Глава 25

Отлучка, увы, не прошла незамеченной, и Сэл был крайне зол.

– Я вас предупреждал, – сказал он. Перевел взгляд на ухмыляющегося Дайсона и добавил: – Обоих. Как вы ухитрились смыться, если я приказал никого из вас не выпускать с территории?

«Так мы тебе и сказали», – одновременно подумали Лэсси и Дайсон, переглянувшись. Лаз в кустах все еще никто не обнаружил, а то, что пробираться по нему в юбке было неудобно – ерунда, главное – результат!

– Ты завел себе любимицу, шеф, – ядовито сказал Килли, – а это добром не конча… а-а-а!..

– Надо шкафы болтами к стенке притянуть, – невозмутимо сказал незнакомый Лэсси парень, сложением превосходящий даже Килли. – Мало ли, шеф всерьез разгневается? Один Килли там удержится, а все мы – нет. Хотя сье может на карнизе повиснуть, ее он выдержит…

– Э… Вы, должно быть, сьер Робси? – сообразила Лэсси и протянула руку. – Очень приятно.

– Взаимно, сье. Наслышан.

В его огромной лапище девичья рука была почти не заметна.

– Простите… о чем наслышаны?

– О подвигах, – совершенно серьезно сказал тот. – Кстати, Сэл, а где мои деньги?

– И вы тоже ставили?.. – начала Лэсси, но Робси перебил:

– Ставил. Что продержитесь, пока не вернусь.

– Хоть на этом спасибо… А, в смысле, теперь вы сделаете мою жизнь невыносимой?

– Придумаете тоже, сье…

– Лэсси.

– Лэс. Серьезно.

– Он на тезку и ставил, – не удержался Килли.

– Но выиграл же.

Улыбка у Лэса Робси была славная: она разом превращала его из жуткого громилы в симпатичного деревенского парня. Не то что у Дайсона: улыбайся или нет, краше не станешь.

– Отдам с жалованья, – проворчал Сэл. – Так. Лэсси, куда вас носило на сей раз?

Она и объяснила, и предъявила папку с документами.

– Я их еще не смотрела, не успела просто, не в такси же этим заниматься.

Когда Лэсси говорила так быстро, собеседники обычно цепенели. Дайсон давно это подметил и ухмылялся про себя.

– Но это большая часть того, что известно о Линсене до того, как он стал… Мясником. Может, сьер Вегурен дополнит, у него наверняка много материалов, как полагаете?

– Вегурен повстречался с доком Гутсеном, – вздохнул Килли. – Не думал, что заклинатели такие хлипкие… Или это только западные? Взять нашего Тари – он запросто пообедает рядом с доком, а Вегурен – брык, да и сомлел. Не до обморока, правда, но как-то погрустнел. Док угостил его настоечкой собственного изготовления, ну и… Одним словом, Вегурен сейчас не в состоянии общаться.

– Рапорт напиши.

– Уже, – ухмыльнулся Килли. – Там и картинки забавные имеются, и кое-какие записи. Ну, ты же знаешь Гутсена…

– Конечно, у него в каждом углу по самописцу. А чего там Вегурен наговорил? – заинтересовался Сэл.

– Да так, кое-какие детали выложил, – ухмылка Килли сделалась еще шире. – Те, которыми делиться не собирался, а мы воспользуемся…

– Опять западники решили себе славу захапать?

– А как же.

– Чего еще от них ожидать… Держите записи, Лэсси. И давайте, сопоставьте данные этого вашего профессора с теми, что нам совершенно случайно перепали от Вегурена. Скоро уже пришлют регистрационные документы, так что поторопитесь!

– Как прикажете, сьер, – отозвалась Лэсси и уселась за стол Дайсона, единственный свободный в отделе.

«И как мы станем его делить, когда я вернусь? – подумал он. – Если вернусь… Если нет, то все просто: стану лежать на полу, ноги греть. Но вдруг? Вдруг случится чудо? Ведь бывают же они!»

Дайсон никогда прежде так не желал снова сделаться человеком. Невозможность превратиться вгоняла его в отчаяние, а он думал, будто и не знает, что это такое! Ну и еще, конечно, имелся личный интерес, хотя… шансов у него все равно не было. Но вдруг? Вон сьер Дани слепой и изувеченный, однако…

Он встряхнул головой, отгоняя посторонние мысли, и уселся рядом с Лэсси – слушать и смотреть записи, хотя, конечно, предпочел бы не глядеть на пьяного Вегурена. Сомнительной приятности зрелище…

– Дайсон, он тоже двуликий! – разбудил его возглас, и он заворочал головой, пытаясь понять, где вообще находится. Оказалось, под собственным столом. – Дайсон? Ты что, уснул?

