27

Лидия

Платье, которое наколдовала мне Эмбер, выглядело просто волшебным. Верхняя часть из легкой ткани цвета шампанского была с короткими рукавами. Прямо под грудью она приторочила – как и у платья Руби – юбку из тюля, по которой были пришиты цветочки из ткани. Она мягко ниспадала и была скроена так, что мой живот оказался надежно скрыт. Я даже уверена, что Эмбер знает обо всем, но, как ни странно, это не вызывало во мне беспокойства.

– Я думаю, нам надо постепенно выдвигаться, – сказала Руби, взглянув на часы на письменном столе. Их корпус был из темного дерева, а мерцающий циферблат украшал золотой орнамент. Эти часы подарил отец на мой десятый день рождения. Понятия не имею, почему они до сих пор так и стоят на столе. Не такие уж они красивые, но я не могу с ними расстаться.

– Лидия? – голос Эмбер вырвал меня из мыслей.

– Да?

– У тебя все хорошо? – осторожно спросила она. У Эмбер такие же глаза, как у Руби: зеленые, проницательные. Иногда возникает такое чувство, что обе сестры умеют заглядывать в душу.

– Да, все супер. – Я улыбнулась ей. – Думаю, Джеймс и Перси уже минут двадцать стоят внизу и поджидают нас. Пора идти.

Эмбер кивнула, но вид ее оставался задумчивым.

– Спасибо за нашу красоту, Лидия, – сказала Руби. – Это и правда пошло нам на пользу, – она подошла ко мне и коротко обняла.

– Только благодаря вам я как следует одета. Стилистка – это, пожалуй, меньшее, что я могла сделать.

Эту стилистку я наняла, чтобы она позаботилась о макияже и прическах для меня, Руби и Эмбер. Теперь мы выглядели так, что хоть на красную дорожку выходи. На красную дорожку, предназначенную для фей. Или для постановок самого Шекспира.

Мы вместе спустились в фойе, где нас поджидали Перси и Джеймс. Они разговаривали между собой, и я услышала, как Перси смеется. Меня растрогал его смех.

Джеймс обернулся, и сам собой его взгляд остановился на Руби. Глаза вспыхнули от радости, как бывает почти всегда, когда он на нее смотрит или разговаривает с ней.

– Вы прекрасно выглядите, – отметил он, когда Перси распахнул передо мной пальто, чтобы я могла скользнуть в него.

– Ты всегда так говоришь, – сказала я Джеймсу.

Он пожал плечами, по-прежнему не сводя глаз с Руби. Она крутнулась перед ним и широко улыбнулась:

– Я чувствую себя принцессой.

– И выглядишь так же, – ответил Джеймс и наклонился, чтобы ее нежно поцеловать.

– Я все еще не понимаю, то ли это прекрасно, то ли противно, – пробормотала Эмбер так, чтобы слышала только я.

– Это прекрасно, – не задумываясь ответила я. – Намного лучше, чем видеть их несчастными.

Руби

Когда мы вчера под вечер смотрели, как в Бойд-холле устанавливают пятнадцать искусственных деревьев, я подумала, что мы сделали большую ошибку. При дневном свете инсталляция выглядела очень странно, слишком громоздко и совсем не создавала нужное настроение. Но, когда я увидела все это теперь, то вздохнула с облегчением.

Мягкий свет фонарей и свечей, голубые и лиловые лепестки цветов, которые мы разбросали, и нежная классическая музыка создавали сказочную атмосферу, в которой гости в платьях цвета слоновой кости и светлых костюмах чувствовали себя раскованно.

– Руби, все выглядит просто волшебно, – ахнула Лидия.

– И правда красиво, – подтвердила Эмбер.

Она указала на качели, подвешенные к одному из деревьев. Перед качелями стоял фотограф и ждал, когда можно будет сделать снимок парочки, которая как раз принимала нужную позу. Девушка обхватила колонну, увитую цветами, а друг, стоящий позади, обнял ее. Картина получилась очень романтичная.

– Нам потом всем надо будет сфотографироваться, – сказала Лидия.

– Я же говорила, что стоило сюда прийти, – ответила я. И тут же начала оглядываться в поисках Лин. Надо было спросить у нее, разобралась ли она с кейтерингом и проверила ли рассадку гостей.

