В беседке возле плачущего корпуса Спящей не было. В другой Беседке, с большой буквы «Б», были только цветы и несколько вытоптанных в траве кругов – то ли Немо постаралась, то ли еще кто-то. Возле турников, у домиков вожатых шныряли белки. На летней эстраде – только мусор и прошлогодняя листва. В столовой – крошки и плохо вымытая посуда. В комнате Спящей – все вещи на своих местах, включая босоножки у кровати и мобильный в тумбочке. Васильковые шлепанцы, в которых она ходила в душ, были тут же. Последнее Пакость озадачило. Ему сложно было представить Спящую, которая отправилась гулять куда-то босиком. Кто угодно другой – запросто, но не Спящая.

До первых, еще разбавленных меркнущим светом солнца, сумерек Пакость прочесал лагерь вдоль и поперек, несколько раз обошел лес вокруг беседки и даже вышел за ворота. Он вернулся в корпус мрачнее прежнего, подозревая самое страшное – что в своей обиде-досаде нечаянно проклял ее и тем серьезно навредил. А много ли ей надо, нездоровой?

У них на этаже было темно, и, только поднявшись по лестнице, Пакость увидел под дверью Кита полоску желтого свет. Это давало слабую надежду.

В два шага преодолев расстояние, он ввалился в комнату, как обычно без стука.

Двое сидящих там с надеждой обернулись к нему и разочарованно вздохнули. Кит на кровати и Немо на подоконнике – такие же мрачные и напряженные, как он.

– Понятно, – почти выплюнул Пакость, усаживаясь прямо на сомнительной чистоты пол у самой двери. – Не вернулась.

Немо покачала головой и уставилась на свои разбитые колени, уже покрывшиеся темной корочкой.

– Она никуда не собиралась? – хмуро спросил Кит. – Ничего тебе не говорила?

– Если бы говорила, я бы так заморачивался? – процедил Пакость сквозь зубы. – Как сквозь землю провалилась. Не знаю, где искать…

Тусклые глаза Немо, застывшей на насесте-подоконнике, блеснули из-под челки. Острый подбородок поднялся, и она внимательно посмотрела на парня.

– Не переживай так. Ты ее не сглазил, иначе я бы почувствовала. Точно говорю.

Голос у нее был сорван. Видимо, звала Спящую, пока не охрипла.

– А был повод? – насторожился Кит, разглядывая свою обожженную руку.

Пакость тряхнул головой вместо ответа. Проблему слова Немо не решили, но стало немного легче. Главное, что он ей не навредил.

– Ты ее когда в последний раз видел? – уточнил Кит.

– Утром, издалека. Даже не поздоровались. – Пакость досадливо прикусил губу. – Мы-то с Немо первые завтракали.

Тук-тук-тук.

Знакомый короткий стук в дверь уже никого не мог напугать. Да и совсем не до него было.

– Я не пойму, как она ушла босиком?! – не выдержал Пакость. – Босоножки вон стоят. И шлепанцы. Может, где-то тут по этажам гуляет?

– В корпусе ее нет, – уверенно сказала Немо, прислушиваясь к чему-то незримому – взгляд отсутствующий, голова наклонена вбок, – и Кит кивнул, подтверждая ее слова. – Мы искали. Ее нигде нет. Совсем.

– Я тут подумал…

Кит поднялся и подошел к окну, словно оттуда мог увидеть пропажу. Голос у него звучал глухо. Он наклонил голову вперед, отчего короткая шея стала почти незаметна: только что был человек, и вот уже массивная каменная глыба. Не особо высокая, но тяжелая.

– Может, ей плохо стало, и она упала? Может, тут люки где-то есть плохо закрытые? Мало ли… – Он провел рукой по лицу и проверил заряд мобильного. – Я еще пойду поищу.

– Я тоже! – Пакость моментально оказался на ногах.

– И я. – Немо соскочила с подоконника.

Тук-тук-тук.

В этот раз стук звучал громче и требовательней. И тут же, буквально через несколько секунд, такой же раздался откуда-то сверху и из коридора.

Пакость не успел высказать местной страшилке все, что он о ней думает: только повернулся к двери, как стены корпуса сотряс дикий панический вопль, и парень отпрянул. Немо попятилась и влипла в подоконник, стремительно бледнея. Кит тоже отшатнулся, но через мгновение решительно двинулся к двери. Пакость позволил обогнать себя всего на полсекунды.

