не знала, хватит ли сил снова это пережить.

Когда она вернулась из участка домой, там ее встретила Линди, и Мэрили была в таком оцепенении, что даже не рассердилась на Уэйда за своевольную выходку. Слишком расстроена разговором с родителями, который ничем не помог, лишь подчеркнул ее беспомощность. Ее одиночество. Она хотела даже позвонить психотерапевту, но не смогла побороть апатию и найти ее номер. Мэрили казалось, что после смерти Джона она пришла в себя, смогла двигаться вперед, и раны понемногу заживали. Но воспоминания вновь и вновь возвращались, как обломки разбитого корабля, которые приносят волны.

Невзирая на все протесты Мэрили, Линди силой вытолкала ее в парк, заявив, что на свежем воздухе мозги включатся и можно будет подумать, как быть дальше. Лишь сидя за рулем минивэна, Мэрили поняла, что Линди имела в виду и себя.

Сидя рядом на скамейке, она записывала в маленький блокнот все, что рассказывала Мэрили, четким и аккуратным, под стать хозяйке, почерком. Словно желая проверить их дружбу на прочность, Мэрили рассказала о Джоне, о его гибели, об аресте. Но Линди только записала ее слова и кивнула, услышав, что все обвинения были сняты.

– Зачем ты мне помогаешь, Линди? Твоя жизнь будет куда проще, если ты не станешь со мной связываться.

Линди оторвалась от заметок:

– Кто сказал, что я хочу простую жизнь? Люди, не знавшие тревог, донельзя скучны. У них не было причин закалять характер. И еще я хочу, чтобы Дженна видела, как важно стоять за свои принципы. И какими должны быть настоящие друзья.

Мэрили поджала губы – в точности как Душка, когда ей приходилось скрывать эмоции.

– Хватит, а не то я разревусь. Ты даже меня толком не знаешь, Линди, ну правда.

– Я достаточно тебя знаю. Еще я знаю Душку Прескотт и доверяю ее мнению. Большинство людей ей несимпатичны, ты это знаешь. И тот факт, что ей нравишься ты, много для меня значит. Не говоря уже о том, что ты мне самой нравишься. Не каждая женщина сможет пережить то, что пережила ты за последний год, и не превратиться в ходячую развалину.

– Кто сказал, что я не ходячая развалина?

Линди серьезно посмотрела на подругу.

– Ты гораздо сильнее и смелее, чем себя считаешь.

– Почти те же самые слова я сказала Душке, а она в ответ поведала мне историю из прошлого, от которой мое сердце едва не разорвалось.

– Ну да, у вас с Душкой много общего – хотя я никогда ей в этом не признаюсь. В вас обеих есть стойкость, которую, надеюсь, я смогу воспитать в своей дочери. Сейчас ты малость распустила сопли, но я уверена, это пройдет.

Мэрили попыталась сделать строгое лицо, но вместо этого рассмеялась.

– Я надеюсь, ты права. Душка каждый раз при виде меня поджимает губы.

– Ну у нее есть на то причины. – Нагнувшись, Линди вынула что-то из потайного кармана сумки. – Пока не забыла, держи визитку моей подруги, Синтии Турлингтон. Я про нее тебе рассказывала – она адвокат по уголовным делам. Очень милая, и очень, очень хороший специалист. Позвонить ей нужно сегодня. – Она постучала карандашом по блокноту. – Мне все это не нравится. Может, это не так существенно, но Дэниел был очень влиятельным человеком. У всех зудит от нетерпения – ждут не дождутся, когда кого-нибудь арестуют.

Мэрили взяла визитку и посмотрела на нее, не видя.

– Я чувствую себя такой глупой… Позволила допросить себя без адвоката, хотя все это знала – все это уже проходила с Джоном. Я не знала, к чему приведет допрос… думала, меня просто поспрашивают, как всех, кто был на вечеринке. Просто процедура такая. А если я уже на этом этапе обращусь к адвокату, я не покажусь подозрительной?

