Глава 14

Тея

Кровать позади меня проседает, матрац скрипит. В полусне я осознаю, что кто-то лежит рядом со мной. Чье-то тело свернулось позади, широкая грудь за моей спиной. Щетина касается затылка.

Это мужчина.

Его тяжелое дыхание – кислое от сигаретного дыма – обдало мою щеку. Он заводит мою руку назад и сжимает. Мои пальцы обвились вокруг чего-то теплого и твердого.

Мужчина держит меня. Направляет мою руку. Теплая кожа скользит под пальцами. Вверх и вниз. Снова и снова. Он стонет, и сердце разбивается в моей груди.

Я впервые открываю глаза.

Темно. Луч лунного света падает на кровать.

Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть назад. Глубоко посаженные глаза на бледном лице, которое кажется серебристым в лунном свете. Черные волосы. Мужчина, серебристый и черный.

Мое сердце стучит, и кровь приливает к ушам. Трудно дышать. Произошел несчастный случай, и теперь я в этой комнате. С этим человеком. Касаюсь его. Он заставляет меня его трогать.

«Это неправильно».

Как я здесь очутилась. Сколько времени потеряла?

– К-кто ты? Сколько уже прошло?

– Боже, да ты прямо заевшая пластинка, – смеется он. – Ты не помнишь, но в том и суть. Нам пришлось пропустить прошлую ночь, так что сегодня мне нужно больше.

Я пытаюсь высвободить руку, но он не отпускает. Сильнее сжимает мне пальцы. Вверх-вниз.

– Нет, – говорю я. – Стой.

Я отстраняюсь, но я под одеялом, а он сверху. Придавливает меня. Я не могу двигать ничем, кроме рук. Изгибаюсь и бью его. Ладонь вспыхивает болью. Мужчина хмыкает, свободной рукой хватает меня за волосы и дергает. Мне больно – а еще страшно.

– Не смей так больше, – приказывает он.

– Ты делаешь мне больно, – задыхаюсь я.

– Тсс, – шепчет он мне на ухо. Его хватка на моих волосах смягчается. Он поглаживает их, как другой рукой заставляет меня поглаживать его. – Не борись со мной. Ты моя девушка, помнишь? Ты сама этого хочешь.

– Нет, – шепчу я. – Это неправильно…

– Ты обещала. Прошлой ночью. Руками, конечно, весело, но сегодня ты обещала сделать больше.

Я качаю головой. Горячие слезы собираются в моих глазах.

– Я не… я не знаю тебя.

– Конечно, знаешь. Я говорил тебе. Я твой парень. Бретт. Ты попала в аварию, но вернулась. И теперь мы сделаем все то, что делают парни с девушками.

Я закрываю глаза. Я ищу в своей памяти Бретта, но не нахожу ничего, кроме пустоты. Он садится и заставляет меня сесть рядом с ним. Теперь он гладит себя, плоть торчит из белых штанов униформы.

Я одна. Здесь со мной человек, но я так одинока.

Он смеется над моим выражением лица.

– Что, не нравится? Не беспокойся. Через несколько минут ты все равно не вспомнишь. – Снова берет меня за волосы, чтобы опустить мне голову. – И ты обещала…

Дверь распахивается с такой силой, что отскакивает от стены. Зеркало над комодом падает и разбивается. Я кричу, когда человек в черной кожаной куртке и тяжелых ботинках пересекает комнату за два длинных шага. Тени и свет танцуют на его красивом искаженном яростью лице.

Бретт вскакивает на ноги.

– Господи…

Мужчина обеими руками хватает Бретта за воротник рубашки, взмахивает им и швыряет в комод. Летят осколки дерева. Бретт больше не дергается, лишь вяло пытается подняться на ноги.

– Уб-б-блюдок, – кричит человек в черном.

Бретт выставляет руки перед собой.

– Джим, подожди…

Джим не ждет. Он хватает Бретта за плечи и вытаскивает в коридор. Я снова слышу грохот, а затем удар кулака. Я отползаю дальше по кровати, сворачиваюсь калачиком у стены. Подтягиваю колени к груди и обнимаю ноги, когда раздаются крики и звучит сигнал тревоги.

– Что ты с ней сделал? – слышу я крик Джима. – Скажи мне!

– Ничего такого! Господи, я не трахал ее, да и все равно она бы не помнила…

Голос прерывается еще одним ударом кулака Джима.

Сирена замолкает. Я слышу плач женщины.

– Прошу прощения, – говорит она сквозь слезы. – Я понятия не имела. Я, наверное, задремала.

Я слышу помехи рации и голос другого человека.

– Это Хэнк. У нас чрезвычайная ситуация. Я держу его, но звони 911.

Все больше тихих голосов, а затем в комнату возвращается человек в черном – Джим. Его силуэт заполняет дверной проем, руки все еще сжаты в кулаки. Постепенно они расслабляются, и его дыхание замедляется.

– Т-т-ты в порядке? – тихо спрашивает он. Его низкий и грубый голос пробивается через заикание.

Я киваю, да. Потом качаю головой – нет. Боже, тишина в моем разуме такая бескрайняя и глубокая. Как пустыня. Я не знаю, в порядке ли я. Не знаю, должна ли я бояться Джима.

«Он спас тебя».

Он спас меня, но я его не знаю. Может, он такой же плохой. Может, он пришел за своей очередью.

Но где-то в глубине души я знаю, что это неправда.

Я не хочу, чтобы он уходил.

Из меня вырываются рыдания, и я зарываюсь лицом в колени.

– Тея… – Голос Джима ломается.

Он знает мое имя.

Он знает меня.

Я смотрю сквозь пряди волос и пелену слез. Джим делает шаг ближе, но не более.

Я тяну к нему свои дрожащие руки. Я не знаю почему. Я нуждаюсь в нем. Мне нужен кто-то, чтобы я не чувствовала себя одинокой. Джим садится на кровать. Берет меня к себе на руки. Я лезу в его объятия. Он пахнет чистотой. Теплом. Твердый и мягкий. Твердая кожа и мягкая рубашка. Жесткие мускулы груди под моей щекой и мягкая рука, которая гладит мои волосы. Так легко почувствовать разницу между ним и Бреттом; каждое намерение читается в его прикосновениях. Этот человек никогда не сделает мне больно.

Джим крепко обнимает меня, пока я дрожу в его руках. И тогда он начинает петь. Его низкий и грубый голос завораживающе грохочет у меня под ухом. Мне становится настолько легче, что я вкладываю руку в его ладонь. Большую. Сильную. С царапинами на костяшках пальцев. Красную и опухшую. Потому что он боролся за меня. Спас меня.

Другие фигуры заполняют дверь, другие люди о чем-то разговаривают, но Джим продолжает мне петь. Его голос побеждает тишину в моем сознании. Мои глаза закрыты. Я так устала. Теперь можно спокойно спать, потому что Джим идет со мной.

Он последует за мной во тьму.