В центре космического командования Пентагона шло совещание. Американские генералы неодобрительно поглядывали на российских военных. Русские не обращали на их косые взгляды ровно никакого внимания, продолжая гнуть свою линию. Атмосфера нагнеталась с каждой минутой.

– Вы понимаете, что момент может быть упущен? – в который раз пробасил генерал Лоуэрсган, командующий ВВС США. – Вы понимаете, что нужно еще добиться резолюции Совбеза ООН, одобрения Комитета военного планирования НАТО, договориться с Европейскими альянсами? Это не одного дня дело! А китайские власти плевать хотели на все условности! Они своих космонавтов и дипломатов уже доставили на МКС для отправки к Марсу. Франция, Индия, Япония, Англия, Казахстан готовятся сделать то же самое.

– Скажите, генерал, а почему это заботит именно вас? – поинтересовался замдиректора «Роскосмоса» Виктор Дробышко.

– Это заботит не лично меня, – сухо ответил Лоуэрсган. – Это заботит Правительство Соединенных Штатов. Господин сенатор может подтвердить.

Мужчина в сером костюме и полосатом галстуке, сидевший по правую руку от генерала, неопределенно кивнул и вернулся к изучению собственных ногтей.

– Генерал прав, – вмешался широкоплечий представитель NASA. – Нельзя позволить китайским коллегам перехватить инициативу контакта. Только представьте, к чему это может привести! Первое, что увидит цивилизация из параллельного мира – красный коммунистический флаг на борту дипломатического корабля! Варварство! Рудимент эволюции!

– Кстати, сотрудники китайского МИДа были сильно удивлены, когда узнали о том, что представителя их державы не ждут на нашем заседании, – проговорил сенатор, продолжая разглядывать ногти.

– Они нас тоже нигде не ждут, между прочим, – сказал Лоуэрсган. – Давайте не будем отклоняться от основной темы.

– По моему скромному мнению, – вставил словечко президент международного астрономического сообщества, – думать о контакте вообще рано. Мы не располагаем достаточным количеством информации… Да что я говорю! Мы вообще ни черта не знаем, что ждет нас там, за переходом! Вспомните, был ли хоть раз толк от поспешности принятия решений, к которой склонны многие политики и военные? Нет. Первая и Вторая мировая, Хиросима, лунный кризис пятнадцатого, марсианские дрязги, которые до сих пор не дают покоя обычным колонистам, проблема генетических нормативов…

– Хватит заниматься ректальным анализом, – дерзко перебил ученого заместитель министра обороны США, никогда не отличавшийся излишней тактичностью. – Где сейчас находится объект?

– В Москве. Его курирует наш агент, – незамедлительно ответил глава СКВП России Леонид Тишин – тучный и вечно недовольный мужчина с рассыпчатой копной седых волос.

– Мы хотели бы приставить к господину Нужному своего человека, – мягко сказал подтянутый полковник из ЦРУ. – Заметьте, я откровенен с вами и пока не иду в обход.

– Чрезвычайно любезно с вашей стороны, – кивнул Тишин. – Но не думаю, что готов предоставить такую возможность. Нужный – гражданин России. К тому же он находится не столько под протекцией моего ведомства, сколько под контролем наземных спецслужб.

– Как хотите, – равнодушно пожал плечами полковник.

– Коллеги, нам нужно вести конструктивный диалог, а не мериться мускулами, – устало проговорил Дробышко. – Давайте еще раз озвучим имеющиеся сведения. Результаты спектрального анализа шаттла «Ренегат» позволяют с высокой вероятностью утверждать, что радиоактивный фон обшивки и внутренностей корабля совпадает по характеристикам с излучением в точке перехода. Но это еще не дает нам права быть уверенными, что «тоннель» двусторонний. Где гарантии, что объекты могут перемещаться не только оттуда сюда, но и в обратном направлении? Исследовательские зонды, запущенные в Точку, как вы знаете, исчезали без следа. Связь с ними обрывалась мгновенно. Готовы ли мы рискнуть жизнями людей и дорогостоящей техникой? Это раз. И два. Я консультировался с ведущими специалистами в своих областях: с ксенопсихологами, социологами, политтехнологами, медиками и астрономами. Все ученые умы, как один, дали четкий ответ на поставленный вопрос: нельзя вступать в контакт с цивилизацией, физиологически схожей с нашей вплоть до генного уровня, руководствуясь сомнительными материалами, полученными в ходе поверхностных тестов. Причем тестов, проведенных с единственным ее представителем, психическое состояние которого после пережитых стрессов оставляет желать лучшего.

