Рассмотрим наиболее существенные аспекты возможного влияния аварии на АЭС «Фукусима-1» на будущие потребности и объемы предложения урана.
В первую очередь существует вероятность того, что прогнозируемые объемы спроса, т.е. потребностей энергетических реакторов в урановом сырье, снизятся по отношению к прогнозу ВЯА от 2011 г. Об этом свидетельствуют как более поздние прогнозы других экспертов рынка (см. выше сравнение прогнозов МЭА), так и недавние заявления ряда ключевых игроков в отношении дальнейших планов развития национальных ядерных программ.
Наиболее значимым фактором является прогноз будущей установленной мощности АЭС в Японии. В базовом сценарии ВЯА предполагается, что установленная мощность АЭС в 2011–2030 гг. вырастет с 43 ГВт до 56 ГВт. Однако, несмотря на то, что новая энергетическая политика Японии еще не сформирована, весьма вероятно, что ядерная генерация в долгосрочной перспективе будет снижаться в абсолютных значениях.
В сентябре 2012 г. Совет по вопросам энергетики и окружающей среды (EneCan) при правительстве Японии предложил полностью отказаться от ядерной энергетики в 2030-х гг. Под влиянием активных протестов со стороны предпринимательских кругов и энергетических компаний правительство отложило решение вопроса о порядке и сроках закрытия АЭС.
После прихода к власти в декабре 2012 г. Либерально-демократической партии Японии, выступающей против полного отказа Японии от ядерной генерации, принятие новой энергетической стратегии может затянуться на несколько лет. Процесс возобновления работы остановленных энергоблоков АЭС начнется не раньше второй половине 2013 г., после принятия в июне новых нормативных требований к ядерной безопасности.
Премьер-министр Японии Синдзо Абэ не исключает строительство в будущем новых атомных станций. Об этом он заявил 30 декабря 2012 г. телеканалу TBS в первом телевизионном интервью с момента вступления в должность. По словам С. Абэ, новые реакторы будут «совершенно не такими, как реакторы, построенные 40 лет назад на АЭС “Фукусима-1”. При этом премьер-министр подчеркнул, что новые ядерные мощности будут сооружаться только с одобрения общественности. «Мы будем строить их и объяснять обществу, насколько они отличны [от реакторов прежних поколений]», — заявил С. Абэ.
Глава кабинета министров добавил, что, несмотря на регулярные акции протеста, «молчаливое большинство» населения положительно относится к возобновлению ядерной генерации для содействия восстановлению экономики. В настоящее время в стране эксплуатируются только два из 50 действующих энергоблоков АЭС. Победившая на декабрьских выборах в парламент Либерально-демократическая партия намерена пересмотреть политику отказа от ядерной энергетики в 2030-х гг., одобренную предыдущим кабинетом, и в течение десяти лет разработать новую энергетическую стратегию страны.
Electricite de France (EDF), крупнейшая эксплуатирующая организация АЭС в мире, в конце октября 2012 г. сообщила о том, что не предполагает строительство новых ядерных энергоблоков во Франции в период до 2025 г. В то же время, по оценке EDF, нет необходимости окончательно закрывать часть ядерных энергоблоков для выполнения стратегической установки президента Франции Франсуа Олланда о сокращении к 2025 г. удельного веса атомных электростанций в производстве электроэнергии с 75 до 50%. Согласно заявлениям представителей нового правительства, сформированного летом 2012 г., Париж планирует к 2016 г. закрыть два энергоблока АЭС «Фессенхайм», однако не намерен отказываться от единственного проекта строительства новых ядерных генерирующих мощностей, который реализуется во Франции, — энергоблока №3 АЭС «Фламанвилль».
Среди других примеров — принятие в июне 2012 г. решения о приостановке планов строительства новых ядерных мощностей на неопределенный срок компанией Exelon Corp., крупнейшей эксплуатирующей компании АЭС в США; инициативы по досрочному закрытию АЭС в Бельгии, Швейцарии, на Тайване.
События в Японии не только привели к досрочному прекращению эксплуатации ряда энергоблоков и решению отдельных стран полностью отказаться от ядерной генерации (Германия, Швейцария, Италия), но и явились причиной переноса сроков ввода новых мощностей в связи с мероприятиями по повышению безопасности. Наиболее ярким примером этого стал Китай.
