Декабрь

2 декабря, суббота

Утром позвонила Алёна – Стелле срочно нужна консультация и маникюр. Зачем психологическая консультация человеку, у которого и так столько всего есть, – отель и остальное? Записала Стеллу в салон на три часа на маникюр и к себе на четыре.

Стелла была совершенно спокойна, только всё время перебирала руками и подрагивала левой стороной рта. Или правой, всегда путаю лево и право, когда веду машину и когда человек сидит напротив меня.

Оказалось, что Стелла не самый главный владелец заводов, газет, пароходов, а заместитель какого-то Петрова. Сказала, что никаких «реалий» упоминать не будет, но почему-то постоянно говорила «мы с Петровым», «Петров мне доверял всё». (Петров – это реалия или нет?)

– Всё было замечательно, уж-жасно большие деньги, – наклонившись ко мне, с придыханием сообщила Стелла. – Просто страшно сказать, какие!

Я ненадолго отвлеклась, думая, – что бы я купила, если бы у меня были «страшно сказать какие деньги». Значит, так: прежде всего, я бы побежала в «Mexx», давно уже присмотрела там костюмчик, замшевую куртку и брюки с карманами на коленях. К нему сумочку… Да, так что там у Стеллы?..

– С ним так интересно, у него такая аура! Петров – настоящая харизматическая личность!

Что она имеет в виду? Харизматическая личность – это как Иисус Христос и Ельцин? А вот у бедного Горбачёва совсем не было никакой харизмы, поэтому его народ так и не полюбил…

– Я бы для Петрова и без денег работала… Рядом с ним совсем другая жизнь!

– А без Петрова какая жизнь?

Стелла отмахнулась – видимо, вообще не представляет себе жизни без этого Петрова. Интересно было бы на него посмотреть…

– Так вот, всё было прекрасно, пока месяц назад на нас не наехали конкуренты. И к нам пришла налоговая служба. Обыск, документы арестовали. Хорошо, что я вовремя догадалась и вынесла на себе кое-какие бумаги!

Надо же, какая бойкая, как будто она не Стелла, а Штирлиц в лапах Мюллера.

– А неделю назад…

О господи, она плачет, что делать?

Стелла размазывала по щекам слезы:

– …Неделю назад меня арестовали! Хотя Петров ни в чем не виноват! Это все конкуренты!

Я протянула Стелле бумажную салфетку. У меня всегда лежат на столе салфетки для клиентов, а иногда я сама в них плачу. Это очень непрофессионально, поэтому сейчас я не буду плакать, тем более ничего не понимаю в гостиничном бизнесе.

Стелла высморкалась и принялась рассказывать дальше. Она не предполагала, что такое может случиться, но всё-таки немного опасалась – ведь в бизнесе всякое бывает. Как-то у них с Петровым дела шли неважно в смысле уплаты налогов, и Стелла с утра приняла душ и надела тёплое белье, просто на всякий случай, вдруг её на улице заметут.

– Я надела колготки семьдесят ден, носки, футболку и два свитера, тонкий и толстый…

Откуда она знает, что в камере холодно?

– А в сумку положила запасные трусы.

Я была просто потрясена рассказом Стеллы! Как трудно заниматься бизнесом! Я жила легко, ни о чём не задумываясь, и не знала, что бизнес-леди повсюду ходят с запасными трусами…

– Ко мне подошли на улице и забрали в КПЗ, и Петров до вечера не знал, где я…

Стелла уже использовала все мои салфетки, теперь мне не хватит, а я уже вот-вот заплачу…

– Ну, а когда Петров узнал? Он же, наверное, бросился к вам на помощь? Адвоката привёл или что ещё положено делать в таких ситуациях…

Тут Стелла впала в ступор и пробормотала себе под нос:

– А Петров тут же уехал в срочную командировку за границу… И я осталась совершенно одна с конкурентами, налоговой полицией… а Гуревич уехал…

– Погодите, я запуталась. Кто такой Гуревич?

– Да это он, Петров!

Стелла вытерла слезы и поведала мне историю Петрова. Он, этот бизнесмен Петров, в советское время делал обычную советскую карьерку, то есть пописывал диссертацию, и носил он тогда фамилию Гуревич. И этим Гуревичем он и вышел замуж, взяв фамилию своей жены – Петрова. Кстати, с товарищем Петровой он вскоре развёлся, но НЕ С ФАМИЛИЕЙ ПЕТРОВА.

Ах, вот оно что! Я бы этого Петрова сама лично расстреляла промокашкой из трубочки!

В жизни случаются удивительные совпадения – у некоторых людей постоянно возникают проблемы с фамилиями. У меня в школе был близкий дружок по фамилии Сашка Каценеленбоген. Сашка называл себя половинкой, потому что его папа был еврей Каценеленбоген, а мама русская Калмыкова. Когда мы в десятом классе получали паспорта, Сашка ужасно скандалил с родителями и даже навсегда ушёл из дома ко мне поесть маминых голубцов, а всё потому, что его родители хотели написать ему в паспорте – русский, и заодно сменить фамилию. Сашкины мама и папа пришли к нам за Сашкой, ели голубцы и убеждали Сашку, что это такая разумная предосторожность, превентивная мера безопасности. Потому что они, родители, не хотят, чтобы их родное дитя по жизни страдало и было евреем. Тем более и выбор был между мамой и папой, все честно. На четвёртом голубце Сашка сдался и записал себя русским, но: за папину родовую фамилию Сашка дрался как лев и не шёл ни на какие компромиссы. Так Сашка и остался в паспорте – Каценеленбоген по папе, русский по маме.

Но ведь если этот Гуревич уже вырос до защиты дисера и женитьбы, какого хрена ему вдруг становиться Петровым?!

Интересно, а есть ли такая организация, которая исключает из евреев? Считаю, Нового Петрова должны исключить из евреев навсегда, и чтобы он больше в евреи не просился!

– Вы можете себе такое представить? Я двое суток просидела в камере!.. – всхлипывала Стелла.

Представила, как холеная Стелла ходит строем, а ей говорят: «Номер шесть, поднимите голову…» Все знают, что от сумы да от тюрьмы нельзя зарекаться, но при этом каждый думает, что с ним не может случиться ТАКОЕ: и Ходорковский думал, и Стелла. Как ужасно для такой удачливой бизнес-леди вдруг оказаться в клетке? Неужели это была настоящая камера, с парашей, как в литературе?

– Пусть даже теперь у меня будет судимость, для меня главное – не подвести Петрова!

А Петров её бросил, скрывается. Всё-таки во многих женщинах есть что-то героическое.

– Я на улицу боюсь выходить, представляю, что ко мне опять подойдут, – почти шепчет Стелла.

– Стелла, вам придётся ко мне походить. У вас сильный стресс, и за один сеанс мне вас от страха не избавить.

Что я могу для неё сделать прямо сейчас? У меня в сумке лежит потрясающе красивый комплект, лифчик розовый с бордовыми кружевами, а трусики бордовые с розовыми кружевами. Может, подарить ей? Это её порадует. Хотя, что это я? Он ей мал.

– А с Петровым что делать?.. Я скучаю…

И тут меня осенило. Да она же влюблена в своего Петрова! И перед собой делает вид, что это вовсе не любовь, а просто харизма у него такая манящая к бизнесу и все такое… Не нужен ей отель и что у неё там ещё есть! Переживает из-за того, что он её бросил в беде – как мужчина, а не как партнёр. Если бы я была мужчиной (хоть и психологом), я бы про себя сказала: «Баба есть баба!» А так что мне сказать?

– Знаете что, Стелла, пожалуй, на сегодня мы с вами закончим. А в следующий раз будем работать совсем над другой проблемой.

У меня в кармане куртки притаились два шоколадных батончика. Решила съесть один, а второй оставить на потом или тоже съесть.

3 декабря, воскресенье

Утром встречали тётю Веру. Как только она приезжает из своего маленького уральского городка, мама впадает в детство, потому что тётя Вера старше её на десять лет и называет маму «моя маленькая сестричка». Тётя Вера – героиня. Они с моей четырёхлетней мамой во время войны остались одни, и тётя Вера заменила моей маме мать, хотя одиннадцатилетней тёте Вере самой ещё очень была нужна мама. Мне, например, тридцать шесть, а как я без мамы?

Отвезли тётю Веру домой отдыхать, а мне после долгой торговли удалось заманить Мурку в Русский музей (Мура мне час в Русском музее, а я Муре тоже что-нибудь приятное, например двойную пиццу в пиццерии).

Войдя в вестибюль музея. Мура крайне недоброжелательно поглядела по сторонам и сказала:

– Вот ты считаешь себя культурной женщиной, а у тебя ребёнок ни разу не был в Русском музее!

Это ужасно несправедливо с Муриной стороны – за время её детства только у картины «Последний день Помпеи» мы провели в общей сложности дня два или даже больше.

– А ослик, Мура? Как же ослик на картине Поленова, который всегда следит за тобой взглядом? Неужели забыла?

Как обычно, много времени провели у ослика. Следит, куда бы не встали, следит!!!

Мура гнала меня по залам, как будто мы с ней два бешеных кролика и улепётываем от лисицы, и через сорок минут мы уже были совершенно свободны от искусства. За неплохое поведение в музее я отвела Муру в пиццерию.

Потом мы забрали маму с тётей Верой и отправились в Павловск. Золотая осень, листики и др. уже закончились, но кафе в Павловском дворце замечательное в любое время года.

– Первый раз в жизни как белый человек: и погуляла, и в кафе зашла, – сказала тётя Вера.

Чёрт! Чёрт! Чёрт! Мне ужасно жалко тётю Веру! Уверена, что богу некогда заниматься всякими мелочами, но должен же быть какой-нибудь Организатор, Менеджер по Персоналу, Небесный Диспетчер или ещё кто-нибудь, для того, чтобы все в нашей жизни было по справедливости.