Но не успела я найти ее, как Джеймс мягко положил ладонь мне на спину.

Я вопросительно взглянула на него.

– Я точно знаю, что ты хотела бы сейчас сделать. Но твоя смена начнется только… – он бросил взгляд на часы, – через час.

– Ты это запомнил? – развеселилась я.

Он кивнул:

– А пока ты принадлежишь только мне, и больше никому, Руби Белл.

В следующую минуту он утянул меня подальше от Лидии и Эмбер. Сперва я думала, что Джеймс хочет пойти в бар, но он сделал небольшой крюк и пошел в сторону качелей. Там как раз позировала другая парочка, и мы остановились в нескольких шагах позади фотографа.

Я насмешливо взглянула на Джеймса:

– Ты это серьезно? Я помню времена, когда ты вообще не находил ничего интересного в наших мероприятиях, – заметила я. – А теперь хочешь снимок на память?

– Ты знаешь, почему я не находил в них ничего интересного, – тихонько сказал Джеймс мне на ухо, и по моей коже побежали мурашки.

– На самом деле тебе было интересно, – сказала я. – Признайся. Все это было лишь для вида, тебе нравился и диджей на вечеринке Back-to-School, просто ты завидовал, что не можешь заполучить его на домашние вечеринки.

Джеймс тихо фыркнул:

– Точно.

Внезапно он нагнулся и провел губами по моей щеке к уху. Я вздрогнула от его поцелуя.

– Ты правда чудесно выглядишь, – пролепетал он, и я почувствовала теплое дыхание на коже. Опять у меня по телу пошли мурашки, и я открыла рот, чтобы ответить на его комплимент, но тут раздался голос фотографа:

– Следующие, – скучающе сказал он. Увидев, что на очереди я, он удивленно поднял брови: – Ах, это вы, Руби.

Мы были знакомы с мистером Фостером с тех пор, как я стала заниматься в Макстон-холле организацией праздников. Он фотографировал и обрабатывал официальные снимки с вечеров для нашего блога, для сайта школы и для новостных бюллетеней ректора Лексингтона, которые он рассылал раз в месяц. Он настоящий профессионал, и то, что он согласился делать эти снимки у качелей на «Полароид», только еще больше красит его.

– Добрый вечер, мистер Фостер, – сказала я.

– Кажется, вас-то я ни разу не снимал, – размышлял он вслух, указывая нам на качели. – Становитесь сюда.

– Спасибо, – пролепетала я, садясь на качели, а Джеймс встал позади меня, одной рукой взявшись за веревку качелей, а другую положив мне на спину. Даже сквозь ткань платья я могла чувствовать тепло, исходившее от него. Мурашки побежали по телу, и я вдруг подумала: всегда ли так будет или это волнующее чувство, которое я испытываю рядом с ним, когда-нибудь пройдет? Хорошо бы, чтоб не проходило.

– Улыбнитесь! – сказал мистер Фостер, но это требование было лишним, я и без того улыбалась.

Он сделал снимок, и мы тут же получили его из «Полароида». Джеймс помахал карточкой, прежде чем мы на нее взглянули.

– Как же вычурно.

Я сижу на цветочных качелях, а Джеймс стоит позади меня – вероятно, после нас в этот вечер все парочки будут фотографироваться в такой же позе.

Я уже заранее знала, что в далеком будущем всякий раз буду улыбаться, глядя на этот снимок.

– А мне нравится, – сказал Джеймс.

Он с улыбкой опустил карточку в карман пиджака. Потом поднял руку и провел по моей щеке костяшками пальцев. Такое впечатление, что он сделал это бессознательно, как бы само собой. Когда он отвел руку, захотелось вцепиться в нее и прильнуть к ладони щекой.

– Потанцуем? – спросила я. Мне что-то надо было делать, чтобы унять жар, который разгорелся во всем моем теле от его нежного прикосновения.

Брови Джеймса удивленно поползли вверх:

– Ты хочешь танцевать? По своей воле?

Кивнув, я схватила его за руку и потянула к танцполу, пока не передумала. Мы смешались с другими парами, которые медленно двигались под музыку.