«Уснул, уснул… и это плохой признак, – подумал он и снова сел рядом. – Я и человеком-то люблю поспать, но чтобы взять и отключиться посреди… хм… такого представления? Так, стоп, кто двуликий-то?! Мясник?..»

– Вот ведь лис! – смеялась Лэсси. – Смотри!

Он посмотрел и счел, что Вегурен отвратительно владеет животной формой. Хотя, возможно, такое впечатление сложилось потому, что док Гутсен успел напоить его своей отравой: от нее и сам Дайсон начал бы ходить зигзагом.

– Теперь мы сможем его шантажировать, если вдруг что, – деловито сказала Лэсси. – Вы же стараетесь не упоминать о том, кто вы такие? То есть регистрация и все такое – это понятно. Начальство знает, родственники, близкие друзья и коллеги… самые доверенные, конечно же, – тоже, но никто с улицы не в курсе, так?

«Ну да. Если ему не сболтнет подпоенный коллега, друг или родственник», – тяжело вздохнул Дайсон.

– А регистрироваться больно? – спросила вдруг Лэсси, и он помотал головой.

Не больно. Просто неприятно. Почти как Тари сказал: вывернут мясом наружу, проверят, поставят метку, сделают, как было, да и отпустят с миром. Но зачем ей знать об этом?

– Я почему спрашиваю: вдруг Линсен тоже двуликий? Тогда ему легче было бы преследовать жертву, а амулеты и инструменты он мог нести в сумке на шее, как собаки-спасатели, к примеру. Ну, если он собака, а не хомячок. Но это я глупости говорю. – Лэсси машинально погладила Дайсона по мягким ушам. – Тогда бы уже бродили легенды о призрачном псе, забирающем жизни… Ладно, тут работы еще на всю ночь…

Он встрепенулся.

– Опять буду ночевать в камере. Удобно! – улыбнулась она. – Только ты не приходи. Просто…

«Понятно. Неловко, неудобно, коллеги – кто в курсе – смеются», – вздохнул Дайсон и положил голову ей на колено.

– Ладно, приходи, – сказала Лэсси после паузы. – Я уже почти привыкла к твоему храпу.

«Да кто бы говорил!» – возмутился Дайсон.

– С тобой не страшно, – добавила она, наклонилась и поцеловала его в нос, заставив оторопеть. – Жаль, я совсем не знаю, какой ты человек. Но если пес замечательный, наверно, и мужчина не хуже?

Дайсон настолько оторопел, что застыл гипсовым изваянием – хоть на газон ставь. То есть… ну… в него влюблялись, и не раз, но в человека, а не в собаку! Извращение какое-то… И еще это чувство вины у Лэсси. И невесть что еще!

– Создатель, в каком еще учреждении я смогу безнаказанно потрепать начальника за уши и дернуть за хвост! – мечтательно произнесла Лэсси и протянула руку…

День шел за днем, но ничего не происходило. Робси исправно мотался по фермам, заламывал чрезмерную плату за свои услуги, но так и не нанялся. Лэсси сидела за документами, что-то сверяла, отмечала в блокноте… Исправно бегала вокруг управления с Дайсоном – говорила, это помогает проветрить голову, а тогда в нее приходят ценные мысли. Увы, пока не выходило: медленно бегала, наверно, фыркал Дайсон. И шло так все ровно до того дня, пока не вернулся Робси, не бросил во дворе свою тарахтелку, как верно окрестил этот агрегат Сэл, не ворвался в отдел так, что дверь едва не сорвалась с петель, и не рявкнул:

– Похоже, нашел!

– Не ори так! – замахал на него руками Сэл. – Что нашел?

– Рыжую бабу, – радостно ответил Робси. – То есть девицу. То есть она мне ровесница, если не постарше, но не замужем. Но рыжая. Но живая и это… целая.

– Ты научишься когда-нибудь докладывать нормально, а?.. Зачем тебя на это самое повышение квалификации посылали?

– Да ладно, я дуркую просто… – ухмыльнулся Робси. – В общем, так. Ферма средненькая. За главного – папаша, плюс пара постоянных работников, но они живут в домишке на верхнем пастбище. В большой дом приходят за жалованьем, ну и если зовут починить что-нибудь. Мамаша, как я понял, слегла пару лет назад, да так и лежит, поэтому по хозяйству дочка колготится. Дочка, говорю, моих лет – это вы проверьте в документах, я все не запомнил. У дочки вроде есть ухажер. Местный лекарь. Он же и мамашу пользует.

