14

Руби

В понедельник утром по дороге в школу у меня возникло такое чувство, будто хаос минувшей недели мне только привиделся. На коленях лежал планер, в котором я черной ручкой провела линию и над ней надписала новый заголовок: Понедельник. Я педантично старалась не размазать те линии, которые уже прочертила дома. Управившись с планом на день, я посмотрела на страницу, и улыбка расползалась у меня по лицу. Моя жизнь снова заиграла яркими красками.

На этот день бирюзовым, розовым, фиолетовым и мятно-зеленым, который я еще никогда раньше не применяла, помечены следующие пункты:

Первый день в школе после исключения!

Выяснить у Лин о состоянии дел по планированию Большого праздничного костра (+ повторять ей много раз, как я по ней скучала).

Прочитать записи в блоге Эмбер и обработать запросы с выходных (+ одарить ее сестринской любовью и по возможности выяснить, с кем она тайно проводит так много времени).

Готовить еду с Джеймсом (<3).

Со вчерашнего вечера в моем планере появился отдельный цвет для Джеймса. То, как он на меня посмотрел, когда я ему об этом сообщила, до сих пор – спустя несколько часов – вызывает мурашки по коже. Как и воспоминания о его губах, которые блуждали по моей шее вверх и вниз, или о его руках, которые осторожно ласкали меня под джемпером, вызвав стон, который я пыталась заглушить, уткнувшись в подушку.

– А ты уверена, что это хорошая идея – делать это в автобусе? – спросил Джеймс, вырвав меня из моих мыслей.

Я почувствовала, как вспыхнуло мое лицо, и откашлялась.

– Ты недооцениваешь мои способности.

Он оглядел черную записную книжку:

– Я просто не хочу, чтобы что-нибудь размазалось. На прошлой неделе ты из-за этого швырнула в меня ручку.

– Это было исключение. Та страница меня огорчила. Кроме того, прошлая неделя была… прошлой неделей, – объяснила я, обводя нижний крючок буквы С. – На этой неделе все будет лучше.

В этот момент автобус затормозил на остановке так резко, что меня бросило вперед, и мне пришлось упереться в переднее сиденье, чтобы не разбить нос. Я испуганно глянула на свой планер: вся свежеоформленная страница была перечеркнута черной линией.

– Ай! Нет! – Я со злостью глянула на шофера. Но тот не заметил моего взгляда, закрыл переднюю дверь и снова дал газ. – Это все потому, что ты со мной, Джеймс. Сколько уже этих страниц я расписала в автобусе – и ничего такого не случалось.

– Ага, еще сделай вид, будто я настоял на том, чтобы мы поехали на автобусе, – суховато ответил он. – На машине было бы в два раза быстрее.

– Это мне хотелось ради такого дня поехать на автобусе. – Я указала ручкой на Джеймса: – А ты мог бы спокойно поехать на машине.

– Во-первых, я не хотел отпускать тебя одну. А во-вторых, у тебя есть талант превращать такие скучные вещи, как поездка на автобусе, в занимательные приключения, хотя это совсем не тот случай.

Он смотрел, как я пытаюсь сделать из черной кривой черты более-менее эстетичный цветочный стебель. Потом отвел у меня с лица прядку волос.

– А я мог бы ко всему этому привыкнуть, – тихо сказал он.

Я удивилась:

– К поездкам на автобусе?

Он улыбнулся мне:

– И к ним тоже. Но я, вообще-то, имел в виду: просыпаться с тобой по утрам.

Я почувствовала, как покраснели щеки. В его устах это звучало так, будто мы спали в одной кровати, притом, что последний раз такое случалось в гостевой комнате у Офелии.

– У вас дома все сумасшедшие. Хелен поднялась в четыре часа утра, и это кажется совершенно ненормальным, как и то, что Эмбер уже в шесть утра полна энергии.

– У мамы на работе новый шеф, и я думаю, она просто боится опоздать. А Эмбер… – Я покачала головой: – Не знаю, как она это делает. Она даже кофе не пьет.

– С ума сойти.

Не менее безумно и то, насколько нормальным мне кажется говорить с Джеймсом о моей семье.

– Мне нравится, что ты живешь у нас, – сказала я немного погодя.

Джеймс обнял меня за плечи и привлек к себе.