Тётя Вера – врач, акушер-гинеколог, нет, не врач, она ДОКТОР. В своём городке приняла три поколения уральских детей. Поколением считается десять лет, а она тридцать лет принимала роды… Сейчас она на пенсии, а одна из её дочерей, Жанна, директор школы, председатель их местной Городской думы, в общем, Депутат Балтики. Депутат Балтики на свою зарплату вместе со своей семьёй питалась бы одними макаронами, а пенсия тёти Веры позволяет им посыпать макароны сыром.

Тётю Веру все-все помнят как самого лучшего, самого душевного доктора. Так вот, я спрашиваю – ГДЕ СПРАВЕДЛИВОСТЬ?! ЕСЛИ НЕ ЕЙ, ТО КОМУ ЖЕ ХОДИТЬ В КАФЕ?! В 70 ЛЕТ!

Вечером по телефону высказала Роману свои соображения по поводу социальной справедливости, а он въедливо так спросил:

– Ты что же, считаешь, что каждому воздаётся по заслугам?

Я не собиралась заводить с ним теологическую дискуссию и обсуждать, КАК ИМЕННО Бог может догадаться, что с тётей Верой он недоглядел, а просто хотела её жалеть и плакать от общей неправильности нашей жизни, но мужчины, разве они понимают?..

Роман привёл ещё один пример жуткого недосмотра за справедливостью: один из тех людей, рядом с которыми я мучилась за столом в клубе «Тадж-Махал», украл у него идею программы. Только что появилась похожая передача… Роман говорит, что теперь всё, тема уже окучена…

Бедный Роман совершенно убит, но в целом держится очень мужественно. Я его понимаю, меня только что постиг такой же удар – я приглядела пальто в одном магазине на Суворовском, и вот, пока я сомневалась и ходила к пальто в гости, его купили, и теперь все – оно ушло от меня навсегда.

Пока я разговаривала с Романом по телефону, мама с тётей Верой произвели полную ревизию нашего с Мурой хозяйства, очень пристрастную. Был очень большой скандал, и меня называли разными неприятными словами: неряха, плохой пример для Муры… Дальше продолжать не хочу.

Считаю, они несправедливы, потому что я занята с утра до вечера. Утром лекции, днём и вечером консультации, а также другая профессиональная и личная жизнь (научная – собираюсь писать статью на очень интересную тему, есть кое-какие мысли. Литературная – кто пишет книжку и уже почти что придумал сюжет? А?!).

…Обидно, очень обидно, когда меня несправедливо ругают ни за что.

4 декабря, понедельник

Мама с тётей Верой совершенно правы – Так Больше Жить Нельзя. В доме картина страшного запустения. В холодильнике неприятный запах, плита в грязных подтёках, в кровати Льва Евгеньича всё, что он наворовал за последние сто лет, – упаковки, пакетики, фантики от конфет. Савва Игнатьич организовал в углу прихожей собственную кучу, не меньше Муриной, собрал туда все необходимые ему хозяйственные вещи (кое-что собрал по дому, кое-что нашёл во дворе). Мы с Муркой полностью перешли на продукцию «Дарья», особенно на котлеты «де-воляй», очень вкусные в грибном соусе. Не понимаю, почему нельзя питаться полуфабрикатами?

А всё почему? Почему плита грязная, почему котлеты «де-воляй», почему распустились звери? Ответ прост: потому что на хороших специалистов всегда есть спрос, и в салоне у меня не меньше трёх записей в день.

Посоветовалась с девочками, что готовить и как отмыть плиту.

Женька сказала: «Отстань». Неплохо меня изучила! Считаю, Женька не права, человеку всегда нужно дать шанс исправиться: помыть плиту и привести свою жизнь в порядок.

Ольга сказала, что может попросить Васю разобраться с холодильником, хотя она очень на него сердита за то, что он не знал, что такое архетип.

– Возможно, смогу одолжить тебе Васю в следующую пятницу до трёх, в три часа ко мне придёт сантехник, его должен принимать Вася, а потом мы поедем покупать мне новый кухонный шкафчик, – сказала Ольга. – Но знаешь, у меня есть предчувствие, такое смутное предчувствие, очень глубоко… Боюсь, что Вася не знает не только что такое архетип, но и артефакт…

Единственный толковый совет дала Алёна: она порекомендовала взять домработницу. Я тоже дала Алёне совет (у неё все ещё проблемы в семье).

Нет, у Алёны с Никитой совершенно замечательная семья и квартира, и, может быть, даже будет дом в Испании. Единственное их разногласие – это Алёнина сексуальная сфера. Алёна считает, что исполнять супружеские обязанности один раз в неделю маловато для настоящего мужчины, и недавно намекнула, что если Никита больше не находит в этом удовольствия, то пусть вспомнит слова «супружеский долг» и честно исполняет его по средам и субботам.

Посоветовала Алёне (раз уж не вышло с пилюлей) купить «Книгу о вкусном и здоровом сексе» или «Всё, что вы не знали о сексе и мечтали спросить» и методично пойти прямо по книге, с первой страницы. А сегодня вечером (пока не купила книгу) пусть применит к Никите петтинг и потом перезвонит мне и сообщит о результатах.

Оч-чень привлекательная идея насчёт домработницы, тем более что я сейчас МНОГО зарабатываю. Алёна сказала, что я могу оплатить один рабочий день домработницы двумя-тремя консультациями, а две-три консультации у меня сейчас каждый день… Вот пусть домработница и приходит ко мне раз в неделю – убрать квартиру, погладить и, главное, приготовить обед на два дня, можно на три-четыре. А кое-что, например голубцы, можно и целую неделю есть, а если пельменей налепить, то и месяц.

Перезвонила Алёна. Выслушав мой совет, она отправила своих мальчишек в кино (они очень удивились, почему вдруг в кино вместо уроков), принарядилась и прямо в прихожей принялась стягивать с Никиты ботинки. (Алёна расценила свои действия как разнузданный петтинг, а он – как желание дать отдых его уставшим ногам.) Никита босиком прошёл на кухню и надел Алёнин передник с портретом Микки Рурка. (Он любит сам жарить мясо – Никита, не Микки Рурк. Зачем? Я бы ни за что не стала на его месте: Алёна и так всё ему подаёт.) Алёна подкралась сзади, развязала передник и погладила Никиту по обнажившимся брюкам.

Они вместе уже много лет, и этих многих лет им вполне хватило, чтобы изучить игровые повадки друг друга, поэтому Никита решительно завязал тесёмки передника и откровенно пояснил свою позицию по данному вопросу:

1. Алёне не удастся вовлечь его в Исполнение Супружеского Долга по будним дням.

2. О среде и субботе даже не может быть и речи.

3. Да ещё пудель все время мешает исполнению его, Никитиной, страсти и норовит втереться между ним и его страстью в самый неподходящий момент. Что же касается долга, то он и так содержит Алёну, квартиру, две машины и дачу и считает, что этого вполне достаточно, чтобы она навсегда освободила его от среды и оставила ему одну субботу.

4. А сейчас он надеется, что в этом доме ему наконец дадут спокойно поджарить кусок мяса.

Перед сном читала Арбатову. Её героиня, сорокапятилетняя тётка, спит со всеми, кого встречает по жизни – на работе, на улице, в магазине, в Интернете. Такое секс-роад-муви. Никто кроме неё не рассказывал на всю страну о своих комплексах. Думаю, что Маша Арбатова вообще никогда ни с кем не спала, ни разу, и дети у неё от непорочного зачатия. Иначе зачем так страстно доказывать, что секс – это хорошо, а нет секса – плохо?!

Кстати, тут она права. Насчёт секса.

6 декабря, среда

У меня есть два часа пятнадцать между лекциями и консультированием в салоне, и в этот промежуток времени я собираюсь вести домашнее хозяйство. Поэтому я иду в фирму «Карлсон», что рядом с театром Ленсовета, знакомиться с домработницей. Алёна пошла со мной как специалист по быту, Ольга потому, что совершенно свободна от работы в глянцевом журнале, а Муру мы специально взяли с собой, потому что она уже большая девочка и ей пора учиться вести хозяйство.

Было ужасно неловко. Я не ожидала, что «Карлсон» проведёт для меня кастинг домработниц из четырёх претенденток! Какой ужас, что я должна выбирать! Одну выбрать, а другим отказать, что ли? Кто я такая, чтобы сказать другому человеку? «Вы недостаточно хороши для того, чтобы убирать мою квартиру и готовить мне обед!» Успокаивала себя тем, что так и должно быть, – один читает лекции и консультирует с утра до вечера, а другой моет его плиту и варит ему суп, и это нормальный капитализм.

– Вы должны поговорить с каждой претенденткой наедине в моем присутствии, – сказала строгая девушка-менеджер.

– О чём мне с ними говорить?

Первой вошла полная дама в строгом костюме. Я молчала.

– Я умею делать по дому всё, абсолютно всё, – сказала дама. – Только не люблю убирать. И готовить тоже не очень люблю.

– А как же вы… ну, это… помощницей по хозяйству хотите? – спрашивает Мура.

У этих современных детей ни стыда ни совести, прямо вот так взять и ляпнуть «помощницей по хозяйству»! Нетактично!

– У меня дома готовит муж, а сын убирает. А я проверяю.

Следующей после «фрекен Бок» была небольшого роста девушка в джинсах, со среднестатистическим приятным лицом. Я облегчённо вздохнула – вот эта девушка точно мне подходит, мы с ней могли бы дружить, пить кофе по утрам…

– Претендентка окончила курсы дворецких, – торжественно объявила менеджер. – Задавайте вопросы.

Дворецкий – это то, что нам нужно. Нам с Мурой дворецкий и мажордом, Льву Евгеньичу и Савве Игнатьичу – камердинер и денщик.

– Скажите, сколько у вас шёлковых вещей? – спрашивает меня Претендентка. – Шёлковое белье, блузки, пеньюары? Это трудоёмкое глажение. Я соглашаюсь, только если нужно гладить не больше трёх шёлковых предметов в день.