– Нет. Ты покажешься умной.

Мэрили вздохнула:

– Хорошо. Позвоню ей. Но сначала мне хотелось бы зайти к Хизер, поговорить с ней с глазу на глаз. Если я попрошу ее рассказать все полицейским, прояснить эти… недоразумения…

– Нет, – резко оборвала Линди. – Ни в коем случае. Я не твой адвокат, и в этом смысле можешь делать что хочешь, но я твоя подруга, и мне кажется, это самая глупая идея, какую я слышала с тех пор, как мой супруг и отец моих детей решил прыгнуть с парашютом. Ты сказала мне, что ее уже допросили и что ее показания не вполне совпадают с твоими. Может, она сейчас и ведет себя неадекватно, но я слишком хорошо ее знаю, чтобы полагать, будто она не продумывает все свои слова и действия до мельчайших подробностей. Даже в минуты горя. С ней надо быть очень осторожной, вот все, что я скажу.

Может быть, именно эта мысль больше всего беспокоила Мэрили. Полицейские уже допросили Хизер, и ее показания были другими. На то должны были быть причины. Разве не чувство вины и гнев – неизменные составляющие горя? Может быть, Хизер сейчас проходит именно эти стадии? Но все-таки горе не могло повлиять на ее память, тем более если речь шла о событиях, куда оказалась втянута Мэрили.

Линди постучала по блокноту ластиком на конце карандаша:

– Да, вот еще что. – Она вынула из сумки маленький ноутбук. – Тебе нужно закрыть все свои аккаунты в соцсетях, пока ситуация не прояснится. Даже я советую своим клиентам так поступить, хоть и занимаюсь семейным правом. Воюющие стороны часто выставляют неприглядные подробности чужой жизни на всеобщее обозрение, и это сильно затрудняет дело. Смею тебя заверить, в твоем случае детективы проверят все соцсети.

– Ну много времени это не займет. У меня есть лишь аккаунт на «Фейсбуке» и аватарка с детьми.

– Я знаю – я видела, когда добавила тебя в друзья. Классная фотка. Но все равно давай ее закроем. Поверь мне, сидеть в «Фейсбуке» – все равно что ковыряться в носу за рулем. Тебе кажется, никто тебя не видит, но это не так. Все мы видим. Просто поразительно, что некоторые люди считают возможным выкладывать на своей странице.

Открыв ноутбук, она что-то напечатала, подождала немного. Прищурилась, когда открылась страница, отодвинулась в сторону.

– У тебя точно только один аккаунт?

– Да. Я и одним-то не пользуюсь, второй мне уж точно не нужен.

– Тогда, – медленно произнесла Линди, – у тебя есть так называемая фан-страница. На ней есть ссылка на твой профиль. Он в открытом доступе, все могут видеть твои посты и фото, и ты об этом не узнаешь.

– Ты уверена, что это я?

– Ага. Это ты. – Она поставила ноутбук Мэрили на колени, побольше откинула крышку. Мэрили, не отрываясь, смотрела на страницу, пытаясь понять, когда сделала эти фото и когда их выложила. Потому что она такого не выкладывала.

Здесь были десятки фото с пикника в начале сентября, всевозможных школьных мероприятий, собраний, поездок, злополучной вечеринки – и на всех она была с Дэном. На последнем они танцевали вместе, она положила руку ему на плечо, он ей – на талию, они о чем-то беседовали и улыбались, почти соприкасаясь лбами, чтобы лучше слышать друг друга на оживленном танцполе. Во всяком случае, так она это запомнила. Но на фотографии все выглядело куда… интимнее. Мэрили было стыдно смотреть на нее, даже понимая, что на самом деле в ней ничего такого нет – и все же она была не в силах отвести взгляд.

