Глава 41

Череп

Под негритянкой Шелл, конечно же, подразумевал Элизабет Смит или, как без зазрения совести называли ее соседи, Черную Лиззи. В субботу, 15 января 1910 года, на следующий день после выхода в свет «признаний», женщину по приказу судьи Рихтера арестовали и отвезли в окружную тюрьму. Во время четырехчасового допроса «с пристрастием» Элизабет призналась, что 27 апреля Рэй у нее действительно был, однако яростно отрицала их совместное вторжение в дом Ганнесс и хоть какую-то причастность к пожару. Затем под залог в пятьсот долларов женщину отпустили.

Двадцать второго января она должна была предстать перед присяжными, но в суде не появилась. Как написал один репортер, «Смит заболела, и ее лечащий врач подтвердил: в течение нескольких недель состояние не позволит ей выдержать допрос. Возникла же столь серьезная болезнь из-за действия властей и беспокойства женщины за свою судьбу»¹.

Четвертого февраля Элизабет все еще «была крайне слаба» и не могла предстать перед судом. А через месяц, 5 марта, прокурор Смит заявил, что «за недостаточностью улик принято решение признать женщину непричастной к преступлению на ферме Ганнесс и дело закрыть»².

Тогда же с собственным заявлением выступил и адвокат Уорден.

– Вскоре, – сказал он журналистам, – мы обнародуем новые сенсационные факты по делу Ганнесс, доказывающие, что она жива.

Обещанная Уорденом горячая новость появилась уже на следующий день: в Гранд-Рапидс, штат Мичиган, Белль Ганнесс опознал Луис Ричмонд, местный полицейский. Он заявил, что странное поведение и, по меньшей мере, три поступка этой женщины наводят на мысль, что она и есть Белль Ганнесс. Ричмонд немедленно написал Энтиссу, шерифу Ла-Порта, и просил его как можно скорее прислать в Мичиган-Сити своего заместителя, чтобы арестовать преступницу³.

Этому сообщению мало кто поверил. Еще два месяца назад газеты всего Среднего Запада разнесли весть, что Белль задержали в городе Уилмар, штат Миннесота, где она якобы работала экономкой у фермера Гуса Кирби. В середине февраля пришло сообщение, что «американский маршал Эндрю Уильямс обнаружил убийцу в штате Вашингтон, на ранчо в шестнадцати милях от Беллингхэма»⁴.

Мичиганская история, как две предыдущие, тоже оказалась фальшивкой. Женщину приняли за Ганнесс только «из-за скандинавского происхождения и брачных объявлений в норвежских газетах»⁵. И хотя такие недоразумения повторялись неоднократно, поток сообщений о призраках «Лукреции Борджиа из Ла-Порта» не утихал. В том же году ее видели в Айдахо, Иллинойсе, Вашингтоне. В Оклахоме ее сопровождал «вооруженный двумя револьверами, ружьями и парой дробовиков мужчина в меховом пальто»⁶.

По указанию прокурора ла-портовские власти очень серьезно изучали каждый такой случай. Хотя Смит по-прежнему не сомневался, что Белль умерла, он «использовал каждый повод, разоблачая тех, кто совершенно безосновательно считал ее живой»⁷.

К тем, кто в это верил, принадлежал и Уирт Уорден, который еще сильнее укрепился в своем мнении, когда в декабре 1912 года узнал о необычной истории, рассказанной Гарри Майерсом, заключенным исправительного заведения в Мичиган-Сити.

Майерс – грабитель и конокрад – заявил, что ухаживал за умирающим Лэмфером и слышал его «предсмертные слова». Рэй утверждал, что Ганнесс осталась в живых, а обезглавленное тело, обнаруженное на пожарище, принадлежало одной жительнице Чикаго. Белль наняла ее в экономки, а через несколько дней отравила и отрубила ей голову, «чтобы труп нельзя было опознать». Обернув голову куском ковра, Ганнесс положила ее в ящик, где хранились еще три головы. При этом две, по всей видимости, попали туда довольно давно. Рэю хозяйка приказала «зарыть ящик в ржаном поле». Умирающий говорил, что Белль также отравила своих троих детей, чтобы «не дать им заговорить» о загадочно исчезавших гостях.

