Глава 24

Таксист, на счастье, попался неразговорчивый, и даже компания из скромной девушки в блузочке с юбкой (и почему-то ботинками) и полицейским псом – а Дайсон вновь щеголял в ошейнике с именной бляхой – его не смутила. Платили бы, и ладно.

Вот в доме инвалидов их приняли неласково. Вернее, вовсе не хотели пускать, даже когда Лэсси предъявила документы, сослалась на служебную необходимость, дело, не терпящее отлагательств, и так далее. С собаками нельзя – и точка!

Пришлось ей звонить от дежурного (или как он там назывался в доме инвалидов, не привратником же?) дяде Одди, и тогда формальности немедленно уладились сами собой.

Дядя Одди – вернее, профессор Од Ольвен – оказался человеком гигантского роста и специфической наружности. Красавцем его вряд ли бы кто назвал: слишком крупные черты лица, орлиный нос, глубоко и близко посаженные глаза – сейчас скрытые за толстыми стеклами очков, они все равно горели внутренним огнем. Подбородок длинный, костистый, скулы слишком выдаются, лоб очень высокий, большие уши оттопырены, почти как у Лэсси, лысый череп бугристый, шишковатый какой-то. «Будто ум наружу выпирает», – невежливо подумал Дайсон. И при всем этом старик производил сильное впечатление. Если представить, каким он был в молодости, оставалось только позавидовать: наверняка ведь не было отбоя от девушек! Да и с Лэсси старик вел себя как прожженный сердцеед: наверняка не мог толком разглядеть ее, но комплименты отвешивал… Дайсон постарался запомнить хотя бы десяток – вдруг пригодятся, если его все-таки расколдуют?

– Вон что… – проговорил дядя Одди, выслушав сбивчивый рассказ Лэсси. – Очень похоже на Линсена. Он никогда не отступался от цели. Редкостного упорства юноша и такого же редкостного ума, а на что все истратил?

– На что, дядя? Он ведь так и не сказал на суде, чем занимался, но вдруг ты что-то помнишь? Какие-то оговорки, какие-то…

– Какие оговорки, милая! – засмеялся старик. – В свои… да, ему тогда было около двадцати… Он же с улицы пришел в университет. Вернее, сперва учился лечить животных, но счел, что на людях заработает больше…

«В точку! – мелькнуло в голове у Дайсона. – Он умеет обращаться с животными, значит, легко мог устроиться таким вот… звериным доктором! Но почему этого нет в его биографии?»

Лэсси задала именно этот вопрос, спасибо ее пытливому уму!

– Так он не окончил училище, сказал, что работать с животными, может, и интересно, но не так уж прибыльно. Ну, если ты не имеешь дело с племенным скотом или чьими-то породистыми собаками и кошками, но на такое место желающих мириады, – ухмыльнулся дядя Одди. – И он сказал, что будет учиться с нуля. Так-то его могли взять сразу на второй курс – многое уже знал, подучил бы немного, и мог сдать зачеты. Но нет, заартачился. Сказал, хочет пройти все это с самого начала… Ну а приемной комиссии какая разница? Сдал экзамены – пожалуйста, учись…

– И учился он, видимо, очень хорошо, – пробормотала Лэсси.

– Да, более ревностного ученика я и не упомню. Хотя… был же Тайви – он стал зубным врачом, изобрел что-то получше моей вставной челюсти, – мелко засмеялся дядя Одди. – Энкер – этот пошел по дамской части. В смысле… ну…

– Да-да, я понимаю, дядя, – пришла на помощь девушка. – Беременность, роды и все такое?

– Как вы теперь легко об этом говорите, – то ли посетовал, то ли позавидовал старик. – Да, именно. Его младший брат, кстати, лечит маленьких детей – к ним ведь тоже нужен особый подход. Семейный подряд, хе-хе…

– Дядя, а Линсен что намеревался делать? – осторожно перебила Лэсси увлекшегося воспоминаниями профессора.

– Точно не знаю. Но помню, однажды он подошел ко мне с разговором…

Судя по зачину, это было надолго, и Дайсон поудобнее улегся в ногах у Лэсси. Тем более в кои-то веки она надела юбку и можно было подглядеть одним глазом… Стоп! Он об этом не думал!

