Глава 18

Туда и обратно

Павильона K раньше не было. Его построили для «Кинг-Конга» и прозвали «павильоном Конга». Мне сказали, что это серое бетонное здание, вздымающее три полностью звукоизолированных этажа в мирамарское небо, было оснащено по последнему слову техники. К нему примыкали чуть меньшие по размеру павильоны F и G, которые также были построены недавно и оборудованы мостками, осветительными установками и рейлингами для крепления огромных, как паруса, зеленых задников. В северной части заднего двора, у ворот, стояла высоченная, способная составить конкуренцию Кинг-Конгу стена из ящиков, покрытых влагозащищенным желто-зеленым брезентом.

Наследие «Властелина колец» изменило студию «Stone Street», но не до неузнаваемости.

На другой стороне главного проспекта веллингтонской фабрики грез, среди знакомых переоборудованных зданий лакокрасочной фабрики, каждому из которых была присвоена своя буква алфавита, чтобы проще было находить всевозможные офисы и отделы производства, стоял павильон А.

Что характерно, охранник у задних ворот по-прежнему сидел в передвижном вагончике, на окошке которого висела написанная от руки записка «Кольцо потеряно».

Некоторые вещи не меняются никогда.

Съемки двухчастной версии «Хоббита» Питера Джексона начались 21 февраля 2011 года, а месяц спустя я снова прилетел в Новую Зеландию, или в Средиземье: журналист и талисман проекта, я планировал осветить яркое начало работы, которая выльется в 266-дневную одиссею и, как и прошлый проект, станет для всех проверкой на прочность. Три раза я возвращался в производственные цеха «Хоббита» и наблюдал техническую и нарративную эволюцию картины, которая по ходу дела из дилогии неожиданно превратилась в трилогию.

В павильоне G Джексон предавался воспоминаниям – мы шагали по аркадам Ривенделла мимо галереи фресок, где впервые встретились Боромир и Арагорн (или встретятся через шестьдесят средиземских лет). Это были оригинальные работы Алана Ли, которые Джексон благоразумно сохранил на складе. Возможно, это доказывало, что бессознательно он еще надеялся вернуться в Средиземье. «Я ничего не выбрасываю», – рассмеялся он. Когда с них смахнули пыль, они оказались такими же прекрасными, как раньше.

В 2014 году я посетил два склада Джексона в Аппер-Хатт-Вэлли, где хранился всевозможный реквизит, который использовался на съемках его фильмов. Я с интересом осматривал эти пыльные гробницы, и чаще всего мне на глаза попадались сувениры из Средиземья: мечи, доспехи, канделябры, стол Бильбо, лодка Галадриэль (которая слетала в Канны и обратно) и даже печальные останки летающей твари, наблюдавшей за премьерой «Возвращения короля». Все они были частью кинематографической истории. Оригинальный интерьер Бэг-Энда стал интерьером гостевого дома в недавно построенном поместье Джексона в Мастертоне (к северу от Лотлориэна и к югу от Роковой горы).

Австралийский комик Барри Хамфрис, который при помощи технологии захвата движения сыграл омерзительного, зобастого, самовлюбленного верховного гоблина, вспоминал, как он посетил Ксанаду Джексона и режиссер рассеянно потянул за одну из бутылок в винном погребе. В стене открылся проем, сквозь который они прошли в затянутый паутиной тоннель, усыпанный черепами и костями. Пройдя по тоннелю, они пересекли мост через темную, бурную реку, поднялись по лестнице и через книжный шкаф попали в Бэг-Энд. В списке гостей были Спилберг и Лукас, и остается только гадать, сколько еще именитых режиссеров заглядывало к Джексону на чай.

Десятью годами ранее поместье Элронда располагалось среди черных и красных буков регионального парка Кайтоке. Более лесистого места было не найти, но капризные веллингтонские ветра испытывали терпение Джексона, поэтому для «Нежданного путешествия» он перенес Ривенделл в павильон. Огромные зеленые задники позволяли «Weta Digital» расширить эльфийскую долину во все стороны и даже создать там искусственный водопад.

«Я научился доверять студии», – смеется Джексон. Умышленно или неумышленно цифровой лоск пейзажа должен был отразить более возвышенный тон книги. Он также напоминал, что «Хоббит» – это воспоминания Бильбо.

Мы остановились у портрета Саурона, изображенного в боевых доспехах. На пальце у него сияло Кольцо. «Меня тревожила тональность «Хоббита», – признал Джексон. – Дело не только в диалогах и персонажах, но и в самом повествовании. Толкин явно пишет для более юной аудитории. Чувствуется, что «Хоббит» – детская книга. Нам довольно сложно было это осознать».

Критикам оказалось непросто смириться с тем, что приключения Бильбо с отрядом из тринадцати гномов, которые хотят выгнать из своего бывшего дома воинственного огнедышащего захватчика, были созданы как сказка на ночь: легкая, намеренно причудливая и не столь зловещая, как ее серьезный сиквел.

Изначально Толкин продал права на адаптацию «Хоббита» и «Властелина колец» одним комплектом, и первой прискорбной экранизацией его произведений стал телевизионный мультфильм «Хоббит», снятый студией «Rankin/Bass» в 1977 году. Безусловно, он воплотил в себе все, что претило Толкину. Бильбо был под стать пухлым диснеевским гномам, которые напоминали скорее садовые фигурки, чем коренастых английских мужичков из книги Толкина. Хуже того, жалкий Голлум был похож на гуманоидную лягушку с глазами мухи. Нестерпимая монотонность, слащавые песенки и ханжеская натура всего действа, возможно, и были вписаны в схему истории, но мультфильм был начисто лишен остроумия, авантюрности и достоверности мира Толкина.

Главным плюсом этого мультфильма с 3-миллионным бюджетом стало привлечение прославленной японской анимационной компании «Toru Hara» (впоследствии поглощенной огромной «Studio Ghibli») к созданию чудовищ, в образах которых угадывается влияние Мориса Сендака и Артура Рэкхема.

Удивление также вызывает тот факт, что низкий голос Гэндальфа принадлежит легендарному режиссеру и в прошлом актеру Джону Хьюстону («Мальтийский сокол», «Китайский квартал»), а режиссер Отто Премингер («Исход», «Анатомия убийства») хриплым голосом озвучил эльфийского царя (которого в мультфильме не называют Трандуилом). Преодолевая черные полосы карьеры и пытаясь найти финансирование для своих проектов за пределами Голливуда, они, как и Орсон Уэллс в «Трансформерах», дарили свои громовые голоса пустяковым мультфильмам.

Итак, сомнения Джексона объяснялись не только средиземским выгоранием. «Хоббит» сам по себе представлял определенные трудности. Какой из него получится фильм? Может, детский? Особенно в рамках вселенной, где разворачивалось действие столь полюбившейся всем экранизации «Властелина колец», которая задала планку ожиданий от Средиземья. Как далеко от проторенной дорожки Джексону придется отойти под давлением фанатов и студии, отдав при этом должное прекрасной книге с совершенно иным характером?

Медленно, но верно «Хоббит» приближался к настроению предшественника, но все же атмосфера оставалась иной – и особенно заметно это в «Нежданном путешествии». Порой Джексон едва не пародирует сам себя. Особенно ему нравилось «здоровое пренебрежение» гномов к иконам Средиземья.

Бильбо тоже не демонстрирует жертвенного героизма Фродо и Сэма. Он трусоват и попадает в переделки, которые заставляют его показать себя с лучшей стороны: то и дело комичный, тяжелый на подъем хоббит напоминает выброшенную на берег рыбу.