– Вот-вот, – тут же согласился президент астрономического сообщества.

– Звучит рационально, – по-военному четко кивнул замминистра обороны США. – Да только фуфло это все. И все ваши ученые – фуфло. Нас в первую очередь заботит безопасность государства, Земли и колоний. А пока нет абсолютно никакой уверенности, что потенциальный противник не готовится к вторжению в нашу Солнечную систему. И боевые эскадры объединенного флота неспроста патрулируют окрестности Точки.

– Вы даже не знаете уровня их боевого и технического оснащения, – хмыкнул Виктор Дробышко. – А уже лезете на рожон со своей заботой о безопасности всех и вся. Мало вам… – Замглавы «Роскосмоса» осекся, чуть не перейдя допустимый барьер политкорректности. Потом примирительно развел руками: – Вдруг у них военный потенциал на порядок круче нашего? Ведь Нужный – гражданский пилот, и с его слов нельзя составить даже приблизительной картины их техоснащенности.

Замминистра возмущенно поводил нижней челюстью из стороны в сторону, воздержавшись, однако, от комментариев.

– И все же вопрос остается открытым, – вздохнул командующий ВВС. – Отправлять дипломатическую миссию немедленно или ждать?

– Дообсуждаемся мы тут, – злобно буркнул генерал Лоуэрсган. – Вот прилетят они первыми и бомбить начнут. А вы будете сидеть и прокламации свои составлять! Военный потенциа-ал, военный потенциа-а-ал… Да у нас хватит ракет, чтоб всю Солнечную в ядерный могильник превратить или в сочную G-аномалию, и все это прекрасно знают. Между прочим – у России тоже… хм… хватит.

Высокопоставленные лица вполголоса загудели.

– Я балдею… – недовольно пробормотал себе под нос Леонид Тишин, вытирая вспотевший лоб платком. – Детсад какой-то, ей– богу… Не успели познакомиться с соседями, а уже едрёны бомбы считать начали. Клоуны.

Он достал мобильник и набрал номер своего зама.

Время теперь играло не только против СКВП, но и против всего человечества.

– Спектр, длина волны… Странно. Излучение не реликтовое вроде.

– Постой-ка… Нет. Не похоже. По температуре выше абсолютно черного тела. И на потенциальную сверхновую не тянет.

– Все верно. А ведь до нее меньше семи парсеков…

– Ага. Не исключено, что эта штуковина уже взорвалась лет двадцать назад…

– Наша-то не взорвалась!

– Ну, мало ли… Может, еще взорвется.

– Типун тебе на язык!

– Ладно, не суеверничай – ты же человек науки. Мне, к примеру, вот что не понятно: почему никто раньше не углядел такого очевидного совпадения? Ведь десятки мощнейших телескопов постоянно сканируют пространство. И в оптическом, и в радио-, и…

– Не в том диапазоне искали. Видишь, какая необычная спектрально-волновая картинка вырисовывается.

– Вижу. Вот только что это? Ведь ни в каком астрокаталоге нет данных. Имеются идеи?

– Владику надо звонить в Крымскую.

– Подожди. А вдруг мы какой-нибудь новый вид космических объектов открыли? Запатентовать бы…

– Не дури. Никому наши погремушки не нужны.

– Гы… А ты точно сказал! Смотри на общую картину… Похоже на пульсацию. Будто кто-то внезапно начал трясти эту… нашу «погремушку».

– Слу-у-ушай… А ведь все сходится! Если предположить, что обе аномалии одновременно изменили характер поведения, то понятно, отчего мы видим перемены только в нашей, которая под боком, можно сказать. А дальняя спокойна и безмятежна. До нее-то около 22 световых… Когда еще волны до нас доползут, чтобы рассказать, что там происходит.