Были фото с занятия пилатесом. Мэрили вспомнила, как несколько человек снимали что-то одноразовыми фотоаппаратами, которые Хизер всем раздала в начале года. Но не могла вспомнить, как были сделаны эти фотографии, особенно та, где она лежала на спине, выполняя чудовищное упражнение на пресс. Фото обрезали, чтобы акцентировать внимание на ее искаженном болью лице. Мэрили задумалась, зачем его выложили, и внезапно, к своему ужасу, осознала: по нему можно подумать, будто она в экстазе. Были фото, где она стоит в очереди на парковку, расплываясь в улыбке, больше похожей на ухмылку; были фото школьной поездки на молочную ферму, где ее тоже сопровождал Дэн. Стоя под коровой, они смотрели друг на друга. Мэрили вспомнила этот эпизод: Дэн сказал что-то смешное насчет красивых лодыжек, и она рассмеялась. Но на фотографии казалось, будто они флиртуют.

– Господи, – прошептала она, отодвинув ноутбук, не в силах больше на это смотреть. – Кто мог это сделать?

– Я предположила бы, что твой аккаунт взломал рандомный персонаж, но очевидно же, что он тебя знает. И знает хорошо. Ты помнишь, как были сделаны эти фото?

Мэрили, ошарашенная, покачала головой:

– Помнишь, Хизер раздала нам одноразовые камеры в начале года? Предполагалось, что мы будем снимать все важные события, а в конце года вернем ей камеры, и она сделает альбомы для детей и учителей. Думаю, моя лежит в машине, потому что я всегда о ней забывала. Я с трудом помнила, где моя сумка, телефон и дети. Но все остальные вечно щелкали этими камерами. Только я не помню, чтобы снимали… меня.

Линди пристально посмотрела на нее.

– Кто еще знает твой пароль от «Фейсбука»?

– Никто. У меня не было причин никому его сообщать – я забыла даже, что у меня есть аккаунт. Если только… – Мысль была до того нелепой, что она осеклась.

– Если только что?

Мэрили смотрела на девочек, отрабатывавших прогибы назад, и пыталась прояснить, может ли то, о чем она сейчас скажет, быть правдой.

– Хизер… Хизер знает мой пароль, потому что она и завела мне эту страницу. Она сказала – надо поменять пароль, чтобы никто не вошел, но я не стала. Терпеть не могу пароли, вечно их забываю.

– Хизер знала и это, не сомневаюсь.

Мэрили переключила все внимание на Линди:

– К чему ты клонишь?

– Тебе не кажется, что тут многовато совпадений? Вот смотри. Хизер знает твой пароль. Если не ты выложила эти фото, кто тогда? – Она заглянула в блокнот. – И сообщения, которые ты не отправляла и не получала… у Хизер был доступ к твоему телефону? Могла она узнать и этот пароль?

Мэрили показалось, что она сейчас задохнется. Она вдыхала, но воздух не поступал в легкие.

– И в телефон Дэна она могла залезть, вне всякого сомнения, – добавила Линди.

Мэрили вспомнила, как дала Хизер свой мобильник, когда примеряла платья. И еще несколько раз: на собраниях комитета, на встречах в кофейне. А сколько раз она оставляла сумку у всех на виду! Даже на занятиях пилатесом… Ей и в голову не приходило, что нужно внимательнее следить за своими вещами.

– Но тогда и кто угодно другой мог взять мой телефон без моего ведома.

– Но разве кто угодно другой знает твой пароль? – поинтересовалась Линди.

– Ничего не понимаю. Телефон никогда не оповещал меня, что пришло сообщение от Дэна. Конечно, я бы заметила, если бы рядом с иконкой сообщений появилась циферка.

Линди достала свой телефон, разблокировала с помощью отпечатка пальца и повернула экраном к Мэрили. Нажав на иконку сообщений, выбрала одно, отодвинула влево и нажала на большой значок «удалить».

– Ничего сложного, да? А если у нее был с собой телефон Дэна, она могла провернуть то же самое и с ним.

