– И теперь совсем они не разговаривают. Пакость позвал Лиса пить чай из тарелок. Лис никогда не пил чай из тарелок и позвал с собой Спящую. А Спящая сказала, что она не хочет чай, но Лис знал, что она хочет, просто не хочет с Пакостью. Лис просто не понимает, что ему делать… Лис бы очень хотел помирить их, но поссорились-то они из-за Лиса. Как же теперь Лису их мирить?

Темные глаза Белого Зверя смотрели внимательно, слабо мерцая в темноте. Он лежал на земле белым светящимся облаком, уложив тяжелую голову Лису на колени и молча слушая. Прохладная тихая ночь гуляла мимо шепчущихся сосен, задевая их влажными полами своих одежд. И вроде бы все было привычно, но что-то не давало Лису покоя, а левое ухо отчаянно чесалось. Ухо Лиса не подводило никогда. Оно очень точно реагировало на неприятности и чесалось даже тогда, когда Пакость злился на Лиса. Паниковать рыжий, правда, не спешил.

– Белый Зверь, вот если бы ты захотел показаться друзьям Лиса, то они бы точно помирились, – тихо произнес он, ловя взгляд своего нового знакомого.

Зверь недовольно заворчал. Уши его дернулись, выражая недовольство, и Лис торопливо его погладил, извиняясь. Веснушчатые тонкие пальцы запутались в его густой шерсти, почесывая и греясь в ней.

Лис дождался, когда его загадочный друг успокоится, и, снова чувствуя тревожный зуд в левом ухе, тихо продолжил:

– Они не совсем верят Лису. Или совсем не верят. Или хотят верить, но у них не выходит. Белый Зверь, Лис будет помогать тебе сколько угодно! Пожалуйста, Белый Зверь, помоги и ты Лису. Помоги помирить его друзей!

Зверь тихо зарычал, отчего Лис тут же отдернул руку. Он не успел придумать извинения, когда мохнатый друг раздраженно тряхнул головой и медленно, но решительно попятился от него. Мощное тело заскользило между густо растущих стволов, чудом не задевая их.

– Не уходи! – Лис вскочил, чтобы бежать за Белым Зверем, но споткнулся о корень и упал, стукнувшись носом о собственную руку. От боли в глазах совсем потемнело, но Лис и не думал плакать. Лис никогда не плакал, когда падал. Что ему такое вот падение, если он совсем еще маленьким свалился с самого неба?

Драгоценные секунды были потеряны безвозвратно. Белый Зверь бесследно исчез, затерялся между притихших сосен. Лис рывком поднялся, отряхиваясь от прилипших игл.

– Белый Зверь! – позвал он в темноту. – Белый Зверь! Вернись! Лис – глупый! Прости глупого Лиса! Лис больше не будет!

Ему ответила такая тишина, что рыжий на секунду испугался, не оглох ли от собственных криков. Он торопливо похлопал в ладоши, наполняя мир вокруг этим неуверенным звуком. Молчали сосны, звезды на небе неожиданно спрятались под одеялом из тучи, и теперь с художником были только Темнота и Тишина.

– Нехорошая ночь, – прошептал Лис, яростно скребя левое ухо. – Очень нехорошая.

Ожерелье из шишек было едва теплым, и Лис вцепился в него, выбирая дорогу среди застывших деревьев. Босые ноги увязали в рыжем ковре из игл, Тишина шла за ним по пятам, приглушая все звуки. Темнота же, наоборот, бежала впереди, скользила вокруг Лиса, не давая ему ни капли света.

Сын солнца стиснул зубы, борясь со страхом, и пошел быстрее, стараясь топать как можно громче. Пяткам было больно, но он слышал свой топот и как тихо-тихо скрипят под ногами иглы. Приободрившись, Лис начал хлопать в ладоши и стучать по соснам, создавая как можно больше шума. Он бы еще что-нибудь громко пел, но от страха голова была совсем пустая. Крутилось только что-то про маленькую улитку и про зеленый лес, который разогнал тишину и хлопает в ладоши. На всякий случай Лис пропел эту строчку несколько раз на разные мотивы, и, хотя собственный голос показался ему едва слышным, это немного помогло. Темнота была более сложным противником. Лис не сумел придумать оружия против нее и только бежал вперед, неясным чутьем выискивая дорогу обратно в «Ец» и все надеясь увидеть в небе мамин светильник.