Ребята многозначительно переглянулись.

В этот момент дверь лифтовой будки скрипнула, и на крышу вышел мужик в майке и драных семейниках.

– Григорий, ты здесь? – громко позвал он, вглядываясь в густую летнюю ночь. – Я тебя выпорю, если еще раз опоздаешь к ужину.

– Мы тут, батя, – откликнулся один из подростков, захлопывая крышку ноутбука и выдирая интерфейсный кабель телескопа из порта. – Кстати, мне уже пятнадцать, а ты меня еще ни разу в жизни не порол. Покажешь как-нибудь – как это на самом деле происходит?

Ребята рассмеялись.

– Ты мне похами, похами, – строгим голосом произнес мужик, улыбнувшись в темноте. – Мать три часа назад на стол накрыла. Живо жрать спускайтесь, уже тридцать раз все остыть успело.

– Да мы в микроволновке разогреем…

– Я тебя сейчас в ней разогрею.

– Идем, бать. Через секунду. – Гриша снял увесистую трубу со штатива и закрыл крышкой переднюю линзу. – Как думаешь, Диман, а можно будет их назвать, как мы захотим?

– Не знаю… И как же ты хочешь их окрестить?

– «Погремушки». А что? По-моему, классное название.

– А мне кажется, глупое.

– Сам же первый это слово произнес.

– Ну и что? Все равно – глупое название. Пойдем хавать.

Уже целую неделю на исследовательской станции «Фобос– 2» весь персонал безбожно жрал питательные капсулы с амфетамином и прочими стимуляторами. Спать удавалось по три– четыре часа в сутки, не больше. Остальное время астрономы проводили перед мониторами, изучая Точку, внося новые данные в базу, сопоставляя результаты, проворачивая через мозг и компьютерные процессоры терабайты уникальной информации.

На дальний поиск не хватало ресурсов аппаратуры, поэтому операторы, дежурившие на смене с обидным названием «дальняк», были единственными людьми, кто скучал в этом разворошенном орбитальном муравейнике.

– И премии ведь не дадут, жлобы, – ворчливо сказал Рик Диаз, сдувая кофейную пену с усов. – Запихали на уровень низшего приоритета…

– Зато не надо дергаться, как все остальные, – флегматично пожал плечами Костя. – Распишем пульку до одиннадцати?

– Опять с «болванчиком»? Не, надоело.

– Как хочешь.

Они замолчали, разглядывая скудные данные, поступающие с резервного бортового радиотелескопа, мощности которого хватало, чтобы отследить лишь два процента сферы неба.

– Ты слышал, что говорят про Точку? – спросил Рик.

– Только общие слова. Бла-бла-бла… Космический объект, неожиданно проявивший электромагнитную активность. Уникальность в том, что он находится вне плоскости эклиптики и движется по солярной орбите со скоростью около 25 километров в секунду…

– Двадцать четыре и двадцать две сотых…

– Вот-вот. Точно с такой же скоростью движется вокруг Солнца Марс. Словно… эту штуковину… приклепали к планете на небольшом расстоянии. И некая сила удерживает Точку на определенной орбите с очень точно заданными параметрами. При этом гравитационные взаимодействия с самим Марсом будто бы игнорируются, и Точка не становится его спутником, хотя, по соотношению масс, должна. Вся математика – к черту… Действительно, необычно, учитывая, что объект естественного происхождения и, по логике, не может обладать двигателями. С другой стороны, нам не впервой сталкиваться со всякого рода хренью, нагло игнорирующей законы небесной механики.

– У меня здесь есть одна медсестричка знакомая…

– Симпатичная?

– А то! Особенно в униформе. Но это тебя, кобелина старая, не касается… Так вот. – Рик понизил голос. – Она мне на ушко нашептала: несколько дней назад карантинный корабль подобрал возле Точки грузовой шаттл.

– Ну и?

– Дошли слухи, будто он… – Диаз замялся, покручивая ус. – Ну– у… Будто этот шаттл вылетел… оттуда.