Поездка в школу проходила слишком быстро и вместе с тем медленно. Незадолго до конечной остановки я поднялась и стала пробираться от штанги к штанге, слыша, как Джеймс спотыкается вслед за мной. Мне стоило отдельных усилий подавить ухмылку.

Когда автобус остановился, я заметила, как волнуюсь и как бьется сердце. Это походило на первый школьный день. Но когда я вышла на улицу и увидела, кто меня поджидает, я так и застыла на месте.

– Сюрприз! – крикнула Лин, раскрывая мне объятия.

Моя подруга была не одна.

Весь оргкомитет явился с ней на остановку, и все радостно улыбались мне. Даже Камилла, хотя и стояла, скрестив руки на груди.

Не успела я ничего толком разглядеть, как Лин уже держала меня в объятиях.

– Я так рада, что ты снова здесь, – сказала она дрожащим голосом. Когда она отстранилась, в глазах у нее блестели слезы. – Я не знала, как выдержу без тебя остаток учебного года.

– И я не знала, как выдержу остаток года с таким начальством, как Лин, – вставила Джесса, обнимая меня. – Она нас поработила, Руби. Неделя показалась нам целым семестром.

– Она просто хотела, чтобы к возвращению Руби все было безупречно, – вступился Киран, похлопывая меня по спине. И робко улыбнулся мне: – Как хорошо, что ты снова здесь, Руби. Нам всем тебя не хватало.

– То же самое, – добавил Дуглас.

– Без тебя было странно, – подключилась Камилла. Она завела себе волосы за ухо и потом театрально выдохнула: – Хорошо, что ты вернулась.

В конце концов и она подошла и приобняла меня. Я была потрясена. Вся моя команда пришла. Кажется, им всерьез меня не хватало. В горле застрял ком, и мне никак не удавалось его проглотить.

В начале моей учебы в Макстон-холле я и подумать не могла, что дело дойдет до такого. Я считала, что мне лучше уклоняться от радаров одноклассников, чтобы оставаться неуязвимой. Единственной целью, которую я ни на миг не упускала из виду, было получить аттестат, а больше ничего. И теперь я вдруг вижу, что это ошибка. И что я, должно быть, упустила огромное количество чудесных моментов.

– Ну что, идем? – сказала Камилла, указывая в сторону главного входа. – Сейчас начнется собрание.

Я кивнула. Пока мы всей группой шли к Бойд-холлу, я держала Лин под руку. Она то и дело склоняла голову мне на плечо и говорила:

– Ну и времечко было!

– Еще бы! – соглашалась я. – Ты мне потом все расскажешь, да?

Когда я входила в школу, на меня оборачивались. Я чувствовала на себе взгляды и слышала приглушенное бормотание.

Но мне это стало совершенно безразлично.

– Такой вкусной лазанья мне никогда не казалась, – объявила я, отправляя в рот очередную порцию на вилке.

– Лазанья такая же невкусная, как всегда. Ты просто на все смотришь через розовые очки, потому что отдохнула за неделю, – ответила Лин, разглядывая свой обед на тарелке и скептически морща нос.

– У тебя просто слишком высокие запросы.

– А у тебя очень, очень низкие, если тебе это и в самом деле нравится. Я имею в виду, вот что это такое: шпинат? Разваренная брокколи? Невозможно опознать.

Я жую и блаженно вздыхаю. А Лин только смотрит на меня, качая головой.

– Как мне тебя не хватало, Руби.

– Мне тебя тоже. Мне всего здесь не хватало. Даже вонючей раздевалки после физкультуры.

Лин снова наморщила нос:

– Ты ставишь на одну доску меня и раздевалку в спортзале. Я бы обиделась, но я сегодня слишком счастлива для этого.

На это я могла лишь улыбнуться.

После еды мы отнесли подносы, и перед тем, как выйти из столовой, я оглянулась на Джеймса, который сидел за своим обычным столом у окна с Кешем, Алистером и Рэном. Все четверо имели очень серьезный вид и говорили, сдвинув головы над столом. Я спросила себя, не рассказывает ли им Джеймс о том, что произошло за выходные. Что он больше не живет с отцом и что ушел из компании «Бофорт». И что Сирил в субботу прислал ему оригиналы снимков.

Когда я задумалась над тем, как у этой компании все поменялось, мне стало по-настоящему грустно. Джеймс рассказывал мне, какие у них были планы на этот год: развлекаться, веселиться на вечеринках и не задумываться о будущем. А получилось совсем иначе.