До аварии на АЭС «Фукусима-1» Китай планировал утвердить в течение 12-й пятилетки (2011–2014 гг.) порядка 40 проектов строительства энергоблоков атомных станций, а к 2020 г. — ввести в строй свыше 80 ГВт ядерных мощностей. Планы развития атомной энергетики предусматривали массовое строительство реакторов Поколения II китайских конструкций, прежде всего, около 50 установок CPR1000, а также порядка 10 реакторов CNP-600. Эти планы были частично реализованы, а проекты, начатые строительством до аварии в Японии, продолжают осуществляться.
После аварии в Японии был введен мораторий на лицензирование и реализацию новых проектов строительства ядерных генерирующих мощностей до принятия новых стандартов ядерной безопасности и реализации ряда других мероприятий.
В конце октября 2012 г. Госсовет КНР одобрил новый План развития ядерной энергетики в период до 2020 г. и утвердил окончательную редакцию Плана повышения ядерной и радиационной безопасности в 12-й пятилетке и на перспективу до 2020 г. Согласно принятым документам, в период 12-го пятилетнего плана будет утверждено «ограниченное число» проектов строительства АЭС, отвечающих ряду условий, среди них — строительство реакторов поколения не ниже третьего, а также размещение АЭС исключительно в прибрежных районах страны.
Потребности энергетических реакторов могут быть ниже прежних прогнозов и без прямого влияния аварии в Японии на планы отдельных компаний и стран. Так, при сравнении базовых прогнозов спроса ВЯА в различные годы наблюдается тенденция переоценки потребностей в уране в краткосрочном и среднесрочном периодах, что можно объяснить переносом сроков ввода в эксплуатацию строящихся энергоблоков (см. график 13). В отчете ВЯА от 2011 г. были использованы другие допущения содержания в хвостах, что несколько повлияло на сравнимость потребностей в уране с данными 2009 г., но указанная тенденция сохранилась.
Основными факторами снижения предложения урана являются неплановые задержки при разработке новых уранодобывающих проектов, эскалация затрат в горнодобывающей отрасли и снижение спотовых и долгосрочных цен на уран.
В настоящее время для вывода уранового проекта со стадии геологоразведки на проектную мощность требуется от 7 до 10 лет. В период взлета цен на уран в 2004–2007 гг. многие урановые компании приняли решение о разработке новых проектов или расширении действующих производств. Однако заявленные планы таких компаний, учитываемые в прогнозах ВЯА, в большинстве случаев корректировались в сторону снижения из-за технологических и операционных проблем, а также форс-мажорных обстоятельств.
Например, пуск в эксплуатацию крупного рудника «Сигар-Лейк» в Канаде (проектная мощность около 7000 тU/год) ожидается не ранее 2014 г. (изначально планировался на начало 2008 г.), по причине затоплений в 2006 и 2008 г. в будущей производственной зоне. Сравнение последних прогнозов ВЯА показывает, что в 2009–2011 гг. данная тенденция сохранилась и значительное количество материала не будет поставлено на рынок в 2012–2020 гг.
В отчете 2011 г. ВЯА значительно увеличила параметры допущений в отношении задержек ввода в эксплуатацию новых производств (см. табл. 13). Для категории «разрабатываемые» базовый прогноз ВЯА в 2011 г. стал предполагать двухлетнее отставание в заявленных сроках пуска урановых проектов по сравнению с отсутствием задержек в прогнозе 2009 г.
Как видно из графика 12, прогнозируемый рост потребностей энергетических реакторов в период до 2030 г. по базовому сценарию должен удовлетворяться новыми уранодобывающими проектами. При этом основная часть прироста в период до 2020 г. будет приходиться на разрабатываемые проекты. Список урановых проектов, отнесенных ВЯА к категории «разрабатываемые», представлен в таблице 14.
Согласно классификации ВЯА, разрабатываемые проекты — урановые проекты, решение о разработке которых уже принято, открыто финансирование разработки и сооружения рудника.
Из-за снижения цен на уран в 2011–2012 гг., эскалации затрат и изменения взглядов участников рынка на дальнейшие темпы роста рынка можно предположить, что сроки ввода некоторых урановых проектов, входящих в эту категорию, выйдут за пределы границы двухлетнего отставания.