В период съемок режиссер регулярно показывал в «Кэмпердауне» комедии с Бастером Китоном. «Он настоящий апологет Бастера Китона», – сказал Мартин Фримен, сухой британский актер, с успехом справившийся с ролью нервного заглавного героя.

* * *

Визит первый. Ривенделл и Троллье нагорье. Позже тем же утром тринадцать типичных гномов – озорной коктейль из рок-басистов, викингов и вздорных галлов из комиксов об Астериксе – должны были ввалиться в ворота Ривенделла. Джексон называл их «маленькими негодниками». Само собой, они подозревали, что от жеманных эльфов хорошего не жди.

Сцена получилась живой и забавной.

Иэн Маккеллен стоял на подставке. Камера выглядывала из-за плеча у Гэндальфа, чтобы сверху вниз смотреть на его коренастых спутников. Техника масштабирования шагнула далеко вперед, включая использование великой и ужасной распределенной обработки видео. После обеда (столовую перенесли в большое здание за новыми звуковыми павильонами) пограничный патруль эльфийских всадников должен был эффектно окружить дублеров в звуковом павильоне. В то же время порой актерам все же приходилось балансировать на подставках.

Между сценами гномы, которые успевали порядком прожариться в своем гриме, одежде и замысловатых париках, забивались в кондиционируемую палатку и подключались к системам охлаждения, гонявшим холодную воду по трубкам, пришитым к их нижнему белью.

«Настоящее спасение», – вздыхал Стивен Хантер, который больше остальных страдал в костюме громадного Бомбура. Каждый день его одевали трое технологов. «В туалет просто так не сходишь», – признавался актер.

Я проникся сочувствием к сценаристам, которым пришлось разбираться с этой бандой. Мне сложно было даже запомнить, с кем я уже поговорил: Фили, Кили, Оин, Глоин, Нори, Дори, Ори, Бифур, Бофур, Бомбур… Все актеры должны были походить на гномов, но при этом быть достаточно разными, чтобы созданные ими образы стали уникальными. На роль Фили изначально был утвержден британский актер Роберт Казински, но он спешно покинул проект по «личным причинам», и на его место пришел Дин О’Горман, который пока был на этапе подгонки костюма.

Скучая между сценами, они с удовольствием развлекали меня своими шутками.

«У каждого из нас своя история, – сказал Джед Брофи, который страдает от неуемного характера Джексона со времен «Живой мертвечины». – Нори – браконьер. Он немало побродил один по лесам и любит воровать всякую мелочовку». Он сделал паузу, ища для меня понятную аналогию. «Думаю, в Британии он был бы кокни».

Все их акценты пришли из Британии, причем родственники говорили сходным образом: Грэм Мактавиш (Двалин) и Кен Стотт (Балин) использовали родное шотландское грассирование, как и мятежный комик из Глазго Билли Коннолли, который въезжает в фильм на боевой свинье в роли неукротимого грубияна Даина, любимца Джексона.

Свободное время – которого оказалось больше, чем ожидалось, – они проводили вместе. «Мы часто готовим барбекю», – улыбнулся Брофи. И еще актеры часто тренировались, просто чтобы выдерживать темп съемок.

«Мы не чувствуем себя маленькими, – сказал ирландец Эйдан Тернер, блистающий в роли безрассудного Кили. – Они ростом от силы метр двадцать, и нам частенько приходится об этом вспоминать, но мы можем задать жару».

«Мы не такие умники, как эльфы, – отметил Уильям Кирхер, исполняющий роль Бифура, у которого во лбу торчит топор (это была идея Джексона). – Мы сливаемся с землей, как камни». Камни стали мотивом фильма: гномья архитектура, в которой слышны отголоски Мории, – угловатая и брутальная.

Задумчивый Армитидж сидел в стороне, изучая сценарий. «Здесь немного больше комедии, больше энергии, мы этакий рабочий класс, – рассудительно ответил он на вопрос о том, как засилье гномов скажется на атмосфере «Хоббита». – И мы поем. Оперных наград нам не выиграть, но так уж [гномы] выражают свои чувства. Было интересно».

Говорливый актер из Северной Ирландии Джеймс Несбитт, который играет дружелюбного болтуна Бофура, искоса взглянул на площадку, где царила суета. «Все как у Сесила Демилля», – отметил он, но его мнение явно изменилось, когда погрузчик провез мимо нас бутафорское дерево, которое должны были установить на поросших лесом руинах Дол Гулдура в павильоне F. Пару дней назад, сказал Несбитт, Джексон приехал на площадку на оригинальной машине «Пиф-паф ой-ой-ой».

Два года Джексон работал над сценарием с дель Торо, сознательно держа дистанцию. Он поддерживал режиссера, но знал, что его присутствие может все запутать и даже подорвать авторитет дель Торо, а потому специально не смотрел, что этот творческий мексиканец сделал вместе с такими ветеранами Средиземья, как арт-директор Дэн Хенна и художники Алан Ли и Джон Хоув, которые с радостью вернулись в Новую Зеландию.

Теперь ему пришлось задаться вопросом, каким станет его «Хоббит».

«Я дал Гильермо полную свободу действий, а затем он ушел из проекта. И я занервничал. Я думал: «Теперь я снимаю этот фильм? И мне придется унаследовать его работу?» В тот фильм я не погружался».

Ему нужно было снова просмотреть все эскизы, включая даже те, что были отвергнуты дель Торо. Часики тикали (времени было либо слишком много, либо недостаточно), и он должен был найти свою версию «Хоббита». Верные образы для «Властелина колец» как будто существовали и раньше – их нужно было только обнаружить. С «Хоббитом» они не были в этом уверены. Эта книга была романтичной сказкой – Толкин словно подталкивал их заполнить все пробелы.

«Мы сделали тысячу набросков к «Властелину колец» и десять тысяч – к «Хоббиту», – сказал Ричард Тейлор в 2016 году. – Мы выбились из сил».

«Тогда меня и увезли в больницу с язвой желудка», – признался Джексон. Начало съемок перенесли еще на четыре недели, чтобы режиссер успел восстановиться, и главы всех отделов наверняка обрадовались отсрочке, мрачно шутит он. «Фильму это пошло на пользу… Но не мне».

Больничную койку Джексона скоро завалили набросками портретов целой дюжины вздорных гномов, Барда Лучника и величественного Смауга, а также набросками залов Одинокой горы. Сложно сказать, помогло ли это его выздоровлению, но, как только Джексон встал с постели и вернулся на «Stone Street», чтобы провести последние приготовления к съемкам, перед ним встала новая проблема: возможная забастовка актеров.

Ни с того ни с сего Новозеландский профсоюз актеров, вступив в союз с австралийским Альянсом прессы, развлечений и искусств, посоветовал своим членам бойкотировать съемки из-за спорного условия в их договорах. В профсоюзе состояли почти все актеры-новозеландцы. При конфронтации Джексон заявил, что не допустит, чтобы его шантажировали из-за проблемы с профсоюзными контрактами. Он назвал забастовку «крайне неразумной и неуместной». Более того, он даже сказал, что «Warner Bros.» вообще может перенести работу в Британию – и дело с концом. И неважно, что на том этапе это было немыслимо.

Чтобы предотвратить национальную катастрофу, премьер-министр Джон Ки предложил «Warner Bros.» (ответственной за фильмы студии) решение, пообещав предоставить дополнительные налоговые льготы в объеме 7,5 миллионов долларов с картины, а также вложить 10 миллионов долларов в маркетинг. Это назвали «долгосрочным стратегическим партнерством».