Мой взгляд задержался на пустом месте за их столом, где обычно сидел Сирил. Хотя я никогда не прощу ему того, что он сделал, эта картина показалась мне неправильной.

– А ты говорила с Сирилом? – спросила я Лин, когда мы, наконец, вышли за дверь и стояли снаружи.

Ее лицо мгновенно напряглось. Она отвела с лица прядь черных волос.

– Нет. И после того, что он сделал, мне больше не о чем с ним разговаривать.

Мне стало дурно. Сирил, конечно, сделал непростительную вещь, но несмотря на это, во мне не было зла. Наверное, нелегко, когда тебе сначала разбивают сердце, а потом ты еще и теряешь всех друзей.

– А почему ты спрашиваешь? – удивилась Лин.

– Ах, да просто так, – ответила я, пытаясь игнорировать странное ощущение в желудке после лазаньи.

– Тебе, кстати, на уроках все понятно? – спросила Лин после того, как мы немного помолчали.

– Да, спасибо тебе за конспекты! – Я благодарно улыбнулась ей. – И за всю работу, которую ты проделала за меня в оргкомитете.

Лин отмахнулась. Потом улыбнулась мне:

– Если меня исключат из школы за интрижку с каким-нибудь учителем, ты сможешь отработать…

Я хотела ее толкнуть, но она со смехом увернулась.

– Кстати, – сказала она, когда мы вместе вошли в библиотеку. – Ты что-то переусердствовала на истории. Новенький не знал, куда от тебя деваться, ты все время поднимала руку.

Под «новеньким» она имела в виду нашего нового учителя истории. Он уже вышел на пенсию, но специально на один семестр вернулся на работу, чтобы заменить мистера Саттона. Было интересно, но и как-то странно слушать кого-то другого.

– Есть еще что-то важное, что мне необходимо знать до начала нашего заседания?

– О! – вырвалось у Лин. Она посмотрела на меня выпученными глазами: – Мне кажется, между Камиллой и Дугласом что-то есть, – прошептала она.

– Да? – удивилась я.

– Понятия не имею, когда это случилось, и кажется, это не официально, но последнюю неделю я видела, как они долго обнимались на самой дальней парковке. Они ходят за ручку и все такое.

– Камилла и Дуглас, – пробормотала я. – Кто бы мог подумать?

– Это было так мило, – задумчиво сказала Лин, открывая чип-картой дверь комнаты для групповых занятий. – Кстати, ты вернула себе ключ от этой двери?

Я отрицательно помотала головой:

– Пока нет. Вообще-то я собиралась сегодня утром зайти к Лексингтону, но как-то не смогла себя заставить.

– Хочешь, я пойду с тобой? – предложила Лин, когда мы уже выкладывали свои вещи.

– Ты правда пошла бы?

– Конечно. Я бы тоже после такого боялась с ним столкнуться.

– Я, честно говоря, предпочла бы больше никогда его не видеть. – Я вспомнила свое разочарование, когда он исключил меня из школы, не пожелав даже выслушать.

– Главное, ты снова здесь, – сказала Лин. – Если хочешь, я пойду с тобой.

Я вытеснила злость, которая зарождалась во мне при мысли о прошедшей неделе, и благодарно улыбнулась Лин:

– Ты лучше всех, спасибо.

Постепенно на заседание подходили остальные члены комитета, все, кроме Джеймса, который должен был участвовать в кризисном заседании команды лакросса, созванном тренером Фриманом. Джеймс попросил, чтобы я не беспокоилась, но нехорошие предчувствия заставляли меня думать об этом.

– Ну что, начинаем? – спросила Лин и огляделась. – У меня на прошлой неделе был разговор с Лексингтоном. Он поставил перед нами целый ряд задач, их надо выполнить. В прошлом году и впрямь было много провалов.

– Да, – сказала Камилла, брезгливо наморщив нос. – Тогда слишком много пили у костра.

– А я слышал, что Лексингтон наступил в кучу блевотины, – добавил Дуглас. – Наверное, поэтому он так долго тянул с разрешением.

– Хорошо бы, чтоб в этом году больше никто не блевал. Поэтому мы должны задействовать вдвое больше учителей, чем обычно, чтобы они присматривали за людьми.

Все дружно согласились.