– Но это бред. Зачем ей – да кому угодно – понадобилось так делать? Что с этого можно получить? Тем более Хизер. Вряд ли у меня есть то, чего она хочет.

Линди внимательно посмотрела на Мэрили.

– Перестань себя недооценивать. Вряд ли кто-то из нас точно знает, чего она хочет. Или думает, что хочет. – Она вновь постучала карандашом по блокноту. – Как насчет Майкла и его подружки? Вы расстались друзьями? Или он жаждет возмездия?

– Может, я и представила Майкла каким-то злодеем, но такого он делать не станет. Несмотря на все дерьмо, развелись мы без скандалов и полюбовно поделили имущество. К тому же все его мозги сосредоточены в районе ширинки. Если им движет что-то другое, я его не узнаю.

– У него есть камера Хизер? – спросила Линди.

Ненадолго задумавшись, Мэрили вспомнила, что Лили принесла домой две камеры – сказала, отдаст одну Майклу.

– Да, но…

Линди вскинула брови:

– В моей работе мне не раз приходилось видеть, как, казалось бы, нормальные люди совершали безумные поступки по идиотским причинам. Меня ничем не удивишь. – Она помолчала немного, задумчиво и ритмично постукивая карандашом по блокноту. – С тех пор как ты познакомилась с Хизер, случалось ли тебе обидеть ее или задеть?

Мэрили покачала головой.

– Ладно. А может такое быть, что вы встречались в прошлом? Может, ты сказала что-то, что ее оскорбило?

– Нет, – быстро и уверенно ответила Мэрили. – Хизер я бы запомнила. Ее трудно забыть, не находишь?

– Верно, – пробормотала Линди, яростно стуча карандашом. Мэрили сжала его в руке, чтобы стук прекратился.

– Прости, – сказала Линди, – мне так лучше думается. Впрочем, сейчас и это не помогает. Слишком много дорог, которые ведут в разных направлениях и нигде не пересекаются, – помолчав, она посмотрела Мэрили в глаза и внезапно спросила: – У тебя был роман с Дэном Блэкфордом?

Мэрили отпрянула назад:

– Нет, конечно! Я бы в жизни на это не пошла – ты же знаешь, какого я мнения о супружеских изменах. Ты думаешь, Хизер считает, что мы с ним… Думаешь, она поэтому со мной не разговаривает? – Она уронила голову на руки. – И все об этом говорят?

– Не беги впереди паровоза, – мягко сказала Линди. – Давай для начала разберем факты. У вас с Дэном не было романа – это факт. Все остальное – просто совпадения. – Она что-то записала в блокнот. – Тебе нужно кое-что понять. Если полиция считает это убийством, они будут выяснять мотивы. А если они поверят, что у вас с Дэном был роман, они придадут этому значение.

Мэрили затрясло. Линди крепко сжала ее ладонь в своей.

– Прямых доказательств вашего романа или твоего отношения к гибели Дэна нет, потому что не было ни того ни другого. Не забывай об этом. Я с тобой.

Мэрили кивнула. Линди отпустила ее руку.

– Если ты не против, я тоже приду на вашу встречу с Синтией. Мы знакомы с института, и она всегда мне говорила, что я должна была выбрать уголовное право, потому что я люблю решать сложные задачи и выяснять, кто на самом деле говорит правду, а кто врет. Не то чтобы в семейном праве мне этого не хватает, но ты понимаешь, о чем я. Мне хочется поделиться с ней своими мыслями и заметками. – Она еще немного постучала карандашом и наконец прекратила. – Ой, прости, я опять. Позвони Синтии сегодня, ладно?

– Линди, ты меня нервируешь.

– Я знаю. Но я не нарочно. Я просто хочу, чтобы ты на всякий случай была готова к худшему.

– Ну вот, теперь я по-настоящему нервничаю.

