Глава 6
Экспедиция
В актовом зале было шумно. Все обсуждали произошедшие накануне нападение на Институт и взрыв в операционной. Появился Лазарев, и гомон поутих.
– Друзья, коллеги, мы сегодня собрались, чтобы решить дальнейшую судьбу эксперимента.
– Разве не из-за вчерашнего? Если вдруг нападения повторятся? Причастен ли к этому Боровой? – посыпались из зала вопросы.
Дмитрий Владимирович поискал глазами Абрамова, но начальник службы безопасности не обнаружился.
– Насколько мне известно, Боровой непричастен. Вчера Максим Денисович погиб во время экстренной операции, когда у него внезапно отказали печень и другие жизненно важные органы.
И тут в зале наступила мертвая тишина. Видимо, те, кто был в курсе неудачной операции Абрамова, новость до остальных не донесли.
– Помнится, на первом собрании вы упоминали, что Боровой, воспользовавшись служебным положением, проверял действие «Слез Рузы» на себе, что он полностью излечился. Теперь выясняется, что эффект был мало того что не пролонгированным, так еще и привел к нарушению функционирования организма? – спросил один из сотрудников.
– Что будет с остальными нашими пациентами, которых мы уже излечили? – присоединился кто-то с тревогой в голосе.
– Тише, коллеги. – Профессор поднял вверх руку, чтобы успокоить взволнованную публику. – Эффект от излечения никуда не денется. Разрушительное действие артефактов начинается, когда они полностью разряжаются. То есть, по сути, «не повезло» последним пациентам. Например, одному из бандитов, который совершенно спонтанно попал под эксперимент по восстановлению здоровья с несовместимыми с жизнью ранениями. Излечение, надо заметить, состоялось. После этого полностью разряженная «Слеза Рузы» взорвалась.
– А как же случай с Боровым?
– Этот случай неординарный. Максим Денисович проглотил один из образцов, и в течение многих дней камень оставался в его желудке. Могу предположить, что начался какой-то процесс омоложения, потому что по всем параметрам показатели состояния организма Борового приблизились к показателям полностью здорового двадцатилетнего молодого человека. На это артефакт отдал всю свою энергию.
– Однако это не объясняет, почему начался откат. Если бы камень взорвался внутри Борового, это было бы понятно. Почему у него произошли необратимые изменения в организме?
Лазарев помолчал, понимая, что на этот вопрос у него нет уверенного ответа.
– У Ивана Алексеевича, к сожалению, сейчас отсутствующего, имелась одна гипотеза. Не знаю, имею ли я право ее озвучивать… Наверное, пусть все-таки он сам расскажет, когда появится. Сам я сейчас могу только предположить, что, возможно, на низком заряде проявилось отравляющее воздействие артефакта на организм. А может быть, артефакт начал забирать свою энергию обратно, разрушая тем самым организм. Тут можно что угодно предположить. Не уверен, что мы в нынешней ситуации сможем провести эксперименты, чтобы докопаться до истины. Даже используя в качестве подопытных – крыс. Тут возникает огромный риск для научного персонала.
Лазарев сделал паузу. В зале вновь зашумели. Кто-то возмущенно. Кто-то разочарованно.
– Друзья. – Профессор, подняв руки, опять призвал всех к тишине. – Как бы там ни было, я по-прежнему считаю свойства «Слез Рузы» уникальным явлением. У нас есть артефакты, которые оздоравливают организм, но такого эффекта, мощного и быстродействующего, даже и близко нет ни у одного из них. Будущий вклад «Слез Рузы» в выздоровление человечества бесценен. Нам нужно только довести наш эксперимент до логического конца. Выявить все свойства артефактов. Научиться просчитывать размер «заряда». Это все возможно сделать статистически, проведя более масштабное исследование, не с сотней больных, как сейчас, а как минимум с тысячей. Мы получим более точные данные, которые помогут максимально обезопасить использование «Слез Рузы».
Ученые с интересом слушали профессора. Разочарование от того, что их эксперимент, как они посчитали, провалился, исчезло.
– Но как мы продолжим исследования? У нас нет больше образцов!
– Я собираюсь организовать новую экспедицию, – сказал Лазарев. – Экспедиция эта будет сложной. Придется идти в самое опасное место Зоны. Я уже послал запрос в главное отделение Института с просьбой прислать новое оборудование и самое последнее обмундирование для сталкеров и военных. Ответ придет через дня два-три, но уже есть предварительное одобрение.
Профессору зааплодировали. Он улыбнулся и наконец увидел Абрамова. Тот, в военной форме, стоял в самом конце зала у выхода, скептически скрестив руки на груди.
– Вам придется также выписать сюда этих самых сталкеров и военных, – громко сказал полковник, увидев, что профессор смотрит на него. – Из местных я никого в этот рейд не отпущу. По крайней мере, военных точно.
Зал смолк.
– Почему, Иван Алексеевич? – спросил кто-то с передних рядов.
– У меня на это имеется очень много причин. Прошу прощения, что разрушаю сейчас ваши радужные настроения. Итак, во-первых, вчера на Институт было совершено нападение участниками можайской группировки. Профессор упомянул, что связи этого акта с Боровым нет, но она, увы, имеется. Находящийся при смерти Максим Денисович успел обмолвиться, что пообещал их главарю «Слезы Рузы». Подробности сделки мне, к сожалению, неизвестны. Что он рассказал об артефактах бандитам – тоже. Но вчера они решили прийти и забрать обещанное. И эти попытки могут повториться. Поэтому весь военный контингент остается на месте. Во-вторых, как я уже говорил вчера профессору, я считаю дальнейшее использование «Слез Рузы» крайне опасным. Взрыв послужил тому самым красноречивым доказательством. Артефакт также продемонстрировал и еще одно «удивительное» свойство – при взрыве он вызвал краткосрочную гравитационную аномалию, в результате действия которой все живые объекты и предметы в радиусе семи метров втянулись в артефакт. Как в черную дыру. Черный «блинчик», в который превратился образец, мы вытащили при помощи подъемного крана. Вес «блинчика» – 2400 килограммов. В него попало все – медицинское оборудование, кирпичи из разрушенных стен, крыша, трое людей. А вот его примерные размеры. – Он продемонстрировал залу кружок, вырезанный из черного картона, шириной в ладонь. – Именно поэтому все имеющиеся экземпляры «Слез Рузы» немедленно помещены в защитные контейнеры и убраны в подземное хранилище. От греха подальше. И это был один из самых мелких камней. Что нам тогда ждать от экземпляров покрупнее? Ну и последнее, я по-прежнему считаю крайне неудачной идеей собирать новую экспедицию. Существовал только один человек, который мог добывать «Слезы Рузы». Не побоюсь предположить, что он был уникальным и только он обладал способностью выносить эти артефакты из аномалии.
