Глава 28

Джим

Тея на четвереньках, ее ожерелье раскачивается между нами, а грудь выталкивает лифчик из-под рубашки. Ее язык у меня во рту.

«Меня точно арестуют. Я хочу взять ее прямо здесь, в ресторане».

Она села обратно на свое место, и я долго глотал холодную газировку, хотя на самом деле мне требовался ледяной душ, чтобы остудить мою кровь.

Казалось бы, так легко – иметь ее. Быть с ней. Но со мной никогда не случалось чего-то настолько хорошего. Как будто в течение многих лет я жил в нищете, и вдруг мне на колени высыпали ведро золота. Я не знал, что со всем этим делать.

«Ты все испортишь, вот что произойдет», – услужливо сообщила Дорис.

Я оплатил счет, пока Тея пользовалась туалетом. Я вышел в жару и обнаружил, что она проскользнула мимо меня и теперь стоит, прислонившись к грузовику.

– Осталось всего несколько часов, – сказал я. – К сумеркам приедем на Манхэттен.

– А что потом? – спросила она. – Рассказал бы ты мне, о чем думаешь. После того, как ты поцеловал меня вчера утром, я решила… – Она покачала головой. – Не бери в голову.

Затем оттолкнулась от водительской двери и пошла к своей.

Я залез в грузовик и завел мотор. Я ничего не сказал. Пусть Тея не расстраивается из-за меня. Доставить ее в Нью-Йорк – главная задача. Все остальное может подождать.

Тея снова включила музыку и напевала всю дорогу, пока я вез нас через Пенсильванию. Последние несколько часов она дремала и проснулась, когда солнце уже садилось в облачное серое небо. Мы нырнули в тоннель Линкольна и проехали десять кварталов на север, до центра Манхэттена, в оживленном потоке.

Тея вытягивала шею, осматривая достопримечательности, и ее улыбка была ослепительной от счастья.

– О боже, вот он, – сказала она, толкая мою руку и указывая в сторону. – Эмпайр-стейт-билдинг.

– Хочешь пойти туда сейчас?

– Нет, я собираюсь приберечь его напоследок. – Она улыбнулась. – Темнеет. Я хочу увидеть Таймс-сквер.

«Разумеется. Весь этот свет и цвет».

Я нашел место для парковки в нескольких кварталах. Воздух был тяжелым от дождя – надвигался летний шторм. Мы гуляли с толпами туристов среди влажности, которая отличалась от зеленой жары Юга. Нью-Йорк пах как нагретый металл и бетон. Хот-доги и фалафель. Мусор и духи. Тея вдыхала его с таким же восторгом, как и во время наших прогулок по территории «Голубого хребта».

Мы стояли на углу Бродвея и Седьмой авеню, и я понял, что Тея должна быть здесь. Нью-Йорк изобиловал жизнью. Люди проходили мимо, спорили, смеялись, разговаривали по телефону на разных языках. Высматривали товары, ругались или бродили как туристы, фотографируя светящиеся рекламные щиты, окружающие нас со всех сторон.

Шумновато для ребенка из маленького городка, вроде меня, но Тея стояла в центре этого тротуара, упиваясь происходящим, цвет и свет играли на ее лице. Ее улыбка сияла, и мне хотелось, чтобы Делия увидела, как счастлива ее сестра в этот момент.

Тея посмотрела на меня; ее улыбка не дрогнула, а только смягчилась.

– Разве не чудесно?

Я кивнул. Тея снова посмотрела на свет, а я просто любовался ей; пил ее, потому что она была квинтэссенцией всего света и цвета, которые я когда-либо мог желать.

Должно быть, она почувствовала мой взгляд и снова повернулась ко мне, нахмурив брови.

– Что такое? – спросила Тея. – Расскажи мне все. Даже если это сложно.

– Ничто хорошее не длится, – ответил я. – Такова правда моей жизни. Быть с тобой? Здесь? Это слишком хорошо.

