Кит все чаще не мог понять, спит он или нет. Он закрывал и открывал глаза, а вокруг была все та же ночь, и в ушах играли заезженные надоевшие, знакомые до последней ноты песни. Колени были укрыты одеялом, спину холодила подушка, которая никак не желала согреваться. Мобильный на тумбочке отмерял время, то застывая на одних и тех же цифрах, то пропуская целые часы. Иногда из темноты являлись образы – силуэты зданий, людей или животных, незнакомые звуки и запахи появлялись из ниоткуда и упархивали мотыльками, потревоженные движением ресниц.

Ночные посиделки в «Еце» становились все более странными, но все меньше удивляли Кита. Он не просто привык к таким непонятным ночам, он полюбил их и принял их как норму. Это были его ночи. Только его и ничьи больше. Странноватый пугающий старый дневной «Ец» с приходом темноты превращался в другой, совершенно незнакомый, но близкий по духу. И Полуночник любил его намного больше, чем тот, который предпочитали другие. И ни Тук-тук-тук, ни Темнота с Тишиной не могли это перебить.

Шумят зеленые тополиные листья, потревоженные ветром. Нет. Это дождь лупит по ним. Играет тысячами мокрых маленьких пальцев по плоским сердцевидным клавишам. Шум громче и громче. Потоки воды по стеклу. Сухие женские руки в старческих пятнах. Пластмассовые темные глаза игрушки, в которых отражается хмурое небо. Дождь сменяется шумом листвы. Кряхтящий автобус, а за окном сосны и летнее яркое небо. Снова пластмассовые застывшие мертвые глаза. И тихий, на грани слышимости, берущий за душу тоскливый вой…

Кит вздрогнул и открыл глаза.

Ночь касалась его холодными пальцами, гладила плечи и отгоняла обрывки странного сна. А может, все это было просто игрой его воображения и именно сейчас он тонул во сне. Уже прошел тот отрезок ночи, когда сознание его было ясным, и теперь голову туманила бессонница.

Кит снова закрыл глаза, совершая прыжок наугад то ли в сон, то ли в явь.

Красное яблоко с блестящими боками медленно катилось по столу, словно его толкала невидимая рука. Желтые тонкие прутья молодой ивы с серебристыми рыбками-лепестками гладили свежепокрашенную кованую ограду. Аккуратное маленькое надгробие притягивало взгляд. Он неожиданно очень четко увидел фото и не мог не узнать запечатленную на нем. Черные цифры бросились ему в глаза и отпечатались в памяти, прежде чем он вырвался из липких и холодных лап своего ночного Призрака. Это было тем, чего он не хотел знать.

Реальность встретила его новой знакомой песней, и Кит выдернул наушники, отгоняя остатки дурного сна. Зубы его предательски стучали.

Призрак, приносящий нежеланные знания, медленно удалялся, но следы его холодных рук еще жгли кожу. Очень давно он не приносил ему такие видения. Настолько давно, что Кит успел расслабиться, насколько умел это делать. Повторяющаяся вновь и вновь авария – это одно, и совсем другое – могила небезразличного тебе человека с четкими хладнокровными цифрами. Небезразличного, хотя вовсе не в том смысле, как могло показаться со стороны.

– Иди ты знаешь куда? – сипло пробормотал в темноту Кит, пиная одеяльный сугроб. – Сколько можно мне жизнь портить…

Раздраженно влезая в джинсы, он вынужден был признаться себе, что его способность хоть и по-прежнему была ему не по душе, но значительно усилилась. Четкая смена кадров запоминалась сразу и не стиралась из памяти.

– Словно за этим я сюда ехал… – проворчал Кит, обращаясь только к самому себе. – Спасибо, не надо. Я избавиться от нее хотел.

«Научиться управлять, – подсказал деликатно внутренний голос, и Полуночник раздраженно поморщился. – По сути, научился немного. Ведь научился же?»

Кит испытал огромнейшее желание как-то заткнуть этот голос. Сунув босые ноги в кроссовки на манер Лиса, он торопливо выскочил из комнаты.

