ГЛАВА 13

Машину в конце концов пришлось бросить. Три дня непрерывного снегопада — слишком много для лесной дороги. Даже если ее за три недели до этого расчистил бульдозер — все равно много. Из-под днища «УАЗа» валил пар, перед бампером громоздился сугроб. Дверцу удалось открыть не сразу. «Говорил Натаныч, чтобы лыжи взял. Надо было слушать бывалого человека, а не смеяться шутке, — думал Александр, вытаскивая рюкзак с заднего сиденья. — Ничего, два километра проехали — три дойдем». Он поглядел на дорогу. Попробуем дойти. А куда ж мы денемся? К тому же здесь, в низинке, наверняка просто намело слишком много. Дальше вряд ли снега по колено. Но и не по щиколотку, это точно. Ну, надо идти. Мерить. Александр выключил фары, вынул ключи, захлопнул и запер дверцу. Подошел к радиатору, застегнул дерматиновый чехол. До встречи, вездеход, отдыхай. Я скоро.

Первая сотня шагов далась легко. Вторая тоже. И третья. На пятой ноги чуть потяжелели. К тому же в воздухе запорхали, закружились белые точки — две из них опустились прямо на нос и тут же растаяли. Хреново, конечно, но не смертельно. Если опять начнет заваливать дорогу — придется больше работать лопатами, только и всего. А трактору всё равно сорок сантиметров или сорок пять.

Сбиться с пути Александр не боялся. Не дадут кусты на обочинах. Кроме того, даже промороженная и укрытая снегом лесная земля отличалась от убитой колесами колеи. Остатки травы, спящие семена — всё это просвечивало зеленоватым, оттеняя серую полосу, уходящую в лес. Всё было знакомое. Родное.

Было бы лето — лес бы помог и рюкзак донести. Поделился бы силами. Сейчас разве что кабана искать и навьючивать — все остальные спят. Правда, есть еще косули, зайцы, где-то под снегом слышна мышиная возня… Александр представил себе скопище зайцев, несущих на спине один большой мешок. Улыбнулся — над снегом только уши торчать будут. Придется как-нибудь самому, не впервой. Да и не смог бы он не то что подчинить — подозвать животное. Это пока не для него, это для Натаныча и других. Старших.

Можно было, конечно, позаимствовать силенок хоть у тех же мышей. Юрик наверняка попробовал бы. На то он и Юрик, он и у людей не постеснялся бы. Впрочем, сил у человека гораздо больше — что мышке на день, то человеку на пару шагов. Особенно если шагать с таким горбом на спине.

К концу первого километра рюкзак потяжелел настолько, что Александр начал подумывать: а не оставить ли часть груза под каким-нибудь приметны деревом? Надо было еще в машине рюкзак облегчить. Не подумал. Не рассчитал маленько силы. Смешно — прошел километр, а ноги привала просят! Впрочем, проламываться по снегу — это не по летней тропинке гулять. Тем более что «по щиколотку» проваливаться почти не приходилось. А вот пара мест «выше колена» уже попалась. Специально дорогу закидывало, что ли?! Навалило так, словно с осени не чистили.

Полтора километра — можно не считать шаги, места знакомые. Вон поворот на Гнилуху, чуть дальше — просека между пятнадцатым и шестнадцатым участками. Летом можно было бы по тропинкам угол срезать. По такому снегу — нечего и думать, это только кабаны и лоси могут себе позволить. Чуть правее ложбинка — ее и не видно под снегом. Значит, там не по колено, а выше пояса. Куда выше…

Где-то зашуршал о ветки снег. Птица потревожила, ветка последних снежинок не выдержала — отряхнулась? Не похоже. Задел кто-то. Белый покров похрустывает, вздыхает от шагов. Прислушался — нет, не человек. И не кабан. Кто там?

Все-таки человек. Причем верхом на лошади. Натаныч выехал с просеки на дорогу, повернул к Александру.

— Ну, привет! А где машину угробил?

— Застрял я на ней. Завалило у тебя дорогу, хозяин, не следишь! Скоро и на лошади не проедешь!