Иван закончил, и в зале разлилась тишина. Профессор выдержал паузу.
– Никто не отрицает, что поход в Зону, к Гиблому озеру, – рискованное мероприятие. Однако проигнорировать существование таких артефактов, как «Слезы Рузы», мы просто не имеем права, Иван Алексеевич, – твердо сказал Лазарев. – Но я благодарен вам, что вы проявляете беспокойство. Хотя вы также прекрасно знаете, что в запасниках Института имеется множество других опасных артефактов. Некоторые из них мы продолжаем изучать, другие – ждут своего времени. А вот насчет военных я с вами соглашусь. Я попрошу сюда прислать отряд с опытом хождения в Зоне. Но местные сталкеры все же понадобятся – Зону они знают прекрасно. Уговорить их пойти к Гиблому озеру, конечно, будет исключительно моей проблемой. Но я не считаю ее непреодолимой. Если от вас, конечно, не будет для них прямого запрета.
Иван хмуро выслушал ответ профессора, чуть дернул плечами. В зале между тем ученые оживились и принялись обсуждать контрвыступление Лазарева. Абрамов подумал, что он все же проиграл эту словесную битву. Да и разве можно кого-то переубедить, когда на кону стоит «лекарство от всех болезней»?
– Запрета не будет.
Он вышел в приоткрытую дверь в фойе, столкнулся там с Зарубиным.
– Что, Захар Викторович, пойдешь с профессором? – нарочито бодро спросил Абрамов, поняв, что сталкер тут стоит давно и все, похоже, слышал.
– Пойду.
Полковник неодобрительно покачал головой.
– С нами не хотите? – предложил вдруг Захар.
– Нет, спасибо, я последствий Зоны отсюда насмотрелся. Да ее и из окна верхних этажей госпиталя видно, далеко ходить не надо.
– Как думаете, бандиты еще сюда сунутся?
– Надеюсь, что нет, мы хорошо их в прошлый раз приложили. К тому же… – Абрамов миг помолчал, но потом все же продолжил: – Есть у меня один человек, слухи нужные распространяет. Вот сейчас он в баре Одноногого рассказал, что «Слезы Рузы», на которые ученые молились, разряжены и ни на что больше не годятся. А разряженные могут внезапно взорваться и убить. Так что я надеюсь, что информация эта дойдет до можайской группировки.
– Думаете, поверят?
– Поверят. У нас половину крыши госпиталя снесло. Как тут не поверить? Но как бы там ни было, территория санатория и поселка будет сейчас находиться под усиленной охраной.
Собрание в зале между тем закончилось. Ученые начали расходиться. К Ивану и Захару подошел профессор.
– Что ж ты, Ваня? – упрекнул Дмитрий Владимирович.
– Я всего лишь выполняю свой долг, предупреждаю о потенциальной опасности.
– И в Институт написал об этом?
– Зачем же? Я не собираюсь вам ставить палки в колеса. В конце концов, там взрослые люди сидят, ученые. Должны сами понимать и оценивать все риски.
– То есть ты считаешь, что риск не оправдан? Однако совсем недавно тебе самому не терпелось провести исследования. И та экспериментальная сотня обрела здоровье в том числе и благодаря твоему рвению помочь.
– Тогда я не знал, впрочем, как и вы, об одном из свойств артефакта.
– Тогда поступил бы иначе?
– Думаю, мы прекрасно понимаем, что тогда эксперимент строился бы другим образом. Вы уж простите, Дмитрий Владимирович, но сейчас это совершенно бесполезный спор. Я своего мнения не изменю. Но если вам экспедицию сверху одобрят, позовите меня на обсуждение, чтобы я был в курсе, кто и когда будет выходить из Герцена в Зону.
– Позову, Ваня, обязательно.
Абрамов кивнул и ушел. А у профессора остался неприятный осадок в душе. Вроде бы они заодно были все это время и не ругались, и вдруг какое-то странное недопонимание возникло. Он вздохнул и посмотрел на Зарубина.
– Что ж, Захар, надо нам с тобой список сталкеров составить. Людей надежных, отважных, кто хорошо знает Зону. Человека три-четыре, думаю. А уж мое дело будет потом их уговорить.
Через неделю после собрания в Герцена приехала группа военных в составе десяти человек с опытом хождения в Зоне, экипированных экзоскелетами последней модификации и такими же новенькими автоматическими винтовками. С собой бойцы привезли дополнительные комплекты для сталкеров и профессора, две самоходные тележки для перевозки грузов, управляемые дистанционно, двух роботов с манипуляторами, изготовленных из титана, с покрытием, способным защитить от некоторых аномалий Зоны.
– Но не от гравиконцентрата, – пробормотал Иван, глядя на приезжих из окна госпиталя.
Абрамов продолжал наблюдать за разгрузкой, понимая, что в Институте действительно посчитали экспедицию за «Слезами Рузы» очень важной миссией. Но только почему руководство не нашло все-таки инициативу профессора крайне опасной, практически безнадежной, он не понимал. Был же уже неудачный опыт хождения к Гиблому озеру экспедиции, организованной Боровым. И Абрамов втайне надеялся, что в Институте посчитают риски неоправданными. Но нет.
– Иван Алексеевич! – К полковнику подошел Захар. – Профессор вас приглашает на обсуждение маршрута и деталей экспедиции в конференц-зал.
– Спасибо, Захар, сейчас только переоденусь в штатское, чтобы прибывшего майора не смущать.
Через десять минут он зашел в зал. Профессор разложил на круглом столе подробнейшую карту Рузского района. Все участники будущей экспедиции стояли вокруг стола – десять военных, два сталкера, не считая Зарубина. «Шустрый и Тягач», – вспомнил Иван прозвища искателей. Первый – щуплый, деловитый, с холерическим характером, второй – крупный, атлетического сложения сталкер, который всегда таскал из Зоны хабар килограммами, не гнушаясь даже самим простенькими артефактами. Эти двое часто работали в паре. Не лучший вариант для научной экспедиции, но другие, видимо, все-таки подумали и не решились идти на риск. Абрамов почувствовал себя немного виноватым. Но с профессором еще отправлялся Зарубин. На сегодняшний момент он считался лучшим сталкером в Герцена. А главное – надежным.
