Глава 16

Еще до того, как это стало всеобщим поветрием, мы стали сходить с ума по футболу. Вас обвинят в отсутствии патриотизма, если из окна вашей машины не торчит флаг команды или по меньшей мере на бампере не наклеен ее значок.

Новичкам придется с этим смириться. Футбол – такая же часть нашей жизни, как сладкий чай и кукурузная каша. Начинайте составлять меню для автопикника уже в сентябре, потому что только там вы сможете пообщаться с друзьями до конца сезона. Ну или по меньшей мере, купите телевизор с самым большим экраном. Что хорошо в футболе – так это то, что можно ничего не смыслить в игре, но при этом наслаждаться автопикником.

Не стоит недооценивать семейные традиции. Я знаю одну пару, где муж играл в команде Алабамы, а жена – в команде Оберна, и каждый сезон доходило чуть ли не до развода. Их дочь играла сперва за одну команду, а потом за другую, потому что выбрать какую-то одну для нее было бы слишком большим стрессом. Вот что такое традиции.

Вот что еще я заметила – как только стопроцентная влажность сменилась девяностопроцентной, а температура отползла от пугающей отметки, с новой силой закрутились колеса. Не мотоциклов – их в нашем районе Свит-Эппла не так-то много, а велосипедов. Их крутят, давя на педали, потные люди, затянутые в лайкру, сбиваясь в стада и отстаивая свои права использовать дорогу в личных интересах.

Я целиком и полностью за здоровый образ жизни и все такое. Мои соседи, очевидно, тоже, судя по количеству студий пилатеса, йоги и фитнеса, которые плодятся, как саранча, невзирая на лимит нашего городка. Но мне не дает покоя вопрос: эти велосипедисты уже составили завещания? Я каждый раз думаю об этом, столкнувшись на узкой, извилистой, холмистой дороге без обочин с их компанией, наблюдая, как их смешные рюкзачки болтаются взад-вперед, как они толкают педали мускулистыми ногами, желая взобраться на вершину горы якобы с целью укрепить сердца и совсем не думая о том, что эти сердца только чудом еще не перестали биться.

По счастью, кое-где у нас есть велосипедные дорожки, например, на Гринвее, который тянется на мили через несколько округов; машинам туда въезд запрещен. По ней можно ходить пешком или ездить на велосипеде стоимостью больше, чем ежемесячная ипотека. Я не осуждаю. Может быть, нам, автомобилистам, следует раздавать велосипедистам флаеры с рекламой этих велодорожек? Вдруг спасем чью-то жизнь.

Мысли о здоровом образе жизни навели меня на другие мысли. Вы никогда не замечали, как меняется наш характер, стоит нам набрать или сбросить вес? Если человеку уже не требуется два места в кинотеатре, он становится куда легче на подъем, куда раскрепощеннее, уже не стесняется попросить о помощи или пригласить кого-то на свидание. Как будто его истинное «я» пряталось за слоями жира, ожидая, когда можно будет выбраться на свободу. И достаточно лишь посмотреть в зеркало и решить – с меня хватит. Иногда для этого нужна катастрофа – может, даже развод! – но так ли плохо то, что имеет и хорошие последствия?

И вот что важно. Мы должны иметь возможность быть собой вне зависимости от того, сколько мы весим. Иногда сильное, стройное тело нужно лишь затем, чтобы помочь вытолкнуть вас из раковины. Если вы, конечно, не Сатана во плоти и все эти годы не выжидали, когда можно будет разрушить жизнь тех, кто не давал вам покоя в ваши толстые времена. В таком случае вы просто гадкий человек, только теперь не толстый, а худой.

И это подводит нас к сегодняшней поговорке: «По ботве не судят репу». Я знаю прекрасную супругу и мать двоих детей, которая задействована во всех активностях своего клуба и школы. Она – Само Совершенство. Но то, что она показывает нам, – лишь ботва, а все остальное надежно спрятано в земле, и никто никогда этого не увидит. Но, насколько я знаю, зрелище это не из приятных. Нельзя судить книгу по обложке – нужно открыть ее и прочитать, что там написано, а уже потом составлять свое мнение.

Услышав стук в дверь, Душка с неохотой оторвалась от телевизора. С трудом поднявшись, подождала, пока ее тело зафиксирует вертикальное положение, потом медленно побрела открывать.

– Доброе утро, тетя Душка. Мы вам продукты принесли. – Колин, улыбаясь, втащил два пакета из «Крёгера». За его спиной стояла нагруженная такими же пакетами Мэрили.

– Сегодня дети не учатся. Лили на тренировке, а я взяла выходной, чтобы переделать кое-какие домашние дела. Заодно решила помочь и вам, раз вы пока без машины. Купила кое-что необходимое.

Душка приподняла бровь, нисколько не сомневаясь, что у них с Мэрили разные представления о необходимом.