В ночь пожара Рэй в двухместной коляске отвез Белль в какое-то место в девяти милях от Ла-Порта, откуда она и встретивший их там неизвестный мужчина направились в Чикаго. С собой у нее были «два больших чемодана и корзина с жестяной коробкой, набитой бумажными деньгами, причем самыми мелкими были стодолларовые купюры». Передав хозяйку новому спутнику, Рэй, получивший за работу пятьсот долларов, «вернулся на ферму и поджег дом, где нашли потом три детских и одно женское тело»⁸.

Широко растиражированная история Майерса породила новую волну сообщений о Белль Ганнесс. За две недели полиция получила, «по крайней мере, двадцать сигналов о ее появлении в разных концах страны»⁹. Многие были настолько неправдоподобными, что власти Ла-Порта никак на них не отреагировали. Но к одному – телеграмме из канадской провинции Альберта, отнеслись весьма серьезно. В телеграмме говорилось, что знаменитая преступница скрывается в маленьком шахтерском поселке недалеко от города Летбридж. Установить личность женщины предстояло шефу полиции Ла-Порта – Уильяму Мейнке. По сообщениям, полученным от шахтера-норвежца по имени Форлэнд, «у подозреваемой примерно такой же вес и возраст, как у Ганнесс, а в подвальном помещении она хранит три больших чемодана, которые напоминают те, что нашли в доме преступницы из Ла-Порта». Форлэнд утверждал также, что у него есть адресованное той женщине письмо, и начинается оно словами «Дорогая Белль». Однако командировка Мейнке в Канаду оказалась безрезультатной. Вернувшись в Ла-Порт 27 января 1913 года, он заявил, что в Летбридже живет совсем другая женщина¹⁰.

Семнадцатого марта 1916 года в доме подруги скончалась Элизабет Смит – единственный человек, который мог приоткрыть завесу тайны, окутавшей дело Ганнесс¹¹. Никто, включая саму Смит, не знал, сколько ей было лет. По словам ее последнего доктора, больная думала, что ей «почти восемьдесят». За несколько дней до смерти в ее ветхой лачуге на Пуласки-стрит случился пожар. Смит лежала в единственной обитаемой комнатушке, у печки, и от случайной искры под больной загорелся матрас. На ее крик сбежались соседи, пожар потушили, старую женщину перенесли в дом к подруге. Ожоги, которые получила Элизабет, жизни не угрожали, однако пережитое потрясение подорвало и без того ослабленный организм «старой негритянки»¹².

Понимая, что умирает, женщина попросила позвать Уирта Уордена. Она в течение многих лет обещала перед смертью «рассказать ему все, что знает о Белль Ганнесс». Уорден же, как назло, был по делам в Луизиане, а когда вернулся, Элизабет Смит уже похоронили¹³.

Газетные некрологи перечисляли главные события ее жизни. Вспоминали детство с овдовевшей матерью – бывшей рабыней, которую все знали как «бабулю» Олмстед. Прожившая сто четыре года «бабуля» уверяла, что видела самого Джорджа Вашингтона. Писали о муже Элизабет – рано ушедшем из жизни поваре федералистской армии, о вдовьей пенсии в 24 доллара, о практичности и деловой хватке женщины, ставшей владелицей шести домов и солидного банковского счета. Особое внимание уделяли ее славе «цветной красавицы», в молодые годы «пленившей немало белых мужчин»¹⁴.

К старости, как и многие, она стала скопидомкой. Журналисты, заходившие иногда в жилище после смерти хозяйки, были поражены. Вот как описывал его один репортер: «Ветхая хижина забита мусором, прихожая завалена совершенно бесполезным хламом, на полу – в несколько футов толщиной – слой отходов: сломанные лампы, стулья, скамейки, консервные банки, тряпки, куски стекла и не поддающаяся описанию грязная рухлядь. В мало-мальски пригодной для жилья комнате, где в конце жизни ютилась хозяйка, повсюду, даже на засыпанном золой полу рядом с печкой, лежат кучи старого хлама»¹⁵.

Так как отремонтировать хижину Смит было невозможно, ее решили разобрать, а дерево, обшивку и скобяные изделия выставить на продажу. Очистить и снести хибару поручили некоему Эндрю Харнессу, который вывез на городскую свалку двадцать телег отходов и продал местным старьевщикам почти полтонны металлолома и тряпья.