Костя перестал бессмысленно возить курсором по монитору и посмотрел на коршунообразный профиль напарника.

– Сбрендила твоя медсестричка, – наконец произнес он. – Трахай ее почаще, а то к ней мускулистые инопланетяне наведываться начнут.

– У меня самые большие кохонес в открытой части Вселенной, амиго! – ответил Диаз. – Никакие пришельцы рядом не валялись.

Костя усмехнулся и продолжил вертеть мышку, нарезая курсором замысловатые спирали по рабочему столу.

Пискнул зуммер вызова с поста начальника дежурных смен.

– Оператор дальнего поиска Диаз на связи, – ответил Рик.

– Полковник Ленуан говорит, – донеслось из динамика. – Сейчас с вами будет общаться начальник смен, а потом я почту вас личным визитом, отверну тупые черепушки и засуну их вам в задницы.

Глаза Рика округлились. Костя тоже недоуменно уставился на решеточку динамика.

Оттуда раздался разъяренный голос их непосредственного шефа – интеллигентного британца мистера Вудстока:

– Мать вашу, вы чем там занимаетесь? Минетите друг дружку, что ль?

– Мистер Вудсток… – начал Костя.

– Заткнись, сибирское говно, и слушай меня очень внимательно. Живо разворачивай резервную трубу. Координаты передаю на ваш терминал.

Обескураженный Костя быстро глянул на экран и машинально вбил полученные цифры в окошке программы, управляющей механикой телескопа. Через несколько секунд пришло подтверждение, что координаты приняты. Труба развернулась.

– Кассиопея? Что им там надо? – еле слышно пробормотал Диаз.

– Широкодиапазонное сканирование и поиск соответствия спектрально-волновой картинки по всей местной базе данных! – гаркнул Вудсток. – Живо, лоботрясы! За что вам только бабки платят, тунеядцы, если вы не можете техсредствами целой орбитальной станции обнаружить то, что два сопляка из российской глубинки засекают в сраный любительский окуляр!

– Да нам ресурсы подрезали… – заикнулся было Костя, но тут же замолк, услышав, как яростно засопел шеф в интерком. – Рик, ты сканишь?

– Сканю. Инфа обрабатывается. Не удивительно, что мы не выявили ничего подозрительного в этом направлении. Там же радиант Кассеопеид. А сейчас их активность приближается к максимуму…

– Я тебе дам радиант Кассеопеид! – взревел Вудсток. – Я тебе кохонес на уши натяну, ацтек недобитый!

Лицо Диаза вытянулось. Костя не сдержал смешка.

– Есть, – проговорил Рик наконец. – Начинаю идентификацию спектрально-волновой гистограммы.

Компьютер погнал полученную с датчиков телескопа информацию через миллионы возможных соответствий. Операция обсчета заняла несколько долгих секунд.

– Ну? – нетерпеливо прорычал Вудсток в интерком.

На мониторе высветился результат.

Костя и Рик вытаращились на числовые столбцы и цветные переплетения графиков.

– Пересчитай, – выдавил Костя.

Диаз повторно запустил программу. Результат оказался тот же.

– Получили, болваны? – вскричал Вудсток.

– Вот те на… – пробубнил Рик в усы. – Это что же получается? Там еще одна Точка, что ль?

– Живо трансферьте данные на центральный, идиоты! – приказал Вудсток. – Пацаны-любители общелкали! Позор!

Три боевых корвета класса «Стервятник» в сопровождении эскадрильи истребителей и неказистого с виду корабля обнаружения «Визор-17» патрулировали прилегающее к Точке пространство в радиусе нескольких световых секунд. Они являлись лишь малой частью огромных сил барража, согнанных за последние дни в окрестности Марса. Почти весь объединенный флот Земли был здесь. Авианосцы, тяжелые крейсера и линкоры, застоявшиеся на орбитальных верфях инженерные суда и шаттлы дипломатических корпусов России, Китая, США, Франции и Японии. Туристические маршруты, проходящие через Марс, были закрыты полностью, грузовые перевозки направлялись диспетчерами и операторами боевых станций через перевалочную базу на Деймосе.