Наиболее вероятно, что одним из таких проектов станет «Треккопье»: в октябре 2012 г. группа AREVA сообщила о приостановке на неопределенный срок работ по обустройству рудника в Намибии в связи с неблагоприятной ситуацией на рынке и относительно высокой себестоимостью производства урана.
Начало производства урана на горно-обогатительном комбинате в Соткамо на востоке Финляндии было отложено из-за протестов части местного населения и общественных организаций, что привело к задержке получения окончательного разрешения на пуск технологического процесса производства урана в качестве побочного продукта разработки полиметаллических руд.
В августе 2012 г. австралийская BHP Billiton сообщила об отказе от программы расширения производства на «Олимпик-Дам». Уран на руднике добывается в качестве побочного продукта, и текущая ситуация на урановом рынке не стала определяющим фактором в принятии этого решения. Тем не менее отказ от такого крупного проекта расширения окажет влияние на баланс спроса и предложения урана в долгосрочной перспективе. Ранее принятый план расширения производства предусматривал увеличение добычи урана с 4000 тU в год до 19 000 тU и переход от шахтного способа к открытому.
С момента аварии на АЭС «Фукусима-1» и до конца октября 2012 г. средняя ежемесячная спотовая цена на уран, публикуемая UxC, составляла около $52/фунт U3O8 ($135/кгU), долгосрочная — $63/фунт U3O8 ($164/кгU). С учетом общемировой тенденции роста затрат в горнодобывающей отрасли некоторые урановые производители при таком уровне цен оказались на грани рентабельности, а большая часть разрабатываемых, планируемых и перспективных урановых проектов может не иметь коммерческих перспектив дальнейшей разработки.
Например, в конце августа 2012 г. главный исполнительный директор австралийской Paladin Energy Ltd. Джон Борщофф заявил в ходе конференции с аналитиками о том, что его компания не будет разрабатывать новые проекты при текущем уровне цен на природный уран, пока цены не достигнут $85 за фунт U3O8 — минимального порога, необходимого для развития.
В апреле 2012 г. J. P. Morgan опубликовал обновленное исследование, в котором аналитики инвестиционного банка сообщили о возможном дефиците на рынке природного урана в среднесрочной перспективе в связи с тем, что многие урановые проекты были/будут приостановлены вследствие сохранения низких рыночных цен на уран. При этом средняя «стимулирующая цена» на уран, при которой производители достигают приемлемых параметров прибыльности (IRR), для 20 наиболее перспективных урановых проектов была установлена на уровне $83/фунт U3O8 (см. график 15).
Исходя из вышеприведенного графика, только несколько перспективных урановых проектов целесообразно разрабатывать при текущих ценах на уран, что может привести к дальнейшему снижению среднесрочных прогнозов первичного предложения урана.
Подтверждением этому может служить коррекция реализуемой на протяжении последних лет программы удвоения производства урана к 2018 г. корпорации Cameco Corp. (программа Double U). В начале ноября 2012 г. Cameco Corp. сообщила о пересмотре прогноза в связи с рыночной ситуацией. В результате целевые показатели программы Double U сокращены с 40 млн фунтов U3O8 (15 400 тU) к 2018 г. до 36 млн фунтов U3O8 (13 800 тU). При этом компания приостанавливает проведение работ по подготовке ТЭО проекта «Кинтайр» в Австралии.
В то же время, если урановый проект реализуют компании с госучастием, как, например, в случае разработки четвертого в мире по объемам запасов уранового месторождения «Хусаб» в Намибии, которое в 2012 г. приобрела China Guangdong Nuclear Power Group Co. (CGNPC), вопросы надежности поставок и обеспечения сырьем собственной программы сооружения ядерных мощностей могут быть приоритетнее экономической целесообразности. Согласно «Красной книге-2011» АЯЭ ОЭСР пуск «Хусаб» намечен на 2015 г., проектная мощность предприятия составит 5800 тU/год.
Таким образом, вследствие аварии на АЭС «Фукусима-1» и спрос (потребности энергетических реакторов), и предложение урана в среднесрочной перспективе (до 2020 г.), скорее всего, снизятся по отношению к предыдущим прогнозам, а их баланс во многом будет зависеть от своевременного пуска новых урановых проектов. В условиях сохранения низких цен на уран в течение продолжительного времени представляется, что разработка большинства коммерчески-ориентированных перспективных месторождений, ввод в строй которых планировался на 2015–2020 гг., будет отложена.