– Ничто не длится долго, хорошее или плохое, – поправила она, и ее глаза сияли тысячами огней. – Вот почему мы должны жить так долго, как можем, изо всех сил, ловить каждый момент.

«Каждый чертов момент».

Я обнял Тею и притянул ближе. Ее руки скользнули по моей груди и сомкнулись за моей шеей.

– Ты собираешься поцеловать меня? – спросила она. – Пожалуйста, скажи «да». Я говорю «да», Джимми.

«Потому что она выбирает меня».

Я потянулся к ней, пока наши губы не встретились, а затем поцеловал ее. Никаких заборов, правил или колебаний. Я целовал ее всем сердцем, которое было чертовски пустым до Теи.

Ее рот открылся с легким вздохом, почти как от облегчения. Я выпил его, а когда она тихо застонала, я взял и это тоже. Вдохнул это. Потому что потребность в этом кусочке счастья была всепоглощающей. Я жаждал его всю свою жизнь.

Забарабанили первые капли дождя, сначала слегка, потом сильнее.

– Вот дерьмо, – тихо рассмеялась Тея.

Сверкнула молния, и небо разорвало. Ливень разогнал туристов и заставил их бежать под навес магазина, в то время как местные жители Нью-Йорка спокойно доставали зонтики или надевали капюшоны курток.

Я натянул свою куртку на голову, прикрыл Тею, и мы бросились к грузовику. Пока мы залезли внутрь, уже вымокли до нитки, рубашка Теи облегала каждый изгиб ее тела.

– Мы в Нью-Йорке всего несколько минут, а город мне уже нравится, – заявила она, и ее глаза сияли в темноте. – Ему плевать, что мы тут пытались наладить отношения.

– Точно, – кивнул я. – Куда теперь?

– В ближайший отель, – ответила Тея, наклоняясь, чтобы поцеловать меня в ухо. – В самый ближайший.

Я повез Тею в отель «Хилтон» на Таймс-сквер, радуясь, что мои джинсы и темнота скрывали, как сильно я ее хотел.

Тея прикусила губу, когда узнала стоимость.

– За парковку дерут столько же, как за комнату.

– Все нормально, – заверил я. – Давай проведем здесь первую ночь. А там видно будет.

Она улыбнулась.

– Никакого сценария?

– Никакого.

Мы вылезли из грузовика, она с ее рюкзаком, и я с маленькой сумкой, которую упаковал после того, как получил сообщение Риты. Глаза Теи расширились, когда она увидела, как я вытаскиваю футляр для гитары из-за переднего сиденья.

– Ты что, решил убить меня, Джимми?

Я застенчиво пожал плечами.

– Не знаю. Ты все просила меня спеть. Предположил, что, скорее всего, и сейчас попросишь.

– Да, шансы очень велики. – Она улыбнулась. – Но у меня тоже есть деньги, – добавила Тея, когда я дал чаевые парню на стоянке. – Не плати за все. Комната за мой счет.

Мне не нравилось, что Тея тратит на меня деньги, но это была ее поездка, и так она компенсировала долгие годы зависимости от других людей.

– У вас есть номер наверху, с видом? – спросила Тея портье.

– У нас маловато свободных мест… – Он постучал по клавиатуре. – Ага. Вам повезло. На тридцать третьем стандартная комната, две узкие двуспальные кровати, для некурящих.

– Узкие, – повторила Тея, тяжело вздохнув. – Ладно, как-нибудь справимся.

Он ухмыльнулся.

– Постарайтесь.

С ключ-картой в руках мы поехали на лифте до тридцать третьего этажа. Воздух, казалось, истончался, пока мы поднимались все выше и выше, а вместе с ним возрастало ожидание. Я посмотрел на Тею рядом со мной. Она подняла взгляд; дождевая вода капала с ее волос и блестела на коже. Не говоря ни слова, Тея встала на цыпочки и поцеловала меня в губы. Буквально на секунду прильнула, прежде чем отстраниться.

