Часть III

Глава 27

Тея

– Еще семь часов езды, – сказал Джимми. – Полагаю, если мы поедем прямо, остановимся только на ланч и заправку, то быстро доберемся до места. Как, неплохо?

– Прекрасно.

Прилив адреналина от того, что меня почти поймали, исчез, оставив лишь приятный гул счастья. «Голубой хребет» не мог остановить меня, но они могли бы усложнить ситуацию, если бы вовлекли в дело полицию. Но я наконец вырвалась в мир. Зелень летней Вирджинии бушевала за нашими опущенными окнами, и ветер играл в моих волосах.

– Музыку включить? – спросил Джимми.

– Ты читаешь мои мысли.

Он взял с приборной панели свой телефон и передал мне.

– Грузовик слишком старый для блютус, но если сделаешь погромче…

– Поняла.

Я просмотрела его плей-лист.

– У тебя просто море танцевальной музыки и техно для любителя рок-н-ролла.

– Я загрузил его перед твоей процедурой, – сказал он. – Для наших прогулок или пока ты рисуешь.

– Черт, Джимми. Ты мало говоришь, но всегда самые чудесные вещи.

Он не сводил глаз с дороги, но уголок его рта приподнялся в полуулыбке.

Я нашла «We Are Young by Fun» с Жанель Монэ. И нажала воспроизведение.

– Мне нравится. Обожаю Жанель, – сказала я через несколько минут. – Но это не техно.

– Знаю, но услышал песню и решил, что тебе понравится.

– Ты был прав.

Я увеличила громкость на припеве. Он наполнил кабину, словно гимн всему, что я чувствовала в тот момент. Я была жива, я была свободна, и я была с человеком, с которым хотела быть больше, чем с кем-либо в мире.

В течение следующих нескольких часов мы с Джимми слушали музыку и разговаривали. О его дедушке Джеке, потому что это было единственное светлое пятно в его детстве. О моих родителях, и Джимми держал меня за руку, пока я плакала о них. Когда мы въехали в Мэриленд, я засыпала его вопросами о поп-культуре за последние два года.

– Какой фильм выиграл «Оскар» в прошлом году? Надеюсь, что-нибудь со Стивом Кареллом.

– Кем?

– Ты прикалываешься, да? Блестящий актер, который сыграл Майкла Скотта? Лучший босс в мире. Из «Офиса»? Лучшего в мире телешоу?

Он пожал плечами.

– Не могу сказать. Я не очень много смотрю телевизор.

– Всем в жизни нужен «Офис», – сказала я. – Кто выиграл Суперкубок?

– В этом году? «Патриоты».

– А в прошлом?

– «Патриоты».

– Следовало догадаться, – сказала я со смехом. – Кто сейчас президент?

– Ты не поверишь, если я тебе скажу.

У меня зазвонил телефон

– Это может быть только один человек… – Я выловила мобильный из сумки. – Точно. – И нажала прием. – Привет, сестра.

– Тея, где ты? – закричала Делия мне в ухо.

– Честно говоря, Дел, это не твое собачье дело. Уже нет.

– Ты не должна быть одна. Это небезопасно. Если что-то случится…

– Я не одна, – перебила я и посмотрел на Джимми. Он кивнул. – Я с тем, кого нельзя называть.

– Конечно, – сказала Делия, ее тон был горьким от сарказма. – Санитар. Кто еще? Ради бога, Тея…

Я закрыла телефон рукой.

– Делия передает тебе привет.

– Да уж, я думаю.

– Ты играешь своей жизнью, – рявкнула Делия мне в ухо. – А ради чего? Того человека? Он подговорил тебя на это? Конечно, он. Он уже несколько месяцев пытался залезть к тебе в трусы.

– Он идеальный джентльмен, хотя я сделаю все возможное, чтобы вылечить его от этого.

Джимми кашлянул, и его уши покраснели.

– Алтея Рене Хьюз…

– Нет, Делия, – перебила я. – Ты не можешь так со мной разговаривать. Если не придержишь язык, я повешу трубку, и ты больше никогда меня не услышишь.

– Пока тебе не потребуется больше лекарства, – сказала Делия. – Тебе его Рита Сото дала?