– Мы с Руби тут обсуждали, не спросить ли нам танцевальный кружок, может, они захотят устроить выступление. Возможно, так получится быстрее выманить людей на танцпол. Как вы думаете?

– Только надо заранее договориться, что именно они будут танцевать. А то они иногда выдают такую хореографию! – заметила Джессалин. Она взяла карандаш, торчавший у нее за ухом, и повертела его в руках. – Вы помните их весеннее представление? Они пытались танцевать как Мэдди Зиглер, но это вообще не работает. Тем более в такой большой группе.

– А кто такая Мэдди Зиглер? – спросил Дуглас.

– Она танцует в видеоклипах певицы Сии, – объяснила Джессалин.

– Джесса права, – задумчиво вставила Лин. – Я боюсь перформанса. В любом случае мы должны решить для себя, чего мы хотим от этого выступления.

– Я могу это взять на себя, – вызвалась Джессалин, и опять по комнате прошло согласное бормотание.

– Супер, спасибо. Киран, ты уже позаботился о музыкальной установке? – спросила Лин.

– Да, – ответил тот. – Все согласовано с завхозом Джонсом.

– Как вы, однако, далеко продвинулась, – произнесла я с улыбкой и заглянула в список того, что нужно сделать, который лежал на столе передо мной и Лин. – Доставку дров в пятницу могу принять я. Потом могу проследить, чтобы все было сложено на нужном месте, а не так, как в прошлом году, когда просто все выгрузили прямо перед школой. Помните?

– О боже, да, – простонала Камилла. – И нам тогда пришлось таскать эти дрова самим. Я посадила занозу в руку.

– А у меня этих заноз было штук десять, – заявила Лин.

– Кто будет договариваться насчет фейерверка? – вдруг спросила Джессалин и выпрямилась.

– Разумеется, мы с Руби, – ответила Лин, вскидывая брови.

– Это нечестно! – воскликнула Джессалин, но выглядела при этом так, будто вот-вот рассмеется.

– Хорошо быть руководителем, – сказал Киран. – Можно выбирать себе задания получше. Только я не понимаю, почему вы все так жаждете выслушивать нудные инструкции по противопожарной безопасности.

– А ты что, не видел сериал «Пожарные Чикаго»? – обратилась я к Джессалин. – Там все очень горячо.

Все засмеялись.

В этот момент я была так рада снова находиться здесь, что все это казалось мне счастливым сном.

Когда мы с Джеймсом вернулись домой, в гардеробе не висело ни одной куртки.

– Эмбер? – крикнула я.

Никто не отозвался.

– Кажется, мы одни, – сказала я Джеймсу, пока мы снимали обувь и шли в кухню.

– Можно подумать, тебя сильно огорчает возможность оказаться со мной наедине. Даже не знаю, уж не начать ли мне тревожиться на этот счет.

Я улыбнулась и подошла к раковине помыть руки.

– Это не так. Я только беспокоюсь за Эмбер. Она в последнее время постоянно отсутствует и делает из этого страшную тайну, никому не говорит, куда уходит. А ведь у нас с ней не было секретов.

Джеймс встал рядом со мной и подставил руки под струю горячей воды.

– А мне кажется, она вполне счастлива.

Я замолчала, подыскивая слова, чтобы сформулировать мысли.

– Я не могу это точно описать, но интуиция подсказывает мне, что с ней что-то творится. А на свою интуицию я, как правило, могу положиться.

– А ты уже пробовала с ней поговорить?

Я неуверенно пожала плечами:

– В последние месяцы мы с ней чаще всего ругались из-за Макстон-холла, и я заметила, что ей кажется, будто я ее опекаю. Но я совсем не этого хотела. Я хотела, чтобы мы с ней были подругами, которые все могут доверить друг другу. Учитывая еще и то, что я скоро уеду…

– Попробуй снова. Может, она только того и ждет, что ты к ней подойдешь.

– Хм, – промычала я. Открыв холодильник, нерешительно заглянула внутрь. – Наверное, ты прав.

Джеймс тронул меня за плечо и коротко пожал его.

– У нас еще осталось немного ризотто. Будешь? – спросила я и ощутила тепло, когда он придвинулся ко мне еще теснее. Его волосы щекотали мне щеку. Он стоял так близко, что я чувствовала спиной его грудь.