Возле двери Спящей сфинксами, охраняющими вход в гробницу, сидели Лис и Немо. У каждого была своя причина прийти сюда, и она удерживала их внимание настолько, что они не замечали ничего вокруг. Лис тихо напевал свою странную песенку про паутинку, перебирая в воздухе веснушчатыми пальцами. Немо стеклянными глазами смотрела в стену, отстраненно поглаживая себя по щеке, и, только взглянув на нее, Кит понял, что Спящая в комнате не одна.

– Чего не спите?

Они неохотно повернулись в его сторону. Взгляд Немо стал осмысленным, желтые глаза Лиса полыхнули как у разыгравшегося кота.

– Не спится, – отстраненно ответила Немо за двоих. – И тебе не спится. И нам не спится. Слишком шумно.

Кит не понял, что она имеет в виду, как вдруг за стенами корпуса застонал-закряхтел тополь, атакованный порывами ветра. Звук трещащих под напором стихии ветвей показался ему похожим на взрыв, который должен был перебудить всех вокруг. Но не перебудил. Те, кто не мог спать, не спали и так.

Лис свел рыжие брови, с тревогой присматриваясь к Киту. Взгляд Немо тоже был прикован к нему, и Кит почти чувствовал, как она ловит его эмоции и пытается найти их источник. От этих двоих невозможно было что-то скрыть. Но рассказать им о своем последнем сне… К этому Кит был пока не готов.

– Как насчет прогуляться? – брякнул он, просто чтобы не дать парочке сосредоточиться.

Ветер за стенами завыл одиноким тоскующим зверем и принялся крушить все вокруг, словно насмехаясь над его словами.

– Просто так? – только и уточнила Немо.

– Можно и не просто. – Он заставил себя улыбнуться. Лицо было словно чужим, уголки губ, перетекающие в ранние горькие складки, онемели. – Можно поохотиться.

Самое странное, что они оба его поняли.

Деревья кричали. Истошно вопили от боли, извивались, тряслись, почти заваливались на землю и снова поднимались в удивительном упрямстве. Ветер с холодной жестокостью опытного палача то рвал их кроны в клочья, то отступал, давая своим жертвам перевести дух. Он выворачивал им деревянные суставы, вырывал листья, соскребал с тел кору. Старые хлипкие стекла и то, что от них осталось, испуганно дрожали, мелкие камушки спасались бегством, прячась в волнующейся траве и натыкаясь на идущих людей. И за всем этим холодно наблюдала луна, окруженная свитой звезд. Более неподходящую погоду для ночной вылазки представить было сложно. Разве что ливень добавить.

– А разве на друзей охотятся? – крикнул Киту на ухо Лис, когда тот схватил художника за шиворот, чтобы его не сбило ветром.

– Чего? – Ветер подхватил вопрос Кита и выбросил где-то над соснами.

Лис то ли каким-то чудом услышал, то ли прочел по губам.

– Разве охотятся на друзей? Почему ты сказал, что мы идем на охоту? Белый Зверь – друг Лиса!

– Да просто так я сказал, ради шутки. Никто ни на кого не охотится.

– Мы в гости идем, значит? – уточнил Лис, перекрикивая ветер.

– В гости, в гости…

Взъерошенная Немо вышла из-за их спин, прикрывая глаза рукой, и стала между ними. Касание ее было холодным, как у призрака.

– Ты тоже хочешь познакомиться с Белым Зверем? – спросила она Кита, крепко сжимая запястье Лиса.

– Я хочу разобраться. Разгадать загадку.

– Ты что-то видел, – резюмировала она, очень точно повторив интонацию Кита.

В свете фонарика Полуночник смог разглядеть, как озадаченно приоткрылись искусанные губы, когда запутанный клубок неспокойных чувств попал к Немо. Она будто сунула руку наугад и теперь придирчиво разглядывала свою добычу.

– Видел. Много всего, но ничего конкретного.

И опять же она ничего у него не спросила. Заторможенно кивнула и закрылась рукой от пыли и острых камушков. Никаких вопросов «почему именно сейчас?», ничего прочего. Это вызывало у Кита мерзкое ощущение, что его видят насквозь. Да, он просто хотел отвлечься наиболее доступным в «Еце» способом – связаться с какой-нибудь странностью.