– Линсен сказал, что много читал о войне. О том, что кое-кому пришивали на место руки и ноги, если успевали вовремя. И о том, как одному солдату перелили свиную кровь за неимением другой и он выжил. Там, конечно, помогал заклинатель, но сам факт…

– Погодите, дядя Одди, я догадаюсь, – сказала Лэсси. – Он подумал, что, если руки-ноги приживаются, почему нельзя попробовать с органами? Сходится! Он же забирает почки, печень, в тот раз была доля легкого, а не так давно – сердце… Но почему он не стал экспериментировать на животных?

– Отчего ты так решила, милая? – спросил старик. – Он пробовал. У него получилось. Тогда-то он и пошел в медики: свинья все-таки отличается от человека, хотя кровь в тот раз была именно свиная…

– Так он… пришивал органы одних животных другим? – попыталась сформулировать Лэсси.

– Пересаживал, – поправил дядя Одди и покачал головой. – Да, и у него, повторяю, получалось. Не всегда и не со всеми, но выборка, которую он мне показал…

– Почему же ты ничего не сказал во время суда?

– Меня не спрашивали, милая, – ответил он. – Я ведь был преподавателем лишь на первом его курсе. Он уточнял у меня, возможно ли то или это… Ну а когда начался суд, я уже был здесь. И уж извини, не следил за всеми этими… процессами минута в минуту! Вечерняя клизма, знаешь ли, волнует стариков намного больше, чем какие-то там маньяки…

– Прости, дядя! – Лэсси порывисто обняла его. – Я просто… Мне непременно нужно его отыскать! И я, наверно, была невежлива…

– Перестань. – Тот похлопал ее по руке. – Если бы я ожидал, что молодежь будет вежлива со стариками, давно сошел бы с ума.

– Дядя, ты наверняка записал все это, – твердо сказала Лэсси. – Мне нужны эти бумаги или их копии, неважно. Все, что ты знаешь о Линсене. Прямо сейчас, потому что… потому что, если я его не найду, меня убьют, понимаешь?

– Даже так? – усмехнулся старик. – Подтолкни мое кресло к столу, да, вот так. Я выберу для тебя, что нужно.

– Но как ты…

– Думаешь, я не придумал метки для документов, еще когда только начал слепнуть? Иди, прогуляй своего пса. Вернешься через полчаса, и я отдам тебе, что найду.

– Я навещу сьера Дани, – ответила Лэсси и встала. – Его недавно привезли.

– А, знаю, очень серьезный мужчина. Тоже слепой, но я хоть что-то различаю, а он… – Старик махнул рукой. – Тоскует по жене, я слышал.

– Ее убил Линсен, – сказала девушка. – Убил и отрезал голову и… и снял кожу. А кроме нее, у сьера Дани никого не осталось. Только сын, которого он никогда не видел и которого невозможно отыскать.

– Не я ли учил тебя не говорить «невозможно»?

– Но это правда, дядя Одди. Слишком много лет прошло. Если только чудом…

– Не я ли учил тебя верить в чудеса?

– Учил, да… – Лэсси улыбнулась через силу. – Я попробую. А пока пойду передам привет от сье Дани.

– Иди, я займусь делом. Как знал, что пригодится… Иди, не суйся под руку! И пса забери!

Они вышли за дверь, Лэсси переглянулась с Дайсоном и сказала вдруг:

– Погоди-ка, не сходится! Дядя Одди…

– Сказал же, не суйся под руку, когда я работаю! Не то вообще ничего не скажу, сама лови своего маньяка…

Дайсон фыркнул.

– Дядя, я только уточнить, – скороговоркой ответила Лэсси. – Ты сказал, что Линсен учился у тебя, но ты всю жизнь преподавал в нашем университете! А Линсен – из Западной столицы, и там он начал всю эту свою… деятельность. Как же так?

– Кто тебе это сказал? – Старик, сильно сощурившись, уставился на нее. – Плюнь в его бесстыжие глаза. Линсен родился и вырос где-то в окрестностях Восточной столицы, это даже по говору было слышно. На звериного доктора учился здесь. И на медика тоже. После третьего курса перевелся в Западную столицу – говорил, ему посулили там перспективную стажировку по окончании учебы, но мы-то знаем, во что эта стажировка вылилась…

– Но… в личном деле ничего такого нет, – растерянно сказала Лэсси и в поисках поддержки посмотрела на Дайсона. Тот только плечами пожал: не читал, увы, таких подробностей не знает.