«Черт возьми, даже если сегодня вечером ничего не произойдет, все уже идеально».

Лампы в нашей комнате были выключены, портьеры опущены. Номер освещали лишь огни Нью-Йорка.

– Это так прекрасно, – пробормотала Тея, повторяя мои мысли. Она бросила сумку на кровать и встала у окна.

Я прислонил свою гитару к стене и кинул сумку на другую кровать, обозначив, что лягу там, если Тея так решит. Долгое время даже сидение напротив нее ощущалось как вторжение в ее личную жизнь, потому что она не могла узнать, хочет ли этого. Не было памяти, чтобы я мог спросить, а она ответить.

«Теперь Тея может сказать мне, чего хочет».

Я присоединился к ней у окна, и мы наблюдали, как молния разорвала темную ночь.

– Обычно я не умолкаю, – сказала Тея. – Но сейчас почему-то очень нервничаю. У меня сердце колотится.

Она взяла мою руку и положила на теплую кожу, которую не закрывала майка. Ее пульс стучал под моей ладонью.

– Мы делаем то, что ты хочешь, Тея. – Я смахнул с ее щеки прилипшую прядь влажных волос. – Что хочешь или вообще ничего.

– Я не хочу «ничего», – сказала она. – Никогда больше. Но… – Она замолчала и с тихим смешком отвела взгляд.

Вдох. Выдох.

– Это т-т-твой первый раз?

– Нет. – Она водила пальцами по моей куртке, пока не подняла глаза к моим. – Но сейчас, стоя здесь, с тобой, я больше ни о ком не помню.

Тея вошла в кольцо моих рук и прижалась ко мне. Мне безумно хотелось завладеть ею, но я держал ее нежно. Свободно.

Тея потянулась ко мне.

– Просто поцелуй меня, Джимми, и посмотрим, что получится.

Никакого сценария. Вся ночь лежала у наших ног, и мы могли сделать из нее что хотим.

Я наклонился и нежно поцеловал ее, попробовал ее губы, которые сразу раздвинулись для меня, несмотря на нервозность, которую я ощущал в ее теле, как электрический ток. Я углубил поцелуй, мой язык нашел ее, и она застонала. Боже, стоны Теи были как спички, брошенные на тлеющий огонь.

Она поцеловала меня в ответ, ее язык скользнул по моему, исследуя, в то время как руки запутались в моих волосах, а затем обхватили мое лицо, будто я был чем-то ценным.

Наш поцелуй набирал обороты. Когда прогремел гром, никто из нас даже не вздрогнул. Тея скинула куртку с моих плеч, лихорадочно ласкала меня руками, пока наши рты яростно сталкивались, а дыхание перемежалось стонами, которые ни один из нас не мог контролировать.

– Я больше не нервничаю, – выдохнула она. – Потому что я помню тебя. Нас. Все, что ты когда-либо говорил или пел мне, Джимми. Не в моем разуме, но здесь. – Она положила руку на сердце. – Я хранила тебя здесь. Даже когда моя память не позволяла мне сказать тебе.

– Ты мне говорила, – возразил я. – Я слышал тебя.

– Ты боролся за меня, – сказала она.

Я снова поцеловал ее и поднял. Она обвила ноги вокруг моей талии, а я понес ее к кровати. Тея сбросила свой рюкзак на пол, а затем потянулась ко мне, когда я опустился на нее сверху. Ее тело сводило меня с ума. Я никогда в своей жизни не испытывал подобного желания. У меня никогда не было такой девушки, как Тея, той, которую я бы хотел и которая хотела бы меня, такого, какой есть.

Ее руки скользнули по моим бокам до талии. Тея притянула меня к себе, приподняв бедра, и я лег на нее, целовал, посасывал, вызывая все больше тех нежных стонов, которые сводили меня с ума.

Она оторвала рот от моего, задыхаясь.

– Господи, как ты это делаешь?