На карту были поставлены не только фильмы, но и экономическое благополучие Новой Зеландии. После этого проблему быстро разрешили.

Казалось, после стольких удач с «Властелином колец» Вселенная хочет восстановить баланс, насылая испытания, как стаю кребайнов.

«Появившись в прессе, новости сформировали реальность, которая сильно отличалась от той, где существовали мы. Мы снимали фильм с Гильермо, а потом он решил уйти, поэтому нам пришлось самим снимать этот фильм и разбираться с ситуацией. Затем возникла проблема с профсоюзом, потом я заболел и лег в больницу, но мы не прервали работу…»

За десять лет, прошедших с прошлого визита в Средиземье, технология съемки претерпела существенные изменения. Еще в юности, создавая все эффекты в одиночку, Джексон был очарован технологиями кинопроизводства. Его новаторский дух помог создать чудеса во «Властелине колец». В «Хоббите» применялись новые методы съемки. Если задать Джексону технический вопрос, он продемонстрирует недюжинный интеллект, небрежно расписав все тонкости распределенной обработки видео и конвергенции в 3D.

Верная команда Эндрю Лесни как раз настраивала относительно компактную цифровую камеру RED. Казалось, они обладают тайным знанием об устройстве камер, но стоило нам выйти из зоны слышимости, как Джексон сказал, что они просто ждут обновления программы. Чудесная камера, покупку которой профинансировал сам Джексон, снимала не только в 3D, но и с частотой 48 кадров в секунду, что впоследствии вызвало целый шквал критики.

Более высокая частота кадров обеспечивала вдвое большую четкость картинки, и Джексон утверждал, что это практически избавит динамичные фрагменты от размытий, хотя «Weta Digital» и придется отрисовывать и проверять вдвое больше кадров. Закончив с «Хоббитом», они подсчитали, что обработали 1,5 миллиона кадров.

«Мы просто тестируем ее для Джеймса Кэмерона», – усмехнулся Лесни.

* * *

В павильоне K полноразмерные гномы сражались с невидимыми троллями под руководством Голлума. Энди Серкис сидел (в джинсах и футболке) под навесом, окруженный мониторами и всевозможными режиссерскими причиндалами, а навес стоял у Тролльего нагорья, лесистой местности на подступах к Ривенделлу, где гномий отряд попал в лапы к троице болтливых троллей, которые были не прочь подкрепиться (здесь бессловесные твари из «Властелина колец» получили комедийные разговорные роли, что также стало испытанием для логики Средиземья).

Серкис сказал, что его назначение режиссером второй съемочной группы было «само собой разумеющимся». Он так долго жил этим миром во «Властелине колец» (погрузившись в него гораздо глубже любого другого актера), что успел зазубрить неписаный «кодекс» своего режиссера.

«Пит любит, чтобы у него был выбор. Приходится долго работать над сценой, выжимая из актеров максимум. При этом ты волен пробовать разные вещи. Создание сценария у Пита продолжается на съемках, при монтаже и в ходе дополнительных съемок. Он перерабатывает материал, пока все не сойдется по тональности. Нужно было подталкивать актеров делать множество вариаций».

Однако Серкис больше склонялся к школе перфекционизма Фрэнли Кубрик. Джексон потом смеялся, что сам он снимал по восемь-девять дублей каждой сцены, а вторая группа отдавала на монтаж до тридцати.

И все же письмо Джексона застало Серкиса врасплох. Джексон знал, что Серкис хочет попробовать себя в режиссуре, они говорили об этом и раньше, но актер обрадовался и испугался возможности возглавить вторую (а иногда и третью) группу. У него был опыт театральных постановок, он снимал короткометражки, а в «Imaginarium» работал на полную, но кино ему режиссировать не приходилось.

Здесь снова проявилась природная тяга Джексона к совместной работе. Предлагая Серкису пост режиссера, он делал ставку на преемственность. Он знал Серкиса и симпатизировал ему. Актер уже понимал режиссера без слов. Если Джексон что-то и знал о Серкисе, так это то, что тот всегда принимал вызов.

«Он быстро меня убедил, – смеется Серкис, который прекрасно знает, что такое зависимость. – Я понимал, что мы можем быть честны друг с другом».

Легкомысленные отчеты о ходе съемок ежемесячно публиковались в онлайн-видеодневниках, где не раз подчеркивалось, что первыми для «Хоббита» были сняты сцены, запечатлевшие едва ли не самый знаменитый момент из всех сочинений Толкина: памятную встречу Бильбо с Голлумом и игру в загадки. Джексон ухватился за этот момент, чтобы без труда опять окунуться в Средиземье, увидев Серкиса в знакомом комбинезоне.

Тем не менее Серкису было нелегко вернуться к роли Голлума ради этого короткого, но важного камео. Ему пришлось осознать, что он не просто изображает Голлума, а снова становится им – забирает его из поп-культуры.

«Мне выпали сложные полторы недели. Играть эту сцену с Мартином было невероятно, ведь он тоже искал своего Бильбо, но мне нужно было докопаться до эмоционального ядра героя. Понять, кто он такой, через что он проходит… Каково это на самом деле?»

Его партнер отсиживался в собственном трейлере, только что поставив чайник. «Понимаете, я не фанат Толкина», – извиняющимся тоном начал он, обшаривая шкафы в поисках чайных пакетиков и кружек. В его трейлере не было никаких излишеств – ни беговых дорожек, ни спутниковых тарелок, – но на стенах висели обложки классических альбомов «Motown», напоминающие о пристрастии Мартина к этому душевному музыкальному лейблу.

«Молока?»

Не найти человека, который был бы предан своему делу больше Фримена, который наделил Бильбо прелестной, истинно английской чопорностью и огромным сердцем, попав в образ беспокойного героя книги. По характеру при этом он оказался полной противоположностью Вигго. Родившийся в Гэмпшире актер не думал о единении с природой и не пытался впитать в себя Новую Зеландию. Его не интересовали местные красоты, не говоря уже о первозданной чистоте труднодоступных районов, куда он не ступал и шагу, если того не требовал сценарий. Он предпочитал работать в студии, а не на натуре, тем более что до нее было всего пять минут пути. Если спросить его об отношениях с «боссом» – то есть Джексоном, – он скажет, что они ограничиваются пределами площадки.

«Мы целый день друг друга видим, какой смысл общаться еще и по вечерам? Думаю, ни один из нас не чувствует в этом нужды».

Джексон часто сравнивал себя с Бильбо – Фримен даже предполагал, что в параллельной вселенной режиссер мог бы сыграть эту роль, – и у него было больше общего с британским альтер эго героя, чем с любым из актеров «Властелина колец».

Прославившись исполнением роли ироничного Тима Кентербери в знаменитом телевизионном мокьюментари «Офис», Фримен сыграл немало застенчивых героев (для него самого застенчивость не характерна, хотя он довольно скромен) в таких фильмах, как «Реальная любовь», а также исполнил главную роль в экранизации обожаемой научно-фантастической сатиры Дугласа Адамса «Автостопом по галактике». История Артура Дента, против воли брошенного во вселенную, полную строптивых пришельцев, весьма напоминала приключения Бильбо. Тем не менее дель Торо и Джексона Фримен восхитил исполнением роли ворчливого доктора Ватсона при осовремененном Шерлоке Бенедикта Камбербэтча в сериале производства «BBC».