– Как вы там только работаете, в этой вашей полиции, – проворчал старик. – Уйди, не мешай!

Лэсси прикрыла дверь и снова посмотрела на Дайсона.

– Кажется, что-то начинает вырисовываться, – пробормотала она. – Тебе так не кажется?

Дайсон помотал головой.

– Ну смотри: если дядя Одди все еще в своем уме…

– Я все слышу! – раздалось из-за двери. – Паршивая девчонка!

– Э… извини, дядя, я забыла, что у тебя компенсационный механизм сработал, когда ты зрение начал терять, и теперь ты слышишь лучше горного козла, – нашлась Лэсси, и старик в ответ захихикал. – Дайсон, отойдем подальше…

«От этого горного козла», – мысленно добавил он.

– Так вот, если дядя не напутал, а это вряд ли, значит, Линсен вполне мог вырасти на ферме. А жить там и не возиться с животными никак не получится. Ну хорошо, пускай он не сын фермера, а… неважно, башмачника какого-нибудь. Все равно видел потроха и все прочее, а может, вовсе бегал смотреть, как скотину забивают. Что так смотришь? – удивилась Лэсси. – Один парень с моего курса рассказывал: у детишек из его деревни это была главная забава! Не все хозяева пускали посмотреть, конечно, но если пускали – это целый праздник! Опять же, можно стащить что-нибудь и потом поджарить на костре. Ну, или для собаки кость выпросить, тоже дело.

Дайсон молча согласился. От хорошей мясной кости он бы не отказался.

– А еще Линсен должен знать окрестности. И примерно представлял, где именно спрячется после побега. Слушай, а может, у него тут девушка осталась?

«Ага, та самая, рыжеволосая», – мрачно подумал Дайсон. Видимо, эта же мысль пришла на ум и Лэсси, потому что та энергично помотала головой.

– Ладно, пускай без девушки. Но, повторяю, он хорошо знает округу. И представляет, как втереться в доверие к окрестным фермерам, уверена. Если у него теперь иная внешность, но он говорит, как местный, ведет себя, как положено местному, то… ему было намного проще устроиться. И наверняка на него молятся…

Лэсси вдруг замерла. Потом добавила:

– Документы. У него должны быть документы нашего университета, а не Западного, уверена. Ну, или училища, если он представился звериным доктором.

Дайсон скептически фыркнул.

– Хочешь сказать, он мог изобразить… да хоть лавочника? Тоже вероятно, – вздохнула Лэсси. – Но все-таки заниматься этими вот… опытами удобнее, когда у тебя под рукой и животные, и склад какой-нибудь, и вообще… Хотя лавочник тоже может держать скот. Помнишь Пэтси с его боровом?

Дайсон еще как помнил рассказ газетчика, а потому всхрапнул от смеха.

– Ну вот. Правда, много животных держать не выйдет – и место нужно, и время, чтобы ухаживать и заниматься всем прочим. Так что вряд ли Линсен изображает бакалейщика или там… аптекаря, – заключила Лэсси. – Но об этом мы еще подумаем, а пока пойдем навестим сьера Дани.

Идти пришлось недалеко – всего-то этажом выше. За дверью уже знакомо бубнило радио, а когда Лэсси постучала и услышала позволение войти, то снова чуть не споткнулась. Дайсон подумал сначала – это ковер, но тут же сообразил – нет, просто чудовищной длины шарф, который занял уже половину не такой уж большой комнаты. Спицы в пальцах слепого так и мелькали, и Дайсон подумал – скоро сюда и войти нельзя будет. Или придется открыть дверь, и шарф потянется, как ковровая дорожка, вниз по лестнице до самого холла, а потом на улицу…

– Это вы, сье? И собака с вами, – произнес сьер Дани. – Не стойте у порога, проходите. Наступайте, не бойтесь. Это все равно никому не нужно.

– Почему же? – осторожно спросила Лэсси, переступая через витки шарфа. – Прежде сье Дани отдавала ваше вязание на благотворительность.

– А мне говорила, что продает. Выкраивала какие-то жалкие монетки – получалось, я хотя бы на пряжу зарабатываю. Теперь… – Он отвернулся. – Теперь не нужно платить за квартиру. На пряжу и так хватит.