В долгосрочной перспективе влияние аварии в Японии может быть более ограниченным, так как ключевые потребители урановой продукции, в особенности Китай, продолжат активно развивать свои ядерные программы. У производителей урана при этом есть достаточное количество перспективных проектов для удовлетворения растущего спроса. Основными рисками для производителей в долгосрочном периоде являются полный отказ от атомной энергетики в Японии и увеличение роли вторичных источников предложения урана.
Стоит отметить, что в краткосрочном периоде уровень спроса не всегда соотносится с объемом поставок по спотовым и долгосрочным контрактам, так как спрос на урановую продукцию представляет собой потребности энергетических реакторов, рассчитанные на основе объема произведенной электроэнергии и некоторых других факторов. Конечные потребители урановой продукции — энергокомпании — обычно придерживаются политики поддержания складских запасов в объеме, достаточном для удовлетворения своих потребностей на ближайшие один-два года (по данным ВЯА, страны Азии формируют запасы на три года вперед, страны Северной Америки и Европы — на период от восьми до 18 месяцев). Поэтому для стран, которые начали активно развивать атомную энергетику, характерны закупки урана, значительно опережающие прогнозируемые потребности.
Так, в 2010–2011 гг. рынок был несколько перенасыщен поставками урана (см. график 12), что, вероятно, было связано с закупками материала Китаем для целей создания гарантированных запасов. По оценкам ВЯА, только в 2010 г. КНР закупила около 17 000 тU при потребностях энергетических реакторов в стране на уровне 2900 тU/год. По состоянию на вторую половину 2012 г. в Китае эксплуатировалось 16 энергетических реакторов установленной мощностью около 12 ГВт, которые потребляют около 6500 тU/год.
Китайская ядерная программа, хотя и была скорректирована в 2011–2012 гг., продолжит играть определяющую роль в долгосрочном развитии уранового рынка, поэтому Китай в обозримом будущем останется активным покупателем урана. По данным МАГАТЭ, из 64 энергетических реакторов, которые по состоянию на ноябрь 2012 г. находились в стадии строительства, 26 сооружаются в Китае.
В то же время в краткосрочном периоде, по оценкам ряда экспертов, потребности Китая во многом обеспечены. Так, в докладе NUKEM Inc, приуроченном к конференции World Nuclear Fuel Market в 2011 г., отмечается, что в 2008–2010 гг. совокупные закупки урана Китаем на спотовом рынке составили более 22 млн фунтов U3O8 (8400 тU), что в сочетании с поставками по долгосрочным контрактам, поставкам дочерних предприятий в зарубежных странах и производству урана внутри страны обеспечивает прогнозируемые потребности энергетических реакторов и формирование запасов (в объеме трехлетних потребностей) на несколько лет вперед.
Министерство землепользования и природных ресурсов КНР объявило 4 ноября 2012 г. об обнаружении крупного месторождения урана на территории автономного региона Внутренняя Монголия. Месторождение, пригодное к отработке методом выщелачивания, является самым большим из известных в Китае, сообщило агентство . Оценочные запасы месторождения не разглашаются, однако китайские источники относят его к числу крупнейших в мире. Разведку месторождения во Внутренней Монголии в течение 10 месяцев вели порядка 500 специалистов.
Ранее крупнейшими в КНР запасами урана (10 000 т) располагало Илийское месторождение в Синьцзян-Уйгурском автономном районе, разведанное в 2008 г. В соответствии с энергетической стратегией Китая, обнародованной в октябре, к 2015 г. в стране будут эксплуатироваться атомные станции общей установленной мощностью 40 ГВт, потребляющие не менее 7500 т урана в год. По оценке старшего партнера фонда Карнеги Кевина Цзяньцзюнь Ту, в настоящее время производство урана в КНР составляет около 1000 тU в год.
В 2011 г. закупки урана продолжились в меньшем объеме, который тем не менее значительно превышает текущие потребности. Например, по данным Energy Intelligence Group, импорт концентрата природного урана в 2011 г. составил около 1360 тU, что на 8% меньше аналогичного показателя предыдущего года.
Накопленные запасы урана японскими энергокомпаниями, а также материал, предназначающийся для японских АЭС в рамках поставок по долгосрочным контрактам, могут оказать обратный эффект на баланс спроса и предложения урана, так как сроки возобновления работы энергоблоков АЭС в Японии еще не определены. Известно только, что эксплуатация реакторов не возобновится раньше лета 2013 г.