— В одиночку не справляюсь, а помощник вот уехал… Завтра дам ему лопату — и пусть расчищает! — Натаныч спрыгнул с Сороки, пожал протянутую руку. — Как съездил, Саня? Как отпраздновал, с подругой или без ?

— С Иринкой, конечно! Тебе привет передает. И не только она, — добавил Александр.

— А-а, побывал все-таки у Олега! Ну и как, узнал, наконец, кто ты такой?

— Узнал, и не только о себе. Еще про одного Древнего рассказали. Живет, оказывается, прямо в нашем лесу.

— Это где же? — Натаныч нахмурился, но глаза смеялись. — Ну-ка, пошли, покажешь!

— Да вот к нему и иду!

— Правда? А я думал, ты ко мне! — Егерь не выдержал, рассмеялся. — Ты уж извини, но нельзя тебе было всего знать.

— Да я понимаю… — отмахнулся Александр. — Всё понимаю, кроме одного: каким образом я вообще сюда попал? Меня же никто специально не посылал, сам эту работу нашел. Или тоже не сам? Приказали, программу вложили?

— Сам, сам, не волнуйся. Никто тебя насильно не тащил. Вот предложили — было дело. Место тут не само собой возникло. Могу тебе честно сказать — не ты первый здесь стажируешься. Да и для меня, когда я из Казахстана переезжал, тоже специально освободили.

— А зачем переезжали? Как в газетах пишут, «в связи с известными событиями» ?

— В газетах о наших делах не пишут. Например, том, куда деваться человеку, если по документам ему ого-го сколько, а он живет и выглядит… На сколько я выгляжу? Ась?

— Н-не знаю, лет на пятьдесят, не больше шестидесяти.

— По нынешним документам мне примерно столько и есть. А по прошлым было бы почти семьдесят. Мне их сразу после Афгана сделали, в восемьдесят пятом. Когда комиссия забраковала.

— Так ты и в самом деле вертолетчик?

— А ты как думал? Конечно! Хоть сейчас в кабину.

— Нет, я серьезно. Летал?

— Летал. На «восьмых», на «двадцать четвертых». А в войну — на «Илах». Слышал про такие штурмовики?

— Конечно. Послушай…

— Санек, мы слушать друг друга потом будем, в тепле. Давай сюда рюкзак. Может, тебе место уступить? Я и пешком дойду.

— Я тоже.

— Тогда пошли. Машину выручать завтра будем, с утра. А сегодня я тебя в баню пошлю. Начальственным приказом.

После бани Натаныч поил стажера травяным чаем и расспрашивал. Пообещал переоборудовать противоугонное устройство так, чтобы после его Применения в машине можно было ездить не через неделю, а уже через сутки. Требовал подробностей.

Что именно делали Олег и остальные Древние, когда приехал Александр? Какая интенсивность свечения была вокруг Юрика? А вокруг Ирины ? Как и на кого именно подействовала песня Олега? Как старый год проводил и новый встретил?

Прекрасно проводил и неплохо встретил. Всё было — и хлопки шампанского, и грохот петард. К петардам он добавил полную обойму «Макарова», но об этом Натанычу лучше не знать — тем более что патроны были не казенные. Где взял? В большом городе всё продается и покупается. Ну, может быть, и не всё, но оружие достать можно. Умеючи, конечно, и имея сто, а лучше тысячу рублей и пару друзей. Пострелял не только от радостных чувств, но и показывая Иринке, как обращаться с пистолетом. Мало ли что. Странные знакомые у нее. Лучше бы эта наука не пригодилась, но знать ее надо. Иначе в нужный момент и до оружия дотянешься, но не то что врага застрелить — сам застрелиться не сможешь. Бывает еще интереснее — один умелец ухитрился вместо того, чтобы перезарядить «Макаров», попросту и неожиданно для себя разобрал его — да так, что инструктор полчаса детали искал…

Было и другое, мирное — несколько компаний, поздравления. Мирного было больше. Хороших знакомых и старых приятелей хватало. К ним добавились подруги, родственники и знакомые Ирины, так что первые два дня наступившего года превратились в сплошной визит вежливости. Всех Александр перечислять не стал — незачем Натаныча утомлять. Да и времени на это потребовалось бы как раз до утра — с учетом объяснений, кто есть кто и кому кем приходится.