– Сьер Дани, ваша супруга… она… она просила передать, чтобы вы не смели опускать руки, – выпалила Лэсси. – Что есть еще шанс найти Ренни, просто нужно ждать – все эти запросы по инстанциям, и не только…

– Это вы хорошо придумали, сье, – едва заметно улыбнулся мужчина. – Но зря. Я и не думал вешаться на этом вот шарфе или сходить с ума. Доживу, сколько отмерено, вот и все, и тогда мы с Элой встретимся. А Ренни я никогда не уви… не услышу то есть. Славная сказка, но не для таких, как я.

– Да вы не поняли! – Лэсси гневно тряхнула головой, как норовистая лошадь. Дайсону показалось, будто у нее искры от волос посыпались. Хотя нет, искры – это у кошек случается. – Ваша супруга… она… Она не совсем умерла. В смысле, ее дух еще здесь. И с ней можно говорить.

«Скажи лучше, когда и как ты успела пробраться к камере сье Обри и побеседовать со сье Дани? – подумал Дайсон. – Хотя подожди, она же ночевала в соседней… А ее не запирали, в смысле, Лэсси, так что она запросто могла выйти и поговорить со сье Обри и Дани через дверь!»

– Но… как?..

– Одна неумелая заклинательница искала убийцу и… в общем, призвала дух вашей жены. Теперь они делят одно тело, – созналась Лэсси. – Только не просите отвести вас к той женщине. Она сейчас в камере предварительного заключения. Все решилось бы раньше, но сье Дани слышала голос убийцы и способна его опознать, вот и…

– А что будет, когда вы его поймаете? – тихо спросил мужчина.

– Суд. Ну, над ним. А потом другая комиссия решит, как поступить с духом вашей супруги. Скорее всего, ее отпустят, как полагается. Она, правда, не хочет уходить и просит оставить ее с вами, хотя бы в какой-то вещи, но такие прошения обычно не рассматриваются.

– Но это возможно?

– Да. Но не приветствуется.

– Тогда я тоже буду писать прошения. То есть диктовать. Этот забавный старик-профессор, наверно, одолжит мне секретаря, если очень попросить… Я у него, как-никак, семь раз выиграл!

– Сьер Дани, как вы играете в карты, если не видите? – не выдержала Лэсси.

– Почему в карты? Мы в чир-до-чир играли. Мне не обязательно видеть доску, достаточно ощупать фигуры. И я уж точно не забуду, где какая стояла, хотя профессор и пытался мухлевать.

– Вот ведь старый… – Девушка явно сдержала ругательство. – Извините, сьер, сорвалось. Уверена, он поможет вам составить прошение: все-таки случай необычный, а вы вряд ли поднаторели в бюрократических словесных кружевах так же, как в своем вязании.

– Будем надеяться, сье. Он неплохой человек, – неожиданно улыбнулся сьер Дани. – Сшиб меня недавно на своей коляске – я еще не со всеми поворотами освоился, а провожатые есть не всегда, – извинился, протянул руку, помог подняться и предложил домчать до столовой с ветерком, если я встану на запятки.

– Ах, ну да, у него же кресло зачарованное… – пробормотала Лэсси. – А вы?

– Что мне оставалось? Вот если бы он предложил сесть ему на колени, я бы вряд ли согласился, а так… Подумал еще: если мы вместе рухнем с лестницы, это хотя бы будет не скучно. Ну а потом, говорю, играли в чир. Профессор не верил, будто я сумею. Однако результат вышел не в его пользу.

«Дядя Одди в своем репертуаре», – читалось по глазам Лэсси.

– А про супругу вы ему рассказывали?

– Немного… кажется… – замялся сьер Дани. – За игрой мы немного выпили, и я, должно быть, разговорился…

Лэсси с размаху закрыла лицо рукой.

– Значит, вы ему рассказали и о том, что я говорила? И обо мне?

– Не помню, – честно сказал мужчина. – Не знаю, что пьет профессор, но такого похмелья у меня не бывало уже лет двадцать.

– Все ясно… Нам пора, сьер. Буду держать вас в курсе дела.

– Благодарю, сье. Осторожно, не запутайтесь в пряже.