Пока мы беседовали, Фримен дал мне понять, что он терпеть не может голливудский жаргон. Ему претили разговоры об «эмоциональности» и «путях» героев. Он счел «неконструктивными» даже ранние разговоры с Джексоном, Уолш и Бойенс об «английскости» Бильбо.

«Я англичанин – как мне играть англичанина? Но я понимаю, что в нем есть некоторая скованность».

Фримен вспомнил свои пробы в Лондоне. В то время он снимался в «Шерлоке» и записал видеопробы со сценой, которая не вошла в фильмы. «Бильбо спрашивает: «Вы слышали о Гэндальфе?» И один тип отвечает: «Это тот, что играл в «Longbottom Rovers?» Я получил хороший… даже не отзыв, а предварительный отзыв».

Режиссером на том этапе был дель Торо, но они так и не встретились. Три раза «долго» поговорив с ним по телефону, Фримен обрадовался, когда режиссер сказал, что остановил на нем свой выбор. Но затем начались всевозможные затяжки, и в конце концов актер, как и сам дель Торо, решил, что ему стоит заняться чем-то другим.

Это привело к очередному кризису при Джексоне. Что касается Бильбо, у него не возникало вопросов к выбору дель Торо (можно сказать, что Фримен попал в пересечение диаграммы Венна, показывающей «Хоббитов» двух режиссеров), но было уже слишком поздно. Подписавшись на очередной сезон «Шерлока», Фримен с сожалением сообщил Джексону, что вынужден отказаться от роли. Упавший духом Джексон просмотрел видеопробы более шестидесяти других кандидатов (среди прочих Мэттью Гуда, Джеймса Макэвоя, Эдди Редмэйна, Тоби Магуайра и Шайи Лабафа), но так и не смог выбросить Фримена из головы.

«Я с удовольствием пересматривал «Шерлока», но чувствовал себя ужасно».

Однажды он проснулся в три часа ночи и включил свою новозеландскую смекалку. Почему бы не использовать свое так называемое влияние? Если график не подходит, смени график. Он сам позвонил агенту Фримена. Может, он запланирует в съемках два перерыва, чтобы Фримен успел сняться и в «Шерлоке»? Сам он в эти перерывы занялся бы монтажом отснятого материала и подготовкой к дальнейшим съемкам. Пусть это был не идеальный вариант, но так у него появлялся главный герой.

Бильбо был единственным героем «Властелина колец», роль которого перешла к другому актеру. Маккеллена и так состаривали, а Толкин не оставил и намека на существование молодого Гэндальфа. Вернуть Орландо Блума в роли Леголаса оказалось сложнее. Критики не преминули отметить, что в «Хоббите» о легконогом эльфе нет ни слова, но Бойенс рассудила, что он уже почти три тысячи лет остается принцем эльфийского королевства, где гномы попадают в плен, а потому его присутствие вполне допустимо. При этом гример и парикмахер Питер Кинг отметил, что именно этого британского красавчика по иронии судьбы пришлось больше всего «омолаживать» (делать подтяжки с помощью тейпов и цифровым образом смягчать черты лица). Между двадцатью и тридцатью годами физиогномика мужчин сильно меняется – по-прежнему разбивая женские сердца, Блум потерял свою свежесть.

Но на роль Бильбо нужно было найти актера помоложе, чем 78-летний Иэн Холм, который появляется на экране в качестве рассказчика (вместе с не изменившимся Элайджей Вудом в роли Фродо). Не подражая Холму во всем, Фримен все же провел некоторые физические и голосовые параллели.

«Мне приятно слышать это, – сказал он, когда я сравнил их, – потому что он чертовски хорош. Но, положа руку на сердце, могу сказать, что я не чувствовал никакого давления. Как только я пытаюсь вжиться в образ Бильбо, я в пролете. Как только я пытаюсь вжиться в образ Иэна Холма в образе Бильбо, я в пролете вдвойне. Нельзя смотреть на наследие последних семидесяти лет. Все полетит к чертям, если начнешь все это учитывать. Если история хороша, она хорошо и сыграется. Нет нужды обременять ее какой-то сакральностью».

Нельзя при этом сказать, что он сам или кто-либо еще относился к «Хоббиту» без должной серьезности (он вообще стал одним из великих успехов «Хоббита»), но Фримен понимал, что ДНК приквелов значительно отличается: «Во «Властелине колец» чувствуется солидность, в нем больше открыто мифологического, псевдобиблейского материала…»

Любопытно, что в этих рамках «Хоббит» представляет собой более неоднозначную и политическую историю. Гномы не спасают мир, а возвращают свою родину, фактически развязывая войну в процессе. А еще захватывают целую гору золота. Их история не о самозабвенном героизме, а об эгоизме, кризисе личности и расовом упрямстве.

«Мы много говорили о мотивации героев. Зачем им все это? – сказал Фримен. – Они хотят вернуть свою землю и то, что они потеряли».

Освещая съемки этой трилогии, я часто слышал аналогию с ситуацией в Ираке. Уничтожение постоянной угрозы – Смауга как Саддама Хуссейна – создает вакуум власти. Если продолжить метафору, то золото гномов станет нефтью. И Толкин содрогнется.

Гномы были не братством, а бандой. Бильбо они наняли в качестве вора.

Значит ли это, что играть его легче, чем Фродо?

«Я бы сказал, что он легкомысленнее. Комичнее, если раскрасить все в черно-белые тона. Его… путь – путь комедии. Боже, простите меня за это».

* * *

На следующий день Джексон пригласил меня посидеть рядом с ним перед широкоформатным монитором. На экране и всего в трех метрах от нас был новый уголок Ривенделла, который за ночь появился в павильоне G. Гэндальф убеждал Торина позволить Элронду взглянуть на карту Эребора. Сцена завершилась, когда Уивинг поднял пергамент в серебристый луч безукоризненного освещения Лесни и в характерной для себя манере сказал: «Лунные руны!»

Я наблюдал, как в разных дублях актеры по-разному расставляют акценты, производя своими репликами разное впечатление. По сей день процесс игры остается для меня истинным чудом. Актеры входят в образ, как только звучит команда «мотор». Они не просто притворяются, а инстинктивно становятся кем-то – даже гномом или волшебником. Взгляд Армитиджа становится пронзительнее, в голосе Маккеллена слышится настойчивость…

«За Иэна и Хьюго я не переживал, – шепнул Джексон, – но было здорово увидеть, как Мартин и Ричард нашли свои роли».

Одолевающая Армитиджа драконья болезнь – коварная генетическая золотая лихорадка – делает приквелы еще более неоднозначными.

«Цифровая камера позволяет им повторять все снова и снова, – заметил Джексон. – На мой взгляд, все это не зря».

Есть ли предел?

«Мы пишем на карту памяти, но я не уверен, сколько на нее влезает».

«Пятнадцать минут», – поучительно сказала Каролин Каннингем, несгибаемая Каро, которая выглянула у Джексона из-за плеча.

«Правда? – удивился он. – Неплохо. С пленкой было только десять…»

«Двенадцать», – поправила его Каро.

Джексон рассмеялся. Он давно привык к наставлениям Каро, которая теперь была продюсером, но все равно оставалась грозой площадки. Мы заговорили о других трудностях, которые возникли из-за более легковесного изображения Средиземья в «Хоббите». Я заметил, что Кольцо в этой книге кажется лишь полезной безделушкой – Бильбо словно не попадает под его влияние.