По данным МАГАТЭ, суммарная установленная мощность АЭС Японии по состоянию на март 2012 г. составляла около 44 ГВт (50 энергоблоков). После аварии на АЭС «Фукусима-1» все ядерные энергоблоки в стране были поэтапно остановлены. На ноябрь 2012 г. в Японии эксплуатировались два энергоблока АЭС «Ои», которые возобновили работу в июле 2012 г. Общая установленная мощность двух блоков — 2,2 ГВт, что составляет около 5% всех ядерных мощностей Японии.
27 июня 2012 г. парламент Японии принял поправки в закон 1957 г., касающийся эксплуатации ядерных реакторов, обращения с ядерным топливом и ядерными материалами, и поручил вновь созданному органу, Управлению по ядерному надзору Японии (NRA), разработать новые нормативные требования к ядерной безопасности.
При этом надзорный орган планирует выдавать разрешения на возобновление работы действующих энергоблоков АЭС только при условии их соответствия новым стандартам безопасности, которые планируется разработать до конца марта 2013 г. и утвердить в июне того же года. По заявлению руководства NRA, в случае некоторых блоков может потребоваться несколько лет на то, чтобы привести их в соответствие с новыми требованиями.
В течение 2011–2012 гг. ключевые игроки уранового рынка, такие как ОАО «Техснабэкспорт» и Cameco Corp., неоднократно заявляли о том, что японские энергокомпании не являются активными участниками спотового рынка; кроме этого, они предпочитают вести переговоры о переносе сроков поставок по долгосрочным контрактам вместо их отмены.
Можно отметить, что, даже если предназначающийся для японских энергокомпаний уран не будет активно поступать на спотовый и долгосрочный рынки, вероятный более чем двухлетний простой основной части энергетических реакторов в Японии окажет существенное влияние на текущий объем предложения урана потребителям во всем мире и на текущие уровни цен на уран.
Таким образом, нынешнее состояние уранового рынка можно назвать сбалансированным и конкурентным в условиях, когда первичного предложения урана и вторичных поставок достаточно для удовлетворения потребностей энергетических реакторов на несколько лет вперед. Тем не менее и спрос, и предложение урана после аварии в Японии корректируются в сторону снижения. При этом текущие спотовые цены на уран недостаточно высоки для принятия решения о разработке большинства новых урановых проектов.
Правовые аспекты и торговые ограничения
Необходимо подробнее рассмотреть ряд аспектов правового регулирования уранового рынка и ограничения, препятствующие свободному перемещению материала через границы государств. Данные аспекты подчеркивают уникальность уранового рынка, а также несут в себе определенные риски на его участников. Движение, хранение и переработка ядерных материалов, включая природный уран, регулируются как на национальном, так и на международном уровне. Начиная с хранения гексафторида урана (которое производится в основном только на лицензируемых площадках Cameco Corp., CoverDyn, COMURHEX, «Росатом»), надзор за ядерными материалами под эгидой МАГАТЭ и в рамках межгосударственных соглашений заметно усиливается. Стоит отметить, что регулирование в большей степени касается физического перемещения через границы государств, хранения и использования ядерных материалов, чем вопросов собственности на данные материалы.
Ниже приведены основные инструменты государственного регулирования ядерных материалов, в том числе природного урана.
Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), вступивший в силу в 1970 г., является основополагающим международным соглашением, призванным решать следующие задачи: ограничить распространение ядерного оружия и ядерных технологий; способствовать развитию мирных способов использования атомной энергии, дальнейшему и абсолютному ядерному разоружению.
ДНЯО устанавливает две категории государств — обладающие и не обладающие ядерным оружием. Государством, обладающим ядерным оружием, считается государство, которое произвело и взорвало ядерное устройство до 1 января 1967 г. (т.е. Россия как преемник СССР, США, Великобритания, Франция и Китай). Все остальные государства — участники договора принадлежат ко второй категории.
