Глава 4. Просто уборщик
— Вот, распишись здесь, здесь и вот тут…
Передо мной легла стопка распечаток.
— Что это?
— Твой контракт.
— Так, может, мне его сперва нужно прочитать?
Я с сомнением посмотрел на эту кипу.
— Могу дать конспект. Держим специально вот для таких случаев, — противная тетка с губами цвета «вызывающий алый для дамочек за 50» швырнула на стол изрядно потертый листок с парой грязных следов от чьих-то пальцев.
Договор найма. Бессрочный. Работодатель, именуемый «Конторой» обязуется обеспечить меня жильем, двухразовым питанием, регулярным медицинским наблюдением и бесплатной медицинской помощью в случае ранения, утопления, удушения, сожжения, раздробления, расчленения, отравления… — и еще доброй полусотни всяческих «нений» и «лений»…
— Вы это серьезно? — ткнул я пальцем в этот зловещий список.
— У нас замечательные врачи!
— Не знаю и знать не хочу, как они будут спасать меня от расплющивания или от утраты конечностей. Меня больше интересует, чем это меня может расплющить во время мытья полов. Или что там такое стремное водится в ваших сортирах, что может лишить меня конечностей…
— Просто соблюдай технику безопасности, — ухмыльнулась тетка, — Еще вопросы?
— Сейчас, остальное дочитаю…
Так. А еще меня обеспечат работой, спецодеждой и орудиями труда, жалованием на уровне средней зарплаты по региону и «прогрессивной премией» по результатам миссий…
— А что это за пункт?
— Какой?
— Вот эти премии — от чего они зависят?
— Твой куратор по итогам закрытой миссии составляет рапорт, в котором отмечает все твои заслуги и косяки.
— А за косяки — будут штрафовать?
— Ага. Тем самым лишением конечностей, которым ты так интересовался.
— Вон оно как… Кстати, а вы не хотите попробовать себя в стэндапе?
— Я смотрю только «Замуж за миллионера». Ты закончил?
Самым большим разделом оказался список обязанностей и запретов, который весь можно было уложить в одно предложение: ничего нельзя и все запрещено.
— А как я могу что-то вынести с территории Базы или пронести на нее, если мне запрещено покидать территорию?
— Запрещено покидать без специального разрешения.
— А кто выдает эти разрешения?
— Твой куратор. Все прочитал?
— Ну…
— Значит, подписывай.
— А если я не хочу ничего подписывать? Или хочу что-то поменять в договоре?
Тетка закатила глаза и недовольно зацокала:
— Ну неужели нельзя обойтись без этого всего? У меня и так с самого утра мигрень!
— Мне нужно сделать пару звонков. И что насчет выходных? Тут про них ни слова не сказано!
— Потому что не положено.
— Что не положено? Выходные или звонки?
— Ничего не положено. Ты простой уборщик класса Эф. Хватит уже ломать комедию, просто давай подписывай. Тебе еще нужно заселиться и получить пропуск со спецодеждой.
— Я — живой человек, со своими интересами, желаниями и увлечениями. Может, у меня свадьба через неделю, или дома кошка некормленная? С котенком! Такой крохотный очаровательный британец Пушок…
— Ты — аферист и квартирный вор, который в нашем городе меньше трех недель. Находишься в федеральном розыске, три раза менял свою личность. За снимаемую комнату не заплатил, так что твои вещи хозяин давно уже вышвырнул, кое-что сохранив «на память»…
— Эх, плакала моя коллекция… — с печалью вздохнул я, — Мне этот жирный урод сразу не понравился!
— А еще ты приговорен к пожизненному за убийство, и тебя три дня назад задушил сосед по камере. Рассказать, что он с тобой сделал перед этим?
— Н-не надо.
— Подписывать будешь?
Я покачал головой и многозначительно похлопал по стопке бумаг полного договора. Затем взял первый листок и начал внимательно вчитываться. Ибо нефиг.
— Ну, ты сам напросился, козел! — прорычала тетка.
Она наклонилась над столом, вытянула в мою сторону руку, схватила за шиворот, с невероятной для женщины силой притянула к себе и… поцеловала! Прямо в губы!
Жарко и страстно, с языком.
Правда, длилось это все от силы несколько секунды — но зато какие это были секунды!
— Подписывай, — выдавила она из себя, и голос Тамарочки был при этом совершенно сухим и бесцветным.
Хм, а откуда я знаю, как зовут эту чаровницу, обладательницу необъятных размеров и изумительных округлостей? Она ведь не представлялась, и бэйджика на ее шикарной груди нет?
— Ну, чего ждешь? Подписывай давай и проваливай! — снова затрепетали ее манящие и соблазнительно алые губы.
— Для вас — что угодно, Тамарочка, свет очей моих!
Разумеется, с огромной радостью выполнил я простейшую просьбу этой восхитительной женщины, аккуратно и тщательно выводя каждый завиток своей нехитрой подписи.
И еще пририсовал симпатичную крохотную розочку рядом.