То, что он называл Темнотой, не было просто отсутствием света. Эта Темнота ощущалась чем-то живым и очень сильным, и в ней пряталось очень многое. Но пугало Лиса не то, что скрывалось в Темноте, а то, что Темнота поедала свет, поглощала цвета, и все вокруг становилось темным или серым. Лис больше всего в жизни боялся посереть. Он знал, что если когда-нибудь станет серым, то никогда не сможет больше рисовать и колдунствовать, а мама никогда не сможет разглядеть его с небес.

Тишина была не такая опасная. Она глушила все звуки, но если светиться Лис никак не мог, то шуметь и петь – сколько угодно.

– Мышкокошка! – позвал он в небо, пугая Тишину. – Крылатый Страж! Звездная Птица! Король Змей! Кто-нибудь!

Деревья неожиданно расступились, и лес пинком вышвырнул Лиса в Беседку, под затянутое тучами небо. Мальчишка перешел дорожку из вытертого разрушенного асфальта и зашуршал по высокой траве. Огоньки в маленьких цветочных домах не горели. Темнота стелилась над землей и, широко расправив черные крылья, парила в небесах, как хищная птица. Она была везде – в сосновом лесу, среди стеблей травы, над головой и даже в карманах Лиса. И спасения от нее не было.

– ЛИС!

Вспышка света ударила мальчишку в лицо, и он ослеп. В какую-то секунду он, закрывая глаза руками, подумал, что это звезды выбросили Светильник на землю, поняв, что он попал в беду. Но кто его тогда звал?

– Вот ты где! – Свет снова ударил по глазам, а потом медленно сполз Лису на грудь и застыл там белым пятном. Лис посмотрел на это пятно и только тогда узнал голос.

– Кит! – Рыжий обрадовался, хотя отлично понимал: друг здесь только потому, что пошел за ним несмотря на все его протесты. – Как хорошо, что ты нашел Лиса!

– Я тоже так думаю, – проворчал Кит. – А то лазишь непонятно где…

Голос его неожиданно прозвучал тише, и Кит растерянно нахмурился, не поняв, что с ним происходит. Зато понял Лис. Тишина, встревоженная появлением друга, попятилась, но теперь атаковала снова. А следом за ней…

– Ой-ой-ой. – Лис потянул Кита за собой в сторону корпусов. Вместе уже не было так страшно. Луч фонарика ножом резал темноту, освещая им путь, трава тихо шелестела под ногами.

– Что? – раздраженно спросил Кит. – Чего такой напуганный? Заблудился?

– Н-нет. – Лис неуверенно улыбнулся ему. – Просто.

– Просто, – передразнил раздраженно Кит. – У тебя все просто.

Луч фонаря бежал перед ними белым кроликом, указывая путь домой. Он вывел их на протоптанную тропинку среди сосен и повел дальше, прыгая из стороны в сторону. Лис завороженно наблюдал за ним, на время забыв о том, что их преследуют.

– Белый кролик, – пробормотал он себе под нос. – Наверное, брат солнечного зайца, о которых все говорят… А Лис вот никогда не видел солнечных зайцев. Наверное, Лис невнимательный.

Кит посмотрел на него так строго, что рыжий тут же замолчал и даже закрыл рот ладонью. Они еще не вышли из леса, когда фонарик неожиданно мигнул и погас. Темнота их догнала.

Кит выругался и заклацал выключателем. Они застыли среди сосен в полной темноте, и Лис закрыл ладонями глаза, чтобы прогнать страх. Проверенное средство совсем ему не помогало. Темнота и Тишина наступали и окружали, и спасения от них не было.

– Да что это за место аномальное… – прорычал Кит, вытряхивая батарейки и снова вставляя их на место. – Все тухнет. Ничего не работает!

– И не заработает, – тихо сообщил Лис. – Потому что Темнота пришла.

– Фонарь потух, оттого и пришла, – огрызнулся Кит, снова упрямо пытаясь оживить фонарик. Он не верил и не понимал, что свет фонарика может пропасть просто так.

– Это не та темнота, – покачал головой Лис, в этот раз стараясь говорить громко. – Это Темнота, а не темнота.

Он очень старался выделить это голосом, но сомневался, что Кит его поймет. У того было очень плохо с пониманием, хотя Лис и недоумевал почему. Кит точно видел Короля Змей, и Тишина с Темнотой по ночам не беспокоили его так сильно, как могли беспокоить других. Получается, он многое принимал и многое умел, но совсем не желал ничего понимать.

– Я тебя не понял, но мне это не нравится. – Страх Кита теперь был виден в темноте. Такой задавленный, робкий страх, который на цыпочках подкрадывался к нему и медленно обнимал за плечи.