– У меня вообще нет ничего такого шёлкового… – застеснявшись, сказала я. – Я ношу простую, удобную одежду. Джинсы, свитера… чёрные… (Про рваную пижаму не признаюсь ни за что!).

– А как вам еду подавать? – спрашивает Претендентка. – Ну, обед и ужин понятно – сервировать согласно этикету. А завтрак тоже сервировать?

– Знаете, мы обычно едим в кровати из мисок, но иногда можно сервировать на газетке, – сладким голосом сообщила Мура.

Претендентка ушла, мы ей не подходим.

– А попроще у вас никого нет? – спросила я менеджера. – Чтобы плиту помыть, иногда пол подмести, сварить бульон… Куриный, с лапшой…

– Нет, – презрительно ответила менеджер. – Это вы должны сами делать. С вас триста рублей за просмотр кандидатов.

– Давайте хоть в кафе зайдём, раз уж мы остались без домработницы, – предложила Мурка.

Мы с девочками перешли дорогу и оказались в «Идеальной чашке».

Мура пила горячий шоколад и болтала сама с собой, мы с Алёной ели пирожные, а Ольга пила эспрессо с особым выражением лица, напоминающим нам, кто именно сегодня стоит у нас на повестке дня первой по причине нестабильной профессии и нестабильной личной жизни.

– Постоянную работу никто не предлагает, пишу рецензии для разных журналов как бешеный кролик, платят мало, – трагическим голосом сообщила Ольга, – а Димочке необходимо купить новый фотоаппарат, он хочет заниматься фотографией…

– Не ври своим ребятам, – сказала Мура.

Мура часто подолгу ведёт с Ольгой телефонные разговоры, а потом скрытничает, закатывает глаза и делает вид, что разговаривала с мальчиком.

– Не ври, – повторила Мура, – тебе предлагают идти редактором в газету, вот и соглашайся, тогда у тебя будет стабильная зарплата.

– Ты что! – взвилась Ольга. – Я не хочу сидеть в редакции целый день, я устала и нахожусь на грани нервного срыва. Я уже две ночи не сплю – так не хочу туда идти… и вообще, я уже отказалась, утешьте меня. Я правильно сделала?

– Правильно. Если тебе работать влом, зачем себя мучить, – подтвердила Мурка, и Ольга тут же успокоилась.

Сейчас Ольга заведёт речь о своей личной жизни. Все Ольгины проблемы из того, что в её жизни двое мужчин – Димочка-Лежачий и водитель Вася-Абонемент. Ольга совсем не такая легкомысленная, просто её личная жизнь находится в прямой связи с профессиональной пристроенностью. Если с работой и деньгами всё в порядке, Ольга ночами напролёт обсуждаёт с Лежачим философские проблемы его существования, а в смутные времена без определенного вида занятий и денег наступает время Васи-Абонемента. (Ольга обидится, если узнает, что мы называем её Васю «Абонементом».)

Ольга очень недовольна Васей за то, что он:

1. Никогда не натворит ничего гениального.

2. Не ведёт с ней долгих задушевных бесед о состоянии своей души.

3. Не может скрыть того, что не знает, что такое апартеид или кулебяка. О чем бесхитростно и сообщает любому обществу, в котором в данный момент находится.

Как-то раз Ольга нарядила Васю в особый свитер и платочек и взяла с собой на свою киношную тусовку (журналисты, актёры, режиссёры, я тоже туда хочу), и там Вася позвонил кому-то по мобильному телефону (казалось бы, обычная вещь, но что было дальше!)

– Абонемент не отвечает, – недоуменно сообщил Вася соседям – журналистам, актёрам и режиссёрам.

С тех пор он получил от нас тайное прозвище «Абонемент», а Ольга стала выходить в свет одна, разрешая Васе болтаться на заднем плане своей личной жизни (переставить, починить, привезти, подождать водопроводчика, etc).

Против Васи у нас одна Ольга, мы с Муркой за Васю, потому что он добрый и уютный, а Алёна сама не знает, чего хочет, но больше склоняется к Лежачему, потому что ей самой немного не хватает романтически-интеллектуальных бесед с Никитой до шести утра за банкой шпрот и блюдцем с окурками.

– Я ему утром говорю, мол, Димочка, я не хочу идти в газету. В газете нужно всем звонить, всех организовывать, нервничать. Это не для меня.

Сейчас Алёна начнёт лоббировать интересы Лежачего. Всё-таки она иногда мыслит как настоящая блондинка – очень примитивно. Неужели Алёна считает, что это такой простой механический процесс: раз – Ольгу выгнали с работы, два – она немедленно выбирает Васю, и все только потому, что он заботливый, прочно стоящий на земле водитель и покупает ей вкусную копчёную колбасу?! Я как проф. психолог знаю, что любовь такой культурной девушки, как Ольга, подсознательно требует уважения и даже восхищения, поэтому Алёна зря волнуется – у Ольги даже в мыслях такого нет, она останется с Лежачим.

– Ага, вот видишь! С Димочкой ты можешь поделиться всеми своими переживаниями, не то что с Васей! – настырно внушала Алёна, наверняка чувствуя себя очень крутым профессионалом-психологом, который в два счета подводит человека к нужному ему решению. Вася тебе не пара, у него никакой тонкости нет, никакого понимания!

– Вася считает, что Прус – это сокращённо от Пруста… – беспомощно проговорила Ольга.

– Зато твой Димочка не хочет брать на себя никакой ответственности. Да он и не имеет представления, что такое настоящий мужчина! То ли дело Вася! – вступила Мурка.

Ольга почему-то воодушевилась:

– Как ты права, Мура, как права! Я скажу Димочке так: «Если ты не понимаешь, как я слаба и устала, давай расстанемся… на время». А Вася, хоть и неинтеллигентный, зато надёжный.

– Получается, Вася не так уж и плох, – умело вела свою линию Мура.

– Да. Не так уж, – задумчиво согласилась Ольга, и Мура довольно улыбнулась, в точности как Савва Игнатьич куску колбасы.

С видом бабочки, ненароком присевшей на цветок, Ольга принялась за наши с Алёной пирожные, отщипывая от всех по очереди.

– Оставь, оставь мне ещё откусить! – нервно вскрикнула Алёна, запихнула в рот остатки булочки с кремом и пригорюнилась. – Везёт тебе, Ольга, лопаешь пирожные, и всё равно похожа на подростка…

Алёна демонстративно вздохнула, привлекая к себе наше внимание. В настоящее время её волнуют только две темы: секс и пудель, но сейчас Алёна не может высказаться ни по одному из интересующих её вопросов.

С одной стороны, она считает непедагогичным обсуждать при Муре свою давшую крен сексуальную жизнь, чтобы ребёнок не думал, что в браке бывает секс. С другой стороны, уверена, что обсуждать при Ольге здоровье пуделя нетактично, потому что Ольга обижается и утверждает, что по сравнению с Лежачим, пудель чувствует себя неплохо. Но пудель очень жизнерадостное существо, а Лежачий всю жизнь позиционирует себя как без пяти минут покойник. То у него вчера болела голова, то завтра начнётся насморк…

– Пудель ведёт себя странно. Кардиолог велел сделать УЗИ сердца, рентген и кардиограмму, – всё-таки решилась Алёна.

– Собака… – со значением произнесла Ольга. (Вечный спор, кто больнее – пудель или Лежачий, плюс намёк на то, что собака – не человек.)

– Мой пудель не хуже твоего Димочки, – не удержалась Алёна. (Алёна врёт, на самом деле она уверена, что лучше.)

Я, как психолог, моментально погасила зарождающийся конфликт, солидно сообщив, что Ольга с Алёной не должны покушаться на чужие ценности и приоритеты, потому что Димочка не хуже пуделя, но и пудель не лучше Димочки (в этом месте немного запуталась), в общем, люди сами выбирают, кому им отдавать свою душу – Димочке или пуделю.

Пока мы вот так пили кофе и беседовали, вокруг нас непрерывно звонили мобильные телефоны – Сороковая симфония Моцарта, – и я думала, почему все звонят им, а мне никто не звонит, но вот и у меня в кармане заиграло «та-ра-рам, та-ра-рам, та-ра-ра-рам», и я схватила свой телефон.

– Ты где? Я еду по Владимирскому, хочу с тобой выпить кофе, – сказал Роман.

– А я уже пью кофе в «Чашке», – машинально ответила я, нажала на кнопку «отбой» и мысленно заметалась: что делать?!

Дело в том, что мама не разрешает мне знакомить с Муркой никого из моих «романов», а я всегда слушаюсь маму. Поэтому я не растерялась и быстро прикинула, что? будет умнее в данной ситуации:

1. Умолять Мурку немедленно пойти делать уроки, этим спровоцировать скандал, который может произойти тут же, в «Идеальной чашке», на глазах у Романа.

2. Ловко отсесть за соседний столик и сделать вид, что я не знакома со своими ближайшими подругами и своей личной дочерью Мурой.

Выводы: всё глупее.

Ситуация сложилась так, что пришлось отступить от маминых принципов и познакомить Романа с Мурой. Но ведь мама не разрешает приводить его домой, а про кафе она ничего не говорила.

Давно размышляю над одной проблемой и даже хочу написать научную статью – почему даже самые достойные и самодостаточные женщины, такие как Алёна и Ольга, совершенно преображаются при приближении мужчин?

Когда Роман вошёл в «Чашку» и уселся за наш столик, все (кроме меня) моментально изменились на глазах. Алёна покраснела (неудобно быть блондинкой с очень нежной кожей) и требовательно уставилась на Романа как на двоечника, который пришёл к нам в кафе переписывать контрольную. Ольга подобралась и приняла независимый вид, и только я причесалась, попудрилась и закурила, в общем, держалась как ни в чём не бывало.

Всё прошло очень мило, хотя я сильно волновалась – хотела, чтобы Ольга с Алёной заметили, какие у нас с Романом особенные серьёзные отношения, а Мурка не догадалась, что Роман – не просто мой случайный знакомый.