Режиссер поджал губы. Они с Уолш и Бойенс – а также наверняка и с дель Торо – обсуждали это в последние два года. «Думаю, его сила со временем выросла, поэтому, когда Бильбо надел его первые несколько раз, оно не оказало особенного воздействия. Однако, поскольку наша история не о Кольце, а о гномах и Одинокой горе, мы не фокусируем на нем внимание».

И все же в фильме проводится тонкая, исполненная в стиле Бойенс концептуальная параллель между возвышением Некроманта и обнаружением Кольца.

Фримен, в свою очередь, решил показать, как растет зависимость Бильбо от Кольца. «Всякий раз я пытаюсь показать, что все не так просто, и продолжу в том же духе, потому что мне нравится принимать подобные решения. Я могу решать, когда не быть комичным».

После того как еще один дубль, кажется, прошел на ура, Джексон поднялся со стула, чтобы переговорить с Армитиджем. Гримеры воспользовались паузой и подлетели к своим жертвам, но режиссер быстро вернулся назад.

«Я все еще не привык, что камера смотрит на Торина сверху, а потом я подхожу к Ричарду и выясняется, что он выше меня. Он довольно крупный, и мне нравится, как он смотрится в образе, потому что его Торин ощущает себя настоящим здоровяком».

Новые фильмы балансировали на стыке анархии эксцентричной комедии и первых намеков на развитие событий во «Властелине колец», и ключ ко всему был в игре актеров. Режиссеру нравились драматические сцены.

«Возникает мысль: «Ну вот, как в старые добрые времена»».

* * *

Визит второй. Озерный город и Врата Мории. В июне 2013 года, пока я бежал по заднему двору к павильону G, суровое веллингтонское небо разразилось дождем. Шли дополнительные съемки для «Пустоши Смауга» и «Битвы пяти воинств» (которая пока называлась «Туда и обратно»). По контрактам с актерами третьей сессии досъемок не предполагалось, потому что фильмов изначально должно было быть два.

В павильоне царила зима, но воздух был влажным и мыльным от сухого льда. Помимо двух узких полосок по обе стороны павильона, все пространство занимали четвертые декорации Озерного города, при взгляде на которые невозможно было не восхититься кудесником Дэном Хенной: шаткие деревянные мостки и переходы прогибались под тяжестью домов, крыши которых нависали над покрытыми льдом каналами. Казалось, Диккенс перенес Венецию в свой неблагополучный Лондон. Только светловолосый эльф пытался запрыгнуть на балюстраду ближайшего пешеходного моста.

Я наблюдал, как Блум работает над сложной сценой. Изящным движением он должен был подпрыгнуть на три метра и приземлиться на перила моста, одновременно стреляя (цифровыми) стрелами в каскадера, переодетого орком. Актер выполнял трюк при помощи троса, который был присоединен к подъемнику, визжавшему при каждом дубле. Было непросто найти правильный угол входа.

Среди всех разговоров о засилии компьютерной графики было приятно посмотреть, как актер летает на тросе над искусно выполненными декорациями.

«На меня надевают светлый парик, костюм, ботинки – и все это часть маленького ритуала, который помогает мне войти в образ, – сказал Блум, когда у него наконец получилось сыграть сцену так, чтобы режиссера все устроило. – Но все же это очень сложно, ведь то и дело думаешь: «Черт, справлюсь я или вывихну лодыжку?» Это реальное психологическое испытание».

Блум сомневался, стоит ли возвращаться к роли, с которой распрощался двенадцать лет назад, потому что не был уверен, сумеют ли сценаристы оправдать его присутствие в фильме, ведь в книге его не было. Ему понравилось, что прописанная для Леголаса сюжетная линия помогает понять, почему он впоследствии вступает в Братство. Все было взаимосвязано.

«Сюжет органично вписывается в общую картину и не лишен преемственности, но не обошлось, само собой, и без полетов фантазии».

Прежде чем прилететь на съемки, он пересмотрел оригинальную трилогию, чтобы снова нащупать связь со своим героем. Он не видел фильмы после премьер. Он также откопал свои старые фотографии. После «Властелина колец» он работал без остановки, и ему было интересно заглянуть в прошлое. «Мы выглядели как дети, – улыбнулся он. – Просто безумие».

Новая Зеландия нисколько не постарела.

«Остальной мир оброс технологиями и всевозможными приспособлениями, а здесь ничего не изменилось. Только посмотрите, какой мне выдали мобильный телефон! Десять лет назад у меня здесь был такой же – с дерьмовенькой камерой, без примочек».

По соседству Кристиан Риверс руководил «раздробленной группой» (из-за занятости Серкис не смог вернуться на дополнительные съемки). Каскадеры-орки, одетые в комбинезоны с торчащими над головами трубками, которые отмечали уровень глаз, обстреливали коренастых гномов. Эта сцена должна была войти в воспоминания Торина о битве у восточных Врат Мории, которые теперь располагались не среди вершин Ремаркаблс, а на зеленом полу павильона F. В дело вступила технология захвата движения.

Теперь цифровыми стали даже главные орки. Грозный альбинос Азог Осквернитель и его ужасный отпрыск Больг были созданы при помощи захвата движения, что технически было огромным достижением, но также вызвало огромные споры из-за отказа от осязаемого грима «Weta Workshop». Джексон подчеркивал, что использовал бы компьютерную графику и в прошлом, если бы мог себе такое позволить.

Еще более спорным в глазах прессы стало решение снимать не два, а три фильма. За две недели до июльского «Comic-Con», где Джексон должен был показать фрагмент из Бэг-Энда и сцену с игрой в загадки, они с Уолш и Бойенс встретились, чтобы «обсудить форму двух фильмов». Они задумались, какие сцены стоит снять на этих дополнительных съемках, и список стал стремительно расти. «Может, сделать трилогию?» – задумчиво сказал Джексон.

«Структурно история не укладывалась в два фильма», – признал он. К тому же третья часть создавала симметрию трилогий.

В далеком прошлом Джексон предлагал «Miramax» снять один фильм по «Хоббиту». При дель Торо один фильм превратился в два. Теперь планировалось снять три фильма – и это вызывало в интернете немало споров – в книге было от силы страниц триста.

Дело было не в студии. Боссы «Warner Bros.» удивились не меньше остальных, когда Уолш и Бойенс прилетели в Лос-Анджелес, чтобы предложить свою идею. «В конце концов у нас была возможность рассказать ту часть истории, которая так и не будет рассказана, если не рассказать ее сейчас», – пояснила Бойенс. Не стоит и удивляться, что уговаривать «Warner Bros.» не пришлось: все дополнительные расходы с лихвой покрывались сборами третьего фильма.

Шесть месяцев спустя первый из трех фильмов добился огромного финансового успеха (1 017 003 568 долларов в мировом прокате) и получил смешанные отзывы. Критики отметили, что разбухание «Хоббита» не пошло на пользу первой части картины. Некоторые сцены казались затянутыми, а неровный темп не подходил столь удалой истории. Грубиянам-гномам нужно было двигаться вперед. «Такими легкомысленными затяжками и объясняются недостатки картины», – написал Энтони Лейн из «The New Yorker», справедливо отметив, что фильм при этом есть за что похвалить.

Несмотря на хронометраж, во «Властелине колец» все же чувствовалось, что решить проблему нужно срочно.