– Я украла его у нее. Она не имеет к этому никакого отношения.

– Не оскорбляй мой интеллект.

– Оставь ее в покое. Она хороший человек.

– Тебе нужно вернуться, Тея. У тебя…

– Повреждение мозга? Я не больна, Делия. Я наконец-то выздоровела, и меня достало тратить время впустую.

Короткое молчание. Я практически слышала ее отчаянную попытку удержать контроль.

– Я его арестую.

Я резко рассмеялась.

– За что?

– Похищение больного с черепно-мозговой травмой…

– Попытаешься его арестовать, и между нами все кончено. Клянусь. – Горькие слезы навернулись мне на глаза. – Не делай этого, Дел. Мама и папа были бы в ужасе.

– Конечно. – Ее собственный голос сорвался. – Они были бы в ужасе, как ты рискуешь жизнью ради мужчины.

– Я вешаю трубку.

– И куда теперь? – быстро спросила она. – В Нью-Йорк? Надолго?

– Еще не знаю. На неделю, а может, и больше. И когда я вернусь, это будет не санаторий. Я собираюсь снять себе квартиру. Вернуться в художественную школу.

– Так ты вернешься в Ричмонд?

Мой взгляд переместился на Джимми. Который жил в Бунс-Милл.

– Я не знаю все детали. Хочу плыть по течению. Но когда вернусь, пойду прямо к судье и отменю твою чертову доверенность.

– Это не важно. Ты…

– Мне решать. Я хочу свою жизнь обратно. И я ее возьму.

– Тея…

– Выходи за Роджера. Будь счастлива, Дел.

– Постой…

Я повесила трубку, бросила телефон в сумку и вытерла глаза.

– Удивительно, как можно чувствовать гнев, разочарование и любовь к одному и тому же человеку в одно и то же время. Наверное, так работает семья.

– Кто бы мог подумать, – ответил Джимми с мрачной улыбкой. – Ты все же ей отзванивайся.

– Она угрожала арестовать тебя.

– Она беспокоится о тебе. – Он поднял бровь. – Она одновременно злится, расстроена и любит тебя.

Я покачала головой.

– Ты потрясающий, Джеймс Уилан. Возможно, последний из действительно хороших людей.

Его телефон у меня на коленях зазвонил, высвечивая номер Делии.

– А она настойчивая, надо отдать ей должное, – заметила я, протягивая ему телефон. – Ответишь?

– Наверное, узнала мой номер от Алонзо. И да, я поговорю с ней. – Он нажал на кнопку и поднес телефон к уху. – Мисс Хьюз.

«Он такой вежливый. Интересно, это дедушка Джек научил его, как обращаться с женщинами?»

Джим добрую минуту слушал нотации моей сестры, наблюдая за дорогой.

– Это не мое дело, мисс Хьюз, – произнес он наконец. – Тея должна решать.

– Аминь, – пробормотала я.

– Мы не будем, – сказал Джимми в телефон. – Обещаю. – Он слушал еще десять секунд, а затем отключил телефон. – Кажется, она бросила трубку.

– Типично. Что ты ей пообещал?

– Что мы не исчезнем.

– Хорошо, но я не собираюсь рассказывать ей, где мы остановились в Нью-Йорке. Пусть попытается нас найти. Что еще она сказала?

– Живописала, что сделает со мной, если с тобой что-нибудь случится. Смерть. Расчленение. Кастрация.

– Она тоже смотрит «Игру престолов».

Мы обменялись улыбками, но беспокойство от угроз Делии сделало свое дело – внутренности у меня свело. Наконец Джим заметил знак придорожной закусочной в нескольких милях от Балтимора. Я мечтала о гамбургере с картошкой фри и шоколадном молочном коктейле.

– Сойдет?

– Вполне.

Джимми свернул с трассы и припарковал грузовик у закусочной. Хотел уже выйти, но я его остановила, схватив за руку.

– Делия ведь не может тебя арестовать, не так ли?

– Не знаю. Могла бы, если бы ты была недееспособна?

– И я не знаю. Я смогу постоять за себя, если она что-то попробует. Но я не хочу, чтобы у тебя были проблемы. Ты и так уже потерял из-за меня свою работу.