У порога они столкнулись, обменялись тычками и вместе вылетели из комнаты. Желтый свет выплеснулся в коридорную темноту, и первое, что увидели Пакость и Кит, нечто белое, застывшее на границе света.

Шестой с перекошенным лицом валялся в белоснежной футболке на полу и пялился куда-то в потолок. Ноги поджаты, пальцы вцепляются в плитку, как будто он не мог больше идти и пытался уползти от опасности. Увидев Кита и Пакость, он дрожащей рукой указал куда-то на потолок:

– Т-там…

– Глаза? – подсказал равнодушно Кит, протягивая ему руку. – Бывает. Он безобидный, не обращай внимания…

Как бы ни было на душе паршиво, а от этого тона Пакость рассмеялся. От главного скептика слышать подобные заверения было необычно.

– Ага, не парься. Это просто глюки твои. Вон Кит подтвердит. Ничего нереального тут нет. – Не церемонясь, он ухватил Шестого за руку и потянул, поднимая. – И стук – тоже глюки.

– Н-нет. – Ноги Шестого не держали, и он снова шлепнулся на пол, глядя на парней перепуганными глазами. – Ст-туч-чал я… К вам… Оба раза… А потом кто-то с п-п-потолка…

– Тут лучше трижды не стучать, – посоветовал Кит, проигнорировавший шпильку в свой адрес. – Лучше либо два раза, либо четыре. А то тебя не поймут.

Пакость смотрел на Шестого с жалостью. Правда, жалко ему было не новичка, а то, что такой хороший развод не пришел ему в голову раньше. Сказал бы, что у них принято стучать три раза, и ждал бы, что будет. Теперь уже поздно…

– Все, все, успокаивайся. – Он потрепал Шестого по плечу. – Его нельзя бояться. Иначе он от тебя не отстанет! Поднимайся и дыши ровней. Он безобидный, сказали ж тебе!

– К-кто?

– Тук-тук-тук, – спокойно пояснил Пакость. – Он всего лишь ожившая лагерная страшилка. Как гробик на колесиках или красные перчатки. Детский сад… Поднимайся давай!

Пакость и Кит вновь ухватили Шестого за руки и поставили его на непослушные от пережитого страха ноги. Новичка так трясло и он так цеплялся за них, что Пакость уже почти пожалел его по-настоящему.

– К-кот? – уточнил Шестой, и они удивленно уставились на него.

– Какой кот?

– Я т-т-там к-кота видел… – Трясущийся палец указал на потолок. – Странного…

– С крыльями? – задохнувшись от восторга, спросила Немо, выглядывая из комнаты. Она не приближалась к Шестому, опасаясь поймать его страх, и просто топталась на пороге, не зная, чем помочь.

Пакость фыркнул, Кит посмотрел на нее с укором, Шестой с ужасом.

– Н-нет. Безглазый…

– Безглазый? – Немо озадаченно посмотрела на него, вспоминая рисунок Лиса. – Тогда это не Мышкокошка…

Пакость, поймав ее взгляд, незаметно покрутил пальцем у виска, выражая свое отношение к ее версиям и к галлюцинациям Шестого. Хотя насчет последнего он кривил душой. Просто очень уж не вовремя появилась эта новая страшилка.

Неожиданно Шестой – и откуда только сила взялась у этого пай-мальчика – вцепился в его руку так, что кости затрещали.

– Там! – заорал новичок не своим голосом, оглушив его на левое, а Кита на правое ухо. – Там! Там! Там!

Там, а точнее, на потолке висел кот. Очень странный кот, которого живым назвать язык не поворачивался, но и мертвым он тоже не был. Глаза, кстати, у этого странного кота были – два слепых белых пятна на угольно-черном, неестественно гибком теле-кляксе. Длинный, упругий хвост, больше похожий на еще одну лапу, метался из стороны в сторону. Странное существо, вполне способное слиться с окружающей темнотой, застыло в шаге от них, как муха, словно приклеившись к потолку широко расставленными лапами. Тяжелая круглая голова болталась на тонкой шее – вот-вот оторвется.

Пакость понимал, что должен испугаться. Почему-то не выходило. Видимо, «Ец» все же понемногу начал приучать его к странностям, так как сейчас в совершенно ясной голове, не затуманенной страхом и паникой, вертелся всего один вопрос, который и слетел с языка:

– А это что еще за фиговина?