По Солнечной, желало того командование или нет, начали расползаться слухи о возможном ограничении допуска гражданских судов на основные марсианские орбиты и наложении карантинного режима на прилегающие территории.

Крупнейшие туристические и карго-агентства немедленно подняли шумиху и принялись посылать гневные письма в пресс– службы американской и российской СКВП, в ответ на которые приходили грамотно составленные успокоительные релизы без какого-либо объяснения причин предпринимаемых мер.

Ситуация обострялась с каждым днем…

Егор Лабур – старший офицер боевого патрульного расчета – находился на борту одного из «Стервятников». Он расхаживал по рубке, заложив руки за спину и сердито глядя на плотно пригнанные сегменты ламината на полу.

Не успели корабли под его командованием эскортировать к Земле какого-то мутного пилота на грузовом «пеликане», как их снова перебросили к Марсу. А мотаться на предельных ускорениях от планеты к планете – занятие не из приятных даже с учетом исправных компенсаторов.

Да и сверхурочные были – не фонтан.

– Товарищ капитан второго ранга, – обратился к Лабуру вошедший офицер связи. – «Визор-17» вызывает.

– Чего им?

– Не доложили. Капитан-лейтенант Неров хочет лично с вами говорить.

– Переключи на мою каюту.

– Есть.

Лабур быстрым шагом направился в жилые отсеки.

В последнее время кавторанг чувствовал себя погано: не давала покоя язва, мучила бессонница, все чаще накатывало необъяснимое раздражение и злость на всех и вся. Внутри зрело мерзкое предчувствие близкой беды, и тревожные мысли без спроса лезли в голову.

Его уверенность в себе вдруг пошатнулась после неприятного разговора с командующим шестой эскадрой СКВП контр– адмиралом Рухом, имевшего место накануне. Контр-адмирал ни с того ни сего спустил на Лабура собак и отчитал его за опоздание к месту сбора, не стесняясь резких выражений. Выслушав резонные оправдания подчиненного, Рух только еще больше разошелся и чуть было не отстранил кавторанга от командования расчетом.

Лабур чувствовал: наверху что-то назревает, – но даже по своим альтернативным информационным каналам не мог выяснить – что именно. Ясно было одно: штаб СКВП зажужжал, словно потревоженный улей, и связано это было не только с необычным пилотом, которого пришлось конвоировать, но и с этой проклятой Точкой. Неизвестно было, откуда она взялась и что из себя представляла. Но Лабур позвоночником чувствовал: штабные крысы не на шутку испугались. А прямой приказ Министерства обороны, завизированный главой СКВП, о введении особого режима несения службы на всех боевых кораблях мог означать только одно: назревал вооруженный конфликт.

Старшим офицерам оставалось лишь гадать – кто вероятный противник? Марсианские сепаратисты? Обнаглевшие корсары? Ведь все оперативные данные относительно Точки держались в строжайшем секрете. И командирам расчетов пришлось влезть в шкуры сильных, но слепых ротвейлеров, которые чуют, что враг где-то рядом, а разглядеть его лица не могут…

Открыв дверь к себе в каюту, Лабур снял китель, швырнул его на койку и закурил. Экран внешнего коммуникатора настойчиво мерцал сигналом вызова с «Визора-17».

– Связь, – громко сказал кавторанг.

– Привет, Егор. Отвлек?

Командир «Визора-17» Петр Неров был давнишним приятелем Лабура и, несмотря на разницу в званиях, возрасте и служебном положении, позволял себе обращаться к нему не по уставу. Егору не очень это нравилось в силу врожденного честолюбия и заносчивости, но он терпел, потому что именно Неров был нужен ему на должности кэпа «Визора» для обеспечения прикрытия в делах с контрабандой оружия, время от времени приносивших левый доход.

– Что у тебя, Петр? – сухо поинтересовался Лабур.

– Линия чистая?

– Будь уверен. УСБ тебя не услышит.

– Я все же беспокоюсь, пойми правильно. Сам видишь – наверху творится какая-то неразбериха…

– Говори, у меня времени в обрез, – соврал Лабур, делая глубокую затяжку и выпуская дым через ноздри.