– Все будет хорошо.

– Зачем рисковать?

«Потому, что ты так же без ума от меня, как я от тебя?»

Джимми слегка пожал плечами и посмотрел на мои пальцы на своей коже.

– Ты хотела свободы. Ты ее заслуживаешь. Я хотел, чтобы это произошло.

Я опустила взгляд, провела кончиком пальца по его суставу.

– Чего еще ты хочешь, Джимми?

Его темные глаза встретились с моими, и он тяжело сглотнул. Я чувствовала его желание. Видела, как оно горело в его глазах. Услышала в словах, которые он только что проглотил, и мое сердце застучало в ожидании.

– Я хочу есть, – наконец сообщил он. – Умираю от голода.

Оторвался от меня и вылез из грузовика.

– Эх, – сказала я пустой кабине.

Может быть, я в корне ошибалась насчет Джимми. Может, он не чувствовал ко мне то, что я чувствовала к нему.

«После того, как он меня так поцеловал? – подумала я, возвращаясь к тому прекрасному утру. – Невозможно».

Но я внезапно испугалась, стоит ли торопить события. Как ожидание результатов биопсии – возможно, просто лучше жить в блаженном невежестве. За исключением того, что это не походило на блаженство. Это была пытка.

«Я просто сделаю все по-старому и соблазню его».

Джимми подошел ко мне и открыл мою дверь, впуская в кабину летнюю влажность. По дороге в закусочную я забрала волосы наверх, чувствуя, как взгляд Джимми скользит по изгибам моей шеи и груди.

– Увидел что-то интересное? – поддразнила я.

Он отвел взгляд и открыл мне дверь закусочной. Хозяйка тут же поприветствовала нас.

– Вы вдвоем? Сюда.

Она усадила нас по разные стороны широкого стола, отчего между Джимми и мной пролегла целая миля липкого пластика.

– Уютно, – заметила я, когда мы устроились.

Пришла усталая официантка.

– Напитки?

– Шоколадный молочный коктейль, пожалуйста, – попросила я. – С двойной вишней.

Она повернулась к Джимми.

– А тебе, милый?

– Кока-колы.

Я открыла меню.

– Боже, я хочу попробовать всего понемногу. Вечность не ела гамбургер и картошку фри. То есть я знаю, что это неправда, но чувствую, будто я голодающий, а вся моя жизнь – это меню. Еда, музыка, искусство, переживания, секс…

Джимми поерзал на стуле и принялся играть вилкой.

– Ничего не поделаешь, – сказала я. – Я так по всему этому соскучилась.

Официантка вернулась с газировкой и моим коктейлем. Я от души втянула жидкость через соломинку и застонала, когда сладкий коктейль попал мне в рот.

– Боже мой, какой холодный, – сказала я со смехом. – Но оно того стоит.

Я взяла вишни и облизала с них взбитые сливки, прежде чем откусить их от черешка. Джимми, хмурясь, наблюдал за мной темными глазами, сжав кулаки на столе.

– Что?

– Н-ничего.

Я наклонилась над столом.

– А твои добрые глаза сейчас не такие уж добрые. Ты выглядишь так, будто прикидываешь, что еще я могла бы сделать своим языком.

Джимми переместился на своем месте.

– Это несложно.

– Это плохо?

– Нет, но…

– Но что?

Когда он не ответил, я бросила вишневый черешок на стол и с разочарованным вздохом откинулась назад.

– Хватит, Джеймс. В чем дело? Почему сегодня ты не попытался поцеловать меня, если вчера мы едва не растерзали друг друга на парковке? – Я снова наклонилась вперед. – Даже если ответ разобьет мне сердце, я бы предпочла жить с этой болью, чем в неведении. Итак, я собираюсь спросить. Я тебе небезразлична, Джимми?

– Да, – сказал он, встречая мой взгляд. – Но я не должен был тебя целовать.

– Раз уж ты сам упомянул, – подхватила я, подмигнув. – Почему?

– Я должен быть осторожен.

– Потому что не доверяешь мне, якобы я не знаю, чего хочу?

– Что-то в этом роде.

Мои глаза распахнулись.