Немо и Кит молча таращились на странного кота, застыв в почти одинаковых позах. У обоих физиономии вытянулись от удивления, глаза широко распахнулись, но в них не было ни намека на страх. Несмотря на экстренную ситуацию, Пакость успел почувствовать гордость: знай наших, «ецевских»! Шестой вон с таким лицом стоит – либо обделается сейчас, либо приступ заработает.

– Привет, – сдавленно выдохнула Немо, глядя на кота. – Ты кто такой?

Кот не ответил. Хвост его метался туда-сюда и отстукивал на потолке очень знакомый короткий ритм.

– Он вам никого не напоминает? – не спеша проговорил Кит, смотря уже не на глаза кота, а на стучащий хвост. – Я на него так насмотрелся в туалете, что сходство не увидеть не могу. Отдаленное сейчас, но кое-что осталось прежним.

– Погоди-ка… Тук-тук-тук, ты? – Пакость даже рассмеялся от облегчения, поняв, что перед ним всего лишь старый знакомый, пусть и в новом обличье. Лицом к лицу они почти не сталкивались, но перестукивались постоянно. – Что с тобой стало? Мутировал, что ли?

– Тук-тук-тук!

Этот радостный вопль донесся от лестницы, и странный кот заметался, задрожал, почуяв какую-то угрозу. Зашлепали босые ноги, и Пакости на миг показалось, что это Спящая. Иллюзия продлилась короткое мгновение, а потом разум угомонил эмоции. Лиса трудно было не узнать.

Он ворвался в пятно света взлохмаченный, улыбающийся, запыхавшийся. В оттопыренных карманах гремели карандаши вперемешку с шишками.

– Лис ничего не пропустил? А что вы тут делаете? – Он подарил улыбку каждому из присутствующих, и самую-самую теплую – трясущемуся Тук-тук-туку.

– Спящую собираемся искать, – сообщил ему Кит, по одному отцепляя от себя окостеневшие пальцы Шестого. – Ты ее не видел?

– Не видел, – подтверждая свои слова, Лис потряс рыжей головой. На пол посыпались сосновые иголки и кусочки коры. – А разве она потерялась?

Воспользовавшись моментом, пока Лис на него не смотрит, Тук-тук-тук медленно попятился и растворился в окружающей их темноте. Стук его гибкого хвоста зазвучал по коридору, стремительно отдаляясь.

– Опять убежал, – грустно резюмировал младший обитатель «Еца», обернувшись на этот звук. – Все время убегает от Лиса. А Лис так хочет подружиться. Лис даже помог ему превратиться, а он все равно не хочет знать Лиса…

– Как помог превратиться? – осторожно уточнила Немо. – Это ты сделал его котом? Каким образом?

Художник посмотрел на нее удивленно. В желтых глазах даже мелькнуло недоверие, словно он был уверен, что Немо знает секрет такой метаморфозы, но потом, словно вспомнив что-то важное, Лис расслабленно улыбнулся:

– Очень просто. Ты подарила Лису черный фломастер, и Лис дорисовал Тук-тук-тука. Вышло не совсем хорошо, но теперь он намного красивей, правда?

Немо торопливо кивнула. Пакость же подумал, что Тук-тук-тук не поменял бы облик, если бы рисунок переделывал кто-то, кроме Лиса. Рыжий, как обычно, не осознавал размеры своей силы.

– Так почему вы Спящую ищете? – забыв про свое творение, спросил Лис, теперь глядя уже на Пакость. – Спящая точно пропала?

– Если б нет – мы бы ее искали? – огрызнулся тот. – На обеде не была, до сих пор не появилась. Ты ее точно не видел?

– Лис видел только ее босоножки! – настойчиво повторил рыжий. – Они убежали, но Лис их поймал и принес домой, чтобы они не заблудились.

– Мы Спящую ищем, а не ее… – отмахнулся было Пакость и тут же понял, что Лис имел в виду.

– Где ты их нашел? – опередил его Кит.

– Там, еще днем. – Художник махнул рукой в сторону выхода и уточнил: – Возле корпуса, в котором кто-то плакал. Лис шел к своим знакомым белкам, а босоножки стояли прямо под лестницей. Наверное, очень хотели залезть наверх, но не успели. Лис их схватил…

Немо тихо застонала и закрыла лицо руками. Этот звук был настолько непривычным, что у Пакости мурашки по спине побежали. Практически все эмоции Немо были отражениями чужих, но нынешние – исключительно ее собственные. Спящая за какой-то надобностью решила влезть в самое страшное место «Еца», загадка которого так и осталась нераскрытой. Они уж слишком увлеклись найденным ежедневником и прибывшим новичком.