– Егор… – Неров замялся на секунду, почесав гладко выбритый подбородок. – Егор, что тебе известно про Точку?

– То же, что и тебе.

– Перестань юлить. Командование обязано держать в курсе всех старших…

– Петр! – оборвал его кавторанг. – Я знаю ровно столько же, сколько и ты! И ни хрена командование никому не обязано! Матросня поганая мы все для них, а не люди!

– Чего мы ждем… оттуда, Егор?

– Ящик бананов! – раздраженно проворчал Лабур.

Неров снова поскреб ногтями подбородок. Отвел глаза в сторону и сказал:

– Имей в виду, товарищ капитан второго ранга, если безопасники меня хоть пальцем тронут, я выложу им на стол увесистую папку с материалами по твоей нелегальщине.

Лабур даже присел от неожиданности. Сердце застучало стальным молотом.

– Петр, ты соображаешь, что несешь? – выдавил он наконец.

– Так точно. И гораздо лучше, чем ты думаешь. Я не идиот и понимаю, что флот находится в полной боевой готовности. Понятия не имею, с чего штабисты так перессались, но, если начнутся… м-м… какие-либо нежелательные действия, автоматически вступит в силу закон военного времени и службисты примутся шерстить всех без разбора. Так что в твоих интересах не дать им добраться до меня. Иначе не только звезды с погон полетят…

Не успел ошарашенный такой наглостью подчиненного Лабур открыть рот, чтобы разразиться гневной тирадой, как Неров прервал связь.

Кавторанг шумно вздохнул, стараясь подавить вспышку ярости. Бесцельно прошелся по каюте туда-сюда и упал в кресло.

Да как он посмел, скотина неблагодарная! Ведь с самого начала был в доле! Сорок процентов прибыли отгребал в свои закрома, чтобы не жить через десяток лет на сомнительную пенсию! Козлина!

Лабур взял себя в руки и принялся раздумывать, каким образом можно надавить на Нерова так, чтобы у того даже помыслы о предательстве из башки вылетели. Через минуту он был вынужден признаться самому себе – никаким. Компаньон по нелегальным торговым операциям обеспечил себе несокрушимое алиби, прикрыл все тылы. У него действительно могло иметься досье на Егора. И скорее всего – оно имелось.

– Сука… – прошипел кавторанг, трясущимися пальцами вынимая из пачки еще одну сигарету. – Мудила продажная. Крысятина.

Экран вновь замерцал сигналом вызова с «Визора».

– Одумался, падла… – со злорадством процедил Лабур сквозь зубы, прикуривая.

И тут взвыла сирена общей тревоги, заставив его вздрогнуть и невольно взглянуть на красную лампочку, вспыхнувшую над дверью.

– Связь! – крикнул кавторанг, вскакивая с кресла и бросая в пепельницу непотушенный окурок.

С экрана на него таращился Неров. Бледная рожа командира шаттла обнаружения «Визор-17» была искажена гримасой ужаса. На заднем плане виднелись операторы, сгрудившиеся возле главного дисплея.

– Подъем, коммандер! Боевое предупреждение! – заорал Петр, брызгая слюной. – Из Точки пое…нь какая-то выскочила!

Лабур почувствовал, как дрогнули колени. Лишь спустя миг он осознал, что это произошло не только от страха, но и от мощнейшего удара, сотрясшего весь корвет.

– Война! – вскрикнул кто-то из операторов Нерова.

И связь оборвалась.

Боевые действия в открытом космосе начисто лишены романтики и зрелищности наземных сражений.

Они скоротечны и скупы на визуальные эффекты.

Здесь все решается в течение секунд…

Выскользнувший из Точки кораблик успел исполосовать рентгеновскими лазерами «Визор-17», зацепить один из «Стервятников» и вскрыть внешнюю обшивку двух истребителей барража.

После чего был уничтожен залпом главного калибра с двух невредимых корветов практически в упор.