– Создатель, быть не может, чтобы все вот так сошлось… – прошептал Сэл.

– Ха, – ответил Робси. – Дочка мастью в мать удалась, все соседи так говорят. Сам я ее не видел, с новыми работниками папаша договаривается.

– А что еще соседи говорят?

– Ничего особенного. Ферма как ферма. Как мамаша заболела, папаша запил, но дочка его образумила. Работает, как прежде, только очень о жене печалится. К дочке, ясное дело, сватаются – папаша немолодой уже, а одной женщине с хозяйством сложно управляться. Она хоть и не юная девица, зато приданое порядочное… В смысле, так-то прибыли там с гулькин нос, но если дело к рукам, то из этой земли можно и побольше выжать. Но девица всем отказывала, а теперь уж и свататься перестали. Тем более у нее этот лекарь завелся.

– Как, как он завелся? – спросила Лэсси. Глаза у нее блестели от возбуждения.

– Да как… Приехал в деревушку рядом, работу искал. Пришелся к месту, остался. Увидел эту дочку, понравились друг другу… В общем, он, считай, живет на той ферме, – заключил Робси. – Если надо его позвать, первым делом звонят туда, потому как на квартире – он снимает комнатенку над магазином – его может и не оказаться.

– Не может быть… – повторил Сэл.

– В жизни случаются совпадения похлеще, чем в книжках! – ответила Лэсси. – Лэс, вы сможете наняться туда?

– Попробую. Сказал, у соседей обещали больше, но жилье паршивое, так что подумаю еще. В общем, через денек вернусь.

– Надеюсь, никто ничего не заподозрит…

– Да все сезонные рабочие так носами крутят, пока не прижмет, – хмыкнул Робси. – Обычное дело. Эх… был бы шеф пастушьей овчаркой или волкодавом, я б его с собой взял. Но куда там, сразу вычислят. Очень уж морда приметная.

Дайсон только нахмурился. Виноват он, что ли, в том, какая именно ему досталась морда?

– Так обойдешься, – сказал Сэл. – Постарайся расспросить девицу… Как ее имя, кстати?

– Тани Даль.

– Ага… Лэсси, что у нас есть по ферме Даль?

– Ничего особенного, сьер, – ответила девушка, пошуршав бумажками. – Как и говорит Лэс: мать, отец, незамужняя дочь. Хозяйство довольно запущенное – рук не хватает, а побольше работников владелец почему-то нанять не желает, только вот в сезон берет одного-двоих. Возможно, просто денег нет: вдруг лечение дорого обходится?

– Надо бы глянуть счета за лекарства, – добавил Килли. – Если сье Даль не первый год болеет, они должны быть. А на них – подпись доктора. Хотя мы его имя и так узнаем, если Лэс успешно состроит глазки той перезрелой девице. То есть сье Тани Даль.

– Зачем такие сложности? Да еще с риском спугнуть? Запрос в управу – и все дела.

– В управе тебе не расскажут, что этот лекарь ест на обед, где шатается вечерами и прочие детали.

– Так за этим лучше в пивную идти, – резонно сказал Лэс. – Там наверняка такие же работнички по выходным собираются, обсуждают, куда лучше наниматься, куда и соваться не стоит, где недоплачивают, где кормят хорошо… Заодно и про фермерских дочек болтают.

– Вот и сходи. Я тебе даже на расходы выдам. Только не надерись!

– Обижаешь, Сэл! Я свою норму знаю.

Лэсси проводила их взглядом и пробормотала:

– Вот бы посмотреть на работу настоящего оперативника…

Дайсон только рыкнул: мол, только тебя там и не хватало!

– Шучу, – вздохнула она и привычно почесала шефа за ухом…

Робси вернулся на следующий день ближе к обеду и вид имел крайне загадочный. Но не от переизбытка открывшихся ему в пивной тайн: просто перегар его на лету сшибал редких осенних мух, да и, кажется, Лэс еще не вполне протрезвел. Правда, после трех кружек какого-то зелья, заранее приготовленного Тари, пришел в себя, принял в гимзале холодный душ, переоделся в форму, плотно пообедал и начал хотя бы отдаленно напоминать полицейского, а не бродягу.

– Докладывай, – велел ему Сэл. Все терпеливо ждали, пока пожертвовавший здоровьем Робси очухается, но уже порядком извелись.

– Думаю, это наш клиент, – сказал Лэс и деликатно икнул. – По внешности – ну, судя по описанию – ничего общего, кроме роста и сложения. Но это, сами знаете, ерунда. Поправить портрет любой хороший заклинатель может, вон хоть Тари спросите. И никто не поймет, что лицо у человека чужое.