– Ну вот, все в сборе, можно начинать, – провозгласил Дмитрий Владимирович и взял указку. – Захар, отмечай, пожалуйста. Майор Богданов, если что, сразу вносите предложения, коррективы и прочее.
– Хорошо. Хм, а мы еще ждали полковника Абрамова, – сказал майор.
– Так вот, познакомьтесь. – Профессор, не сумев сдержать сарказма в голосе, указал на Ивана. – Вот, Иван Алексеевич. Полковник, военный хирург и главный врач. С дежурства, видимо, сразу к нам.
– Товарищ полковник! – Майор вытянулся, все военные следом за ним.
– Я не на службе сейчас, вольно. – Абрамов бросил недовольный взгляд на профессора. – И вы тут главный, майор. Я в экспедицию не иду.
– В любом случае – рад знакомству. – Богданов пожал руку старшему по званию.
Иван встал у стола между ним и Захаром, посмотрел на карту. На ней пестрели нанесенные красным карандашом известные аномалии. Но ведь были и такие, которые появлялись и исчезали. Особенно подобными ловушками была богата область вокруг Рузского водохранилища, оставаясь для сталкеров настоящим «белым пятном». Такие блуждающие аномалии наносились на карту карандашом, а потом стирались резинкой, когда по новым данным исчезали, перемещались или и вовсе заменялись другими. Для сталкеров поход к Гиблому озеру был сродни смертельной лотерее. Никто не знал, что попадется им на пути.
– Я предлагаю начать маршрут от Периметра Старой Рузы, – сказал Зарубин. – Пойти на запад, там более ровная местность, тележки без труда проедут.
– Не надежнее ли идти тем же путем, что и в прошлый раз? – спросил профессор.
– Аномалий меньше. И только лишние полдня пути. А вот дальше, на подходе к Малоиванцево, будет уже сложнее. Там и холмы, и количество аномалий возрастает.
– Почему не пройти к водохранилищу с севера? От КПП в Орешках? – спросил майор Богданов. – Путь сокращается практически в два раза.
– Там весьма холмистая местность, но это не главное, – ответил Захар. – Район между городом Руза, поселком Таблево и Озернинским водохранилищем практически непроходим из-за электрических подземных аномалий. Экзоскелеты там не спасут. Пойти той дорогой – все равно что по оголенным проводам прогуляться.
– Понятно.
– К тому же нам надо построить маршрут так, чтобы подобрать оборудование, брошенное прошлой экспедицией, – пояснил профессор и, наткнувшись на неодобрительный взгляд Ивана, добавил: – Конечно, это не цель вовсе. Если только будет возможность.
– У нас две самоходные тележки для роботов. На них можно погрузить? – спросил Богданов.
– Места вполне хватит, – успокоил майора Лазарев.
Захар стал отмечать на карте путь от Старой Рузы красной пунктирной линией. Абрамов смотрел на прокладываемый маршрут и мрачно думал про себя, что, как ни крути, как ни обходи препятствия, а выводил путь все равно в одно место – Гиблое озеро.
– Майор, а в Институте еще не придумали, как поддерживать связь в самых «жарких» аномалиях? – поинтересовался он.
– Увы, нет, товарищ полковник.
– Жаль.
– Что ж, продолжим, – сказал Зарубин. – От Старой Рузы через Горбово идем до Ватулино, далее, не доходя до Воскресенского, поворачиваем на север, в сторону Малоиванцево. За ним уже менее предсказуемо будет, Дмитрий Владимирович.
Майор Богданов внимательно изучал карту.
– То есть примерно три километра до цели. Если по прямой, конечно.
– Да, – подтвердил Захар. – Которые могут превратиться и в десять, и в двадцать. Вот здесь, – сталкер начертил крест, – в балке между деревнями Малоиванцево и Палашкино брошено оборудование прежней экспедиции. В Палашкино можно ожидать нападения большой стаи псов-мутантов.
– Уж с этим мы справимся, – заверил майор. – Опыта предостаточно. Захар Викторович, можете еще рассказать подробно о прошлой экспедиции?
– Да.
Пока Зарубин рассказывал о последнем неудачном походе, Абрамов задумчиво смотрел на карту и не понимал, что его беспокоило. Сам факт предстоящего похода, разумеется, ему совершенно не нравился. Но было еще что-то, что не давало покоя. А он все никак не мог уловить что. В итоге мысли его вернулись к последним событиям в Герцена, к перестрелке с бандитами: «Надо усилить патрули. И найти того, кто в баре Одноногого сливал информацию можайским отморозкам. Крота мы так и не вычислили. А еще не помешает присмотреться к бармену, к Хрусту, он теперь заправляет в ДК вместо убитого Одноногого». За этими думами Абрамов пропустил все дальнейшие обсуждения. Очнулся он, только когда Дмитрий Владимирович обратился к нему.
– Что-нибудь добавишь, Иван Алексеевич? – спросил Лазарев.
– Нет. Могу лишь пожелать вам удачи и… Берегите себя, профессор.
Иван, пожав всем руки, ушел. Лазарев с сожалением посмотрел ему вслед. Захар подумал, что профессор все же надеялся на большую поддержку от Ивана, что тот пересмотрит свои взгляды. Но этого не произошло. Недопонимание осталось.
– Что ж, друзья, тогда завтра, думаю, мы готовы выступать, – подытожил Дмитрий Владимирович.
Накануне выхода из Герцена пошел снег. Чуть припорошило деревья, еще не сбросившие листву, асфальтовые дорожки и газоны. Термометр с утра показывал легкий морозец. Сталкеры, военные и профессор погрузились в машины, подготовленные с вечера к отправлению. Выехали ровно в восемь. А через полчаса они уже разгружались у КПП Периметра Старой Рузы, расположенного у моста через Москву-реку.
Через КПП и мост проходило Старорузское шоссе. По асфальту можно было пройти еще километра два. А там уже начиналась Зона, сразу за деревней с названием Вражеское, точно по каким-то мистическим обстоятельствам. Хотя, конечно, дело было не в неведомых врагах, а в огромном, протянувшемся вдоль села широком овраге, доходящем до реки Рузы.