Глупая Алёна, забывшая правила хорошего тона, сказала:

– Ах, вы тот самый Роман! Мы так много о вас слышали! Нам уже давно пора с вами познакомиться. (Это беда всех неработающих женщин – утрачиваются простейшие навыки общения!)

– Что-то я не припомню, кто этот Роман, – главный менеджер, владелец автосервиса или лётчик? – театральным шёпотом на все кафе спросила Ольга, пытаясь хоть как-то спасти положение и тонко намекнуть Роману, что он у меня не один, и Ольга совершенно запуталась в мужчинах, которые во множестве роятся вокруг меня.

Ольга, наоборот, профессионально очень привыкла к разного рода общению, поэтому тут же сообщила Роману, о котором она якобы ничего не знала, что она очень много слышала от меня о проекте его замечательной программы. И они с Романом тут же принялись щебетать на близкие им темы: программа Романа, бывший Ольгин журнал, реклама в прессе и на телевидении.

Потеряв контроль над ситуацией, Алёна надулась и принялась рыскать глазами по столу в поисках темы для беседы.

– Я тут искала стол для новой квартиры… У нас гостиная сорок метров и, может быть, скоро будет дом в Испании. Вот мне и нужен большой стол. Так я хочу спросить, почему в журнале про мебель не могут написать «Стол большой, на двенадцать персон, очень удобный, раскладывается», а вместо этого пишут: «Этот стол – невероятная симфония вкуса»?

Вообще-то Алёна права – очень трудно пробиться к смыслу сквозь этот птичий язык модных штампов, но её фраза прозвучала как-то совсем не по-светски, вроде как в дорогом ресторане попросить пиво «Балтика № 3». Может быть, с тех пор, как Алёна бросила работу, она стала бояться чужих, защищаясь от них своей новой квартирой и домом в Испании?

Мурка подозрительно долго не принимала участия в беседе, и только я собралась потрогать ей лоб и проверить горло, как она очень любезно обратилась сразу ко всем вместе тоном человека, нанятого для исследования потребительского рынка:

– Скажите, пожалуйста, корчите ли вы себе рожи перед зеркалом, и если да, то когда – утром, вечером, в течение дня?

Оказалось, Роман, Ольга и Алёна не корчат вообще, я изредка, только по утрам, а Мура получилась чемпионом по этой части – оказывается, она корчит рожи в течение всего дня. Затем моя дочь, рыча и мяукая, продемонстрировала свои излюбленные рожи, и Роман обещал Муре при случае когда-нибудь взять её в телевизор. Меня нисколько не удивило, что Мура так сразу очаровала Романа, потому что она на редкость обаятельная девочка.

– Мне пора, – сказал Роман.

Не успел он отойти от нашего столика, как Ольга томно сказала:

– Жаль, что эта прелесть жената…

И тут Роман повернулся, подошёл к нам и полностью раскрыл меня перед Мурой:

– Мама с дочкой, вы хотите поехать на выходные в Финляндию? Если да, то выезжаем завтра вечером.

Мы хотели, очень хотели.

Когда я возвращалась из салона домой, случилось страшное. В нашем подъезде, на площадке первого этажа, сидел мужчина в обносках. Было невозможно определить, сколько ему лет. Печально: сейчас откуда-то взялось много откровенно несчастных людей, не то, что во времена нашего советского детства. А кстати, где тогда были эти несчастные люди, или у всех оно было, это постоянное место жительства?

Я уже приготовилась просто расстроиться оттого, что этот человек сидит тут совсем один, но он вдруг поднял голову, и я увидела ЛИЦО – с такими лицами изображают святых или, в крайнем случае, отшельников дворянского происхождения. Он заметил, что я замерла, и сказал красивым звучным голосом с интонациями интеллигента во всех поколениях:

– Не удивляйтесь, любой человек может оказаться в моем положении, и прошу вас – не расстраивайтесь…

Что у него случилось, что?! Может быть, он вернулся из сталинских лагерей? Какой сейчас год? Нет, не получается, все давно вернулись…

Дома я немножко поплакала и думала, чем ему помочь – невозможно же вынести такому ЛИЦУ еду или старую одежду, а новой у меня нет, и еды тоже нет… потом я зачем-то спустилась вниз, не знаю зачем, а он уже ушёл. Кто это был? Святой Странник?

Вечером объяснялась с Мурой. Мурка догадалась, что Роман – не просто так, а серьёзный роман.

Мы обсуждали поездку в Финляндию. С поездкой всё складывается удачно: Лев Евгеньич погуляет с Иркой-хомяком, Савва Игнатьич будет только рад остаться на пару дней на хозяйстве, а визы у нас есть всегда. Денис делает нам шенгенские визы на год, чтобы всегда можно было вывезти Муру из страны, Если Что. Он сам не знает, что: пожар, наводнение, Октябрьская революция, но они с Аллой так скучают по Питеру, что всегда сладострастно думают – не зря же мы здесь сидим, Если Что – мы сидим в Германии!

…Есть одна, нет, две проблемы. Во-первых, как быть с деньгами? Здесь за рестораны всегда платит Роман, тем более что обычно мы всегда ходим в такие места, где он не платит (это называется бартер за рекламу), и тогда возникает сложный щекотливый вопрос: кто должен оплачивать номер для Муры? Вторая проблема – если по дороге я захочу писать? Я стесняюсь. Разработаю с Муркой условный знак – если что, пусть она просится выйти, ну, и я с ней.

Перед сном думала, что в жизни всегда присутствует рядом прекрасное (завтра едем в Финляндию!) и ужасное (где он сейчас, Святой Странник?).

8 декабря, пятница

В восемь утра позвонила мама.

– Я нашла вам домработницу, только умоляю, не называйте её домработница! Это наша Ирина Андреевна, работала у нас в НИИ библиотекарем.

Я сказала маме, что сегодня нам домработница не нужна, потому что вечером мы уезжаем в Финляндию.

– Об этом не может быть и речи. Нужно убрать квартиру перед её приходом!

В десять позвонил Роман и сказал, что пока ничего не получилось, и, может быть, мы поедем в Финляндию в следующие выходные. Вот и хорошо, уберу сегодня квартиру, а то неудобно перед домработницей.

В десять минут одиннадцатого позвонила Алёна и сказала, что очень-очень между нами, ей кажется, что она за последнее время немного отошла от всего, не связанного с покупкой и ремонтом недвижимости, и вот теперь ей пришла в голову замечательная мысль: она будет устраивать журфиксы – приглашать домой разных интересных людей, например ансамбль старинной музыки. И Никите будет очень приятно, приходя домой, видеть Алёну среди интересных людей и разговаривать о прекрасном, и для сексуальной жизни это будет не хуже пилюли или петтинга. Не в том смысле, что пилюля и петтинг не подействовали, а в другом – для сексуальной жизни это будет полезно. Сказала, мне-то хорошо, у меня с Романом и секс, и разговоры о прекрасном, например о его программе…

В половине одиннадцатого позвонила Ольга и завела со мной длинную беседу о разных мужчинах. Беседа больше напоминала монолог.

– Вася сделал у меня генеральную уборку и купил продукты на неделю… Всё-таки простой водитель лучше, чем гений…

– Лучше.

– Да-а, а зато у Васи появилась ужасная невыносимая привычка на любое высказывание отвечать вопросом. Я ему говорю: «Читаю Шекспира», а он мне: «Что за Шекспир?» А Димочка сказал мне, что когда у меня будут деньги, мы с ним будем учиться танцевать фламенко, это сделает его внутреннее мироощущение более экспрессивным… Нет, всё-таки гений лучше, чем простой человек…

– Лучше.

– Тебе-то хорошо, у тебя с Романом и секс, и разговоры о прекрасном, например о его программе…

Через десять минут Ольга перезвонила и сказала:

– Нет, всё-таки гений лучше, чем простой водитель…

– Тебе самой больше нравятся продукты на неделю, чем танцевать фламенко на голодный желудок, – ответила я, и я на самом деле так считаю.

– Не отягчай тоски укором, – сказала Ольга и отключилась.

Неужели это все последствия одной маленькой встречи с Романом?

Очень хотела убрать квартиру, но не успела, потому что ещё немного поговорила по телефону, а потом решила перечитать «Сагу о Форсайтах», а ведь всем известно, что эта книга очень толстая, а домработница, то есть библиотекарша, пришла довольно рано – в два часа дня.

Я открыла дверь и… о ужас! Передо мной стояла Ирина Андреевна, дама лет пятидесяти, интеллигентная, в очках и в шляпке с вуалью. Неужели я должна буду ей говорить строгим хозяйским тоном: «Уберите здесь, пожалуйста, если вас не затруднит, и очень вас прошу, сварите бульон, если у вас будет настроение»?

Ирина Андреевна обещала побыть сегодня до вечера, наотрез отказалась называть Льва Евгеньича и Савву Игнатьича по имени отчеству, догадалась, почему в холодильнике запах (оказалось, там внутри стоит тёплый весенний день с температурой плюс 18 градусов), наметила сварить бульон, потушить курицу и испечь оладьи. А я ушла, сегодня у меня жуткий день – лекция и две консультации подряд, в четыре и пять, потом час перерыв и ещё три записи вечером. А я уже заранее устала.

…Прибежала домой перед вечерними консультациями. Всё-таки каждую минуту быть на людях очень тяжело, если учесть, что я ещё и консультирую. Сегодня мне попались какие-то клиенты-вампиры. Сначала они хотели выпить из меня все моё, а затем положить в меня все своё, и я почувствовала, что если не полежу хоть немного с головой под одеялом, то мне самой потребуется психолог, а возможно, даже и психиатр.

Я завела будильник и улеглась в кровать одетая – на всякий случай, вдруг усну и придётся бежать в салон сломя голову. Счастье – это когда с тобой никто не разговаривает.

– Я испекла оладьи. Хотите?