– Точно, – кивнул тот. – Только если нужно, чтобы не обнаружили, – это будет необратимое превращение. Сложно, хлопотно, дорого… в некоторых случаях незаменимо. Это вам не обычные маскировочные чары, тут мастер нужен.

– Ладно, с этим понятно, а дальше что? Откуда он взялся, там знают?

– Да приехал как-то, остановился в местном клоповнике, потому что колесо спустило. Пока на следующий день механик возился с его колымагой, побродил по округе, поспрашивал людей. Обнаружил, что доктор там один на три деревни, да еще в возрасте, тяжело ему по вызовам ездить, особенно ночью. Ну и решил остаться. Дескать, деревня очень на его родную похожа, места тоже, а ему работа нужна. Будто кто возражал…

– Кроме старого доктора, полагаю, – хмыкнул Сэл.

– Само собой. Я его не видел, ясное дело, но описали от души. Этакий замшелый экземпляр, который от всего лечит клизмой, подорожником и припарками. Операций давно не делал, не рискует, отправляет в город. А тут вдруг молодой да ранний, со столичным дипломом, с новыми приемами… С аппендицитом, во всяком случае, в город не отсылает, да и в остальном хорошо разбирается. И дети его не боятся, – неожиданно добавил Лэс.

– Это ценно, – без усмешки кивнул Килли. – А то ты поди сделай что-нибудь с сопляком, который орет и вырывается, потому что уколов боится… И злого седого доктора тоже. Старик с ними вряд ли будет сюсюкать, не приучен, а этот, значит, нашел подход.

– Вроде того.

– А не говорил, почему вдруг не в город подался, а в деревню? И не сразу после учебы – тогда еще ясно, всякие идеалы, помощь бедным людям, прогресс в массы, – а уже в солидном возрасте?

– Не говорил. Расспрашивать пытались, ясное дело, там все любопытные донельзя. Но он от ответа уходит, говорит намеками. В итоге, – сказал Лэс, – у местных сложилась такая версия… Был этот тип известным доктором в столице, но потом что-то случилось. Скорее всего, не сумел вылечить близкого человека, а потому бросил все и отправился в деревню. Ну, вроде как нервы в порядок привести, побыть поближе к природе, вспомнить простые случаи из практики…

– И поэкспериментировать, – пробормотал Сэл. – Так. Имя его мы проверили. Человек реальный, действительно окончил наш университет. Только он старше Линсена на три с лишком года.

– А где теперь этот… Венсен? – заглянул в документы Килли.

– Немного поработал здесь, потом в Западной столице, а затем уехал за океан. И, что самое любопытное, – ухмыльнулся Сэл, – уехал он туда через год после того, как посадили Линсена.

– То есть, полагаешь, его уже нет в живых?

– Вполне вероятно. Запрос-то я заокеанским коллегам отправил, но это надолго.

– Он может быть и жив, – встряла Лэсси. Очевидно, ей хотелось верить в лучшее. – Просто когда Линсена прятали, старались подобрать такую личность, которой не хватятся. У Венсена были родные?

– Пожилая мать, он ее с собой забрал. Братьев-сестер нет, жены и детей тоже. Какие-то дальние родственники остались, но он с ними отроду не общался.

– Ну вот, очень удобно. А друзья, коллеги?

– Если и были, в личном деле об этом ничего не сказано. Да и… Много вы общаетесь с однокурсниками, Лэсси?

– Нет, – честно ответила она. – Мне некогда.

– Ну вот и ему было некогда. Переезд, да еще с немолодым человеком, устройство на новом месте – не сразу же ему там выгодное место предложили, если вообще предложили, – это дело долгое, не до писем. А потом уже новые друзья и коллеги появляются. Ну и, полагаю, – добавил Сэл, – если ваша версия верна, то выбирали из тех, у кого не слишком широкий круг общения. Может, даже написали от его имени пару писем, мол, жив-здоров, времени нет совсем. Мало у кого найдутся настолько упорные друзья, которые станут разыскивать человека через много лет.

– Зато есть шанс наткнуться на них в столице и не узнать.

– Годы никого не щадят. Можно еще списать такое неузнавание на рассеянность или там… глубоко задумался и ничего кругом не видел. Ты вот меня вчера в коридоре не заметил! Вдобавок Линсен наверняка знает свою фальшивую биографию назубок и живо «вспомнит» человека, если тот назовется.