— Значит так, убогий. Найдешь двенадцатый кабинет, там сидит завхоз наш. Вот твой пропуск — покажешь ему, и он выдаст все, что нужно. Запомнил?
— Слышу и помню каждое твое слово, о прекраснейшая, что волшебной музыкой ласкают мой слух!
— Ну и чего встал? Бегом, ма-а-арш! И слюни подотри…
И я бросился выполнять приказ Тамарочки, пулей вылетев из кабинета, на двери которого красовался номер «2» и загадочная аббревиатура «ОКБ» .
За те пару дней, что меня во всех позах изучали специалисты загадочной «Конторы», я под их руководством худо-бедно освоился с новообретенным интерфейсом. По крайней мере, с какой-то его частью, потому как большинство кнопок были заблокированы, и никакими «прищуриваниями» и мысленными призывами мне не удалось их активировать.
Помимо уже знакомого «Окна Персонажа», там обнаружилась «Карта», на которой изображался схематичный план Базы, «Журнал», где я мог вести заметки, и «Калькулятор». Ага, прямо как в Винде. А еще была большая и красивая иконка с названием «Мыльный пузырь», которая активировала мою суперспособность тремя разными способами.
На этот раз я воспользовался «Картой», отыскав на ней 12-ый кабинет и включив режим «Проводника». И передо мной появилась едва заметная тускло светящаяся линия на полу, которая указывала дорогу к нужному месту.
Удобно.
Дверь в двенадцатый кабинет оказалась закрыта и заперта. Впрочем, как я уже знал, рядом с любой дверью на Базе имелся кодовый замок, к которому прилагался сканер и кнопка вызова. Ее я и нажал.
— Кого там нелегкая принесла? — отозвался из динамика раздраженный мужской голос.
— Меня!
Не знаю, кто испортил человеку по ту сторону двери настроение, но лично я был буквально преисполнен оптимизма и благодушия, так что решил не обращать внимания на его ворчливый тон.
Дверь бесшумно сдвинулась в сторону, открывая моему взору толстую решетку и узкое окошко в ней, за которым оказался хмурый усатый дяденька неопределенного, но явно не юного возраста, судя по седине и глубоким морщинам.
— И кто это у нас тут, а?
Мужчина прищурился и подался вперед, пытаясь прочесть имя на моем пропуске, который я по пути сюда прикрепил на груди, как бэйджик при помощи специального зажима.
— Меня зовут…
— Стало быть, ты у нас Уборщик? — бесцеремонно перебил он меня.
Я опустил взгляд вниз и впервые присмотрелся к куску пластика, который был моим пропуском и одновременно удостоверением личности на базе.
На нем оказалась изображена моя цветная фотография — довольно удачная, кстати, под ней был указан мой класс ценности «Супер-F», а справа — имя и должность…
Гхм. Действительно, Уборщик. Так меня звали, и точно такой же оказалась моя должность, только с маленькой буквы.
Интересно, кто тогда передо мной?
У усатого на груди тоже висел пластиковый прямоугольник, на котором я прочитал:
М. Михалыч, Завхоз. Класс: Супер-D.
Да как так-то, а? Почему у него есть пусть даже не имя, а прозвище, тогда как я — просто Уборщик?! Даже хуже: «уборщик Уборщик»?
Только потому что моя ценность, как супера, на один ранг пониже?
— Тебя, случаем, не Тамара Пална прислала? — снова подал голос Михалыч.
— От Тамарочки я, да… — на моем лице непроизвольно расплылась улыбка, а в памяти всплыл образ прекрасных блекло-голубых глаз, щедро подведенных черным карандашом, оставившим над правым веком игривые комочки…
— Оно и видно. Слюни-то подбери, — недовольно проворчал завхоз.
В его руке появился баллончик, который он наставил на меня и выпустил струю прямо в лицо. Запахло чесноком, корицей и чем-то фруктовым.
— Дед, какого хрена ты…
Договорить я не смог, зайдясь в приступе сильнейшего кашля. Глаза тоже жгло нещадно, словно в них щедро сыпанули перца.
— Мозги тебе прочищаю. Еще сам мне спасибо скажешь.
— Да я тебя сейчас…
И тут вдруг все прошло. И кашель, и жжение в глазах, и дурацкое наваждение, благодаря которому я почему-то считал стокилограммовую и нелепо накрашенную Тамару Палну 45 годков отроду самой желанной из женщин.
— Ну как, отпустило? — полюбопытствовал Михалыч.
— Что… что это было?
— Настойка Истины. Прочищает мозги от всякой дряни…
— Да я не про это — что за херня со мной творилась?
— Судя по тому, что ты ко мне притопал весь такой замотивированный и улыбающийся, как рота даунов, да еще и от Тамары Палны — это был «Поцелуй Сирены». Способность у нее такая.
— Чего?
— А ты думал, ее просто так в Отдел Кадров посадили? Хе! — усатый коротко хохотнул, — Эта мадам умеет находить с людьми общий язык!