Ох, черт, Ирина Андреевна! Удобно ли сказать ей, чтобы она стучалась? А вдруг она подумает, что это потому, что она домработница, а мама же просила, чтобы она ни в коем случае об этом не догадалась…

– Спасибо, Ирина Андреевна, спасибо большое, я лучше так полежу, у меня всего полчаса… Огромное вам спасибо, – сказала я тоненьким застенчивым голоском Очень Хорошей Девочки.

– Очень вкусные! Сейчас принесу!

Принесла. Господи, ну что это такое! Я не хочу оладий, и мне просто физически плохо оттого, что она стоит надо мной. Но из кровати я не вылезу, нет уж, дудки, а то она увидит, что я лежу там в брюках и свитере, и будет ругаться.

Ирина Андреевна стояла надо мной с видом надсмотрщицы.

– Ну что, вкусно?

Я кивнула, с трудом глотая большие куски. Бесспорно, это оладьи, но не воздушные как у мамы, а абсолютно резиновые. С другой стороны, резиновые, но всё же оладьи…

– Ну, ешь, ешь, а я на тебя посмотрю. – Ирина Андреевна уселась в кресло напротив моей кровати.

А я как дура лежала и давилась оладьями под её взглядом, пока она рассказывала мне всю свою жизнь.

Жутко тяжёлый день закончился консультированием повторного клиента. Неделю назад у меня уже была эта девица с бесконечными тоскливыми ногами. Если бы данная девица разлеглась вдоль Невского проспекта, её ноги начинались бы у Адмиралтейства, а заканчивались у площади Восстания… А колени были бы у Аничкового моста!

Запишу кратко.

Проблема девицы: как заставить её молодого человека на ней жениться.

Жалоба: она старалась, как я велела в прошлый раз, а он не женился, а, наоборот, бросил её.

Что было задано:

1. Не требовать от него слов любви.

2. Принести в квартиру молодого человека что-то, напоминающее о ней.

3. После секса загрустить, а если он скажет: «Что-нибудь не так?» – печально улыбнуться и сказать: «Всё в порядке».

4. Носить у него дома его одежду, например рубашку или галстук.

5. Забыть у него маленький предмет одежды, например шарфик, платочек, etc.

И что было сделано:

1. Говорила «Я люблю тебя, и не отвечай, я и так знаю, что ты чувствуешь».

2. Принесла цветок и сказала, что если цветок умрёт, то и их отношения тоже умрут. Каждый день просилась прийти полить цветок, но молодой человек не пустил её.

3. После секса плакала, в следующий раз плакала во время секса.

4. Взяла домой два его любимых свитера.

5. Забыла у него лифчик, а молодой человек оказался женат.

Пришлось задержаться на двадцать минут. Пока утешала девицу и клялась, что у неё ещё все впереди, сочинила пословицу: «Ног длинный, а ум короткий».

Получился слишком уж психологический день – дома пришлось объяснять Муре, что у взрослых Романов могут возникнуть дела поважнее поездки в Финляндию.

– И что, у тебя с ним серьёзно? Может, ты и замуж выйдешь?

– Может быть, выйду, – ответила я, ничего не соображая от усталости.

– Тогда пусть он возьмёт меня в телевизор, – склочно сказала Мура.

Засыпая, подумала: не забыть попросить Романа – пусть возьмёт Муру на конкурс моделей или в какое-нибудь кот-шоу… Сплю…

Проснулась от телефонного звонка – Денис просто вынул меня из сна, послезавтра прилетает. Позвал к телефону Муру и спросил, что ей привезти. Мурка попросила красную юбочку, голубую кофточку и обязательно клетчатую кепку. Или голубую юбочку, клетчатую кофточку… сплю…

9 декабря, суббота

Сегодня выборы в Думу, поэтому утром я провела своё собственное исследование электората среди нашего университетского охранника. Охранник будет голосовать за коммунистов, потому что они с Зюгановым земляки, оба из Орла. А все наши преподаватели голосуют за правых. Когда я уходила из университета, случилась жуткая история, леденящая кровь! Охранник придержал меня в дверях за сумку и интимно зажал в уголке.

– Нам с вами нужно познакомиться поближе! – проговорил он и сунул мне в руки какую-то бумажку.

Бумажка оказалась избирательной листовкой прошлого года, и из неё следовало, что в прошлом году охранник выдвигался кандидатом в депутаты от правых.

В случае своего избрания наш охранник предлагал:

1. Улучшить условия проживания жителям коммунальных квартир. (Как он собирался это сделать?)

2. Отстаивать права пенсионеров. (Ну, уж это он точно врёт, я сама видела, как он не пускал на работу нашу самую старую преподавательницу с кафедры иностранных языков за то, что она забыла свой пропуск.)

3. Усилить охрану правопорядка. (Это он может – у него есть кобура, хотя весь университет знает, что она пустая.)

Вот оно что! Сначала наш охранник избирался от правых, а потом решил, что Явлинский – плакса-вакса-гуталин, и переметнулся к коммунистам! Значит, охраннику всё можно, а мне нельзя голосовать за «Единую Россию»?! Считаю, это безобразие и подавление моих прав.

А я очень хотела голосовать за «Единую Россию». Мне нравятся эти дяденьки в хороших костюмах с аккуратными лицами, за исключением одного министра с лицом маньяка, и нравится идентифицировать себя с сильной властью. Никому не скажу, что в глубине души мечтаю о сильной руке (мужской). Но пришлось голосовать за правых, а то мама и др. исключат меня из либеральных сил.

Мне очень грустно. Студентам выборы безразличны, и, не считая охранника, в университете у меня нет ни одного знакомого, который хотел бы голосовать за «Единую Россию», кроме меня самой – тайной любительницы Путина, государственной идеи и хороших костюмов…

…К тому же Гарант Конституции на последнем звонке носил меня на руках по нашему актовому залу на четвёртом этаже, а я звонила в колокольчик… Ну и пусть, что этого не было, но ведь могло же быть?!

Странная смесь всеобщего безразличия молодёжи и большого волнения немолодых людей на моей собственной территории.

До трёх часов ночи смотрели выборы в странной компании – мама, Алёна с Никитой, Ольга с Васей (всё ещё продолжается период Васи), Ирка-хомяк с Петром Иванычем, и Лысый тоже зачем-то зашёл.

На одной стороне стола (рядом с голубцами) расположились либеральные силы, к которым относятся мама, Ольга и примкнувший к ним Пётр Иваныч. Либеральные силы были повержены в тоску по поводу позорного провала правых.

Непрерывно звонили родственники и знакомые из университета и загробными голосами говорили: «Мы проиграли», «полицейское государство», «ручная Дума». Ужас, позор! Это из-за меня правые не набрали голосов и не прошли в Думу…

На другой стороне стола (рядом с конфетами «Мишка на Севере» и клубничным вареньем) сидели сторонники партии «Единая Россия»:

1. Вася.

2. Все остальные.

Я была на стороне голубцов, потому что отношусь к либ. силам, но иногда переходила на сторону варенья.

Считаю, правые получили по заслугам – ПОЧЕМУ они не думают о народе, а упиваются своим интеллектом и выдвинули как центральную фигуру выборов Чубайса, которого народ ненавидит ещё со времён приватизации, которая не всем досталась?

Я знаю, что ответят мне либ. силы, – что они работают на другой электорат, конкретно на меня. Хорошо, я-то с ними, на стороне голубцов, но где они обронили остальной свой электорат? Где он, почему не голосует за Хакамаду и Чубайса, Явлинского и Немцова?

Собирает чемоданы, опасаясь наступающего фашизма? Или, может быть, катается на горных лыжах (студенты говорили, вчера открыли сезон в Коробицыно), или празднует в Лондоне день рождения жены, или валяется у видика и смотрит боевик или новое артхаузное кино? Или направился с детьми в Эрмитаж, а после в ресторанчик есть пышки-малышки или угощаться фуа-гра, а после прилёг у телевизора посмотреть, как правые провалились?

12 декабря, вторник

…Ура, ура, приехали Денис с Аллой! Я по ним соскучилась. Они всего на несколько дней, будут жить в «Европейской», потому что они не просто так, а по важному бизнесу, и по этому бизнесу у них очень много дел.

Мы с Мурой встретили их в аэропорту и привезли к нам. Они собирались идти в ресторан, и Алла сменила сногсшибательный деловой костюм на ужасно пышное вечернее платье с большим вырезом и красной меховой горжеткой.

Денис командовал Муркой – открой чемодан, закрой чемодан, принеси чай и горжетку… Мурка всё исполняла, при этом говорила неестественным голосом, вертелась, кривлялась и тоже собиралась в ресторан, принарядившись в розовые брючки и блестящую кофточку без горжетки. И лицо у неё было такое, как будто ей пять лет; и Денис с Аллой – вовсе не её папа с Аллой, а Дед Мороз со Снегурочкой.

Когда радостно подрагивающая Мурка принялась натягивать в прихожей ботинки, Денис немного смутился и сказал, что сегодня ей с ними никак нельзя, но вот в другой раз обязательно…

Мурка издала звук, одновременно похожий на рёв и хихиканье, и тут же, стараясь не заплакать, таким детским писклявым голоском, словно она сидит на горшке, спросила, где же в таком случае её подарки, а именно юбочка и кепочка. Непонятно, отчего она так разволновалась?

Дед Мороз оказался немножко левым, потому что никаких подарков не принёс и к тому же не понял, что Мурка просто не знает, как получше скрыть растерянность и обиду, и интересуется клетчатой кепкой от смущения.

Всё это время мы с Аллой не переставали радоваться, суетиться и дружить, и я не сразу заметила, что Мурка с Денисом уже успели обидеться друг на друга. Денис, сердито пыхтя, сказал, что Мурке только подарков и надо, и получается, что она мечтала увидеть не его, а клетчатую кепку, в то время как отец устал с дороги и волнуется по бизнесу. И ждёт от своей взрослой дочери Муры понимания его сложной жизненной ситуации: каково ему прямо с самолёта в ресторан?!