– Кстати, я даже сам смогу приготовить, – сказал Джеймс, беря у меня из рук миску. Как будто так и надо, он пошел к шкафу и достал сковороду. Потом выдвинул ящик, порылся в нем и достал лопатку для сковороды. Высыпал из миски оставшееся ризотто на сковороду и поставил на плиту.

Я смотрела, как он помешивает еду, и не могла скрыть улыбку. Мне нравилось, как непринужденно он чувствует себя у нас на кухне.

Когда я повернулась к подвесным шкафам, чтобы взять для нас тарелки, Джеймс молниеносно преградил мне путь, наставив на меня лопатку как оружие:

– Я сам все сделаю.

Я подняла руки, сдаваясь, и уступила ему место, чтобы он достал посуду. А сама прислонилась к разделочному столу и смотрела, как он раскладывает еду по тарелкам.

Вооружившись тарелками и приборами, мы пошли наверх, ко мне в комнату. Я поставила ноутбук на ночной столик, развернув его так, чтобы мы оба могли видеть экран. Еще по дороге домой в автобусе мы решили продолжить просмотр сериала «Алиенист», я кликнула на серию, на которой мы остановились вчера вечером, и запустила ее. Потом села на пол рядом с Джеймсом, чтобы можно было прислониться спиной к кровати.

Джеймс отдал мне тарелку, и я принялась за ризотто.

– Ну что, твой первый школьный день прошел удачно? – спросил Джеймс, когда послышалась зловещая мелодия вступительной заставки.

– Я так рада. Ты себе представить не можешь, – сказала я с полным ртом.

– По тебе видно. Целый день светишься. И озаряешь всю школу.

Я с улыбкой повернулась к нему:

– Всю школу? Подхалим.

Джеймс только улыбался, не отрываясь от фильма. Мы ели, пока Даниэль Брюль, Дакота Фаннинг и Люк Эванс прикидывали, как бы им в викторианском Нью-Йорке изловить кровожадного убийцу, и я не могла поверить тому, как уютно сидеть тут рядом с Джеймсом.

После еды я положила голову ему на плечо и прильнула к нему. Он положил руку мне на колено и неторопливо поглаживал его. Было так спокойно рядом с ним. Впервые за долгое время я по-настоящему успокоилась – и Джеймс, кажется, тоже. Когда серия закончилась, мне просто хотелось закрыть глаза и уснуть.

Но мне еще многое нужно было сделать из того, что записано в мой планер, поэтому я наконец встала. Джеймс со стоном потянулся, а когда я достала из рюкзака свои записи и разложила их на письменном столе, то услышала, как он посмеивается. Я бросила на него осуждающий взгляд, и он ухмыльнулся.

– Мы с Лин не смогли придерживаться твоей цветовой системы, – кивнул он на мои рабочие листки, еще на уроке помеченные маркерами и наклейками.

– Нет, вы прекрасно справились. – Я выудила из рюкзака пенал и планер и попыталась прикинуть объем работы, чтобы решить, с чего начать.

– Оставить тебя в покое? – спросил Джеймс. – Я могу устроиться внизу, в гостиной.

– Нет, оставайся. Мне нравится, когда ты рядом.

– А ничего, если я воспользуюсь твоим ноутбуком?

– Да, не стесняйся, – ответила я.

– Спасибо, – сказал Джеймс и положил ноутбук себе на колени. Он так и остался сидеть, скрестив ноги, около моей кровати, пока я занималась домашним заданием.

Не знаю, сколько прошло времени, но когда я отметила галочкой последний пункт в своем планере, на улице уже было темно, а голова у меня была такой тяжелой, что в нее, казалось, больше не могла поместиться никакая информация, иначе лопнет. Такое чувство я люблю. Временами я даже забывала, что Джеймс находится в одной комнате со мной, но потом мне об этом напоминало легкое клацанье клавиатуры, и я поневоле улыбалась.

Теперь я повернулась к нему и увидела, как он сосредоточенно смотрит на экран.

– Я закончила, – возвестила я.

Джеймс вздрогнул, как будто я вырвала его из глубокой задумчивости.

– О, уже?

Я посмотрела на будильник на ночном столике:

– Мне понадобилось больше полутора часов.

Джеймс удивленно посмотрел на часы:

– Я совсем забыл про время.

Я встала и снова уселась рядом с ним. Взглянула на экран, но еще до того, как успела увидеть сайты, которые он открыл, Джеймс свернул браузер.