По условиям ДНЯО, каждое из государств-участников, обладающих ядерным оружием, обязуется не передавать это оружие или другие ядерные устройства, а также контроль над ними ни прямо, ни косвенно; равно как и никоим образом не помогать, не поощрять и не побуждать какое-либо государство, не обладающее ядерным оружием, к производству или приобретению каким-либо иным способом ядерного оружия или других ядерных взрывных устройств, а также контроля над ними. В свою очередь, государства-участники, не обладающие ядерным оружием, обязуется не принимать передачи от кого бы то ни было ядерного оружия и/или других ядерных взрывных устройств, а также контроля над ними ни прямо, ни косвенно; равно как и не производить и не приобретать каким-либо иным способом ядерного оружия или других ядерных взрывных устройств и не принимать какой-либо помощи в их производстве.
Контроль за нераспространением ядерного оружия осуществляется МАГАТЭ, с которым каждый участник ДНЯО, не обладающий ядерным оружием, обязан заключить соответствующее соглашение о применении всеобъемлющих гарантий МАГАТЭ (CSA). Такое соглашение имеет всеобъемлющий характер, поскольку предусматривает право и обязанность МАГАТЭ обеспечивать применение гарантий «ко всему исходному или специальному расщепляющемуся материалу во всей мирной ядерной деятельности в пределах территории государства, под его юрисдикцией или под его контролем где бы то ни было».
Сфера охвата CSA не ограничивается ядерным материалом, фактически заявленным государством, а распространяется на любой ядерный материал, который должен был бы быть заявлен и сообщен МАГАТЭ. Возможно немирное использование ядерного материала, незапрещенное в соответствии с ДНЯО (например, ядерные двигатели на подводных лодках и других судах).
ДНЯО не требует от государств-участников, обладающих ядерным оружием, применения CSA. Тем не менее все государства — участники ДНЯО, обладающие ядерным оружием, заключили с МАГАТЭ соглашения о добровольной постановке под гарантии. В соответствии с таким соглашением государство предлагает на выбор МАГАТЭ применение гарантий к некоторым или ко всем ядерным материалам и/или установкам в своем ядерном топливном цикле. Обычно в соглашении о добровольной постановке под гарантии соблюдается формат CSA, однако сфера охвата не является всеобъемлющей.
В 1997 г. был разработан Дополнительный протокол к соглашениям о гарантиях, который расширил рамки предоставления информации МАГАТЭ и обеспечил более полный доступ международных инспекторов на ядерные объекты. По состоянию на конец 2010 г. Дополнительный протокол подписали 139 стран.
В настоящее время все государства, в которых находятся площадки для хранения ядерных материалов, являются участниками ДНЯО и соглашений о гарантиях МАГАТЭ. Это накладывает определенные ограничения на распоряжение ядерными материалами, включая требования о предоставлении исчерпывающей информации МАГАТЭ в отношении объемов имеющихся ядерных материалов и их дальнейшего использования.
Ниже представлены особенности регулирования рынка ядерных материалов в отдельных ключевых странах.
США являются государством, обладающим ядерным оружием, и стороной ДНЯО. Соглашение о гарантиях действует с 1980 г. Дополнительный протокол был подписан США в 1998 г. Вся деятельность в области мирного использования атомной энергии поставлена под гарантии МАГАТЭ.
Урановая продукция в США в основном регулируется Комиссией по ядерному регулированию (Nuclear Regulatory Commission, NRC) в соответствии с дополненным Законом об атомной энергии 1954 г., разделом I Закона о реорганизации в области энергетики 1974 г., разделами I и II Закона о контроле радиации отвалов урановых разработок 1978 г. Основной функцией NRC является регулирование различных коммерческих и институциональных аспектов использования атомной энергии и обеспечение защиты персонала, населения и окружающей среды от воздействия радиации. Правила и процедуры NRC охватывают многие области приобретения, владения и использования урановой продукции. Регулирование NRC также распространяется на различные аспекты процессов регенерации урана. В частности, процедуры регулирования NRC в отношении установок по регенерации урана отражены в разделе 10 главы I Свода федеральных положений (Code of Federal Regulations, CFR), или 10 CFR 1–199.
Регулирование экспорта и импорта урановой продукции, а также ее перемещения внутри США осуществляются на основании 10 CFR. В соответствии с 10 CFR, часть 40, NRC выдает лицензии на обращение с исходным материалом на территории США (Domestic Source Material Licenses); в соответствии с 10 CFR, часть 110, — на экспорт/импорт урановой продукции. Лицензии подразделяются на генеральные, действующие в отношении определенной деятельности, и специальные, выдаваемые NRC по результатам конкретных обращений.