От Вражеского Зарубин планировал увести экспедицию на юго-запад и перебраться на другой берег, идти потом подальше от извилистого русла реки. Этот вариант должен был сильно облегчить путь для двух управляемых дистанционно телег, работающих на «вечных батарейках» и везущих роботов-манипуляторов, провизию, боеприпасы и прочие необходимые в экспедиции вещи. В эту часть Зоны сталкеры ходили редко из-за небольшого скопления аномалий. Меньше ловушек – меньше шансов найти стоящий артефакт. Все местные аномалии были давным-давно нанесены на карты, а временных, то бишь блуждающих, тут почти не встречалось. Тем не менее Захар бдительность терять не собирался.
Ворота КПП закрылись за группой. Участники экспедиции, растянувшись в линию, перешли стометровый мост через Москву-реку. Впереди шел Зарубин, за ним – майор Богданов и его бойцы, двое последних управляли с дистанционных пультов тележками. Замыкали отряд сталкеры Шустрый и Тягач. На одной из телег ехал профессор, расположившись в легком походном кресле между одним из роботов и тюком с провизией. На шее у Лазарева висел на шнурке диктофон, куда он неслышно наговаривал «дневник» экспедиции. Перед выходом ученый подозвал Зарубина и сказал:
– Вот, Захар, если вдруг что случиться, забери диктофон и камеру. Я буду наговаривать заметки, а когда понадобится – делать видеозапись. Взял на всякий случай маленькую, если до профессионального оборудования не доберемся.
– Дмитрий Владимирович, я согласен вести отряд только на условиях, при которых с вами ничего не случится, – возразил Захар. – Пообещайте мне, что будете вести себя разумно, даже если ваш зуд ученого будет нести вас туда, куда сталкеры соваться ни за что не будут. Договорились?
Профессор улыбнулся.
– Договорились.
Сразу за КПП, от которого всего в двух километрах началась Зона, снега не наблюдалось. Лишь местами бурая земля слегка искрилась зеленоватым инеем – будто на зачерствевшей буханке хлеба проросла пятнами плесень. Такое Зарубин видел впервые. Зимой в Зоне снега никогда не бывало. Погоду тут отсекал какой-то невидимый барьер. И, наверное, к лучшему. Иначе в Зону невозможно было бы ходить – снег скрывал бы определенные аномалии, различить которые можно было только визуально.
Сталкер долго приглядывался к этой странной зеленой изморози, как, впрочем, и остальные. Еще его беспокоил туман, поднявшийся в стороне, там, где текла крошечная речка Вертошенка. Однако туман плыл в сторону Москвы-реки.
Они двинулись на северо-запад, прошли без происшествий два километра по шоссе до Вражеского. Сразу за ним дорога обрывалась в расширившийся еще больше овраг. Захар видел куски асфальта на рыхлых склонах. Ему показалось, что из оврага идет едва заметное голубоватое свечение, как от горящего на дне газа. Вот от такого надо было однозначно держаться подальше. Сталкер остановился, сделал знак, что они сходят с шоссе. Военные проконтролировали съезд тележек с обочины.
Заброшенные дома Вражеского остались в стороне. Бледное утреннее солнце светило в спину. Зона еще больше обесцвечивала лучи, на земле лежали длинные размытые тени. Сталкеры приглядывались к ним внимательно, но аномалий пока не наблюдалось.
Через километр экспедиция уперлась в реку Рузу, прошла вверх по течению еще метров пятьсот и остановилась у старого деревянного моста. Доски его еще больше прогнили, и через дыры под ногами можно было смотреть на реку. Захар первым перебрался на другой берег, на котором дорога от моста шла через деревню Горбово, осмотрелся. На центральной деревенской улице закручивался легкий смерч, играя с листьями и веточками. Маленький вихрь качнулся в сторону сталкера, но потом, проехавшись по заиндевевшему пятну, протянувшемуся во всю ширину дороги, отступил, исчез в проулке. Изморозь зашипела, испаряясь. Едва заметный зеленоватый дымок таял в воздухе. Зарубин очень надеялся, что испарения не проникнут через очищающие фильтры защитного шлема. В какой-то миг Захар ощутил едва уловимый запах сгоревшего пороха, но так и не понял, произошло ли это в действительности или в воображении, дополнившем картинку «сожженной» изморози еще и ароматическим эффектом.
Сталкер еще немного подождал, присматриваясь к опустевшим домам, потом сделал знак майору. Богданов отдал приказ военным, и те слаженно взяли пластины с телеги, настелили на старый мост. Лазарев временно сошел с платформы, пока тележки перебирались на другой берег. Старый мост скрипел под тяжестью груженных роботами телег. Но пластины существенно снизили нагрузку на старые балки, и мост с честью выдержал переправу.
Загрузив настилы обратно на телегу, отряд двинулся дальше, огибая деревню с севера. Зарубин вел людей осторожно, то и дело опасливо поглядывая на покосившиеся, просевшие домики. Серые, медленно гниющие, они представлялись ему какими-то незахороненными мертвецами, немым укором тем, кто построил их и бросил на растерзание безжалостным стихиям. В одном из пустых черных окон то ли тень двинулась, то ли еще что. Захара мгновенно бросило в пот. Почудилось, что в доме мелькнула какая-то темная фигура, похожая на те, которые в Зоне прозвали Пастухами. По слухам, это были или не успевшие, или не захотевшие уходить из Зоны люди, выжившие в ней. Пастухов этих – их темные, высокие и худые фигуры – много раз видели в Зоне, но всегда издалека. И никто из сталкеров никогда не пытался к ним приблизиться. Словно чувствовали, что этого делать не следует – точно так же держишься подальше от кашляющего человека, боясь заразиться.
Путь увел группу от холмистых берегов Рузы, протянулся через давным-давно заброшенные поля. Здесь все было плоское, хорошо просматривались окрестности. Лишь иногда попадались одинокие заброшенные дома.
После переправы через Рузу прошло четыре часа. Отряд продвигался медленно, обходя редкие аномалии. Впереди выросла очередная заброшенная деревня, Захар увидел валяющуюся на земле табличку «Лукино» и длинное здание коровника, почти полностью поглощенного зарослями колючей лозы. Чернел темный вход. Сталкер заметил, что там что-то поблескивает, и тут же замедлил шаг. Через миг майор замер вслед за ним, поднял руку, останавливая отряд, условно собрал ладонь в кулак. Военные сорвали с плеч винтовки. Тишину разорвал громкий вой. Грянул выстрел и первая тварь, бросившаяся в сторону Зарубина, рухнула как подсеченная.