И вместо юбочки и кепочки они с Аллой купили в «Duty Free» в аэропорту коробку конфет и духи «Coco Chanel» маме (мне). Наверняка мама (я) сможет Муре эти духи отдать, и у неё получится сразу два подарка – конфеты и духи. Объяснившись с Мурой, Денис попросил свою взрослую дочь быстренько почистить щеткой его пальто и собрался уходить.

– Мы потом попросим папу сводить нас в кафе, – голосом дворцового заговорщика, плетущего сложную интригу, сказала Алла, – или мы выпросим у папы денег и сами пойдём в кафе…

Алла очень хорошая, любит Мурку и всегда играет с ней в такую игру, как будто они с Муркой две папочкины дочки – Алла любимая младшая, а Мура старшая. При таком раскладе все баловство от их общего папочки достаётся Алле, а Мурке фига, зато от неё требуется понимание, моральная поддержка и умение быть настоящим товарищем.

Когда Денис с Аллой отправились в ресторан по бизнесу, Мурка на глазах сдулась как шарик и, улетая в свою комнату, проворчала:

– Мне вовсе не нужна красная юбочка и голубая кофточка, а клетчатая кепка мне как раз нужна, но тут дело даже не в кепке… Почему папа сделал неприятное лицо и сказал, что ему было совершенно некогда зайти в магазин? Этот магазин, «Бенетон», в соседнем доме…

Но «Бенетон» есть и у нас в соседнем доме, на Невском. Совершенно непонятно, зачем Мура просила Дениса, чтобы он отрывал своё время от бизнеса, специально вспоминал про свою дочь, шёл в магазин и представлял, как очаровательна будет его дочь Мура в клетчатой кепке? Почему Мурка не хочет просто перейти Невский и сама купить кепку, совершенно не затрудняя своего отца?

– Алла все время говорит: «Мы, мы, мы…» А когда же мне побыть со своим личным папой, если она ни на минуту его не отпускает?! – пожаловалась Мура.

Мурка никогда долго не горюет, и минуты через три-четыре её лицо было уже как новенькое – с предвкушением завтрашних радостей. Завтра они пойдут гулять, и в ресторан, и в магазин, и в театр, – в общем, они с папой все эти дни будут кружиться в вальсе взаимной любви и очаровательных развлечений.

15 декабря, пятница

Денис с Аллой все ещё живут у нас, потому что с «Европейской» что-то не вышло – то ли по бизнесу, то ли «Европейская» закрылась от них на ремонт. Из рассказов Дениса я поняла, что бизнес наших людей, живущих за границей, с нашими людьми, живущими в России, – дело очень тонкое. Между бывшими нашими и просто нашими образовались сложные отношения, потому что бывшие наши желают выгодно выменять запасы недр на красивые заграничные бусы, а просто наши мечутся между привычно почтительным отношением к иностранцам и недоверием к бывшим нашим, потому что они ненастоящие иностранцы. Бывшие наши хотят доказать, что они очень даже настоящие, куда настоящее остальных, и одеваются во все самое дорогое, и делают вид, что забыли, «как это будет по-русски». Денис не такой, он ужасно милый, а должен страдать и не жить в «Европейской» из-за этой сложной ситуации.

Денис каждый день так расстраивается по бизнесу, что полдня пьёт чай на кухне, а когда Мурка приходит из школы, уезжает по делам. Поэтому сегодня утром, перед уходом в университет, я решила доверительно, «между нами, девочками», побеседовать с Аллой – сказать ей, что Денис невнимателен к Мурке и что она, Алла, должна вмешаться. Алле будет приятно почувствовать себя важным, все решающим и всех мирящим членом семьи.

– По-моему, Мурка грустит, – начала я издалека.

В ответ Алла рассказала, какое им вчера в ресторане подавали вкусное мясо.

– Представляешь, два официанта облили его коньячным спиртом… – мечтательно проговорила она.

– Меня тоже вчера облили соком в университетской столовой, – ответила я и отправилась искать Дениса.

Случайно поймав его на полпути из ванной в кухню, я холодным голосом Снежной Королевы напомнила, что у него есть дочь Мура.

Денис тут же вспомнил – да, действительно. Мура у него есть.

– Я буду весь день ездить по делам, – сказал Денис.

– И Мура будет весь день ездить с тобой по делам. А Алла пусть сегодня навестит своих стареньких родственников, наверняка они у неё есть, – твёрдо произнесла я и ушла довольная, что так удачно устроила Мурину личную жизнь с отцом и что в нашей семье снова торжествуют мир, дружба, жвачка.

Читала лекцию на ужасно скучную, совершенно бесполезную тему – про экстроцепцию и интроцепцию. На словах «Результат ощущения – это возникновение сенсорного образа» заразилась от аудитории зевотой. Зевала и зевала, никак не могла остановиться. Немножко подумала и начала рассказывать про ощущения младенцев. Ведь у всех студентов когда-нибудь будут дети, поэтому им совсем не лишне заранее знать, что своих детей нужно с утра до вечера гладить и ласкать, иначе они могут вырасти агрессивными и даже в будущем стать настоящими разбойниками. Про сенсорный образ велела прочитать самостоятельно, когда у них будет настроение.

Денис с Аллой и Мурой явились домой в двенадцать ночи. Мурка с подозрительно гордой нагловатой улыбкой цапнула из буфета бутылку мартини и удалилась вместе с бутылкой в свою комнату, и тут же из-за двери мы услышали её рёв.

Денис с Аллой, как две Очень Тихие Мыши, сидели на кухне, а я билась под Муриной дверью. Что делать?! Вызывать «скорую», пожарных, срочную психологическую помощь, звонить маме? ЧТО ДЕЛАТЬ С РЕБЁНКОМ?! Неужели придётся входить к Муре без разрешения?

Наконец Мура пробормотала: «Заходи», и мы с Львом Евгеньичем ворвались в её комнату. Муры не было.

Я в ужасе подбежала к окну и стала зачем-то дёргать ручку, пытаясь его открыть. (Я же говорила Ирине Андреевне, что заклейка окон у меня намечена на май, а она всё-таки запихала в щели старые колготки, как будто мы с ней живём в каменном веке. Теперь приходится выдирать…) Всё оказалось не так страшно – Мура просто зарылась в куче тряпок, и пока я пыталась закрыть окно (на улице мороз), Лев Евгеньич отрыл Мурку. Изрядно наглотавшись из бутылки, Мурка наконец заговорила жалким голосом. Бедная Мурка, ей сегодня и вправду досталось.

1. Два часа тринадцать минут Мура как мягкая игрушка провела на заднем сиденье машины. Рядом с папой сидел его партнёр по бизнесу, толстый дядька в спортивном костюме и лакированных штиблетах. Муре не удалось вставить в их беседу ни слова…

– Папа где? – заволновалась Мурка. – Скажет ещё, что я жалуюсь…

– Не волнуйся, папа подслушивает под дверью, – успокоила я дочь.

– Этот дядька в штиблетах был очень важный партнёр по бизнесу! – закричал Денис из-за двери…

2. Они приехали в какую-то фирму на Некрасова, и папа сказал: «Ты посиди здесь в скверике минутку». И забыл её в скверике на один час шестнадцать минут.

– Не на час шестнадцать минут! Всего-то на час, не больше… – прокомментировал Денис, все ещё отираясь под дверью.

3. Поехали дальше по бизнесу, и папа высадил Муру у «Макдоналдса» – ей надо было в туалет. Мура вернулась, а машины с папой и его партнёром по бизнесу и след простыл.

– Ну и что здесь такого?! Папа заговорился с партнёром, а в это время зажегся зелёный свет, и папа нечаянно уехал! Папа же оглянулся через полчаса! А Муры нет! Взрослая дочь должна предупреждать, что её нет в машине! – склочничал под дверью Денис.

А Мура, между прочим, стояла на тротуаре и волновалась, что папу украли космические пришельцы. И надеялась, что если пришельцы вернут её папу, то они пойдут вдвоём куда-нибудь в кафе, или пусть не в кафе, а просто папа обернётся к ней со своим человеческим лицом и наконец увидит, что вот она – Мура. И спросит: «Как ты, дочь моя Мура?» И может быть, даже удастся завести его в магазин, и Мура будет вертеться перед ним в красной юбочке и клетчатой кепке, а он скажет: «Как тебе идёт эта кепочка, моя дочь Мура!»

Но на робкий Муркин намёк Денис сказал, что у него уже скоро кончатся русские деньги, а Алле ещё необходимо купить тапки из овечьей шерсти, в Германии таких нет.

– Ему для меня всего жалко, – бормотала Мура, размазывая слезы грязноватыми лапками с обкусанными ногтями.

– Мура, быстро одевайся, пошли купим тебе эту кепку, и юбочку купим! – плачущим голосом сказал Денис.

Мурка печально покачала головой – не надо… ничего мне не надо… тем более магазины уже закрыты…

Я выставила Дениса обратно в кухню и принялась утешать Мурку.

– Мурка, ты не права! Папа тебя любит, просто ты не болтаешься каждый день у него перед глазами, и он отвык. Понимаешь, он такой человек – очень хороший, просто живёт невнимательно… Он тебя любит, как умеет. От каждого человека можно получить только то, что от него можно получить.

Мура удивлённо хлюпнула носом и задумалась, и тогда я, окрылённая успехом, вошла в педагогический раж и принялась приводить примеры из литературы.

– Помнишь, Чехов сказал: если вам налили кофе, не нужно искать в нем пиво? Или ещё какой-нибудь напиток. Кстати, о напитках, я тоже выпью мартини.

Но Мура не помнила Чехова.

– И у Аллы нет хитрого плана, как отдалить тебя от папы, она просто хочет побыть с тобой, она тебя любит!..

Когда я повторила слово «любит» в разных вариациях раз двести, Мурка успокоилась и даже развеселилась, а может быть, уже немножко напилась.