Я подтолкнула его ногой:

– Я просто хотела взглянуть, что тебя так увлекло.

– А, ерунда.

– Как видно, интересная ерунда, – сказала я.

Джеймс задумчиво посмотрел на меня. Немного поколебавшись, опять открыл браузер. Я нагнулась, чтобы лучше разглядеть монитор.

Там были записи в блогах, все на тему «путешествия».

– Вау, – я стала переключаться по цепочке, посвященной Бали: советы по ценам, лучшие пляжи Ломбока, семь особенных жилищ на Airbnb, путешествие с ручной кладью, необычные закуски в дороге и некоторые ссылки на WordPress.

– Тут очень много постов.

– А я и читаю стольких людей.

Я подняла на него глаза. У Джеймса был такой вид, будто его застукали за чем-то запретным.

– Почему ты смутился, будто я увидела в твоем браузере что-то неприличное?

Он нерешительно поднял одно плечо:

– Не знаю. Здесь никогда не было ничего такого, что я мог бы с энтузиазмом отслеживать. Я заглядываю сюда лишь для того, чтобы расслабиться.

– Так же, как я с моими АСМР-видео.

– Точно, – сказал он и улыбнулся. – Я хотел хотя бы таким путем уйти в другой мир, хотя и не мог путешествовать в реальной жизни. – Он помедлил. – Но теперь…

Я ждала, но он больше ничего не произнес.

– Что теперь? – осторожно переспросила я.

Ему понадобилось время, чтобы разобраться в своих мыслях. Он откашлялся:

– Теперь у меня такое чувство, что из этого может получиться… нечто большее. Я знаю, это совершенно неправильно. Какой же человек откажется от приглашения в Оксфорд, чтобы отправиться в путешествие и потом написать об этом?

Тут у меня в голове что-то щелкнуло. Джеймс хотел не только путешествовать, он хотел вести блог о своих путешествиях. Теплое чувство разлилось в моей груди.

Я вспомнила тот список, который мы составили в Оксфорде. Тогда он сомневался в том, действительно ли его тоска по дальним странствиям была чем-то вроде мечты. Правда, он в то время еще не оторвался от отца. Теперь же он мог сделать этот шаг – никто больше не стоял на его пути к цели.

– Разумеется, так можно сделать, Джеймс, – мягко сказала я и погладила его по руке.

– Это всегда было моим планом, понимаешь? Поступить в Оксфорд. Независимо от «Бофорт» и от родителей.

Я кивнула.

– А теперь я все время думаю о том, что нет ничего, что тянуло бы меня в этот университет. Разумеется, я хотел бы по возможности быть рядом с тобой и видеть своих друзей. Но потом я задумываюсь о том, как сильно ты пахала, чтобы поступить. Ведь было бы нечестно, если бы я занял место, украв его у кого-то, кто куда сильнее, чем я?

– Если Оксфорд не то, с чего ты хочешь начать свою жизнь… – медленно произнесла я, – …тогда не занимай это место.

Джеймс потупил взгляд, но я могла видеть в его темных глазах, что он уже не впервые ломает над этим вопросом голову. Это раздирало его изнутри.

– Каждый человек заслуживает мир, полный возможностей, помнишь? И если это то, что тебе непременно хочется делать, значит, ты должен это делать.

Он снова поднял глаза, и морщинка между его бровей немного разгладилась.

– Ты так думаешь?

Я решительно кивнула.

– Ты мог бы спросить у Эмбер, как она начинала со своим блогом. Она разбирается в этом и наверняка могла бы тебе кое-что рассказать. – Я посмотрела на часы и нахмурила лоб: – Но для этого ей следовало бы наконец явиться домой.

– Итак, – произнес Джеймс, и несмелая улыбка заиграла в уголках его губ. – По мне так пусть бы Эмбер не торопилась домой.

– Почему это?

– Я бы хотел показать своей девушке, как благодарен ей за то, что она верит в меня и в мои мечты.

Не сводя с меня глаз, Джеймс взял ноутбук и захлопнул его. Потом нагнулся ко мне и прижался губами к моему лбу. Он оставил губами след на моем виске, потом ниже на щеке и продолжал покрывать поцелуями все мое лицо. Я закрыла глаза и запрокинула голову на матрац, пока Джеймс продолжал демонстрировать мне свою благодарность.