Эндрю О’Хеиру из «Salon» показалось, что фильм скорее «вдохновлен» книгой, чем «основан» на ней. Ему не понравилось, что Джексон наглым образом присвоил себе Толкина (хотя фактически Джексон снимал сиквелы к собственным фильмам), но этого и следовало ожидать. «На фоне унылой серости большинства современных фильмов и книг в жанре фэнтези «Хоббит» чертовски хорош», – написал O’Хеир и приступил к перечислению всех недостатков картины.

Складывалось впечатление, что критики реагируют слишком остро: одним не нравилось, что «Хоббит» не дотягивает до великолепия «Властелина колец», а другие сетовали на отказ от уютной, спокойной простоты оригинальной книги, которая радовала многих кинокритиков в детстве.

«В фильме так много суеты и болтовни, что часто в нем не чувствуется Толкина, из-за чего картина кажется ужасным интернет-фанфиком, – ворчал Робби Коллин из «The Telegraph». – Книга открывается безупречным предложением: «В норе под землей жил-был хоббит». Джексон же начинает свой фильм с нескончаемого описания гномьих рудников».

Этот фильм неизбежно нес на себе отпечаток прошлого.

Критике подвергся и эксперимент со съемкой с частотой 48 кадров в секунду. Может, Джексон слишком далеко запрыгнул в будущее? На этот раз обошлось без презентации в Каннах – права на международную дистрибьюцию принадлежали «Warner», поэтому не нужно было ублажать многочисленных зарубежных партнеров, – но Джексон показал фрагмент, снятый с частотой 48 кадров, на конференции «CinemaCon» в Лас-Вегасе в апреле 2012 года. Тогда же появились и первые критические отзывы.

Высказывалось мнение, что из-за четкости картинки порой казалось, что смотришь не кино, а мыльную оперу или вообще заглядываешь на площадку через окно и видишь все шероховатости, включая шов на шляпе Гэндальфа.

Когда фильм вышел на экраны, благодаря цветокоррекции Лесни, эффект оказался не таким отталкивающим, иногда даже позволяя ощутить близость к происходящему: Голлум великолепен, а сцену, в которой Смауг и Бильбо ворошат триллионы скользких монеток, и вовсе можно признать кинематографическим чудом. И все же, как и многие другие, я считаю, что живописное тепло и зернистость 24 кадров в секунду – текстура, которая намекает, что фильм существует в альтернативной реальности, – идеально подходили древнему миру Толкина.

Оглядываясь назад, Джексон размышляет о принятых решениях, но все же утверждает, что не зря удвоил частоту кадров. В 2016 году он сказал, что всегда руководствовался только кинематографическими амбициями. В кинотеатры ходит все меньше людей, которым достаточно айфонов и айпадов, так не пора ли «обогатить опыт похода в кино»? Режиссер подозревает, что критика во многом объясняется простой боязнью перемен.

«Критики обрушились на [эту технику], потому что результат не соответствовал их представлению о фильмах. Но зрители в один голос твердили, что лучшего 3D они в жизни не видели». Как ни странно, немногие кинотеатры были готовы к новому формату или настроены к нему подготовиться, а потому его дистрибьюция осталась ограниченной. При выпуске сиквелов «Warner Bros.» даже не стала вкладываться в его продвижение.

Окончательный вердикт не вынесен до сих пор. Недавно эксперимент с увеличением частоты кадров провел тайваньский режиссер Энг Ли, который в 2016 году снял битвы для своего фильма об Иракской войне «Долгая прогулка Билли Линна в перерыве футбольного матча» с частотой 120 кадров в секунду, чтобы они резко контрастировали с домашними сценами. Эксперимент Ли также подвергся критике, а фильм провалился в прокате.

Несмотря на жалобы и сдержанные отзывы – стоит отметить, что на сайте-агрегаторе «Rotten Tomatoes» доля позитивных рецензий на фильм оценивается в шестьдесят четыре процента, – фильм все равно собрал в прокате миллиард долларов. В Новой Зеландии никто не унывал. Все чувствовали облегчение, отправив первый фильм в свободное плавание.

«Если бы первый фильм провалился, было бы странно приходить каждый день на работу и снимать дополнительные сцены, – как всегда честно признался Джексон. – Возникала бы мысль: «К чему все это?»».

Меня пригласили пообедать вместе с Джексоном, Уолш и Бойенс (их имена теперь слились в скороговорку, как название веллингтонской юридической фирмы) вдали от суетной столовой в офисе режиссера на «Stone Street». На стенах висели картины с изображением окопов Первой мировой войны, а на полках стояли книги Толкина.

В разговоре снова поднялся вопрос о том, как дилогия стала трилогией. Все они настаивали, что история требовала третьего фильма. Во второй части «Хоббит» естественным образом становился мрачнее, а третий фильм давал им возможность посеять семена для будущего, которое уже было предопределено.

«В начале «Властелина колец» на кону стоит судьба мира, – сказала Бойенс. – В начале этой истории на кону стоит лишь судьба одного чудаковатого хоббита, который оказался не в своей тарелке, но постепенно понимаешь, что на самом деле все гораздо серьезнее».

Она отметила, что во «Властелине колец» география соответствовала развитию повествования: темные времена для Братства наставали в темных местах – в Мории, Эмин Муиле, логове Шелоб. Иными словами, география подсказывала настроение. В «Хоббите» такого не было.

Пока планировалось снять два фильма, они поделили историю пополам по географической, а не по эмоциональной черте, закончив первую часть, когда гномы выбрались из бочек и вдали показался Озерный город.

«Как выяснилось, главное не то, где оказался ты на карте Средиземья, – подчеркнула Уолш, – а то, где оказались герои».

Исполненную Эванджелин Лилли рыжеволосую воинственную эльфийку Тауриэль, которой не было в каноне, в сюжет ввели для того, чтобы решить проблему недостатка женских персонажей, ведь в книге их не было вовсе. «Нельзя было забывать, что фильмы смотрят и девочки», – пояснила Бойенс.

Лилли без ума от Толкина. Ее легкая и отважная Тауриэль стреляет без промаха, но безнадежный межрасовый роман с миловидным Кили Тернера кажется необоснованным. Любовные линии в Средиземье как-то не в чести – даже роман Арагорна и Арвен в основном служит мотивирующим фактором для короля.

А что с драконом? Как ни посмотри, Смауг оставался главным доводом в пользу «Хоббита». Кто не хотел посмотреть на дракона Пита?

«Обещаем, на этот раз вы его увидите», – рассмеялся Джексон. Тень Смауга появлялась во флешбэках «Нежданного путешествия», а в последней сцене дракон проснулся, открыв блестящий кошачий глаз, золотистая, как пламя, радужка которого не могла не вызвать ассоциаций с Оком Саурона.

Джексон признался, что говорящий дракон доставил им немало проблем. В разговоре Смауг должен был быть не менее впечатляющ, чем во плоти. В озвучке Бенедикта Камбербэтча слышатся нотки Шерхана Джорджа Сандерса, генерала Зода Теренса Стэмпа и Джереми Айронса. Но динамика речи сложнее. Джексон боялся «сделать еще одно «Сердце дракона»» – незатейливое, вышедшее еще до «Властелина колец» фэнтези. Забавно, что компьютерного дракона с неоригинальным именем Драко в этом фильме озвучил отказавшийся от роли Гэндальфа Шон Коннери.

«Как и Голлум, он был не чудовищем, а героем, – сказал Джексон о Смауге. – Порой нам приходилось забывать, что он дракон».

Они попробовали снять сцену так, чтобы голос дракона звучал только у Бильбо в голове, но это лишило Смауга величия и остроумия.