Не нужно знать старому егерю, а теперь еще, как оказалось, и главе Воинов, что было между его подчиненным и когда-то спасенной ими обоими девушкой. Что — в общем-то, он и сам догадывается, а как именно — это уже дело двоих, и только двоих. Не сразу всё получилось. Когда это чуть не произошло впервые — еще в старом году, — в последний момент то ли нервы не выдержали, то ли еще что… Отшатнулся Александр, почему-то себя не смог перебороть: показалось, что не берет он, а наоборот — теряет. Не первой была у него Иринка, и даже не второй — а вот испугался чего-то. Не то что Натанычу — самому себе не признается, чего именно. А были это всего лишь глаза девушки — такие, словно в следующий миг она радостно кинется на шею. Не обнимать — прокусывать! Долго отходил от этого видения, потом пошел спать со смешанным чувством стыда и облегчения. Следующая ночь была новогодней, после нее и долгих визитов сил осталось только опустить голову на подушку. И только потом все было хорошо. Очень. И глаза были нормальные — полузакрытые в ожидании, шальные, горящие…

Вот о том, как рассказывал ей о Древнем Народе, Натанычу знать не только можно, но и нужно. Олег попросил передать.

Ирина сначала смеялась удачной и тонкой шутке. Новогодней сказке, сочиненной специально для нее. Можно было всё так и оставить — пусть будет сказка. Не захотел. Лучше пусть всё сразу начистоту.

Всё равно не поверила. Рассердилась даже. Потом расплакалась.

— Дурак ты, Сашка! Ох и дурак! Тебе вилку с кухни принести?

— Зачем? — не сразу понял Александр.

— Лапшу с ушей снимешь, которую они тебе навешали! — Снова потекли слезы. Иринка стиснула зубы, помотала головой. — Вот и я так же… — Не смогла договорить, отвернулась, всхлипнула. — Думала, хоть ты поможешь выбраться, а ты сам в таком же болоте сидишь…

— Ну почему сразу — «в болоте»?! Что тебе не понравилось?

— У нас тоже таких хватало. — Ирина шмыгнула носом. — Древние Народы, древние знания… Каждый второй если не русский язычник, то уж точно наследник древних магических школ и кланов. Войны друг с другом ведут — сидят каждый в своей комнате и пыжатся, изображают напряжение воли.

— Ну, положим, у нас далеко не так. Я тебя с холмов как тащил, сидя в комнате?! Или когда почуял что там будет — тоже пыжился?! — теперь пришла его очередь разозлиться. — А может, там вы просто играли, а я помешал?!

— В том-то и дело, что нет… не играли, — тяжело вздохнула Ирина. — Я же не говорю, что это все бред и шиза. Сама кое-что могу — ну, ты видел. Вот только когда силы у человека достаточно для серьезных дел, почему-то всегда его тянет другими править. Эти, которые меня на холмы приволокли, своих собрали и вооружили, твои тоже, Тем и берут, что не просто руками машут, а научились чему-то. У нас ведь как — на дурака не нужен нож. А если пообещал чудеса и сделал — дальше вопросов нет. Вот и тебе что-то показали, чему-то научили — и готов, ружье в зубы, воюй в чужих разборках.

— Почему ты думаешь, что в чужих?

— Ну да, конечно, теперь уже и твоих. Саша, ты пойми, там, где есть старшие и младшие, одни всегда используют других. Твоим старшим что-то надо, они за это сцепились, а таких, как ты, друг на друга натравливают.

— Я знаю, за что воюю.

— А ты в этом уверен? Ты хотя бы своего первого врага видел? Для войны с которым тебя обучали? Слышал, что он об этом думает?

Вот же черт, и ответить нечего! Был бы тут Олег — может, и сумел бы объяснить, растолковать. Как тогда, с Юриком — вроде и мысли все правильные, да только на одну сторону свернуты. Сильно же ее покорежила эта компания.