В пятницу, 5 мая, разбирая завалы, Харнесс наткнулся на человеческий череп – заплесневелый, весь в паутине, без нижней челюсти и с беззубой верхней. На ней сохранилось только несколько гнилых корней¹⁶. Газеты немедленно разнесли по стране весть: эта находка поможет раскрыть тайну. Если будет доказано, что это недостающая голова мертвой женщины, найденной на пожарище, подтвердится широко распространенная версия: убив Ганнесс и ее детей, Рэй Лэмфер и его черная сообщница отнесли тела в подвал и, чтобы запутать расследование, труп женщины обезглавили. Было и другое мнение. Как написала «Чикаго трибюн», если эксперты определят, что череп соответствует торсу с развалин фермы, значит, Ганнесс вовсе не сгорела¹⁷.

Правда, шумиха, вызванная странной находкой, быстро сошла на нет. Доктора, осмотревшие череп, уже через сутки объявили, что ему, по крайней мере, лет сорок. Соседи тоже подтвердили: он появился у Смит задолго до того, как она узнала о Белль Ганнесс. Газеты же назвали негритянку «шаманкой, а череп – амулетом для ритуалов».

По словам одной женщины, ее покойная мать вечерами часто видела, как в темной комнате «перед светящимся черепом Смит читала Библию». Другие рассказывали, что Элизабет, «если хотела кому-нибудь навредить, совершала таинственную церемонию: записывала имя неугодного на костях черепа». На нем действительно обнаружили несколько карандашных надписей. Одна из них – «Фил Бангерс», – скорее всего, была связана с именем человека, «которого Смит люто ненавидела», то есть с давно ушедшим на покой шефом полиции Филом Бонгерзом¹⁸.

Не утруждая себя простой проверкой фактов, «Чикаго трибюн» объявила, что Смит – «известная колдунья, владевшая практиками вуду, – водила дружбу с миссис Ганнесс и часто бывала у нее на ферме»:

Бумаги, обнаруженные в лачуге, позволяют предположить, что негритянка была вовлечена в черные дела миссис Ганнесс и, возможно, даже была ее наставницей. Письма от мужчин с предложениями руки и сердца она, скорее всего, получала в ответ на брачные объявления в газетах. Среди хлама валялись рецепты приворотных зелий, книги по колдовству, гипнозу и ясновидению. Возникает вопрос: как она заработала такое состояние, что смогла купить целый квартал Ла-Порта и сохранить на счету приличную сумму денег? Не так ли, как зарабатывала сама миссис Ганнесс? Или Черная Лиззи получала свою долю, помогая заполнять могилы на «ферме смерти»?¹⁹

Установить, откуда взялся череп, так и не удалось. Один человек, правда, предложил яркую, но крайне сомнительную версию. Некто Рассел, бывший странствующий артист, объезжавший с представлениями передовые посты на западных рубежах, сообщил: двадцать пять лет назад у Элизабет Смит обнаружился «рак желудка». Смит обратилась к одной «старой негритянке» и получила «чудодейственное средство» – магическое заклинание, которое необходимо произносить, потирая череп убийцы:

 

Чики-даки-ру

Убийцы череп тру

Не мытьем, так катаньем

За горы, за море

Правдами-неправдами

Возьми мои хвори.

 

Оказалось, что череп раньше принадлежал самому Расселу. Бывший кавалерист Седьмого полка под командованием генерала Джорджа Кастера был тяжело ранен в бою с индейцами племени хункпапа. В результате Рассел не смог принять участие в битве при Литтл-Бигхорн. Позже, во время одной из поездок на Запад странствующий артист посетил место сражения, где полегли его товарищи, и «взял на память череп какого-то вождя».

Элизабет Смит как-то узнала об этом, поняла, что индейцы, напавшие на Кастера и его солдат, – самые страшные из убийц, нашла владельца реликвии и умоляла отдать ей череп. Бывший кавалерист женщину раньше не знал, однако «прислушался к ее просьбе, так как Смит пообещала реликвию вернуть».

Через год, когда Рассел хотел забрать череп, женщина сказала, что его украли. «Я не думал, что она обманывает, – объяснил Рассел, – и забыл про черепушку»²⁰.

Хотя некоторые газеты еще твердили, что с помощью черепа удастся «раскрыть секреты дела Ганнесс», большинству стало понятно: «Элизабет Смит унесла их в могилу». Больше всех расстроился Уирт Уорден:

– Я знал, что Рэй дружил с этой женщиной, и очень хотел с ней побеседовать. Когда она умерла, меня, к сожалению, не было в городе. Если бы я не уехал тогда из Ла-Порта, тайна наверняка была бы уже раскрыта²¹.