Меня аж передернуло при воспоминании о том поцелуе.
Бр-р-р!
— Значит так, Уборщик. Тебе полагается специнструмент, спецодежда и спецобувь. Получи, распишись и проваливай. У меня тут и кроме тебя полно дел …
И он бросил быстрый взгляд куда-то в сторону.
— Добрые вы тут все, — недовольно пробурчал я, принимая от него через решетку… швабру. Самую обычную дешевую пластиковую швабру из «Фикспрайса».
— Специнстирумент, говоришь?
— Много ты понимаешь! А это, между прочим, МФУ пятой модели!
— МФУ?
— Многофункицональный уборщик. Прям почти как ты, хе-хе.
— Кажется, я догадался. Им можно убирать, а можно не убирать, да?
— Смотри, юморист, первый и последний раз показываю…
Он требовательно протянул руку, и я вернул ему швабру. Михалыч покрутил ее и ткнул мне рукояткой под нос:
— Переключатели видишь?
— Кнопки?
— Они самые. Первая: рабочий режим и мобильный. При переключении в мобильный тут же срабатывает автоматический отжим и чистка.
Швабра щелкнула, и «полотерная» часть пропала, причем вместе с закрепленной на ней губкой. В руках завхоза оказалась одна лишь круглая пластиковая рукоятка: даже утолщения никакого не заметно!
— Длинная и короткая.
Еще один щелчок, и швабра укоротилась вчетверо, превратившись в компактную дубинку.
Двойной щелчок, и вот уже он снова держит самую обычную рукоятку от швабры.
— Жесткая и гибкая.
Щелчок.
Михалыч упер швабру в пол и без особых усилий согнул ее в дугу, словно та была резиновой.
— Пригодится для уборки в труднодоступных местах, — ухмыльнулся он, — Рукоять ударопрочная, огнеупорная, химически пассивная и выдерживает нагрузку до трех сотен килограмм. В жестком режиме, разумеется.
— Химически пассивная?
— Не реагирует на всякую дрянь. Не растворяется в кислоте, например.
— Охереть.
— Вот-вот. Я же говорю — специнструмент! Ну и последний, пятый режим — фиксация.
Он «сложил» швабру и вытянул руку с ней вперед, протягивая между решетками прямо мне под нос. Щелчок, и его кисть вдруг оказалась примотана к рукоятке двумя гибкими лентами крест-накрест.
— Это чтобы рука не скользила от крови или какой другой налипшей дряни. Держи.
Я аккуратно и даже с каким-то внутренним душевным трепетом принял из его рук МФУ-5, сложенную в виде короткой дубинки. Весила она, кстати, килограмма два, не меньше.
— МФЁ-Три, держи.
Михалыч откуда-то достал обыкновенное пластиковое ведро.
— Многофонкциональное… э-э-э… — попытался сообразить я.
— Емкость.
— Ага, конечно емкость — что же еще? А оно что умеет?
— Ты дурак? Это же просто пластиковое ведро!
— Тогда почему «МФЁ»?
— Да потому что так кто-то его промаркировал.
Он уставился на меня с издевательской усмешкой, а потом вдруг хлопнул себя по бедру и расхохотался:
— Смотри-ка — повелся! Конечно, это не простое ведро. Значит так. Обычный режим и компактный. Герметичный. Вот это — кнопка очистки, ну и, разумеется, тоже есть фиксация. А еще предусмотрено двухкратное снижение веса, но оно не работает с жидкостями.
— Тогда какая от него польза?
— А мне почем знать? Мое дело — оборудование и спецовку выдавать, да крыс гонять на вверенном мне складе. Кстати да, вот твоя одежда и обувь. МФК и МФК. То бишь комбез и кроссовки.
Он протянул мне ярко-оранжевый сверток и пару кроссовок небесно-голубого цвета.
— Водоотталкивающее, огнеупорное, устойчивое к повреждениям, химически пассивное и самоочищающееся… — заученно пробубнил завхоз.
— Что именно?
— Все! У комбинезона есть режим изоляции — ну это типа костюма химзащиты, а у обувки — полного сцепления. Оно как магнитом приклеивается к любой поверхности…
— Так магнитится или приклеивается?
— Ты мне тут поумничай еще, молокосос! Давай, расписывайся уже и проваливай.
— А ведро? — указал я на МФЁ, которая так и осталась стоять на столе.
Завхоз ухватился за пластиковую ручку и нажал кнопку, превращающую ведро в пластиковый диск, и протянул мне его через решетку. Заметив мое разочарованное выражение лица, он подмигнул и улыбнулся.
— Вот, тут и тут твоя подпись о том, что получил и ознакомился.
Я расписался.
— И… и что мне теперь делать?
— Как это что? Заселяться, с коллективом знакомиться и получать приказы от своего непосредственного начальства! Твой пропуск — это также и ключ от твоей комнаты. Третий этаж, номер тридцать пять.
— С каким еще коллективом? Других уборщиков?
— Хуже! Таких же, как ты, неудачников!