Захар про себя подумал, что псы-мутанты чаще всего встречались у заброшенных деревень, что, может быть, что-то у них осталось на уровне генетической памяти – держаться вблизи человеческого жилья, хотя и давно заброшенного. Жалко только, что в той же памяти у них не осталось, что человек когда-то был им и хозяином, и другом.
Богданов снял первого пса с одного выстрела. Значит, военные действительно отличное оружие привезли, обычных мутантов так просто не убьешь. Следом понесся шквал выстрелов. Через две минуты все было кончено. Несколько собак с испуганным воем убегали куда-то в сторону леса. На земле мертвыми тушками осталось около двух десятков их сородичей.
Отойдя от деревни подальше, профессор предложил устроить привал, подошел к Зарубину.
– Как Захар? Все нормально?
Сталкер чуть улыбнулся.
– Как еще может быть в Зоне, Дмитрий Владимирович? Нормально вряд ли, но пока довольно спокойно. И бойцы майора обнадеживают. Жаль, в прошлый раз их не было с нами.
– Как думаешь, когда начнут попадаться серьезные аномалии?
Лазарев, конечно, прекрасно знал, когда они появятся, но, наверное, нервничал и хотел услышать что-то ободряющее от Захара.
– Как только дойдем до города. Руза, конечно, сильно в стороне останется, но неприятностей может нам добавить.
Через час отдыха отряд двинулся дальше. На пути им попались две широкие гравитационные аномалии, не отмеченные на карте, из-за которых пришлось делать большой крюк. Группа прошла мимо еще нескольких заброшенных, совсем мелких деревень, обходя Рузу с юго-запада. Захар чувствовал город, хотя его и не видно было за мертвыми стволами деревьев, за далекими холмистыми берегами одноименной реки. Город был переполнен аномалиями. Будто Зона сделала все, чтобы люди никогда туда не возвращались. Однако вопреки этому туда шли и шли сталкеры – за новыми артефактами, рождающимися в чудовищном горниле аномалий.
Отряд прошел места, некогда заливные луга, продвигаясь по пояс в зеленоватом тумане. В холодной темно-изумрудной мгле посверкивали искры, экзоскелеты било током, но защита справлялась. Тех жутких электрических полей, что растянулись на многие километры на севере от Рузы, тут не было. Еще через несколько часов, когда отряд обошел мертвый ельник, начались знакомые места.
«Знакомые-то знакомые, только не изученные», – подумал про себя Зарубин. Вот заброшенная деревня со зловеще торчащей, почерневшей от пожара колокольней, вот болото со сгоревшим камышом, у которого он едва не угодил в аномалию. А за болотцем – невысокая гряда холмов. Где-то там за ней, в длинной узкой балке, лежало брошенное оборудование. Захар, остановив отряд, подошел к Лазареву.
– Мы уже на подходе, Дмитрий Владимирович.
– Что ж, я думаю, надо устроить привал и идти вперед с новыми силами.
Зарубин посмотрел на катящееся к закату солнце. Вроде бы они вышли ранним утром. По прямой от Старой Рузы до этого места было всего ничего. Но в Зоне, как всем было известно, по прямой не ходят. Вот и их путь увеличился раз в десять.
– Привала недостаточно будет. Ночь лучше переждать здесь. Тут пока более-менее спокойно, хотя и торчим на виду, – сказал Захар. – Как думаете, товарищ майор?
Богданов кивнул, соглашаясь. Лазарев, судя по выражению лица, надеялся дойти до места брошенного оборудования еще этим днем. Но, поразмыслив, профессор согласился. Майор отдал распоряжение обустроить временный лагерь, выставил караул.
Шустрый с Тягачом быстро развели костер, занялись приготовлением ужина. Профессор устроился на своем походном кресле у огня. Захар бросил на землю подстилку и уселся рядом.
– Что думаешь, Захар? – негромко спросил Дмитрий Владимирович. – Повезет нам? Сможем добыть артефакты?
– Сложный вопрос, – отозвался сталкер.
– Но ведь если кто-то смог, значит, и мы сможем.
– Если вы сейчас о Немом, то даже не знаю, что вам на это сказать. Ведь пытались многие. Не смогли. Конечно, вы ученый, может быть, вы придумаете что-то, но… Много сталкеров с огромным опытом хождения в Зоне, со знанием поведения аномалий не смогли добраться до желаемого, сгинули.
– То есть ты все еще думаешь, что у того сталкера были какие-то особенные способности?
– А вы сами-то что думаете? – спросил в ответ Зарубин.
– Я думаю, что все гораздо проще. Есть какая-то лазейка, про которую ваш Немой умолчал. Не захотел делиться с остальными. Вероятно, у аномалии Рузского водохранилища есть какой-то цикл, когда можно безопасно подойти к артефактам и забрать их. Тут много факторов может быть.
– То есть наша экспедиция может затянуться, если мы начнем ждать благоприятного момента, если дело действительно в нем?
Профессор пожал плечами. Потом стащил с носа очки, задумавшись, протер их платком, глядя, как пламя лижет бока походного котелка с готовящимся ужином.
– Знаешь, я почему-то уверен, что нам повезет. Не может такое грандиозное открытие остаться невостребованным. Если мы заполучим артефакты, жизнь в мире резко изменится.
– Мне кажется, что полковник Абрамов вам бы возразил.
– Думаешь, Ваня в обиде на меня?
– Возможно, он считает, что, если мы добудем «Слезы Рузы», профессия врача останется невостребованной.
– Это не так. Поскольку артефакты действительно представляют потенциальную опасность при разрядке – а этот фактор нам еще предстоит тщательно изучить, – соответственно, они не могут находиться в открытом доступе. Это ведь будет равнозначно тому, как если бы населению раздали кучу маленьких атомных бомб. То есть я думаю, что врачам придется переквалифицироваться, научиться обращаться с артефактами, а нуждающиеся в помощи будут приходить в специальные медицинские центры. По крайней мере, сейчас я себе это так представляю.
– А центры будут под слоганом «Получи вечное здоровье бесплатно»? – поинтересовался с улыбкой Захар.
– Или за совсем символическую плату, чтобы окупать экспедиции по добыче артефактов. Может быть, мы научимся их клонировать, как «вечные батарейки». Но этим уже физики будут заниматься.
– Вы обрисовали почти утопическое будущее, – заметил Зарубин.
– Вовсе нет. Прогресс невозможно остановить. Ведь когда появились Зоны, люди сперва посчитали, что случилась катастрофа. Но Зоны в итоге стали катализатором для невероятного прорыва в науке. И теперь человечество себе на благо пользуется множеством артефактов.