– Да, так сходится… – пробормотала Лэсси. – И что же дальше делать? Ждать, пока найдут этого самого Венсена за океаном? Или не найдут? А даже если не найдут, разве это о чем-то скажет? Вон, сына сье Дани тоже не могут найти больше десяти лет! А может, он просто не хочет, чтобы его разыскали? Сменил имя, даже и официально – это же не запрещено, или взял фамилию жены и живет себе спокойно… Так и Линсен! И вообще, – девушка разошлась не на шутку, – может, он добровольно уехал. Ну, обменял свою биографию и документы на фальшивые. Кто знает, что он тут натворил? Вдруг тоже был связан с преступниками? И теперь занимается тем же самым за океаном, только под чужой фамилией?

– Лэсси, остановитесь, – попросил Сэл, подержавшись за голову, – мы не в криминальном романе. То есть все, о чем вы говорите, вполне возможно, но у нас нет ни времени, ни, главное, возможностей это проверить. И времени даже меньше, чем возможностей. Чуть что не так – Линсена след простынет, ручаюсь, и даже шеф этот след не возьмет! Робси и так уже… по грани прошел.

– И что же делать?

– Шеф? – обратился Сэл к Дайсону. – Есть идеи?

Тот кивнул, прошествовал к доске и начертал: «Будем брать».

– Что, вот так сразу? А если это вовсе не он, а настоящий Венсен?

«Извинимся», – ответил Дайсон.

– Начальник тебе башку оторвет. Или хвост.

Дайсон выразительно осклабился: мол, пусть попробует.

– Сначала нужно осмотреть ферму, – сказала вдруг Лэсси. – Если все говорят, что этот тип почти что поселился там, то и всякие… лаборатории могут быть в большом доме. Работники, как сказал Лэс, туда не заходят. Вряд ли они мебель двигают, а если что-то чинят, то снаружи.

– Да, но за Венсеном необходим присмотр. Если он даст знать о нашем интересе к своей деятельности покровителю, его живо спрячут, – заметил Килли.

– Ну… А нельзя его арестовать за что-нибудь? Ненадолго? – живо спросила девушка. – Ну там… знак не заметил, скорость превысил, препирался с постовым?

– Вряд ли, на таких мелочах подобные люди не прокалываются.

– Может, просто двинуть ему в репу? – предложил Робси, полюбовавшись кулаком размером с хороший мяч. – И пусть полежит в канаве, отдохнет…

– Опять ты за свое!

– Погодите… А может, Робси его отвлечет? Ну, вроде как болен чем-то, а поскольку сам в этих местах чужой, то вот… придет лечиться? – выпалила Лэсси. – Сьер Тари, вы можете начаровать ему какую-нибудь… м-м-м…

– Дурную болезнь? – ухмыльнулся тот. – Запросто. И не смотри на меня так, Лэс, инициатива наказуема.

– Главное, чтобы ты сам ее потом сумел вылечить, – проворчал тот. – Так… Но где мне ловить этого лекаря? Раз на квартире он почти не бывает…

– Значит, пойдешь на ферму. Ты же все равно собирался туда наняться, – напомнил Сэл. – Вот и наймешься. Заодно полечишься.

– Вряд ли он принимает больных в большом доме. Может, в пристройке какой-нибудь, не более того, – снова влезла Лэсси. – И Лэс ничего не увидит и не узнает, а вот Венсен… или Линсен может насторожиться.

– Ну а вы что предлагаете? – устало спросил Сэл.

– Взять ферму кавалерийским наскоком, конечно же!

– А конкретнее?

– У нас ведь есть Вегурен, верно? А он двуликий, лис. Пускай потравит кур, вычтете потом у него из жалованья. Папаша Даль наверняка пойдет разбираться, ругать работников и раздавать указания, как чинить ограду. Или вообще сам станет чинить. В доме останется Тани и, вероятно, ее мать.

– И Венсен.

– Его как раз отвлечет Лэс! Пусть позвонит заранее и договорится о встрече не на ферме, а на квартире.

– Придется людей вокруг расставить… и тихо, чтобы не спалили, – задумался Килли.

– Да! И надо спланировать все так, чтобы сошлось до минуты, – азартно проговорила Лэсси. – Чтобы мы успели расспросить Тани Даль… То есть расспрашивать лучше мне, вы же сами говорили, что девушкам больше доверяют и не боятся. А пока я стану болтать с Тани, шефу Дайсону и сьеру Тари придется разнюхать, нет ли в доме… посторонних частей тел. Понимаете?

– Хорошая идея, – пробормотал Сэл. – Немного безумная, вполне в духе шефа. Может сработать.

«Так чего ты сидишь? – написал Дайсон. – Действуй! Чтобы через час план операции был у меня. Поставлю отпечаток носа».