Фонарик светил ровно, а вот тени, которые порождал его луч, бесновались, скакали в безумной пляске, то разбегаясь, то бросаясь под ноги. Лис то и дело спотыкался, морщил болезненно нос и поджимал ноги. Уже пройдя мимо корпуса Плаксы, Кит увидел, что мальчишка босой.

– Убежали, – скорбно покачал головой Лис. – Не темней, не темней, они правда сами убежали. Просто Пакости нет, занят он, а Пакость их всегда находит… – Он неуверенно шмыгнул носом, очищая его от набившейся пыли. – А Лис теряет снова. А Пакость находит. А Лис теряет. А Пакость находит. А Лис теряет. А Пакость находит. А Лис теряет. А Пакость находит. А Лис теряет. А Пакость находит. А Лис теряет…

– Я понял! – вспыхнул Кит. Болтовню Лиса даже ветер не мог заглушить. Он даже утих на несколько мгновений, словно решил послушать бесконечный рассказ. – А сам поискать никак?

– Никак, – сокрушенно покачал головой Лис. – Они вредные. Убегают. Придется клеем…

– Не придется. – Кит перехватил взгляд Немо и сказал совсем не то, что собирался сказать. – Тебе срочно нужны новые кроссовки. С покладистым характером. Чтоб не удирали.

Он еще мог строго спросить, почему это Лис без носков, хотя сам вручил ему совершенно новую пару, и, насколько ему было известно, Пакость сделал то же самое. У носков, видимо, оказался не менее вредный характер. Кит много чего мог бы спросить, но неожиданно ему стало совсем не до вопросов. Сначала отстраненно молчавшая Немо как-то неловко улыбнулась в пространство и, развернувшись, протянула руку в сторону. Потом – а может, просто показалось – к колебанию и танцу теней прибавилось еще какое-то движение. Это можно было списать на бушующий ветер, но вот только дул он отчего-то с другой стороны. Полуночник не видел ничего подозрительного, не слышал и не ощущал, но повернулся лицом к третьему корпусу и поводил фонариком в поисках того, что невозможно было найти.

Сильный толчок в грудь сбил его с ног. Это не было похоже на сильный порыв ветра: Кит очень четко ощутил, как ему на ребра надавили две сильные лапы, прижимая к земле. Кислый запах раскисшего тряпья ударил в нос, и Полуночник задохнулся.

– Ой, Белый Зверь! – раздался радостный голос Лиса. – Не бойся, он с тобой здоровается! Ты ему нравишься!

– Ты чувствуешь его? – Голова Немо заслонила звезды. Фонарик валялся в траве, пугая загадочных обитателей цветочных поселений. – Чувствуешь?

Кит осторожно вытянул руки перед собой, очень надеясь, что к призрачным лапам не прибавятся еще и призрачные зубы. Ничего. Он ничего не видел, ничего не осязал, но каким-то другим чутьем знал, что где-то над ним нависает нечто похожее на большого пса. Он почти видел острую морду с высунутым розовым языком.

– Нет. Не чувствую, – выдохнул Кит, пытаясь выползти из-под вдавливающей его в землю туши. – Только давит что-то. А ты?

– А я – чувствую. – Немо снова странно улыбнулась и опустила ладонь туда, где была невидимая голова Зверя. Сосредоточенно погладила невидимую шерсть и, неловко согнув руку, сделала попытку спихнуть Зверя с Кита. Ничего не поменялось.

– Лис… ты не хочешь нам помочь? – Голос Немо звучал сконфуженно и отстраненно. Ощущение невидимого животного сейчас забирало все ее внимание. Она опустилась рядом с Китом на колени и, прикрыв глаза, снова принялась гладить густую шерсть.

– Лис хочет! – Теперь еще и голова Лиса заслонила мигающие равнодушно звезды. – А как помочь?

– Убери его с меня! – потребовал Кит, снова пытаясь избавиться от давящего его тела.

– Зачем? – удивился рыжий художник, и Киту до дрожи захотелось его пнуть. – Белому Зверю ты понравился! Он хочет с тобой дружить! Он всегда был грустный, а теперь довольный.