– А я-то думала, ты не такой, как они. Что ты единственный…

– Тея, – сказал он тверже, чем за всю нашу поездку. Я замолчала. – Я знал тебя до процедуры дольше, чем после. Все эти недели мы разговаривали и слушали музыку, и каждая беседа, которую мы строили, из раза в раз разрушалась амнезией. Снова и снова. В глубине души я до смерти боюсь, вдруг ты…

– Снова уйду?

Он кивнул.

– Я никогда не хотел тебя вынуждать. Вот почему я не должен был целовать тебя в «Голубом хребте». Я должен был дождаться, пока мы не окажемся за этими воротами.

– Мы уже за ними, – напомнила я, жалея, что не дотянусь взять его за руку. – Мы здесь, сейчас. Вместе.

– Но не ради меня, – возразил он. – Мы здесь ради тебя. Я не хочу, чтобы ты думала, будто я пытаюсь чего-то от тебя добиться.

– Я так не думаю, – сказала я. – Но мы здесь и ради тебя тоже. Ты хороший человек. Ты тоже заслуживаешь счастья. Не так ли?

Он пожал плечами, поднимая на них всю тяжесть своей беспросветной жизни. Никакой жалости к себе, просто душераздирающий жест покорности.

Подошла официантка с гамбургерами и двумя корзинами картошки.

– Держите. – Она поставила заказ. – Что-нибудь еще?

– У нас все хорошо, спасибо, – поблагодарила я. Я игнорировала божественный запах жирной пищи у меня под носом и продолжала смотреть на Джимми, который смотрел на меня в ответ. Я никогда не видела его таким суровым и пугающим. Каменная стена, возводимая год за годом, чтобы защитить ребенка, у которого не было ничего и никого.

– Хочешь знать, считаю ли я, что заслуживаю счастья? – спросил он в ответ на мой выжидательный взгляд. – Нет, не считаю. Жизнь так не работает. Мир ничего мне не должен, и я давно перестал ждать. Конец истории.

Наступило короткое молчание. Никто из нас не говорил и не предпринимал попыток прикоснуться к еде.

– Я думаю, что именно так устроена жизнь, – мягко сказала я, сознавая, что разговариваю с человеком, которому жизнь дала только самое необходимое. – Думаю, все заслуживают счастья. Оно там, ждет, чтобы прийти к нам, но мы должны открыться ему навстречу. Мы должны верить, что заслуживаем его, чтобы дать ему шанс.

– Вот так просто?

– Да, – сказала я. – Так просто и все же иногда так сложно это сделать.

Джимми кивнул на мою еду.

– Ешь, – велел он, с легкой улыбкой на губах. – Остынет.

Мой аппетит пропал. Гораздо важнее было заставить его увидеть, что я знаю, чего хочу. Прокричать, что я всецело ему доверяю, а он может доверять мне. Но Джеймс Уилан ничего не брал для себя, даже если заслуживал всего. Вполне возможно, что идея быть любимым была настолько чужда ему, что он не разглядел бы ее у себя под носом.

«Или на другом конце стола».

Мы ели в тишине, воздух между нами полнился возможностями. Словно нас соединял гудящий провод. Напряжение становилось все сильнее и сильнее, ожидая, когда что-нибудь его взорвет.

Я смотрела, как Джимми откусил свой гамбургер. Капля горчицы размазалась у его рта.

Недолго думая, я заползла на стол, прогрохотала по столовым приборам и чуть не опрокинула стакан с водой. Джимми смотрел широко раскрытыми глазами, как я стою перед ним на четвереньках, мое лицо маячило в нескольких дюймах от его. Затем потрясение превратилось в желание, жар, исходящий от его кожи.

– У тебя на лице немного горчицы, – прошептала я. – Позволь.

Я наклонила голову к нему и облизнула его губы долгим, чувственным движением. Мой рот чуть задержался, так сильно я мечтала о поцелуе. Больше, чем о любой еде.

– Готово. – Я уселась обратно на свое место, смутно помня о других посетителях, которые теперь ошеломленно перешептывались. Я непринужденно потягивала свой холодный коктейль, а внутри вся горела.

«Я твоя, Джимми, – подумала я. – Иди и возьми меня».