Когда Камбербэтч прилетел на площадку, чтобы за две недели записать все реплики Смауга, гибкость технологии захвата движения подверглась проверке. Гигантское тело дракона отдали на откуп всевозможным отделам «Weta», где велись горячие споры о механике извержения пламени.

Смауг очень волновал Хоува. «Понимаете, мне нравятся драконы, – сказал он, вспоминая первые дни своей шестилетней работы над «Хоббитом». – Мне очень хотелось принять участие [в его создании]. В конце первого фильма у него еще было четыре ноги. Их можно увидеть, когда Смауг пролетает [в прологе]. За шесть месяцев до выхода второго фильма Питер сказал: «У Смауга две ноги, а не четыре»».

Как уже случалось с Голлумом, персонажа пришлось в спешном порядке переделывать – от ноздрей до кончика хвоста. Футболки они так и не отпечатали, но Хоув и Джино Ачеведо возглавили неофициальную «Команду Смауга», которая сумела найти способ вселить в зрителей страх движениями длинного, жилистого тела дракона. Он казался настоящим и мифологически величественным.

Тем временем Камбербэтч, стараясь войти в образ, совершил прыжок с парашютом прямо в новозеландские облака, надеясь таким образом понять, каково это – быть драконом. «Они об этом не знали. Я не стал ничего рассказывать. В «Стартреке» об этом тоже не знали – я как раз там снимался. Не помню, с какой высоты я прыгнул, но точно выше 6000 метров. И было здорово. Я сразу влюбился в эту страну».

Столкновение с драконом в конце второго фильма – настоящее чудо. Несмотря на перекличку с появлением Балрога в Мории, в нем – сама суть «Хоббита». Джексону всегда казалось, что в книге не хватает обязательной встречи Торина со своим давним противником, поэтому состязание дракона в остроумии с Бильбо (великолепный диалог Холмса и Ватсона из «Шерлока») расширили до грандиозных масштабов, дополнив намеренно эпатажной (в сравнении, скажем, с реалистичной битвой у Хельмовой Пади) конфронтацией между гномами и их заклятым врагом. Метания дракона по просторным залам Одинокой горы Джексон продумывал в виртуальной среде.

* * *

Визит третий. Постпроизводство и павильон захвата движения. Отзывы на «Пустошь Смауга» оказались чуть более теплыми, но сборы снизились (и составили 958 366 855 долларов). Различия были не слишком велики, но тенденция на спад не осталась незамеченной: прогнозисты студии решили, что это следствие не оправдавшего всех надежд первого фильма.

Во втором фильме сумасбродство книги лучше всего сбалансировано с грандиозностью размаха. Здесь мы снова видим Толкина во всей красе: величественный Смауг, Беорн, психоделическое Лихолесье, пауки, высокомерные эльфы и погоня в бочках. На создание последнего эпизода у Джексона ушло двенадцать недель – и в итоге получилась блестящая живая буффонада, где нашлось место даже скачущему в бочке Бомбуру, который явно напоминал о всех сторонних проектах, временно поставленных на паузу. Если Легги-моменты изящны, то экспрессивным гномам место в мультфильме. Способность Джексона выстраивать свой мир, не ограничиваясь сжатой книгой, демонстрирует тот факт, что всего пять глав «Хоббита» растянуты на два часа сорок минут второго фильма – и при этом он динамичен и насыщен событиями.

В июне 2014 года я посетил тридевятое королевство Средиземья на этапе постпроизводства – я видел этот этап впервые, а они (как предполагалось) завершали его в последний раз. Дополнительные съемки прошли годом ранее, и разные отделы фактически получили больше времени, чтобы довести все до ума. Впрочем, по «Weta Digital» этого нельзя было сказать. Джексон смеялся: сколько времени им ни дай, им все равно мало. Помимо «Weta Digital», я посетил также студию звукового монтажа (в реве Беорна был скрип старой двери, а магия Гэндальфа сопровождалась настоящими раскатами грома) и монтажную комнату, по-прежнему находившуюся в конце коридора, на стенах которого висели постеры бондианы – в безупречном состоянии, оформленные в рамки.

Там на огромном, размером с баржу диване сидел Джексон. Потягивая чай из кружки с логотипом «Colbert Report» (американский ведущий Стивен Кольбер не скрывал своей любви к Толкину и Джексону), он сказал, что больше всего ему нравится «Битва пяти воинств».

«Мне кажется, что этот фильм я срежиссировал лучше двух других», – признал он. Несмотря на то что главную роль в третьей части играла заглавная битва пяти армий, Джексон считал, что третий фильм развивается по законам психологического триллера о растущем безумии Торина, прежде чем вступить в зону «MASSIVE». «Мне нравится, что это не роуд-муви. В нем я оседлал любимого конька».

Времени для подготовки к съемкам не было, поэтому сцены снимали почти в хронологическом порядке. Джексон признает, что это было непривычно.

«Я практически импровизировал. Актеры прекрасно играли с самого начала, но я больше горжусь своей работой над третьим фильмом, чем над двумя другими».

Не привела ли его изначальная неуверенность к большей зависимости от цифровых сред?

«Можно долго обсуждать, что лучше – натура или цифровые среды, зеленые экраны или декорации, – ответил он, подчеркивая, что он не чурается ни того, ни другого, хотя и не пропагандирует ни один из подходов. – Я считаю, что необходимо ориентироваться на нужды фильма. Гораздо дешевле построить декорации, чем сделать десять компьютерных сцен. С другой стороны, внутри Эребора огромные гномьи залы. У нас не было достаточно просторного павильона, чтобы их построить».

Натурные съемки «Хоббита» заняли девять недель, в течение которых Джексон старался запечатлеть «органическую правду» Новой Зеландии. Но всегда возникал вопрос целесообразности: режиссер мог десять дней сидеть в разбитом на горном склоне лагере, ожидая волшебного часа, а мог за полтора дня управиться в студии с цифровым закатом.

Само собой, одним из преимуществ работы в цифре было то, что он мог продолжать съемки. «Сегодня я работаю в павильоне захвата движения, приходите и посмотрите сами…»

Через три часа Джексон откинулся на спинку кресла и положил босые ноги на стол. «Это проблема на чашку чая?» – спросил он.

Мы сидели возле новой, довольно навороченной сцены захвата движения, которая находилась на этаж ниже монтажной комнаты. Точнее, это была не сцена, а объем, «Imaginarium» Джексона, в котором допускались все формы виртуальной съемки. На специально построенной галерее, откуда открывался вид на устланный ковром объем, за компьютерами сидели сотрудники «Weta Digital». Павильон напоминал центр управления полетами НАСА.

Стойкий ассистент режиссера Эмма Кросс по интеркому передала вопрос на галерею. Ответ пришел не сразу.

«Много времени не займет, они потеряли дракона».

«Ну вот», – разочарованно протянул Джексон. Он давно уяснил, что технические проколы – даже размером со Смауга – всегда можно исправить.

Возможно, виноват был я. Когда мы обсуждали, как именно осуществляются виртуальные съемки, Джексон рассказал мне о «волшебном ковре». Он пояснил, что это квадрат, на котором он «располагается» со своей виртуальной камерой и который впоследствии можно перемещать в соответствии с заданными техническими параметрами по всей цифровой среде.

На мониторах было видно, что цифровая среда представляет собой выполненную в среднем разрешении монохромную версию северо-восточного уголка Средиземья, в котором разворачивается большинство событий третьего фильма. У меня на глазах разъяренный дракон атаковал стоящий возле Одинокой горы Озерный город.