– Твою мать… – пробормотал Пакость, уже сам готовый застонать. – Значит, она где-то там…

Не хотелось даже думать, что могло задержать Спящую в таком месте до темноты. Мрачнеющего Кита, судя по всему, сейчас заботило то же.

Пока они бегали по коридорам и приводили Шестого в чувство, едва теплившийся день погас без остатка. Темнота залила «Ец», затопив его по верхушки самых высоких сосен. Блеклые звезды слабо просвечивали через внезапно возникшие тучи. Ночное небо над «Ецем» – самостоятельное, независимое существо. Если оно в хорошем настроении, даже после хмурого дня оно неожиданно предстанет чистым и усыпанным яркими звездами, если же как сегодня, то даже после безоблачной голубой сини с темнотой придут неведомо откуда взявшиеся тучи и потушат все.

Они двигались гуськом, как муравьи, светя себе под ноги экранами мобильников, и почти не говорили.

– Куда мы идем? – нервно спросил Шестой, когда молчаливая процессия приблизилась к соседнему корпусу. – Дверь мы прошли, но она закрыта. Как вы собираетесь туда попасть?

Пакость крепче стиснул в руках босоножку Спящей. Одну. Вторая была у Кита. Кит забрал их из спальни девушки, а Пакость отобрал у него половину ноши. Пусть это было ребячеством, но парень традиционно плевал на чужое мнение.

Немо сначала шла, почти наступая ему на пятки, но теперь отставала, прислушиваясь к себе. Шедший за ней Кит притормаживал и терпеливо ждал, когда она пойдет дальше. Сам Пакость трижды оборачивался и вопросительно смотрел на девушку, слепя ее светом телефона, и трижды она только качала головой.

– А почему он – плачущий?

Пакость крепче сжал свой трофей. Босоножка в его руке была едва теплой. Почти живая. Он не смотрел на нее, но постоянно ощупывал. Не новая. Даже если учесть, что Спящая так мало гуляет – стелька потертая, каблук сбит, тонкие светлые ремешки успели покрыться трещинками.

– Мне обязательно туда лезть? – донесся из-за спины недовольный голос Шестого.

И так порядком потрепанные нервы Пакости не выдержали.

– Да заткнись ты! – рявкнул он, оборачиваясь. В свете мобильного ярко забелела футболка и вспыхнули стекла очков. – Можешь идти обратно. Не помню, чтоб тебя звал…

Немо зажмурилась и попятилась, налетев на Кита. Тот аккуратно отстранил девушку, обошел по широкой дуге Пакость, не мешая ему орать и махать руками, приблизился к лестнице и исчез без следа. Черная одежда позволяла ему растворяться в темноте. Лис – желтое пятно – засеменил следом, растерянный и заинтригованный. От такой целеустремленности Кита орать и махать руками Пакости сразу перехотелось.

– Тут ты босоножки нашел? – донесся до него голос Кита.

– Тут! Вот прямо тут! Лис шел и нашел.

Пакость направил мобильный на них двоих, и секундой позже в руках Кита зажегся такой же огонек, только поярче. Он уже стоял на нижней ступеньке, вытягивая короткую шею. Лис топтался за его спиной, теряя шишки и гремя карандашами.

– Спящая! – Тонкий хриплый крик Немо прозвучал прямо над ухом у Пакости. Он дернулся, но возмущаться не стал. – Спящая, это мы! Ты там?

– Зачем она разувалась? – спросил у нее Пакость, разглядывая босоножку в своей руке.

– Каблуки, – отозвалась Немо, не отрывая глаз от окон второго этажа. – Знаешь, как на каблуках неудобно по ступенькам бегать?

– Не знаю, – огрызнулся Пакость. – Я на каблуках не хожу.

– Я тоже, – равнодушно отозвалась она. – Просто знаю, что неудобно. Тем более Спящей.

– А зачем тогда она их носит? – фыркнул Пакость, следя за Китом, который уже начал подъем.

– Так красивей, – пожала плечами Немо и почему-то пригладила лохматую челку.

Эта логика для Пакости так и осталась непонятной. Лично для него различия между Спящей на каблуках и Спящей без каблуков не было вовсе. И как раз босую Спящую, живую и здоровую, он сейчас очень хотел найти на втором этаже.

– Кит, тормози! – крикнул он в темноту. – Я первым пойду, там высоко, ты не перелезешь.