Кит растерянно посмотрел туда, где исчезла в темноте их тропинка, потом, прямо как Лис, запрокинул голову к небу, ища звезды, и спросил обреченно:

– Я потом подумаю, как это возможно… Ты знаешь, что с этим делать?

– Не совсем, – признался Лис. – Лис думает, нужно быстро-быстро идти к свету и петь.

– Петь?

– Петь! Очень громко петь. – Он немного взбодрился и потащил Кита по тропинке, почти на ощупь обходя деревья. Тишина скрывала звук шагов, и Лису казалось, что идет он не по иглам, а прямо по ковру из мягкой тягучей Темноты. Она смотрела на них из-за каждого дерева, пряталась за каждой корягой и множилась, превращаясь в тысячи невидимых глаз.

– Лучше всего петь о солнышке! Ты знаешь какую-нибудь песню о солнышке? Тогда пой, а Лис будет подпевать!

– Ты серьезно? – Кит спотыкался, натыкался на деревья, но все еще никак не мог поверить Лису.

– Пой!

Несколько шагов они проделали в неуверенном молчании, чувствуя на коже беззвучное дыхание Темноты, пробираясь почти на ощупь среди деревьев, и тогда Кит неохотно начал:

– Беги, беги за солнцем, сбивая ноги в кровь…

– И тогда наверняка вдруг запляшут облака… – подхватил Лис, неожиданно вспомнив еще кое-что из песенки о хлопающем лесе.

Тишина дрогнула, но не отступила. Кит очень странно посмотрел на Лиса после его вступления и с напором выдал:

– Беги, беги, не бойся играть судьбою вновь и вновь…

– И кузнечик запиликает на скрипке! – тут же отозвался Лис.

Шаги стали громче. Следом отступил страх. Друзья затопали уверенней, крепко держась друг за друга и петляя между сосен по невидимой дорожке, и голоса их крепли с каждой строчкой.

Теперь уже Тишина терпела поражение, а следом за ней немного ослабела и Темнота. Лис не понимал, как это работает, но, видимо, все дело было в их страхе. Сосны закончились. Они пересекли лужайку и выскочили на аллейку между домиками вожатых и разрушающимся корпусом.

– Четыре неразлучных таракана и сверчок! – бодро выдал Лис, у которого закончились слова в песне, и в тот же миг в руке у Кита ожил фонарик.

Луч – белый кролик – упал на траву, отряхнулся и прыгнул на счастливого от их победы Лиса, снова его слепя.

– Это что было? – строго спросил Кит, убирая кролика и пуская его бегать и плясать вокруг них. Он послал его заглядывать во все ямки асфальта, во все окна, откуда на них все еще смотрела побежденная, но не желающая сдаваться Темнота. Она съеживалась, сжималась, пряталась от кролика и пока не нападала.

– Про тараканов? – виновато спросил Лис. – Просто песня закончилась рано.

– Да ну тебя с твоими тараканами, – отмахнулся от него фонарем Кит. – Что там было в лесу? Что это еще за Тишина и Темнота? Откуда они взялись?

– Просто Тишина и Темнота, – пожал плечами Лис, краем глаза внимательно следя за белым кроликом. – Они всегда были. Просто не нападали, а сегодня ночь нехорошая выпала…

– А что не так с ночью?

– Ничего, – вздохнул Лис, совершенно не зная, как втолковать другу такие простые вещи. – Просто иногда случается ночь, когда они нападают. Лис не знает, отчего так. У него даже ухо чесалось. Нападают, и все. На тебя никогда не нападали? А когда вы Тук-тук-тука ловили?

– Ну гасли телефоны, да. – Кит даже передернулся от воспоминаний. Но фонарь не выпустил. – Но чтобы звуки пропадали…

– Значит, только Темнота нападала. Такое бывает. Ее главное не бояться. Когда боишься, она еще сильнее злеет и совсем не отстанет. – Рыжий художник вздохнул и потрогал теплый корпус фонаря. – У Лиса тоже не всегда выходит не бояться. Сегодня не выходило. А вот ты пришел, запели, и вышло. Тишина не выдержала!

– Я бы тоже на ее месте не выдержал… – проворчал Кит и неожиданно крепко сжал плечо Лиса. – То есть сегодня эти… Темнота и Тишина вроде как злые? Да?

– Да. – Лис даже кивнул, не поняв, к чему клонит друг.

– И это по всему «Ецу»? – напряженно уточнил Кит.

– Это везде, где темно, – подтвердил Лис и только тогда понял.

Не сговариваясь, они помчались к их родному корпусу. Белый кролик-луч скакал перед ними, не давая себя догнать, а Темнота змеей скользила следом, таясь и выжидая.