— Ира, мы сейчас не только о войне говорим. Я тебе хотел о Народе рассказать. В тебе ведь тоже наша кровь…

— Знаешь, Саша, таких теорий я тебе могу хоть сейчас парочку придумать. Например, что все, у кого есть такие способности, — потомки марсиан. Или избранные космосом, Великим Разумом, древними богами — выбирай на вкус. Я и не такого наслушалась. На нашей тусовке у каждого свой мир, где он — царь, бог или хотя бы вождь племени. Кому фантазии не хватает — лезут в книги. О твоих Древних я тоже где-то читала — или что-то подобное.

— Хорошо, пусть это выдумка. А как быть с деревнями, в которых все жители сплошь Древние, у всех способности и всё такое? Это уже целая культура, Иришка, тысячи людей…

— У какой-то секты в Сибири тоже поселения по нескольку тысяч человек, все на своего очередного Христа молятся. Тоже культура. Хорошо, пусть это не сейчас выдумали — думаешь, раньше у людей ни способностей, ни мозгов не было? Ну, может, и сто лет твоим Древним. От этого что-то меняется? Как посылали таких, как ты, стрелять и хватать, так и будут посылать. Что Древние, что современные — все одинаковые.

— Меня никто на холмы не посылал. Сам пошел, когда почувствовал.

— Ладно, — устало отмахнулась Ирина. — Будем считать, что ты инквизитор и борец с нечистью по убеждениям, а не по приказу. Но я в эти ваши дела лезть не хочу. Мне одного раза хватило, теперь я из всего этого выбраться надеюсь. И тебя вытащить.

— Нет уж, спасибо, я как-нибудь сам. — Снисходительный тон окончательно разозлил. — А то ты еще Юрика своего позовешь на подмогу, чтобы меня переубедил. Или кого — Сергея? Он, кажется, тоже со способностями.

— Точно, очень способный парень, — спокойно ответила, даже слишком спокойно. Холодно. — На гитаре вот играет хорошо, поет неплохо, стихи иной раз пишет просто чудесные. За всё вокруг переживает, как за свое. Не врет, мысли не прячет, всё в лоб говорит. Спокойный. И в чужие дела не лезет. Какие еще тебя способности интересуют? Я за ним больше никаких не замечала.

Сказать ей, что ли, какие способности обнаружил у спокойного Сережи гость тусовки Михаил Сергеевич? Нет, не стоит. Не только потому, что придется слишком много объяснять. Чутье подсказывало — незачем сейчас лишнее болтать. А Ирина продолжала:

— Насчет Юрика — я его не зову и не звала, сам тогда пришел. Не он ко мне приходил, а Наташка. Мы с ней со школы дружим, и кто ее парень — это не мое дело. Ты им тоже не понравился, они меня уговаривали не связываться — сказать, куда я их послала? Юрик после этого еще и комплименты мне делал — какая я свободная, с какой силой воли и огромными возможностями. Звал к себе в компанию, жрицей и ведьмой. Пришлось еще раз послать, по другому адресу — тогда дошло окончательно.

— Это когда же ты с ними успела встретиться?

— А это так важно? Город не такой уж большой, можно хоть на улице. На концерт они приходили, специально подошли пораньше, извинялись. Юрик, кстати, тоже хотел извиниться за то, что себя как дурак повел.

— Знаешь, не верю я в то, что этот парень — дурак. Прикидываться он может, это да…

— Я и не говорила, что он дурак. — Голос девушки стал не просто ледяным. Такого мороза нет даже в Якутии. Антарктика. Или вообще жидкий азот. — Он хотел сказать, что глупо себя вел, сгоряча. Еще что-нибудь хорошее ты можешь сказать?

— Иришка… Я тоже себя глупо сейчас веду. Давай свернем тему, а то мы из-за одной дури сейчас в еще большую влезем, поссоримся из-за ерунды.

Она смотрела жестко, настороженно, но через минуту взгляд постепенно оттаял:

— Действительно, давай о чем-нибудь приятном. Хватит этой глупости, только ты мне ее не повторяй, ладно? Лучше скажи, у вас в лесу сирень дикая есть? Обожаю, когда она цветет! Привезешь как-нибудь веточку?