– Что? – спросил я, целуя ее шею и нежную кожу под ухом.

– От твоих поцелуев я будто падаю куда-то.

Я не ответил, но ласкал ее так снова и снова, пока нам не стало мало. Я поднялся на колени и стянул футболку через голову. Глаза Теи расширились. Смущенная, она выскользнула из своего топа, а затем потянулась расстегнуть лифчик.

«Я покойник…»

Ее кожа сияла в тусклом свете. Зеленый камень на золотой цепочке блестел между чертовски совершенными грудями. Я наклонился и поцеловал ее там.

– Ты так охренительно красива, – пробормотал я у ее сердца. Закрыл глаза и вдохнул запах Теи, наслаждаясь этим моментом. Ее руки обвились вокруг моей головы, пальцы запутались в волосах.

Она осторожно подняла мое лицо, обводя глаза, губы, нос и брови. Мгновение прошло, а затем мы еще раз поцеловались – последнее нежное прикосновение. Тея встала на колени и прижала свое тело к моему. Кожа к коже, ее грудь у моего торса. Мои руки погладили ее шелковистую спину и спустились к поясу джинсовых шорт, а затем я потянулся с другой стороны, чтобы расстегнуть пуговицы. Ее пальцы рвали молнию на моих джинсах, мы смотрели друг на друга между безумными, страстными поцелуями.

Я скинул штаны, а Тея сняла шорты. Оставшись в одном только кружевном розовом нижнем белье, она откинулась назад, опираясь на одну руку, а свободную просунула между ног и стала выписывать круги на своих трусиках. Я хотел ее до боли. В ответ я опустил ладонь на переднюю часть боксеров и принялся гладить себя, пока ее пальцы терлись и увлажняли шелк белья.

«Твою ж мать…»

– О боже, Джимми, – ахнула она, наблюдая за мной, ее дыхание стало прерывистым. – Ни один человек никогда не заставлял меня чувствовать себя так. Не заставлял меня хотеть так сильно.

– Хорошо, – сказал я.

Я усадил Тею верхом на мои колени: ее влажность против моей эрекции; шелк против хлопка. Я поцеловал ее, яростно и глубоко.

Она захныкала мне в рот и стала покачивать бедрами. Я схватил ее обеими руками, чтобы усилить нажим, а сам нашел ртом один из ее сосков. Я сосал и покусывал, а Тея скакала на мне. Ее голова откинулась назад, ногти царапали мою шею. Я немного переместил ее на коленях, измученный одеждой, которая все еще оставалась между нами, и смакуя то, что должно случиться, когда я сорву ее.

– Больше не могу… – закричала Тея. – Джимми, пожалуйста. Сейчас…

Еще раз беспощадно втянув сосок, я грубо уложил ее на кровать. Я стянул с Теи трусики и мгновение смотрел на нее, обнаженную, идеальную и мою. Затем сам снял нижнее белье, и Тея испустила еще один маленький стон.

– Боже, ты собираешься испортить меня для всех прочих мужчин.

Я опустился на колени над ней.

– Ты уже меня погубила.

Она обвила руками мою шею и потянула меня вниз. Я нависал над ней, мечтая оказаться внутри нее, но сдерживаясь из последних сил.

– Я медленно, – предупредил я, обхватывая ее лицо. – Все, что ты пожелаешь. Скажи мне, и я сделаю это.

При этих словах Тея мгновенно расслабилась, растаяла, ее ноги раздвинулись, и я устроился между ними. Мне до одури хотелось ощутить влажный жар между ее ног и глубоко погрузиться в него.

– Я хочу, чтобы ты был внутри меня, – прошептала она мне в губы. – Прямо сейчас.

– Подожди, мне нужен презерватив, – прохрипел я.

Тея покачала головой.

– Я на таблетках и хочу все почувствовать.

Она приглашающе подняла бедра. Желание ревело в моих ушах так, что я не слышал собственные мысли. Тея потянулась между нами; ее дерзкие глаза удерживали мои, пока она терла кончик моего члена о свое влажное лоно.