– Спасибо, – ответила она. – Я смотрю прогноз погоды. Никогда не пропускаю. – Душка надеялась, что они все поймут, положат сумки и уйдут, так что она не пропустит хотя бы остаток.

– Не знала, что у вас кабельное, – сказала Мэрили, заходя в дом, так что у Душки не осталось выбора, кроме как распахнуть дверь пошире.

– Вам интереснее прогноз или сам ведущий? – спросила Мэрили, глядя на экран. – Боб Ван Диллен – красавчик.

Душка посмотрела на нее, всем видом постаравшись выразить неодобрение.

– Прогноз, конечно.

Это была совершеннейшая ложь. Именно ведущий был единственной причиной просыпаться по утрам. Он в самом деле был красавчиком. И к тому же похож на Тома.

– Ну, пойдемте, – сказала она, когда Мэрили и Колин уже проходили мимо нее на кухню. К тому времени как Душке наконец удалось добраться до двери, Мэрили уже распаковывала сумки. В них оказалось полгаллона молока – «крёгеровского», самого дешевого, банка майонеза, банка кофе «Максвелл-Хаус» и пакет сахара.

– Я забыла спросить, что вам нужно, прежде чем пойти в магазин, и почему-то еще не забила в телефон ваш номер, так что положилась на свою интуицию. Все это я видела у вас в кухне, и вам, конечно, нужно было много сахара, чтобы испечь печенье и кексы, так что я, можно сказать, возвращаю вам долг. – Мэрили говорила быстро, не глядя Душке в глаза, стараясь чем-то занять руки. Как будто боялась, что ее отругают.

Душке стало стыдно за свою неприветливость.

– Садитесь, я сама разберу сумки. У меня есть свежий чай с сахаром – на тот случай, если вам интересно, каким должен быть на вкус настоящий сладкий чай. – Она ничего не могла с собой поделать. К старости ее характер изменился, приобретя множество новых черт. Например, неумение смягчить правду.

– Я знаю и так, – ответила Мэрили с улыбкой, выгрузив остаток покупок. – Но от чая не откажусь. Хотя вряд ли кто-то приготовит такой, как готовил мой дедушка. – В ее голосе Душке послышался вызов.

Старая женщина налила два стакана и поставила на стол, хотела спросить Колина, не хочет ли он чаю, но мальчишка куда-то испарился. Мэрили, казалось, это совсем не волновало. Она поднесла к губам стакан.

– Уэйд починил двери подвала, мы спустились посмотреть и нашли что-то, похожее на солдатский ящик. Он был накрыт одеялами, надпись стерлась. Может, его использовали как стол. – Мэрили сделала глоток и улыбнулась от удовольствия, не догадываясь, что кровь застучала в барабанных перепонках Душки и что с пожилой женщиной едва не случился сердечный приступ. – Неплохо, – отметила она, помешав лед в стакане. – Почти как у дедушки.

Душка не услышала ее слов, так сильно шумело в ушах. Мэрили, как оса, продолжала жалить, не зная, какую боль эти укусы принесут им обеим.

– Вы не знаете, кому он принадлежал и что там внутри?

Душка медленно села, отхлебнула чаю.

– Уэйд уже звонил мне, и я сказала, что понятия не имею, что это за ящик и почему там стоит. – Она встала так резко, что едва не потеряла сознание. – А где Колин?

– Наверное, ищет новые книги о птицах. Думаю, вы не против…

Но Душка уже так быстро, как только могла, шла из кухни в направлении отцовского кабинета. При виде приоткрытой двери ее сердце бешено заколотилось. Это она не закрыла дверь? Обычно закрывала, но порой могла забыть о такой мелочи.

– Колин! – позвала она.

– Он здесь, – сказала Мэрили у нее за спиной.

Прижав руку к груди, Душка подергала входную дверь, убедилась, что задвижка защелкнута, повернулась и пошла в кабинет. Не обращая внимания на испуганное выражение лица Мэрили, шла прямо к Колину, который сидел на полу напротив сундука с приданым Астрид. Крышка была закрыта, вероятно, благодаря стоявшим на ней хрустальной лампе и керамической собаке. Но один из двух ящиков был выдвинут, и Колин увлеченно рассматривал старую банку из-под варенья с закрытой крышкой в мелких трещинах.

– Колин! – позвала Мэрили, но сын был слишком занят, чтобы ее услышать. – Мне так стыдно, – сказала она Душке, отбирая у Колина банку. – Он очень любопытен, но я думала, что достаточно хорошо его воспитала, чтобы он не брал чужие вещи.

– Джимми держал в этой банке головастиков, – перебила Душка. – Я и забыла, что она здесь. – Она наклонилась посмотреть, что еще лежит в ящике, нервничая при мысли о том, какие еще воспоминания, каких спящих призраков Колин мог потревожить.