Самоубийственный маневр чужака можно было охарактеризовать исключительно как разведывательный блиц. Отчаянный и бессмысленный. Однако вся шестая эскадра немедленно сошла с марсианской орбиты и двинулась в сторону Точки на максимальной скорости.

За разведчиком могли вторгнуться основные силы никому еще не известного противника. А уж если один крошечный кораблик наделал такого шума, то в дальнейшем ожидать можно было только самого худшего.

В рубке флагмана только что молнии от напряжения не сверкали.

Рух рвал и метал.

– Лабура ко мне на ковер! Я его сейчас аннигилирую к чертям собачьим! Фигурально выражаясь…

– Товарищ контр-адмирал, но он на борту корвета! Нет никакой возможности доставить его к вам немедленно…

– У вас вечно нет возможности! Вы все бездари! – Рух внезапно перестал орать. С искренним недоумением пожал плечами и совершенно спокойно произнес: – Елки-палки, а… Ну неужели нельзя было этот вшивый звездолетик в плен взять? Обязательно сразу – из главного калибра! Дуплетом. Охотнички недобитые.

– Командующий боевым патрульным расчетом капитан второго ранга Лабур на связи, – с опаской выглядывая из-за переборки, доложил молоденький адъютант.

И без того вытянутое лицо Руха сделалось похожим на лист магнолии. Контр-адмирал стал воистину страшен.

– Соединяй, – ласково проворковал он.

С экрана на Руха уставился взъерошенный кавторанг. Под правым глазом у него багровел гигантский фингал, в руке дымилась сигарета, докуренная почти до фильтра, взгляд потерянно блуждал из стороны в сторону.

Заметив командующего, Лабур сглотнул и выдавил:

– Бунт…

– Ты папироску-то потуши, – посоветовал Рух, постепенно изменяя окрас кожи в красную сторону спектра.

Флагман эскадры и корветы все еще отделяло друг от друга порядочное расстояние, поэтому разговаривать приходилось с задержкой секунд в пятнадцать.

Когда слова командующего долетели до Лабура, он механическим движением забычковал сигарету и пульнул окурок куда-то за границу кадра.

– Товарищ контр-адмирал, на корвете бунт! Девять членов экипажа во главе с моим замом завладели табельным оружием и заперлись в кормовых отсеках, требуя высадить их на промышленном космодроме Фобоса…

На заднем плане мигал синий проблесковый маячок грузового шлюза. Это означало, что кто-то снаружи ждет, пока откроют кессон.

– Кто у тебя за бортом? – спросил Рух, проигнорировав слова кавторанга насчет бунта.

– Ах это… – Лабур как-то странно усмехнулся. – Капитан– лейтенант Неров и остальные спасшиеся с «Визора-17».

– Чего ж ты людей не впускаешь?

– Внешнюю переборку заклинило. Наверное, лазером зацепило.

– Ну так пусть на другой корвет примут!

Лабур неопределенно пожевал губами и с нервным смешком ответил:

– У всех заклинило…

– А у тебя ничего не заклинило, кретин?! – взорвался Рух, окончательно пунцовея. – Ты как умудрился потерять «Визор» и два истребителя? Судя по данным радаров, кораблик был размером с «жигуленок»! Вы там что – белены обожрались? Не смогли не только захватить чужака в плен, но и своих людей уберечь! Я жду немедленных объяснений!

Кавторанг пошатнулся и на несколько секунд исчез из пределов видимости камеры. Вернувшись в поле зрения, проговорил с запинками:

– Он верткий б-был. И явно не желал сдаваться в плен…

Рух некоторое время молчал, таращась обалдевшим взглядом на отводящего глаза Лабура.

– Да ты ж нажрался, скотина, – наконец выдохнул контр-адмирал. – Я ж тебя на каменоломни Харона сошлю… Ну-ка, живо дай мне своего зама! Тьфу, етить твою! Он же в бунтовщики подался… Ну ты и слизняк, Лабур! Всех в дерьмище утопил…

По экрану забегали мошки помех, быстро укрупняясь. Из динамиков раздалось шипение, и мрачное лицо кавторанга исчезло.

Через мгновение на Руха смотрел пожилой мужчина с копной непослушных седых волос.