А потом был совершенно замечательный вечер: мы всей семьей, с Денисом, Аллой, Львом Евгеньичем и Саввой Игнатьичем, разместились на Муриной кровати, и Мурка рассказывала нам, какой нечеловеческий кошмар случился в её жизни на школьном вечере, который был в прошлую субботу, она не хотела рассказывать, но раз уж мы все вместе собрались на её кровати…

Предваряя свою историю, Мура тоненько завыла, совершенно как Лев Евгеньевич в раннем детстве, когда он только пригреется под чьей-нибудь подушкой, а его раз – и выгонят!

– Что случилось, Мура, что?!! – трагически вопросила я маминым голосом.

Постанывая и не забывая прихлёбывать из бутылки, Мура сообщила, что в прошлую субботу она ходила на школьную дискотеку. И там, на дискотеке, один исключительно ценный для Муры мальчик назло ей танцевал с другими девочками, со всеми, кроме Муры. А вдруг он любит только её, но стесняется, подумала Мура, и пригласила мальчика на белый танец. А мальчик ей отказал!.. Отказал на глазах у всех, особенно у злобной Таньки Цветковой!

Я хотела сказать, что девушка должна быть гордой, но почему-то чуть не заплакала. Представила, как МОЯ ДОРОГАЯ МУРА, вся красная от стыда, стояла перед каким-то мальчишкой (мерзким, прыщавым!), а он презрительно качал головой – не пойду с тобой танцевать… МОЯ МУРА!

– Да-да, как замечательно, что ты уже ходишь на дискотеки, – рассеянно прокомментировал Денис.

И тут я приняла холодное обдуманное решение – сначала убью Дениса, потом скажу ему, чтобы он навсегда исчез из нашей жизни, особенно из Муриной, и не отдам ему приготовленные двадцать килограммов детективов, особенно не отдам Донцову!

…Или всё-таки отдать детективы? Мне было двадцать, когда родилась Мура, а Денис был тогда намного старше меня, ему уже было двадцать два… А сейчас мне уже тридцать шесть, а Денису ещё только тридцать восемь.

– Я вам кое-что скажу! У вас будет ребёнок! – сказала Алла. – Я сегодня была у врача, потому что немецкие врачи ничего не понимают, а русский врач так мне и сказал – у вас будет ребёнок! Уже присмотрела чепчик от Версаче.

Мы очень обрадовались, особенно Мура. Сказала, что предпочла бы братика, потому что девочка в семье уже есть, и, кстати, девочек положено любить больше.

– Мура, ты дура, а твой папа тебя обожает, – сказала я.

Мура согласилась, что её отец – очень занятой по бизнесу ангел, и мы ещё долго сидели в Муриной кровати, но ни про что такое больше не говорила, просто все (кроме Аллы) по очереди делали по глотку мартини и смеялись.

Если мама узнает, что Мурка вместе с нами пила мартини, она меня убьёт!

Мурка заснула, Алла тоже ушла спать, а я решила сосредоточиться и представить, что передо мной не Денис, а клиент, который пришёл ко мне на консультацию, и тихим психологическим голосом объяснить ему наконец всё про его дочь. Что кепка, которую она выпрашивала, только на первый взгляд кепка, а на самом деле – символ любви. Ага, думает Мурка, раз ему жалко кепки, значит, он меня не любит! И немедленно хочет получить кепку как доказательство, что папа её любит.

– Ты меня понимаешь? – вкрадчиво спросила я.

– Я не псих, а ты не врач в сумасшедшем доме! – взорвался Денис.

И я, тут же подтверждая, что я не псих, то есть не врач, начала орать: «А ты… ты… ты!..»

Орала, правда, шёпотом, потому что Мурке завтра в школу, а Алле в её положении нужен длительный спокойный сон.

– И чтобы больше у меня этого не было! Чтобы ребёнок больше не расстраивался! – накричавшись, грозно закончила я.

Денис кивнул. Так всегда бывает у близких людей: неважно, если кто-то уже окончательно потерял над собой контроль и орёт гадости, – когда этот кто-то устанет кричать, можно опять начинать дружить. И ещё неважно, что этот кто-то всегда я.

После хорошего скандала разговор об оплате Муркиных репетиторов пошёл легко, Денис уплывал глазами, дежурно орал, что у него нет денег, но было понятно, что он уже смирился и даже мечтает видеть Мурку с бормашиной наперевес.

Очень ловко он перешёл от Муры к своим проблемам – жаловался на партнёров по бизнесу, на отсутствие достойного его круга общения, на Германию (вообще невозможно жить), на Питер (не удалось купить Алле овечьи тапки), и я тут же начала его жалеть. Особенно за то, что он слишком крупный мужчина по сравнению со своими детскими замашками и постоянно мечтает похудеть, а сам не может жить без мороженого с вареньем.

Странно всё-таки, что Денис теперь с Аллой. Я не была уверена, что он по-прежнему грезит обо мне по ночам, просто привыкла считать, что я – большая любовь его жизни. А вдруг я уже не большая любовь, а просто бывшая любовь? Ну и пусть, все равно у нас с ним есть кое-что общее – Мура, юность и др. Когда папа умер, Денис был рядом, потом его мама умерла, и я тоже была.

Долго не могла уснуть, потому что всех жалела.

Муру за то, что она не уверена в себе. Маму… всегда найдётся за что пожалеть маму. Дениса – живёт в чужой стране совсем без Муры. Аллу – ей не удалось купить овечьи тапки. Себя – ну, себя жалко ужасно, прямо до слез…

Я как-никак психолог и знаю – если человеку плохо, он должен встать перед зеркалом и сказать вслух: «Я очень красивая, у меня все замечательно!» Перечислить, что именно, и главное – улыбаться, улыбаться! По правилам это нужно делать утром, перед тем, как выходишь в мир, но ничего, я проделаю это перед сном, даже лучше.

Встала перед зеркалом в пижаме, полюбовалась на своё зарёванное опухшее лицо, и громко-чётко сказала:

– Я очень красивая. (Не верю!) У меня все замечательно! Мурка – лучшая девчонка на свете. Прыщавый мальчишка – дурак. Денису и без Мурки неплохо. Алле я куплю овечьи тапки.

Ничего не вышло, рыдала, ещё больше жалела всех, особенно себя.

16 декабря, суббота

Утром у меня всегда две новости, одна плохая – нужно вставать, и одна хорошая – все вчерашнее плохое с утра кажется розовым и прекрасным! Тем более сегодня у меня выходной, только две консультации в салоне и одна вечерняя лекция. А ещё пришла Ирина Андреевна и окончательно примирила меня с жизнью.

Чем отличается жизнь с Ириной Андреевной от жизни без неё (если не нужно с самого утра бежать на лекцию)?

1. Без Ирины Андреевны: утром встать, со зверской непроснувшейся физиономией погулять с Львом Евгеньичем. (Неизвестно, кто по утрам больше похож на зверя, я или он.) По дороге купить журнал «Город», дома накормить Муру и зверей завтраком и, наконец, обессиленно прилечь с чашкой кофе и журналом «Город».

2. С Ириной Андреевной: пока Ирина Андреевна с Львом Евгеньичем гуляют (а они любят гулять долго!), сварить себе кофе. Выхватить из рук Ирины Андреевны купленный ею журнал «Город» и мгновенно унестись обратно в постель.

Примечание. Удовольствие немного отравлено неловкостью, что я лежу в постели, а она нет, но можно попробовать взглянуть на проблему с другой стороны:

1. Во все времена жизни на Земле кто-то ходил за журналом «Город», а кто-то его читал.

2. Ирина Андреевна не может делать ничего другого, а я даю ей возможность зарабатывать деньги тем, что она умеет делать, а именно выпеканием резиновых оладий.

3. Я не бездельница, а с утра до вечера сею разумное, доброе, вечное.

4. Могу я в единственный случайный выходной с вечерней лекцией и двумя консультациями поваляться в постели с чашкой кофе, но без угрызений совести?! Тем более что я сейчас встану.

5. Почему-то всё равно неловко.

Встала с постели, так и не прочитав журнал. Эта неловкость – дурацкое наследие советских времён, когда считалось, что чем больше ты моешь пол, тем ты более достойный человек. Даже если ты профессор или научный работник, все равно в свободное от науки время постоянно должен мыть пол и т. д. И в школе у нас тоже было трудовое воспитание, и я лично дежурила по школе и мыла пол в коридоре. Сейчас не могу себе представить, что могло бы заставить меня взяться за мерзкую, вонючую школьную швабру.

Ирина Андреевна – очень тактичная библиотекарша: убирает квартиру, а я даже не слышу никаких неприятных звуков вроде шума пылесоса. Обнаружила её на кухне, сидела тихонечко, читала Джейн Остен. Подняла голову, похвалила мою библиотеку и опять принялась читать.

Перед уходом немножко поговорила с Ириной Андреевной о литературе. Джейн Остен – её любимая писательница. Мне очень повезло с домработницей. Не часто удаётся встретить человека, который обожает Джейн Остен, как я. Обсудили, какая она идеальная, совершенная, бесподобная, особенно «Гордость и предубеждение» с Колином Фертом в главной роли.

Наевшись резиновых оладий под строгим взглядом Ирины Андреевны, я собралась в университет на вечернюю лекцию. Когда я подходила к аудитории (немного опоздала), услышала, как студенты в коридоре кричали друг другу:

– Послушаем психологию, тётка здорово читает, а после психологии уйдём домой!

Хм, «тётка» – это я…

После лекции специально проследила – действительно многие ушли. Нехорошо – получается, что они прогуливают следующую лекцию. Значит, они приходят послушать именно меня, ура, ура!! Ха-ха-ха, хо-хо-хо! Очень счастлива.

Дома выяснилось, что у Муры тоже был сегодня счастливый день, – сначала всю школу эвакуировали по звонку о бомбе, а ещё – повезёт так повезёт! – именно в нашей квартире погас свет. Лев Евгеньич под покровом темноты съел еду Саввы Игнатьича, а Мурка не сделала уроки, залезла в мой шкаф и присвоила мой свой любимый чёрный свитер. Потом мы с Мурой при свечах пели песни из горячей двадцатки.