Захар задумчиво покивал. Над лагерем повис аппетитный запах приготовленного Шустрым и Тягачом наваристого супа.
– Ну, ребята, мастаки вы готовить, ложка стоит! – посмеялся майор, взявший первую порцию.
– Мой фирменный, – гордо отозвался щуплый сталкер. – Но такое я по возвращении из Зоны готовлю. В Зоне мы обычно «сухари» грызем.
Поужинали. За это время совсем завечерело. Солнце наполовину скрылось за темным силуэтом дальнего леса. Сменился караул, все стали устраиваться на ночлег. Профессор удалился в крошечную одноместную палатку. Остальные расположились у костра в спальных мешках. Захар еще час сидел, поглядывая то на пламя, то на наползающую с востока темноту, то на бледную полоску на западе, куда за несколько мгновений провалилось солнце. Размышлял о том, что Лазарев и сам до конца не был уверен в успехе экспедиции. Но любознательность ученого толкала того вперед. Или даже одержимость. Вопрос в том, как примет неудачу профессор, если таковая случится.
Ночь прошла без происшествий. Где-то на севере небо высвечивалось сине-зелеными всполохами, и по низким серым тучам прокатывался глухой гром. Вдали зло и жутковато подвывали собаки. Но ни одна из них не объявилась рядом с лагерем.
Утром, после скорого завтрака, отряд пустился в дальнейший путь. Они прошли болото, черным неровным блином лежавшее в низине. В горле у Захара першило, будто от пепла, но он понимал, что это всего лишь воспоминания. Где-то совсем рядом затаилась «жаровня», в которой он едва не погиб, но сталкер взял левее, идя впритык к подошве холма. Самоходные тележки ехали еле-еле по неровной земле, из-за этого движение отряда сильно замедлилось. На холме вдруг отыскалась новая тропа. Зарубин изучил ее и стал подниматься по ней. За ним двинулись остальные. Профессор бодро шагал за майором, вооружившись двумя альпенштоками. Последними забирались самоходные тележки. Электромоторы зажужжали чуть громче, но с задачей справились, толкая транспорт наверх.
На макушке холма Захар остановился. Метрах в пяти от сталкера торчала та самая высохшая сосна, о корень которой он запнулся и полетел вниз к «жаровне». Чуть ниже перед ним в обе стороны протянулся неглубокий лог, заросший осинником. Тоненькие стволы деревьев все так же торчали кольями, только вот успели зарасти какой-то колючей гадостью. А слева, там, где заканчивался мертвый лес, за низиной высохшего ручья…
Зарубин прищурился, приглядываясь. Он помнил, что, когда убегал и бросал прощальный взгляд на то место, где полегла вся экспедиция, там темной бесформенной кучей валялись брошенные ящики с оборудованием. Но теперь ничего не было. Захар прошел по холму несколько шагов вбок, подумав, что, может быть, с другой точки будет лучше видно. Однако смена местоположения картину не скорректировала. Зарубин нашел глазами Дмитрия Владимировича. Профессор подошел к сталкеру.
– Что-то не так, Захар?
– Дмитрий Владимирович, стопроцентно уверен, что оборудование оставалось вон там. Видите поваленный ствол за пересохшим ручьем?
– Вижу. И теперь там ничего нет. Может быть, ты ошибся, Захар, в другом месте бросили? Дальше? Вон там, где холм делает изгиб.
Сталкер, нахмурившись, изучал взглядом местность.
– Всяко может быть, Дмитрий Владимирович, хотя память меня прежде не подводила. Мы узнаем, только спустившись и подойдя к тому месту.
– Аномалия могла какая-то уничтожить?
– Могла, теоретически. Но обычно в Зоне все вещи остаются на своих местах. Разве что там возникла «комариная плешь», тогда от оборудования остался только блин.
– Эх, я дурак, не предусмотрел такой вариант, – профессор обругал себя.
А потом бросил взгляд дальше, за противоположный холм, за которым должна была течь Руза, и смолк.
Серая мгла, висевшая над невидимым Гиблым озером, вдруг разошлась. Утреннее солнце высветило каскад облаков, с пика которого в бездну срывались облачные потоки, падая с какой-то невероятной скоростью. И там, в дымке у самой земли, среди радуг, цветных искр электричества били в небо черные молнии. Профессор схватился за висевшую на шее камеру, но озеро вновь затянуло дымкой.
– Ты видел, Захар? – едва слышно спросил профессор.
Сталкер кивнул. Открывшаяся, казалось, величественная картина не вызвала у него ничего, кроме оторопи. Зарубина запоздало передернуло, по всему телу прошелся жгучий озноб. Черные молнии. Такого он никогда не видел, и ему вдруг захотелось, чтобы он эти молнии больше никогда и не увидел. Со страшной силой потянуло назад, домой. И тут же пришло какое-то понимание, что один раз он уже едва унес отсюда ноги. Второй раз может не повезти, даже несмотря на присутствие военных-профессионалов, защитные костюмы последних разработок и крутое оружие. Захар тут же задавил в себе упаднические такие мысли. «Нет, находясь в Зоне, тем более в самой ее опасной области, нельзя допускать подобных размышлений. Нельзя. И точка». Он мельком глянул на Шустрого и Тягача. Те стояли бледные и немного растерянные. Тоже им это все не по нутру было. Шустрый поймал взгляд Захара, подошел вплотную.
– До костей продрало, Захар Викторович, – сознался он. – Даже толстокожего Тягача. Видели такое когда-нибудь?
– Нет.
Шустрый помотал головой, но, больше ничего не сказав, отошел к товарищу. Зарубин лишь понадеялся, что эти двое в самый ответственный момент не решат вдруг оставить экспедицию, и подумал, что нужно обязательно выбрать момент и поговорить с ними. Потом глубоко вздохнул, глянул на профессора, на Богданова.
– Пойдемте, Дмитрий Владимирович. Товарищ майор, дальше опаснее будет.
– Понял, Захар Викторович. Будем глядеть в оба.
Отряд начал осторожно спускаться с холма. Боевые ножи крушили осины не хуже мачете. Колючая лоза, которой теперь зарос лес, выстреливала в движущиеся фигуры красными шипами. Иглы отскакивали от стекол шлемов, но прилипали к экзоскелетам, выпуская алый липкий сок. От роботов эти осиновые «снаряды» тоже отлетали, оставляя красные разводы, из-за чего манипуляторы вскоре стали похожи на древние, истекающие ржавой кровью агрегаты.