– Прошу тебя, не стоит. Ты ничего плохого не сделала. И ты не одна. Я знаю, как тебе трудно открываться другим, и понимаю почему. Твою веру в людей разрушили сначала родители, а потом муж – люди, которые должны были защищать тебя. Я знаю, что прошу о многом, но лишь хочу, чтобы ты доверяла мне. Как подруге. Не потому что тебе нужна моя помощь как специалиста. Потому что тебе нужен тот, кто облегчит твою ношу. Вот здесь. – Она прижала ладонь к сердцу Мэрили. – Так мне всегда говорила мама. И, может быть, тебе сейчас нужно немного материнской заботы.

Мэрили отвела взгляд, испугавшись, что Линди увидит в ее глазах слезы.

– Я не знаю, как это…

Линди вновь сжала ее руку.

– Может быть, пришло время узнать.

– Спасибо, – сказала Мэрили, сжав руку подруги в ответ. От резкого порыва холодного ветра она вздрогнула. – Никогда не пойму эту погоду. В один ноябрьский день все сезоны сменились.

Линди посмотрела в небо, темно-синее, в серых полосах туч.

– Что-то будет… Сезон ураганов продолжается до тридцатого ноября, ты и сама знаешь. Может, нас еще ждет шторм.

– Кажется, к нам идет большая туча, – сказала Мэрили. Линди рассмеялась и покачала головой.

– Это из того блога, да? Как ни гадко это признавать, в нем порой встречаются умные мысли.

Убрав в сумку ноутбук и блокнот, Линди позвала девочек, а Мэрили отправилась собирать разбросанные по всей детской площадке вещи Колина – он снял все, кроме штанов. Бинокль он предусмотрительно отдал Мэрили. По крайней мере в его жизни было хоть что-то, о сохранности чего он мог не волноваться.

Когда они шли к парковке, Мэрили вновь поблагодарила подругу и сжала в объятиях.

– Спасибо. Мне стало гораздо лучше, и я уже не чувствую себя такой одинокой.

– Ты не одинока, Мэрили. С тобой Душка. И Уэйд. Доверять людям совсем не страшно, нужно только понимать кому.

– Еще раз спасибо. Я сообщу тебе, когда мы встретимся с Синтией.

Линди подняла вверх большие пальцы, прежде чем помочь Дженне забраться в «Приус» и сесть за руль. Мэрили помахала ей на прощание.

По дороге домой она думала о том, как заставить Колина, очень не любившего мыться, принять ванну: бегать за ним по всей квартире, непременным следствием чего станут отпечатки грязных рук и ног, или ошарашить его радостной новостью и запереть в ванной, когда он зайдет помыть руки.

– Мам? – позвала Лили.

В зеркало заднего вида Мэрили увидела взгляд дочери, привычную складку на лбу, темные круги под глазами.

– Что, зайка?

– Тебя посадят в тюрьму?

Машина резко остановилась, потому что Мэрили случайно надавила на тормоз.

– Нет, солнышко. Я не сделала ничего плохого, а тех, кто ни в чем не виноват, в тюрьму не сажают. – Она надеялась, за вранье ее не ударит молния, ведь каждому, кто читает новости или смотрит по телевизору криминальные программы, ясно, какая это вопиющая ложь. Но она должна была верить в эту ложь. И Лили тоже.

Чуть успокоившись, Лили тут же принялась жаловаться, что Колин сидит слишком близко, а Колин принялся жаловаться, что Лили на него дышит. Мэрили и не подумала ругать их за эту возню. Ей было так приятно видеть хоть что-то привычное.

Припарковав минивэн перед домом и ожидая, пока дети, не переставая спорить, выберутся из машины, она подняла глаза в небо. Такое же, как ее душа: с виду спокойное, но облачное, обещавшее вслед за приятной погодой ледяные ветра. Сильный порыв сорвал последние листья с масличного дерева, растущего у дома.

– Кажется, к нам идет большая туча, – сказала Мэрили в никуда и, закрыв дверь машины, стала подниматься в дом.