За дверью Лэсси открыла было рот, но вспомнила, что у слепцов чуткий слух, и поманила Дайсона на лестницу.

– Дядя все знал заранее! – прошипела она. – Ему тут скучно, и вдруг новый человек. Разумеется, он выспросил у сьера Дани все, что тот знал, и даже чуточку больше. И был уверен, что я приду за информацией рано или поздно, если соображу, к кому обратиться! Я сообразила, как видишь…

Дайсон хмыкнул.

– И наверняка у него уже все давно подготовлено, только нас и ожидает. Но он не может не устроить спектакль! – Лэсси подняла глаза к потолку, потом снова посмотрела на Дайсона и сказала: – У всяких сыщиков из книжек обычно есть консультанты. А у полицейских таких не бывает? Ну, не тех, что в штате, а сторонних? Не возбраняется иметь личных?

Дайсон помотал головой.

– Хорошо. Значит, дядя Одди будет моим консультантом по этому делу. И неважно, что мне это дело официально не давали! У меня в нем… – Лэсси насупилась. – Личный интерес.

«Что бы это значило?» – удивился Дайсон, но объяснений не последовало.

– Пойдем к дяде. Уверена, он готов засыпать нас бумажками.

Так и вышло.

– Вот, это выдержки из записок Линсена, тех, стародавних. – Старик хлопнул на стол увесистую папку. – Не уверен, будто вы поймете здесь что-нибудь, кроме предлогов, но все-таки постарайтесь. Общую суть ты, думаю, уловить сумеешь, или ты не моя любимая внучка!

– Племянница. Ты еще не настолько стар, чтобы у тебя завелись внучки, – игриво ответила Лэсси, и профессор громко захохотал. Видимо, это было семейной шуткой. – Дядя, а никакой девушки у Линсена не было?

– Рыжеволосой? – тут же подхватил мысль старик. – В те годы – нет. Он был настолько поглощен учебой, что порой забывал помыться. Какие уж тут девушки! Но я понимаю, к чему ты клонишь, Лэсси… Если он и завел пассию, то либо там, на Западе, либо уже после возвращения. Хотя что мешало ему притащить ее сюда? Разве что отваливающиеся конечности…

– Неаппетитная шуточка…

– А разве я шутил?

– Да, ты прав, могло и такое случиться. Но вряд ли, – Лэсси выразительно покосилась наверх, – влиятельные люди позволили бы Линсену взять с собой еще и женщину. Она же может выдать его.

– Не возьмешь – он заартачится и не станет ничего делать для этих влиятельных людей, – пожал плечами профессор. – Такого хоть ножом режь: если упрется, никакие угрозы не помогут. Вот шантажировать его этой женщиной могли бы, но только при условии, что Линсен влюбился без памяти, а это на него совсем не похоже.

– В общем, ясно, что ничего не ясно, – пробормотала Лэсси. – Нам пора, дядя, а то хватятся. Не скучай!

– А ты не забывай звонить! Ишь, номер потеряла, пришлось у матери спрашивать…

– Ты и это знаешь?! – взвыла Лэсси. – Она тебе сразу же сообщила, что я приеду?

– Конечно, – довольно ответил дядя Одди. – Не то вдруг ты явишься, а я не одет? Или вообще… в компании?

– Ты невыносим.

– Несомненно. Это одно из величайших моих достоинств. Только не забывай, кто уговорил твоих родителей позволить тебе пойти на стажировку в полицию, да не секретарем, а оперативником!

– Так это был ты? – заморгала Лэсси.

– Кто же еще? Правда, – тяжело вздохнул дядя Одди, – на твоего отца ушла большая часть моих запасов. Казалось бы, математик, а пьет как медик! Но подписи подлинные, не сомневайся. Подделкой документов я никогда не промышлял.

– Спа… спасибо, дядя… – выговорила девушка. – Мне в самом деле пора… Позвоню… И благодарю за сьера Дани… До свидания!

Она вылетела за дверь, едва не прищемив Дайсона, прижалась к ней спиной и выговорила:

– Ужасный старик!

– Я все слышу! – раздалось позади, и Лэсси захохотала. Ей вторил старческий смех.

– Идем, – сказала она Дайсону, отсмеявшись. – Надо быстренько вернуться, пока нас не хватились.