Надев очки виртуальной реальности, Джексон принялся показывать фирменные движения камеры, которая с разных сторон обрушивалась на легко воспламеняющийся город.

Ему очень нравились виртуальные съемки, которые обычно проходили во второй половине дня. Он использовал систему для съемок в городе гоблинов в первом фильме, но на полную разошелся только при съемках зрелищной битвы со Смаугом в конце второй части.

Первым виртуальную камеру использовал Кэмерон в «Аватаре», а затем ей вооружился и Спилберг при съемках «Приключений Тинтина». Не стоило и удивляться, что Джексон принес эту технику в Средиземье.

«Питер прекрасно с ней обращался, – вспоминает Леттери, – и мы использовали ее в «Хоббите» на стадии превизуализации, а также при съемке эпизодов, в которых Питер вставал на сцену и находил верные ракурсы, что оказалось особенно полезно в финальной битве. Окончив съемки, он снова брал камеру для создания анимации, которая интегрировалась с происходящим на основной площадке».

Ему нравилась свобода, которую давала виртуальная камера, ведь ему не приходилось учитывать законы физики и управлять целой командой актеров и членов съемочной группы, чтобы снять все именно так, как он себе представлял.

Я спросил, можем ли мы посмотреть на атаку глазами Смауга – стать на время драконом.

Джексон задумался. «Можем мы такое показать?» – спросил он у Эммы, понимая, что «Weta Digital» найдет способ.

На экране появился протодракон – но тут же исчез. Такое исчезновение избавило бы Барда Лучника от трудов, но не было предусмотрено сценарием.

Чашку чая спустя Смауга нашли. На экранах появились две чешуйчатых лапы – мы смотрели на происходящее из-под уязвимого брюха дракона. Вскоре впереди показался Бард, который казался совсем крошечным.

«Можете сказать, что это ваш ракурс», – объявил Джексон из глубин Средиземья.

Увы, посмотрев финальную версию «Битвы пяти воинств», я проникся сочувствием к давнему разочарованию Кристофера Ли: к сожалению, я не обнаружил в сцене разрушения Озерного города ни следа «своего ракурса».

* * *

По сборам «Хоббит» в итоге уступил «Властелину колец» (вся трилогия собрала 2 935 490 211 долларов), но нельзя сказать, что фильмы не стали хитами. Упрямые скептики без особого энтузиазма встретили выход «Битвы пяти воинств», радуясь только тому, что на этом история наконец закончится, но фильм все же объединил все шесть картин в могучую сагу и собрал 956 019 788 долларов в мировом прокате. В последнем фильме было все, о чем говорил Джексон: напряженная психологическая борьба вкупе с огромным вниманием к громовым, изобретательным батальным сценам. Каждый сам решит, достаточно ли этого, чтобы оправдать целый фильм.

И все же заключительной части трилогии не хватило страсти – и многих она оставила разочарованными.

Возможно, дело было в том, что этот фильм вышел на экраны в другой культурной среде. Как отметил Каминс, после выхода «Властелина колец» Япония отказалась от импорта западных фильмов в поддержку собственного кинематографа, поэтому ни одна из частей «Хоббита» не собрала в стране большой кассы. «Это циклический процесс, – говорит он. – Кроме того, сильно изменился курс доллара, что также повлияло на объемы заграничной выручки».

В 2016 году Бойенс честно проанализировала фильмы и подчеркнула, что снимать их было тяжело.

«Я понимала, что в определенном смысле мы обречены на неудачу. Я понимала, что нам придется сделать с этой книгой. В ней рассказывалась собственная история, но фоном для нее становился «Властелин колец». Все было иначе. Все было иначе и для критиков. Я догадывалась, что нас ждет. Говоря, что я чувствовала, что мы обречены на неудачу, я имею в виду, что на все должна быть серьезная причина. Мы сделали все это для фанатов».

Несмотря на все разногласия с «New Line», новым фильмам словно не хватило ее независимости. Теперь работа велась напрямую с «Warner Bros.», а потому проект получил корпоративную окраску: он был вписан в график, составленный особым образом, чтобы смягчить любые колебания цен. Студия оказывала на кинематографистов давление, заставляя их придерживаться проверенного рецепта успеха – того самого, который столько студий отвергли десятью годами ранее.

Признаюсь честно, я был бы рад увидеть фильмы, в которых Джексон не сдерживал бы своей природной любви к буффонаде и пародии. Как ни странно, достичь этого можно было при помощи оглупления, которое подчеркнуло бы контраст между трилогиями.

«Поверьте мне, он мог бы это сделать, – говорит Бойенс. – Нам многого не позволили. Питу пришлось держать свое чувство юмора в узде».

Она сделала паузу, представляя себе другие фильмы.

«Боже, мы могли бы это сделать, но в итоге все равно нужно придерживаться истории…»

Может, дело было в том, что трилогия «Хоббит» пыталась повторить чудо? Задача осложнялась проблемами с правами, паникой режиссеров и сильно затянувшейся подготовкой к съемкам, из-за которой пришлось торопиться в конце. Если бы Толкин публиковал романы в обратном порядке, «Хоббит», безусловно, стал бы катастрофическим разочарованием для читателей.

Теперь они были не странными ребятами из Новой Зеландии, которым вряд ли по плечу блокбастер, а ведущими кинематографистами, обладателями «Оскаров» и – нравилось им это или нет – голливудскими фигурами. Перефразируя Оскара Уайльда, можно сказать, что хуже тех, кто ждет твоего провала, только те, кто ждет твоего триумфа.

Кроме того, они знали, что у них есть зритель, и Джексон признал, что это «обострило ситуацию».

Климат, в котором выходили фильмы, радикально изменился. Настала эпоха супергеройского кино, в котором во главу угла ставились самоопределение и сухая ирония. Более того, между трилогиями «Игра престолов» сдвинула парадигму популярного фэнтези в сторону более сурового реализма. Если «Хоббит» был легковесным в сравнении даже с «Властелином колец», то он казался еще более легкомысленным в сравнении с бойней Вестероса.

«Они были не идеальны, – говорит Бойенс, которая не пытается защититься, отвечая на вопросы со всей честностью. – Вряд ли идеал вообще был достижим. Я понимаю, что кое в чем критики правы, потому что некоторые вещи просто изжили себя, но я не принимаю критику близко к сердцу, потому что мы работали не для этих людей. Фанаты приняли [фильмы], и это здорово. Мне тоже очень понравилось, что у нас получилось».

На самом деле фильмы лучше, чем утверждают предвзятые реакционеры. Несмотря на все недостатки трилогии – кролики, запряженные в сани, невнятные встречи Белого Совета, засилье компьютерной графики, – пересматривая ее теперь, когда страсти утихли, я вижу интересное повествование, замечательный визуальный ряд и уникальную атмосферу. Армитидж, непринужденный Маккеллен, харизматичный Люк Эванс в роли Барда и доблестные, хоть и не полностью раскрытые маленькие негодники отыгрывают на ура. Фримен теперь истинный Бильбо. Смауг великолепен.

Джексон снова выпустил расширенные версии, но на этот раз они стали еще эффектнее. В них не больше Толкина, а больше самого Джексона: купание голышом в Ривенделле, еще более психоделическое путешествие по Лихолесью и залихватская, кровопролитная «Битва пяти воинств», в которой «Бен-Гур» встречается с Бастером Китоном и «Живой мертвечиной».