Против такой логики переть было бессмысленно. Все еще распластанный на земле, Кит тряхнул головой, когда качнувшиеся от ветра травинки защекотали его уши, и убито попросил:

– Расскажи мне хоть, какой он и что он делает. Ты один его видишь, Лис.

Художник недоверчиво покосился на Кита и задумался. Поднял с земли фонарик, включил, выключил и уставился прямо перед собой, глупо улыбаясь.

– Большой. Белый. Шерсть длинная-длинная и такая волнами. Очень красивая. Черный нос. Он Немо руку нюхает и тычется в нее. Лису он тоже так делает. Ой-ой, он сейчас Немо лизнет!

Немо неожиданно зажмурилась, когда невидимый язык коснулся ее щеки, а потом рассмеялась.

– Дальше, дальше, – потребовал Кит. – Он с меня слезать не собирается?

– Нет, – солнечно улыбнулся Лис. – Он удобно устроился. Хвостом виляет. А хвост у него такой большой…

– Белый. И с шерстью длинной-длинной, волнами… – перебил его торопливо Кит. – Я понял, спасибо. Морда у него острая? Как у колли?

– У какого Коли? – не понял Лис.

– Ну как у овчарки. – Кит осекся, поняв, что породы собак Лису ничего не говорят, а увлеченная Немо помогать не собирается. – Ну лисья морда у него? Как у лиса?

Рыжие брови мальчишки сошлись на переносице, и он обиженно надулся.

– У Лиса – не морда. И никакая не острая! У Лиса – лицо!

Кит тихо застонал.

– У него морда как у лисицы? – пришла на помощь Немо. – Помнишь, Спящая тебе на картинке показывала?

Она сидела в очень странной позе. Согнутая в локте рука повисла в воздухе, голова наклонена. Она прижималась к теплой, а может, и не теплой шерсти.

– Как у лисицы! Или как у волка! – радостно подтвердил Лис, тут же забыв об обиде. – И глаза такие темные и блестящие. Красивые.

Кит вздрогнул. Что-то было в словах Лиса, что-то, что заставило его напряженно копаться в памяти, вспоминая сегодняшние сны-видения. Или не сегодняшние. С этими снами никогда не было понятно, что и как. Белый Зверь качнулся и медленно сполз с Полуночника, давая ему вдохнуть полной грудью. Немо и Лис тут же оказались на ногах.

– Белый Зверь! Ты куда? – Крик Лиса заглушил ветер.

Немо растерянно озиралась, шаря руками по сторонам.

– Убежал? – уточнил Кит негромко, хотя это было и так понятно. Ничего не видя, он знал, что белый силуэт сейчас проскальзывает в темную пасть двери, чтобы исчезнуть без следа. А потом каким-то образом появиться среди деревьев. Объяснения этому не было. Кит просто знал и все. Белый Зверь сам дал это понять.

– Убежал. – Лис грустно опустил голову. Рыжие лохмы почти ласково трепал поутихший ветер. – Опять обидели его или как? Лис же ничего-ничего не говорил! А он убежал…

– Никто его не обидел. – Немо неуверенно обняла мальчишку за плечи. Скованным, нерешительным движением. – Мне показалось, он чего-то испугался… Даже не испугался… – Она мучительно подбирала слова, пытаясь перевести чувства в такую сухую и ограниченную форму. – Решил, что и так слишком долго с нами. Зато он теперь не грустит. Это уже хорошо. Правда?

Она посмотрела на Кита, ожидая его подтверждения, и тот запоздало поддержал ее задумчивым кивком.

– Ты запах чувствовала? – уточнил он тихо.

Немо очень красноречиво наморщила нос. Лучшего ответа просто не было.

Невидимый Зверь, который не доверяет людям, но ищет их компании и нуждается в них. Запах мокрых тряпок и темные блестящие глаза. Загадка оставалась загадкой. Но теперь уже оформилась полностью и интриговала.

Кит забрал у Лиса фонарик и повернулся к родному корпусу.

– Хватит на сегодня. Пошли домой.

Ему надо было подумать. Что такое Белый Зверь? Очередной оживший рисунок? Тогда почему его никто не видит? И при чем тут мокрые тряпки?