17 декабря, воскресенье

В шесть утра отвезли Дениса с Аллой в аэропорт. Перед выходом из дома я, приятно улыбаясь Алле, больно ущипнула Дениса и сунула ему пакет с юбочкой и кепкой, чтобы он подарил Мурке.

Из аэропорта ехали молча. Мурка дремала, а я думала – неужели мужчина меньше любит ребёнка, с которым он не живёт?

Решила взять для примера разных своих друзей.

№ 1. Не видел своего ребёнка год, живёт от него в нескольких остановках метро. Есть уважительная причина – бывшая жена сказала, что больше не желает его видеть и найдёт ребёнку папу получше.

№ 2. В первое время после развода всегда ходил в гости со своим мальчиком, а потом вдруг перестал. Есть уважительная причина – бывшая жена сказала, что он неудачник, испортил жизнь ей и ребёнку.

№ 3. Ни разу не дал никаких денег типа алиментов. Есть уважительная причина – бывшая жена сказала, что он мало зарабатывает, и они обойдутся без его жалких копеек.

И все они – вовсе не какая-то свора вампиров, а приличные люди интеллигентных профессий со средним уровнем обидчивости…

Получается, эти мужчины любят своих детей, но могут их подолгу не видеть и при этом неплохо себя чувствуют… Ни за что не хочу верить в такую правду, поэтому закрою глаза (мысленно, всё-таки веду машину) и буду думать, что эта правда – неправда.

Как только я мысленно закрыла глаза, меня тут же осенило психологическое открытие. (Многие ученые тоже делали свои великие открытия во сне, либо под деревом, или же в какой-нибудь другой несознанке), Важнейшее Открытие в наш век повальных разводов! Может быть, оно спасёт мир от полного забывания отцами своих детей.

Открытие: раз уж у мужчин такая особенно неважная память на детей, нужно обязать бывших жён дружить со своими бывшими мужьями! И говорить бывшим мужьям – твой сын такой способный, весь в тебя, а вот твоя дочь… тоже вся в тебя, очень красивая…

И обязательно подчёркивать, что дети очень удачные!

Мне моя дочь Мура нравится в любом виде, даже если она двоечник и хулиган, а Денису – нет: ему нужно знать, что Мура хорошенькая и умненькая, а в противном случае она бы ему не так сильно нравилась. Закон природы, ничего не поделаешь.

На Загородном, у Пяти Углов, попыталась вспомнить – что же такое ужасно неприятное сказала Мура, что мне было очень-очень больно, но я решила – подумаю об этом потом?..

Вспомнила только у самого дома. Мура сказала, что она в себе очень не уверена. Не уверена, что её кто-нибудь полюбит по-настоящему, что она заслуживает чьей-то любви. Поднималась по лестнице и думала – Господи, ну почему, почему? Я же так старалась!

В отличие от Мурки, я с детского сада была типичная отличница-придурок. Надёжная, обязательная. Если сказала – приду в десять, то без одной минуты десять уже скакала поблизости. И внешность мою посторонние люди оценивали очень положительно, даже частенько называли меня красивой. Казалось бы, мама спокойно могла мною гордиться. Нет, мама, конечно, всегда была мной довольна, но… мне хотелось не скромного удовлетворения моими успехами, а дикого, необузданного восторга, сметающего все на своём пути.

У мамы была подруга, с дочкой которой мы росли вместе как лисички-сестрички. Так эта мамина подруга всегда с придыханием говорила: «Взгляните на мою Верочку, какая она у меня красавица и умница!» И все кивали. А что им было делать? Верочка, между прочим, была ничего особенного и плохо училась.

А моя личная мама считала, что хвалить девочку за красоту непедагогично. В результате Верочку всегда хвалили за красоту, а меня – никогда, и также никогда за отличное поведение и хорошую успеваемость по всем предметам. У меня легко мог бы образоваться комплекс некрасивой и даже нелюбимой девочки, но мне просто очень повезло: когда все начали влюбляться, в меня случайно сначала влюбился весь пятый «Б», а потом пятый «В». И мне удалось вырваться из-под маминого давления и сообразить, что я тоже хоть куда, а не только Верочка! У неё, кстати, за всю жизнь был всего один мальчик, за него Верочка и вышла замуж. А у меня… не один.

Я помню о своём тяжёлом детстве и всегда твержу Мурке: «Ты невероятно хорошенькая, ты ужасно красивая», чтобы у неё не завелось никаких комплексов. И даже уверяю Муру, что она исключительно хорошо учится. По-моему, Мурка подозревает, что я подслеповата и не могу отличить пятёрки от двоек, но это мой способ развивать у Муры веру в себя. Так что я вроде бы не виновата.

… Пила кофе и думала – а что, если Мурке не хватает любви? Мы все – мама, я, Лев Евгеньич и Савва Игнатьич – считаем, что наша Мура – самая лучшая Мура в мире. И Денис на неё всегда смотрел с восхищением. Когда она в песочнице дралась за куличик. А теперь у него всегда очень много разных дел – и бизнес, и в ресторан сходить, и ему некогда смотреть на Муру с восхищением, да он и отвык. Скорее Денис смотрит на неё с опаской – кто это, такой с виду взрослый, и чего он сейчас попросит?

Я думаю – ну, Денис. А Муре-то он ПАПА. Я думаю, что Денис так и не повзрослел, а Мурке он – МУЖЧИНА.

А если бы Денис был всегда рядом и смотрел на неё восхищённо, она бы каждую минуту знала, что её личный отец её обожает.

Может быть, тогда она не сказала бы: «Я не уверена в себе»?

…Мура ушла в школу, а я съела тарелку овсяной каши и на прощанье – бутерброд с сыром. Решила худеть, потому что Алла потрясающе выглядит – очень стройная, много худее меня. У неё сорок четвёртый размер, а у меня сорок восьмой, вот я и решила – дохудею до Аллы при помощи специальной диеты – очень легко, нужно просто есть одни каши. Я очень люблю овсяную кашу с маслом и сахаром, поэтому съела ещё одну тарелку. Эта диета тем и удобна, что каши можно есть сколько хочешь.

Днем, в университете, ещё раз представила, какая Алла стройная, и решила перейти на более радикальную диету. Съела в университетской столовой куриную ножку под майонезом и пирожное с кремом (очень модная на Западе диета по Аткинсу, можно все жирное, чем жирнее, тем лучше).

Вечером в рамках диеты перешла на раздельное питание – это очень легко, съем отдельно то, отдельно се… Нельзя пельмени, это тесто с мясом. А вареники можно – это тесто с картошкой. И отдельно немного клубничного варенья. Через час кусочек копчёного сыра, немного колбасы, апельсин, все отдельно.

Звонил Роман, очень скучал по мне, пока я была занята семейными делами. Сообщил, что Мура может принять участие в конкурсе – канал набирает участников реалити-шоу. Идея шоу какая-то мутная – поместить всех в тёмную комнату, и пусть они там вступают в отношения.

– В какие? – спросила я.

Роман ответил:

– В разные, какие захотят.

Сказал, пусть Мура приходит с анализами. Они там на канале подумали, что участники в темноте могут вступить в реальные отношения и заразить друг друга разными болезнями, и тогда вместо реалити-шоу получится реальный скандал, поэтому всем отобранным велят приходить с анализами. Так что пусть Мура сразу приходит с баночкой, чтобы иметь преимущество перед остальными претендентами без анализов.

Думаю, что не разрешу Муре участвовать в реалити-шоу. Скажу ей, что Роман пока не может ничего для неё сделать, – временно закрыли программу, канал и телевизор.

31 декабря, воскресенье

Новый год – самый лучший праздник. Его омрачает только необходимость «хорошо встретить Новый год».

Варианты встречи Нового года:

1. С мамой и Муркой.

Плюсы – очень вкусно, не надо самой готовить. Можно смотреть телевизор, лёжа на диване в тепле и уюте.

Минусы – неприятное ощущение упущенных возможностей: ведь пока я лежу на диване, все остальные безумно веселятся без меня.

На вопрос: «Где ты встречала Новый год?» придётся отвечать «С мамой», как будто я больше никому не нужна или мама не пустила меня в гости.

2. Позвать гостей к себе.

Плюсы – гости принесут много вкусной еды, не надо самой готовить. Гости уйдут, а еда останется и можно будет вкусно позавтракать в постели в тепле и уюте.

Минусы – убирать квартиру после гостей первого января все равно что сидеть в тюрьме, пока другие веселятся. Тем более что все будут с мужьями или с Васей, а я одна.

3. Самой пойти в гости.

Плюсы – очевидны.

Минусы – не могу припомнить такого места, куда бы мне хотелось пойти.

Встречали Новый год дома в карнавальных костюмах.

Я – костюм Огурца (большой зелёный мешок с прорезями для рук и ног). Мурка – костюм Гориллы (Алёнина нутриевая шуба, Алёнина нутриевая шапка, маску купили в Гостином дворе, хвост пришили сами). Мама – борода из шиньона каштановая.

Все остальные были без костюмов, но с новогодней едой.

Алёна с Никитой и мальчишками – салат с креветками, салат с курицей и виноградом, гусь с яблоками, вишнёвый торт. Ольга с Васей (Лежачий не может выйти из дома даже в Новый год) – кассета с новым фильмом, пироги с капустой и сыром (пироги испёк Вася). Ирка-хомяк с Петром Иванычем, Алёнины друзья, Ольгины друзья, две мои подруги из университета с мужьями – все остальное.

Дарили друг другу подарки, танцевали вокруг ёлки, играли в прятки (спряталась в шкафу, меня долго не могли найти, и я чуть не заснула) и разные другие игры. Было потрясающе весело, Роман позвонил поздравить в один час сорок восемь минут. Зажигали петарды во дворе вместе с компанией Лысого. Наши были лучше.