– Что это за дрянь, Захар? – недоуменно спросил Тягач. – Никогда не видел такой.
– Я тоже. В прошлый раз ее здесь не было.
– Аккуратнее с лозой, – громко произнес Дмитрий Владимирович. – Сок, что вытекает из шипов, не внушает мне никакого доверия. Хорошо, если просто ядовитым окажется, а может, и еще что похуже.
Осины наконец расступились. Захар, поглядев на лежащий метрах в двухстах ствол поваленного дерева, бросил гайки. «Жаровня» и «комариная плешь», где погиб Лягушатник, обнаружились на прежнем месте. Предупреждающе темнело на сухой земле пятно – все, что осталось от бедолаги. Зарубин осторожно бросил еще несколько гаек, прощупывая путь. Наконец, обозначив границы аномалии, он повел отряд за собой. «Жаровня» активировалась, сквозь костюмы ощущался жар, и все же он не обжигал, а грел. Будто всего лишь на солнце припекало.
Они дошли до поваленного дерева и остановились. Захар первым делом увидел следы, оставленные на том месте, где раньше лежали ящики с оборудованием. Выходило, оно не просто исчезло, его кто-то погрузил на машину, скорее всего, на большой, с широким кузовом пикап, судя по оставленным следам протекторов.
– Следы совсем свежие, Захар Викторович, – заметил майор.
– Свежие…
Зарубин проследил, куда уводили полосы от колес. След вилял по узкому логу из стороны в сторону, видимо, обходя аномалии, а потом скрылся за холмом. Богданов передернул затвор винтовки, глянул на своих. Военным не терпелось нагнать врага.
– Сколько их? – спросил Лазарев. – Есть ли шанс догнать и отбить? Или лучше не рисковать?
– Перед машиной шли двое, прокладывали путь, – ответил Захар. – В машине могут разместиться человек восемь, наверное. По их следам быстро идти будем. Хотя это не повод, конечно, терять бдительность.
– Интересно, как эти «молодцы» сюда на авто добрались? – поинтересовался майор. – На машине по Зоне – это все равно что в русскую рулетку играть.
– Рисковые ребята, – согласился Захар.
Впереди вдруг грянуло несколько одиночных выстрелов. Совсем рядом, за тем самым холмом, куда уводили следы. И тут же раздался вой, который довольно быстро смолк после еще нескольких выстрелов.
– Да у нас оборудование прямо из-под носа увели, – возмутился профессор.
– Нагоним, Дмитрий Владимирович, – заверил Богданов и посмотрел на своих бойцов. – Идем точно след в след. Если увидим, что это бандиты, – не церемонимся, ответного огня не ждем. Берем одного «языка». Узнать надо, кто их на оборудование навел.
Он бросил взгляд на профессора и тележки.
– Вы, Дмитрий Владимирович, и водители телег идите медленнее, Тягач с вами пусть останется. Остальные – за мной. Захар Викторович, готов?
– Да, товарищ майор.
Профессор кивнул, а основная группа ускорила шаг. Около поворота холма, в стороне, чуть наэлектризовался воздух, стали вспыхивать мелкие молнии, но аномалия так и не активизировалась. Зарубин настороженно поглядывал в ее сторону, чувствуя, что рядом затаилась еще одна ловушка и что лучше все же пройти впритирку рядом с первой. Майор между тем замедлил шаг и на повороте остановился.
Метрах в ста в сторону заброшенной деревни медленно полз пикап. В кузове можно было разглядеть уложенные институтские коробки. Там же сидели четыре человека. Двое шли перед пикапом, прокладывая дорогу. Шли довольно уверенно – видимо, возвращались по своим же следам. С левой стороны от машины валялось несколько здоровых тел псов-мутантов.
Богданов под защитой холма изучал противников через оптический прицел.
– Твою ж мать! – ругнулся майор. – Вижу ножички из дамасской стали. Это не можайские ли ваши «друзья»? Которые на Герцена нападали?
– Они, похоже, – сжав зубы, подтвердил Захар.
– А вон те, кто перед машиной идет, похожи на обычных сталкеров. Этих пока не трогаем.
Майор сделал знак, и четыре выстрела грянули почти одновременно, снимая сидящих в кузове бандитов. Двое идущих впереди тут же шлепнулись на землю, отползая под защиту машины. Водитель остановил пикап, высунул в окно дуло автомата, но тоже был снят снайперкой. Военные держали автомобиль под прицелом. И в этот миг по ним ударила автоматная очередь со стороны деревни. Пули вышибли пыльные фонтанчики на земле перед Зарубиным и, пройдя пунктиром по холму, активировали аномалию. Она взорвалась с оглушительным грохотом и алой вспышкой. Взрывной волной всю экспедицию бросило на землю, выкинув из-за спасительного хребта холма, перевернуло телеги с роботами. К счастью, профессор шел в хвосте, иначе его бы просто придавило титановым болваном.
– Всем лежать, – крикнул майор, а сам принялся высматривать, кто же в них стрелял.
А между тем неизвестные стрелки решили больше не таиться. Из-за заброшенных домов вышла банда человек в двадцать. Причем, как рассмотрел Богданов в прицел, передовые были в отличной броне и с неплохим вооружением.
– Хотелось бы мне знать, где они всем этим разжились? – процедил сквозь зубы майор.
– Отступать надо, товарищ майор, а то мы как на ладони, – заметил Захар.
– Нет, так просто мы не сдадимся, сталкер. Отступаем, осторожно! И профессора первым делом вытаскиваем.
Они по-пластунски отползали назад, за холм. Шустрый и Тягач тащили рывками за собой охающего Лазарева. В них снова выпустили автоматную очередь. Но расстояние в триста метров сделало точную стрельбу невозможной. А еще через несколько секунд отряд вновь оказался под защитой холма.
– А что с телегами и роботами? – с отдышкой в голосе спросил Дмитрий Владимирович.
– Ничего, профессор, увы, – ответил Захар. – Пока бросаем, но надеюсь, мы с майором и ребятами отобьемся.
– А если нет? Бандиты за нами пойдут?
Богданов несколько секунд оценивал обстановку.