— Нету у нас дикой сирени, — проворчал Натаныч. — Ох-хо-хо… Чуял я, что не все в порядке с этой девчонкой, чуял.

— И что теперь делать?

— Да ничего ты не поделаешь. То же, что и раньше. Высказал всё, теперь всё по-честному? Не разбежались после этого? Ну и дальше вместе держитесь. Глядишь, потихоньку удастся переубедить. Только не пытайся всё сразу. Ты ее совету не собираешься последовать? — ехидно прищурился егерь. — От нас отколоться и зажить нормальной человеческой жизнью?

— Обижаешь, начальник!

— Не обижаю, а спрашиваю. Мне по должности положено знать, кто шатается, а на кого опереться можно. Не пыхти, я тебе верю. Мы из тебя еще сделаем ведуна — если, конечно, доживем.

— А что, можем и не дожить? Почему бы вдруг?

— Во-первых, работа у нас с тобой не самая тихая. А во-вторых, всё-таки не нравится мне эта кампания и всё вокруг нее. И силу быстро набирают, и пользуются ею всё лучше и решительней. Самое главное — у них есть четкая программа, а не просто мечта о всемирной империи под их мудрым руководством. Так что они шаг за шагом свое дело продвигают. Главное — проследить, чтобы слишком далеко не зашли. Насчет Хозяина и его появления в мире — это, конечно, вряд ли, но нагадят сильно.

— И что же они могут сделать?

— Это ты бы у Олега спросил, а еще лучше — у Иваныча. Что могут? Да хотя бы напустить нечисти — столько, что и конца света не потребуется. Еще проще и быстрее — кого-нибудь из Нижних Миров вытащить, посолиднее, покрепче. Остальное тогда само всё приложится. Ты думаешь, это так сложно? Силы надо много — это да, так у них ее сейчас достаточно. Ума как раз не надо. Был бы ум — не взялись бы за такое. До них тоже бывали не слабее, и не один раз. Только у всех ума и совести хватало не делать. Даже со злости на весь мир. А эти — эти у нас вполне современные. Сначала построим и распашем, а потом будем думать, как всё разгребать.

— Так ты думаешь, они всё-таки начнут?

— Не начнут, а продолжат. И достаточно скоро — теперь они понимают, что время против них. Всё сдуру, всё сгоряча — не задень они Пермяка, могли бы годами готовиться. Думали нас использовать, пока мы друг в друга вцепились. Шакалы они, Санек, самые натуральные шакалы. Не учли только, что мы можем сначала им холку потрепать, а уж потом к своим делам вернуться, если захотим. Нет в нас такого — соглашаться с врагом, мириться с ним. Или не поняли, что тут два брата подрались, и чужой не лезь. Теперь они нашего объединения боятся, поэтому и торопятся.

— Зря, по-моему, боятся. За пару месяцев перемирия можно достичь, а вот война до конца не утихнет. Всё равно не будем доверять тому, с кем воевали,

— Тут ты прав, но вот гонцов ко мне пермяки уже прислали. Как раз под Новый год, пока тебя не было. И не только они — если бы один этот Крут с нами воевал… Союзники Пермяка тоже вроде бы начали понимать, в чем дело, до них тоже отголоски докатываются. Наши черные знакомцы ведь не сами по себе, такие везде найдутся. Но, похоже, главны удар будет всё-таки у нас. По крайней мере, следующий шаг в этом направлении — точно. И доволь скоро.

— Когда именно ?

— Вот это как раз совсем нетрудно угадать. Впрочем, «угадать» — не совсем то слово, которое здесь нужно. Скорее уж «понять».

— Когда же?

— Подумай сам. Вспомни всё и подумай.

Александр подумал. Ничего не ясно. Конечно, не в любой день… Но кто их знает, черных, что для них самое подходящее?