Я положила руку на плечо Джеймса. На сей раз я предварительно посмотрела с Эмбер видео и тренировалась, но тут быстро заметила, что мне совсем не надо вспоминать последовательность шагов, которую я заучила. Мы с Джеймсом просто приникли друг к другу и раскачивались туда и сюда.

– В начале года я и подумать не мог, что окажусь здесь. С тобой, – пробормотал Джеймс. – Я так рад.

От его слов по телу новым потоком побежали мурашки.

– Я тоже так рада, что ты у меня есть, Джеймс.

Мы продолжали двигаться под медленную мелодию, которую играл оркестр. В какой-то момент я позволила своей руке забраться повыше и погладить Джеймса по волосам. Джеймс притянул меня к себе так близко, что между нами не втиснулся бы даже лист бумаги. Я чувствовала его дыхание. Оно такое же неровное, как и мое. Когда и вторая моя рука обвилась вокруг его шеи, Джеймс судорожно вздохнул. Теплые ладони скользили по моей талии и гладили меня по бокам. Я тяжело сглотнула и закрыла глаза.

Потом я почувствовала, как губы Джеймса прикоснулись к моим волосам.

– Джеймс… – прошептала я и медленно открыла глаза.

Он смотрел на меня сверху. Я задержала дыхание, впитывая в себя его взгляд. Какие же красивые глаза, легкий изгиб губ.

– Руби… – хрипло произнес он.

И тогда я уже не выдержала. Я привстала на цыпочки, а он нагнулся ко мне.

Когда наши губы встретились, по всему моему телу словно прошел разряд электричества. Вот всегда так с Джеймсом. Я вообще не могу это описать, но одного простого поцелуя с ним достаточно, чтобы весь мир поставить с ног на голову, а меня заставить забыть обо всем, что происходит вокруг.

Джеймс провел языком по моей нижней губе, и я позволила себя поцеловать. Я зарылась пальцами в его волосы и услышала стон на моих губах.

– О боже, да снимите себе уже номер, – прозвучал возле нас чей-то резкий голос.

Джеймс оторвался от меня, и я заморгала. Потом я взглянула через плечо Джеймса и увидела Камиллу, которая как раз танцевала с парнем с нашего курса. Она закатила глаза.

– Мы совершенно распустились, – пролепетала я и зарылась лицом в плечо Джеймса.

Вдруг я почувствовала, как он напрягся.

– Что… – Я подняла голову.

На танцпол явился мистер Саттон с какой-то женщиной.

– Не наша ли это кураторша из подготовительной группы для Оксфорда? – спросила я.

– Филиппа Уинфельд, – пробормотал Джеймс. Он хорошо запоминает имена, причем с первого же раза. Я думаю, это врожденное умение людей, принадлежащих к большому бизнесу.

– Выглядят они слаженной парой, – сказала я, увидев, как рука мистера Саттона обвилась вокруг талии Пиппы. Она улыбалась ему – из-за высоких каблуков их глаза были на одном уровне, – а потом прильнула к нему и что-то шепнула на ухо, он засмеялся. Смех его был робким, совсем не таким, какой он позволяет себе во время уроков.

– Черт, – сказал Джеймс в тот момент, когда мистер Саттон посмотрел через плечо Пиппы и радостное выражение на его лице погасло.

И скоро я узнала почему.

Лидия.

Она стояла рядом с танцполом и все это видела. Теперь она развернулась и выбежала из зала через одну из задних дверей.

Мне захотелось тут же ее догнать, но Джеймс крепко удерживал меня. Не успела я спросить, в чем дело, как он кивнул в ту сторону, куда убежала Лидия.

Мистер Саттон пустился ей вдогонку.

– Ты думаешь, это хорошая идея? – неуверенно спросила я.

Лицо Джеймса было непроницаемым.

– Когда-то им надо поговорить. К тому же, я думаю, сейчас она предпочла бы остаться одна, без нас.

Поскольку Джеймс знал Лидию лучше, чем кто-либо другой, я положилась на него.

– Я не хочу, чтобы ей было плохо, – прошептала я.

Джеймс посмотрел на меня с теплотой.

– Она справится. В этом я совершенно уверен.

Кажется, впервые с тех пор, как мы познакомились, он поверил и в свое счастье. Я была несказанно этому рада.