– Тея… Иисусе…

– Я хочу, чтобы ты все почувствовал, – сказала она, а затем раскрыла себя для меня. – Я так сильно тебя хочу…

Мне потребовалась каждая унция самообладания, чтобы медленно войти в нее вместо того, чтобы толкнуться, сильно и глубоко. Ее лоно сжало меня как кулак, мокрый, горячий и гладкий. Я зажмурился, и из горла вырвался стон, когда она подняла бедра, чтобы пустить меня глубже. Тея цеплялась за меня, пока я тонул в ней.

– О боже, – выдохнула она. – Боже, да. Вот так. Боже…

Она прикусила губу и закрыла глаза, когда я полностью вошел в нее, бедро к бедру, целиком.

Я вопросительно посмотрел на Тею, и она быстро кивнула.

– Да. Так хорошо, Джимми. Пожалуйста, еще… Еще…

Я задвигался вперед и назад, задавая медленный ритм. Она отзывалась на каждое движение с той же энергией, с которой обращалась со всем в жизни. Тея отдавала мне всю себя, и я брал, больше и больше, жадно ловя каждый стон, каждый тихий вздох экстаза.

Я толкался сильнее и быстрее, и наши поцелуи становились беспорядочными, отчаянными. Тея обхватила ногами мою талию, а я просунул руку между нами и широко раскрыл ее лоно, пытаясь проникнуть глубже.

Ее ногти царапали мою спину.

– О боже… Я сейчас…

– Давай, – простонал я, уткнувшись лицом в ее шею. – Кончи для меня, Тея.

Наши тела сталкивались, снова и снова, плоть шлепала по плоти, пока Тея не напряглась и слегка выгнулась, как будто предлагая себя мне полностью. Я взял ее, твердо, глубоко и безжалостно, и крики Теи сначала заполнили гостиничный номер, а затем стихли до всхлипов.

– Теперь ты, – выдавила она между рваными вздохами. Тея притянула меня для поцелуя. – Трахни меня, Джимми. Как хочешь. Войди внутрь меня. Я твоя. Никого другого. Больше никогда…

Напряжение, что копилось во мне, достигло крещендо. Я перестал сдерживаться, сильно толкнулся и излился глубоко в нее. Волна за волной катились сквозь меня в Тею, пока не выжали полностью.

Я упал на нее сверху, и она приняла меня в свои объятия. Я закрыл глаза, плавая в идеальном бреду из пота, скользкой кожи, тяжелых вдохов и ударов сердца.

– Я была права, – сказала она, переводя дух. – Ты испортил меня наилучшим образом. И испортил эту поездку. Я неделю не смогу вылезти из постели.

– Мне подходит, – сообщил я и хотел подняться.

– Не уходи, – прошептала она. – Оставайся здесь, навсегда.

Тея шутила и все же имела это в виду. Ее глаза пристально смотрели на меня, ее лицо было таким красивым в свете городских огней; счастье наполняло каждую черточку и линию. Вот она. Прямо здесь, в моих руках.

«Слишком хорошо…»

– Я чересчур тяжелый. – Я нежно поцеловал ее и перекатился, тело мгновенно отреагировало на разлуку. А в голове звучал шепот: нет такого понятия, как вечность.

«Заткнись. Дай мне насладиться этим моментом».

Мы лежали, переплетясь друг с другом, а дождь стекал по окнам. Моя голова покоилась в изгибе ее шеи, и Тея лениво перебирала мои волосы. Я видел лишь мягкие холмы и долины ее тела.

Крошечные щупальца страха просочились в меня вместе со сном.

«Это слишком хорошо. Ничто хорошее не длится».

– Тея, – пробормотал я.

– Хм? – Ее пальцы в моих волосах замерли; она тоже засыпала.

«Ничто вообще не длится…»

Я закрыл глаза.

– Ничего.