Например, в соответствии с пунктом 21, 10 CFR, часть 40, выданная генеральная лицензия удостоверяет титул собственности, но не позволяет лицу получать, владеть, поставлять, использовать или передавать урановую продукцию. При экспорте/импорте, для целей отслеживания физического перемещения лицензируемой NRC урановой продукции и других материалов, используются отчеты о заключенной сделке в отношении ядерных материалов (Nuclear Material Transaction Reports). Лицензиат, который перемещает, получает или корректирует запасы ядерных материалов, обязан заполнять подобный отчет, который является основным механизмом учета физического перемещения урана, произведенного в США или любой другой стране.
Рассмотрение обращений на получение лицензий осуществляется на основании Закона о национальной политике в области охраны окружающей среды 1969 г. (National Environmental Policy Act, NEPA), зафиксированном в 10 CFR, часть 51.
Закон об атомной энергии позволяет NRC на основании соответствующих соглашений с правительствами делегировать штатам США надзорные функции в отношении необогащенного урана или других материалов, а также для некоторых радиоактивных материалов при выполнении ряда условий. Одним из условий является соответствие программ регулирования в штате программе NRC. По состоянию на март 2012 г. 37 из 50 штатов США, заключивших соглашения с NRC по вопросам регулирования в отношении радиоактивных источников, являются штатами — участниками соглашения (Agreement States). При этом NRC продолжает исполнять надзорные функции в полном объеме для оставшихся штатов, а также сохраняет надзор над определенными ядерными объектами и операциями, атомными станциями и различными площадками по всей стране.
Другими федеральными органами США, вовлеченными в прямое или косвенное регулирование урановой отрасли, являются Управление по охране окружающей среды (Environmental Protection Agency, ЕРА), Министерство транспорта (Department of Transportation, DOT), Бюро по управлению государственными и общественными землями (Bureau of Land Management, BLM), Министерство энергетики (Department of Energy, DOE), Министерство обороны (Department of Defense, DOD), Инженерный корпус армии США (U. S. Army Corps of Engineers, USACE), Служба охраны рыболовства и дикой природы (U. S. Fish and Wildlife Service, USFWS).
Правительство США также заключает соглашения о сотрудничестве в области атомной энергии и торговле с определенными странами (или политическими блоками, например с Европейским союзом) с целью поддержки использования атомной энергии в мирных целях с учетом определенных внешнеполитических установок и аспектов нераспространения. Подобные соглашения заключаются Министерством иностранных дел при поддержке DOE. NRC также участвует в этом процессе и предоставляет комментарии и заключения по определенным вопросам. Внешнеторговые контракты не регулируются, но для получения экспортной лицензии необходимо соблюдение всех установленных норм и правил в отношении экспорта урановой продукции.
Для Канады урановая отрасль имеет особое значение, поэтому федеральное правительство активно участвует в ее развитии посредством регулирования и политического влияния. Под регулирование и политическое влияние подпадает любой участок или промышленный объект, находящийся на территории Канады, при условии что Комиссия по ядерной безопасности Канады (Canadian Nuclear Safety Commission, CNSC) сочтет его объектом, который может участвовать в процессе производства или переработки урана для целей использования в качестве ядерного топлива. Законодательство предполагает, что любой подобный объект должен принадлежать на законных основаниях компании, зарегистрированной в Канаде.
В Канаде контроль над использованием и экспортом урана изначально определялся Федеральным законом о контроле над атомной энергией (Atomic Energy Control Act, AECA). В марте 1997 г. королевскую санкцию получил Закон о ядерной безопасности и контроле (Nuclear Safety and Control Act, NSCA). В последующие годы был разработан ряд правил и нормативных рекомендаций. В мае 2000 г. NSCA и соответствующее регулирование вступило в силу взамен AECA. Обновленная система регулирования предусматривает, в частности, расширение полномочий CNSC по охране окружающей среды.
В соответствии с NSCA, CNSC отвечает за все аспекты надзора над развитием и применением атомной энергии, включая добычу, переработку, конверсию и транспортировку природного урана. Основные инструменты регулирования CNSC находятся в сфере лицензирования. NSCA наделяет CNSC правом лицензировать на территории Канады всю деятельность в области атомной энергии, включая выдачу лицензий новым эксплуатирующим организациям, продление и изменение условий существующих лицензий. Согласно законодательству, лицо имеет право владеть или распоряжаться ядерными материалами или сооружать, эксплуатировать и выводить из эксплуатации ядерный объект только в соответствии с условиями лицензии, выданной CNSC.