— Не получается? И не получится. — Натаныч довольно хмыкнул. — Слишком много думаешь в последнее время, да только всё не о том. Если так дальше пойдет, надо будет тебя на лекаря переучивать. Хотя нет, там иногда тоже быстро действовать надо. Ты всё пытаешься рассчитать, сообразить — поэтому от тебя всё и ускользает. Усложняешь всё на свете своими размышлениями.

— А как же иначе? Как думать, если не рассуждать?

— Сразу понимать надо. Знать. Ведать — понял, с каким словом корень общий?

— Со словом понял, а со сроками никак не пойму.

— Бывает. — Егерь тяжело вздохнул. — Ну тогда давай по-человечески. Когда они последнее большое Действо проводили?

— Двадцать второго, на солнцеворот. У них это один из Дней Силы или как они их называют?

— Неважно. Когда следующий такой день, знаешь?

— Откуда бы? Вроде бы они отмечают еще ночь со страстной пятницы на страстную субботу как противоположность Пасхе… Еще — первые новолуния каждого сезона, ну и, конечно, Вальпургиева ночь, на первое мая.

— До появления святой Вальпурги эту ночь тоже отмечали, но это сейчас неважно. Я смотрю, ты неплохо покопался во всем этом дерьме.

Однако что-то в голосе Натаныча настораживало. Не слишком была похожа на похвалу последняя фраза.

— Чего я не учел, Юрий Натанович?

— Не в том дерьме копался. Ты наткнулся на неплохие сведения о сатанистах… но вот действуют против нас не они. Все черные одним мазаны, это понятно, да вот только любезная нам компания кошек уже не сама вешает. Других посылает. А сами глубже закопались — гораздо глубже. И спешат они сейчас сильно — что-то их гонит. Или кто-то. Так что, думаю, мая они ждать не будут. К маю у них всё должно быть готово, как пионер к борьбе за дело, а на такую подготовку тоже времени немало уйдет. Учатся они быстро, тут не поспоришь. Сам посуди: летом они начали всерьез заниматься этими делами. Когда не вышло — пришлось силы копить до ноября. Опять не получилось, причем с большим треском — двух месяцев не прошло, как на новый виток пошли.

— Иваныч говорил, что на холмах у них всё-таки большая часть получилась. Жертва всё-таки была.

— Может быть, и так. — Юрий Натанович задумчиво поскреб щетину на подбородке. — Но всё-таки не по полной программе отработали. Причем заметь: наш друг Юрик у них не самый сильный, но уже и через него нечисть проглядывает.

— А почему ты думаешь, что не самый? Потому что попался?

— Нет, Санек, не поэтому. Тут ты молодцом, всё как надо провел. Но вот будь он из самых старших — ты бы и не заметил, что у него за нутро.

— Так всё-таки когда их ждать?

— Не понял еще? В конце марта, конечно. На равноденствие. Раньше вряд ли подготовятся. Судя по тому, что наши ребята нашли, им еще чуть-чуть до полной силы не хватает. И позже не начнут — не будет удобных дней до самого мая. Даже с учетом всех кошкодавских праздников, которые ты перечислил, — Пасха в этом году поздняя.

— А после первого мая они что, силу потеряют?

— Не потеряют. Только им ведь теперь тоже известно, кто против них и чего от нас ожидать можно. Они нам полную силу набрать не дадут. Так что готовься, Санек, — в конце марта я тебя опять в командировку отправлю.

— Одного? Как же…

— Вот мне-то в городе появляться совсем необязательно. Скорее наоборот — желательно не появляться. Еще лучше — чтобы обо мне вообще не узнали и чтобы я в это дело не вмешивался.

— Но вы… ты же глава Воинов, если я все правильно понял.

— Точно, есть такой факт биографии. Должность, считай, генеральская. С тобой генералы часто в разведку ходили?

— В разведку — нет, но в бою видел пару раз.

— Когда? Когда уже во весь дух жареным пахнет — или вас припекли, или вы кого-то. А пока перья щипать надо — тут шеф-повар ни к чему. Дошло, наконец? Что-то ты сегодня на жирафа смахиваешь, Санек. Иди-ка спать. Второй час, а утром нам еще машину вытаскивать.