Мальчик попытался вновь схватить банку.

– Извинись перед тетей Душкой за то, что нарушил ее личное пространство, – велела Мэрили.

– Извините, что нарушил ваше личное пространство, – как попугай, повторил Колин, и по его тону было ясно – он и не подозревает, что совершил плохой поступок. В этом плане он был похож на Джимми. Нет ничего плохого в любопытстве, а мир создан для того, чтобы его исследовать.

Душка взяла банку у Мэрили и вручила Колину.

– Можешь взять себе. Уверена, в озере по-прежнему водятся головастики. Только не ходи туда без взрослых. – Не то чтобы они с Джимми в свое время нуждались в присмотре. Но это было давно, до велосипедных шлемов и ремней безопасности. Как сейчас стало принято говорить – удивительно, что они смогли пережить такое детство.

– А это тоже из ящика? – спросила Мэрили сына, наклонившись и пытаясь рассмотреть, что лежит на полу. Душка не сразу узнала печатную карту в раскрашенной деревянной рамке.

– Да, – ответила она, потом добавила: – Это свадебный подарок от папы. Рамку он сделал сам. На карте – наши земли и коттедж, в котором вы сейчас живете.

– Надо ее там повесить, – предложила Мэрили. – В прихожей, например, или между двумя спальнями.

Душке хотелось рассердиться: в конце концов, они рылись в ее вещах. И из-за них она пропустила прогноз погоды, который ведет такой красавчик. Но Колин смотрел на нее глазами Джимми, а Мэрили говорила в точности те же самые слова, которые много лет назад Душка говорила Тому. Как будто нет ни единого шанса убежать от прошлого, как бы глубоко оно ни было похоронено. Оно вторгается в настоящее, когда этого совсем не ждешь.

– Она там и висела. Я ее сняла.

Душка поджала губы, показывая Мэрили, что не желает больше это обсуждать, но она уже поняла – Мэрили не та тихая, скромная молодая разведенка, какой сперва показалась. Здесь было что-то еще. Словно за ее образом прятался другой человек. Душка не знала, насколько преднамеренно Мэрили его прячет.

Не подозревая о желании Душки сменить тему, Мэрили постучала по стакану, повернулась и посмотрела на Душку.

– Что это за клочок земли между деревьями? – спросила она, указывая на край карты, который был обрезан, чтобы карта могла вместиться в рамку. – Похоже на поляну, но видно слишком мало.

Душка взяла карту и сделала вид, что рассматривает ее так внимательно, будто никогда раньше не видела. Будто не знает, была ли в лесу полянка. Она собиралась с ответом, но тут Колин, изумленно завопив, высоко, как призовой кубок, поднял над головой бинокль Джимми.

– Смотрите, что я нашел!

Мэрили вздохнула:

– Колин, ну правда хватит. Это не твои вещи.

Сунув карту под мышку, Душка забрала у Колина бинокль.

– Она права. Это не твои вещи. Что за манера?

Она пожалела о своей грубости еще до того, как лицо мальчика сморщилось и Мэрили прижала его к себе. Ее глаза горели.

– Вы правы, брать вещи без спроса нельзя. Я прошу прощения, что позволила ему. Но вы могли бы сказать об этом и помягче. – Мэрили притянула сына к себе, и он зарылся лицом в ее одежду. Душка почувствовала столь несвойственное ей желание объясниться.

– Это дедушкин бинокль времен Первой мировой. Потом он отдал его Джимми. Это была самая его любимая вещь. Я знаю, это мелочь, но видеть его в руках кого-то другого для меня – будто вновь потерять брата. – Она сглотнула. – Простите.

Мэрили обняла сына, ее глаза заблестели ярче.

– Мой брат, Дэвид… он любил лего. Обожал детальки, маленьких человечков. Даже в карманах носил. У него было полным-полно игрушек, но эти он любил больше всего. После его смерти у меня осталось несколько, и я всегда думаю: если случится пожар, первое, что я буду спасать сразу после детей, – этих человечков.

Их взгляды, выражавшие молчаливое понимание тяжести потери и разрушенного детства, встретились. Душка первой отвела глаза, не желая, чтобы возникла связь, которая рано или поздно разорвется. Так было всегда.

– Я хочу досмотреть прогноз, – сказала она твердо. – Спасибо за продукты.

Лицо Мэрили приняло такое же обиженное выражение, как у Колина. Душка тут же смутилась. Но не настолько, чтобы просить их остаться.

– Пожалуйста, – ответила Мэрили. Они с Колином пошли к выходу, но мальчик вдруг побежал обратно и поставил банку в ящик, хотя Душка и разрешила взять ее себе.

Потом, когда за гостями закрылась дверь, старая женщина еще долго сидела на диване и, держа бинокль в руках, ждала, пока они перестанут дрожать.