– Обязательно пойдут, если мы от них удирать будем. А отступать нам особо некуда. Лезть на холм, так они за нами потом полезут и сверху накроют. Дальше по логу, через осины – тоже так себе перспектива. Мы уже и без того в этой красной дряни, хорошо нас пометила, не промахнуться. Так что закрепимся пока тут. Ничего, ничего, сейчас уменьшим их количество.
Укрывшиеся за холмом военные развернулись, заняли оборонительную позицию. Майор подумал и обратился к Зарубину:
– Профессора все-таки подальше отведи, Захар Викторович. Если что, я Шустрого за вами пришлю. Вернетесь, когда мы с этими ублюдками разберемся.
Захару было не по душе бросать отряд в самый ответственный момент, но он глянул на совсем растерявшегося Дмитрия Владимировича и кивнул. Они поспешили прежней дорогой назад. За их спинами загромыхали одиночные выстрелы.
Профессор все еще тяжело дышал. Его альпенштоки остались лежать где-то рядом с брошенными тележками. Сталкер взял его под руку.
– Как же мы про бандитов-то не подумали, а, Захар? – корил себя Дмитрий Владимирович. – Про мутантов и аномалии подумали, а про них забыли?
– Просто никто никогда не встречал можайских так глубоко в Зоне, – ответил Зарубин. – А еще думаю – Иван, кстати, теми же мыслями поделился, – в Герцена кто-то собирает новости и стучит бандитам. Только вот ни мне, ни ему что-то не пришло в голову, что они не только за «Слезами Рузы» охотятся, но и за оборудованием свои лапы потянут. Ведь был же у них приказ от Борового оборудование захватить и продать. Значит, о выходе экспедиции прознали и поторопились забрать.
– Эх, я дурак, – сокрушался профессор. – Надо было сначала район от этих нелюдей почистить, а потом уже лезть в Зону и научные свершения творить.
Захар обернулся. Военные отстреливались. Их пока лениво поливали автоматными очередями противники. Сталкеру показалось это весьма странным, и как-то тревожно стало. Словно уловив плохие предчувствия Зарубина, с северных склонов балки тоже загрохотали выстрелы. Кто-то из бандитов незаметно обошел засевших в укрытии военных и теперь стрелял им спину. Сталкер сорвал с плеча винтовку. Снял одного бандита, другого. Но следом за ними полезли другие. Захар понял, что дело плохо.
– Бежим, Дмитрий Владимирович. Авось выведет дорожка куда надо.
Таща побледневшего профессора под локоть, сталкер нырнул в чащу начинавшегося неподалеку осинника. Тропа, проложенная всего лишь около часа назад, уже стремительно зарастала. Порубленные осинки, конечно, остались лежать на земле, а вот колючая лоза уже вытянула новые стебли, перегораживая проход. Зарубин достал охотничий нож, через миг покрывшийся ржой от едкого сока растений. Где-то наверху, совсем рядом, щелкнул передергиваемый затвор.
– Стоять, сталкер! Бросай ножик и винтовку. И не дергайся, а то старикана твоего подстрелим.
Захар поднял взгляд. Увидел три ухмыляющиеся рожи можайских ублюдков. Если бы не Дмитрий Владимирович, он бы рискнул. Но не сейчас.
– Захар, все равно убьют же, – тихо шепнул профессор.
Но тот уже бросал нож, а следом винтовку.
– Вот и умница, хорошим рабом будешь, – сообщил молодчик и стал спускаться к ним, продираясь через заросли.
Пока Зарубин обдумывал услышанное и вообще сложившуюся ситуацию, бандит уже оказался внизу.
– Руки давайте. И не дергайтесь!
Он перетянул пленникам запястья веревкой, затем нахлобучил на головы плотные черные мешки. Развернул за плечи.
– А теперь – вперед!
Они потопали с профессором в полной темноте в сторону непрекращающихся выстрелов.
– Эй, сдавайтесь там, а то ваших уделаем! – крикнул за спиной молодчик. – Вас все равно пятеро осталось, долго не продержитесь. А так считайте, что вам лотерейный билетик с жизнью выпал. Добрые мы сегодня!
И мерзко загоготал.
«Пятеро! – с содроганием подумал Захар. – Сколько же здесь этих гадов?»
– Сдаемся, – услышал Зарубин слабый голос Богданова.
«Ранен майор, что ли?» – Следом сталкер услышал, как военные бросили на землю винтовки. Судя по возне, бойцам тоже связывали руки, надевали на головы мешки. Потом пленников куда-то повели. «Скорее всего, в сторону заброшенного поселка, – предположил мысленно Захар. – Сейчас еще роботов подберут, которых мы на тележках, как на блюдечке, им сюда привезли». Мысли его скакали галопом. Он то думал о том, что будет с профессором, то ломал голову над брошенными бандитом словами про рабов, то мучился вопросом, что оставшийся в Герцена Абрамов не имел представления о численности бандитов, хотя и ожидал новых нападений. А еще он не понимал, как эти сволочи, всегда считавшиеся плохими ходоками по Зоне, забрели так глубоко, в самую опасную ее часть, даже еще и автомобиль умудрились провести, разжились отличной экипировкой, да и вообще слишком уверенно себя тут вели.
В ответ на последние эти мысли где-то справа как-то нехорошо зашипел воздух, пахнуло озоном, а потом что-то лопнуло с оглушающим треском. Зарубина швырнуло на землю, закрутило, кто-то навалился на него сверху. Людей кидало друг на друга, воздух вдруг сделался плотным, холодным, тяжелым, пропитанным электричеством. Казалось, в костюмах пробило защиту и кожу бьет током. Через полминуты встряски всех придавило к земле. Захар внезапно осознал, что надетый ему на голову «колпак» слетел, но вокруг отчего-то стало темно, будто ночью, и только бледно-голубые молнии, как призраки, проскальзывали яркими вспышками в черном тумане, взрываясь с оружейным грохотом. И тут же он понял, что это и есть оружейные выстрелы. Время словно замедлилось. Сталкер увидел, как раскаленные пули, оставляя золотистый след во мгле, врезались в фигуры людей. Те беззвучно дергались и замирали. Это был настоящий свинцовый ливень. И следы трассирующих пуль, казалось, висели в черном тумане, как следы от реактивных самолетов в небе – зыбкие, медленно тающие.
– Хватит, – услышал он чей-то хриплый голос. – Живых забираем с собой.
Зарубин захотел вздохнуть и не смог. В глазах потемнело окончательно. И последней его мыслью было осознание того, что он все это время не дышал. Не мог. Как тогда, когда он едва не вляпался в гравиконцентрат.