– Контр-адмирал, с этой минуты ваша эскадра действует по плану «Ледник», – проговорил он, недовольно хмурясь. – Прикажите адъютанту доставить желтый пакет.

– Слушаюсь, Леонид Рустамович, – отчеканил Рух, автоматически вытягивая руки по швам. Ему еще ни разу не доводилось лично беседовать с главой СКВП – Леонидом Тишиным. Краем глаза контр-адмирал проследил, как адъютант метнулся к сейфу за пакетом.

Задержка связи, как подметил Рух, была секундной. Следовательно, катер главы Службы находился где-то совсем рядом. Или не катер, а линкор какой-нибудь?

– Опишите тип вооружения, использованный кораблем, вторгшимся с сопредельной территории, – приказал Тишин.

– Рентгеновские лазеры, Леонид Рустамович.

– Каковы потери?

– Два истребителя и корабль обнаружения «Визор-17». Подтвержденный отрицательный человеческий фактор – шестнадцать.

– Господи, да что ж вы по-людски сказать-то не можете, Рух, – недовольно скривился Тишин. – Семьям погибших вы тоже в сопроводительных документах к цинковым гробам пишете: отрицательный человеческий фактор?

– Никак нет, Леонид Рустамович!

В это время адъютант, почтительно косясь на экран, вручил Руху стальной ящичек с ярко-желтой полосой, на которой было напечатано: «Секретность 4-го уровня».

– Вскроете пакет и будете действовать согласно приказу, – устало промолвил глава СКВП. – Командира патрульного расчета, понесшего неоправданные потери во время несения боевого дежурства, – под трибунал. Всех офицеров экипажей кораблей – под домашний арест.

– Есть!

Экран погас.

В рубке повисла тишина, нарушаемая только монотонным пиканьем какой-то навигационной программы. Рух оглядел подчиненных суровым взглядом и, прочистив горло, возвестил:

– Желтый пакет, товарищи офицеры и мичманы! План «Ледник»!

Никто не пошевелился.

– Ну и чего вы уставились, как бабы на самотык? – в привычной для себя манере гаркнул Рух. – По местам!

Дверь в рубку с шипением открылась, и в помещение ввалился запыхавшийся техник в расстегнутом комбинезоне.

– Товарищ контр-адмирал! – прохрипел он. – Интерком вышел из строя, вот пришлось пешком бежать…

– Много букв! – Рух сердито скосил на него глаза. – Живей выкладывай!

– Когда корабль из Точки появился, наш стажер как раз сканировал тот участок пространства инфракрасным щупом дальнего радиуса… Сами понимаете – молодой, выслужиться скорее хотел, мегаоткрытие сделать и все в таком роде…

– Много букофф! – заорал контр-адмирал, снова начиная багроветь.

Техник вздрогнул и выпалил на одном дыхании:

– Судя по логам, в момент появления корабля из Точки в инфракрасном диапазоне были явственно различимы… два объекта.

– Не понял. Что значит – два?

– Оттуда вышло два корабля, товарищ контр-адмирал. Один – маленький – был четко различим на амфитермальной картинке: у него реактор и движки светились на всю катушку. А вот второй, который, кстати, по размерам оказался гораздо больше, фиксировался весьма условно. Проскользнул, словно призрак. И нам еще повезло, что стажер свой инфракрасный щуп юзал! Потому что в остальных диапазонах объект был закрыт наглухо!

– Это точная информация? – процедил Рух, чувствуя, как по позвоночнику пробежали противные мурашки.

– Да, трижды перепроверили!

Рух помолчал. Сталь ящичка с желтой полоской неприятно холодила подушечки его пальцев.

– И… куда же этот касатик собрался?

Техник на миг замялся.

– Понимаете, товарищ контр-адмирал, стажер не успел перевести пеленгатор в автоматический режим и поэтому вел корабль всего несколько секунд… Данные не точные, только короткий начальный вектор движения и весьма приблизительная предполагаемая траектория…

– Куда он полетел?! – взревел Рух на всю рубку.

Техник вжал голову в плечи. Пролепетал:

– К-кажется, он направился… к Земле.