NSCA наделяет CNSC правом действовать в качестве суда, имеющего право налагать штрафы (court of record), правом требовать финансовые гарантии утилизации отходов и вывода из эксплуатации объектов в качестве условия выдачи лицензии, более широкими (по сравнению с AECA) полномочиями выдачи предписаний и распоряжений. При этом общий размер штрафов в денежном выражении повысился.
Кроме этого, NSCA подразумевает более пристальное внимание к вопросам охраны окружающей среды, включая требование создания соискателями лицензии специальных резервов для целей защиты окружающей среды. Дополнительными приоритетами являются сферы контроля качества, минимизации и оценки «человеческого фактора».
Основополагающим принципом регулирования атомной отрасли является возложение на лицензиата ответственности за безопасность. CNSC устанавливает нормативы безопасности и регулярно проводит соответствующие аудиты системы безопасности. Среди объектов аудита можно выделить соответствие хозяйственной деятельности предприятия показателям, на основании которых выдавалась лицензия, вопросы радиационной защиты, физической безопасности, транспортировки радиоактивных материалов. Для этих целей CNSC издает также методические рекомендации, помогающие лицензиатам соответствовать надзорным требованиям в части вывода из эксплуатации, планирования действий в чрезвычайной ситуации, оптимизации мер радиационной защиты.
Экспорт урановой продукции регулируется федеральным правительством Канады, определяющим политику страны в области атомной энергии. В отношении всего экспорта урановой продукции применяются экспортные лицензии и разрешения на вывоз, которые выдаются CNSC и Министерством иностранных дел и международной торговли.
Великобритания является стороной ДНЯО и государством, обладающим ядерным оружием. Соглашение о добровольной постановке под гарантии, заключенное Великобританией, МАГАТЭ и Евратомом, вступило в силу в 1978 г. Дополнительный протокол начал действие в рамках Закона о ядерных гарантиях 2000 г. (Nuclear Safeguards Act) и Правил регулирования гарантий 2004 г. (Nuclear Safeguards (Notification) Regulations). Великобритания является также участником Договора о создании Европейского сообщества по атомной энергии (Евратом) и применяет гарантии в соответствии с Постановлением (Евратома) №302/2005.
В целом эти правовые механизмы призваны обеспечить использование уранового сырья, ядерных материалов и других делящихся материалов в мирных целях, а также соблюдение установленных требований и гарантий при поставках ядерных материалов государствам, не являющимся участниками соглашений. В этих целях данные механизмы предполагают определенные стандарты учета и раскрытия результатов эксплуатации (в том числе) установок по хранению ядерных материалов и других делящихся материалов.
Дополнительные требования физической безопасности для целей защиты ядерных материалов, применяемые к гражданским объектам атомной энергетики, устанавливаются в рамках Закона о безопасности и противодействии терроризму и преступности 2001 г. (Anti-terrorism, Crime and Security Act) и Положений о мерах по обеспечению безопасности в ядерной промышленности 2003 г. (Nuclear Industries Security Regulations).
До 2011 г. основным надзорным органом атомной отрасли Великобритании (в том числе ядерной энергетики) являлся Директорат ядерной энергетики (Nuclear Directorate) Исполнительного комитета по охране здоровья и обеспечению безопасных условий труда (Health and Safety Executive, HSE). Агентство по охране окружающей среды (Environment Agency, EA) при этом регулировало вопросы использования радиоактивных материалов.
Восьмого февраля 2011 г. Исполнительный комитет по охране здоровья и обеспечению безопасных условий труда (HSE) Великобритании объявил о планах создания новой структуры, которая объединила в себе регулирующие функции, осуществлявшиеся двумя ведомствами. К новой организации, Бюро ядерного регулирования (Office for Nuclear Regulation, ONR), перешла часть полномочий HSE и Министерства транспорта. Бюро осуществляет надзорную деятельность по обеспечению ядерной безопасности, сохранности и безопасной транспортировки радиоактивных материалов.
Согласно информации HSE, данная инициатива не повлияла на текущие требования и нормативы, основная часть затрат на деятельность новой структуры покрывается за счет отчислений организаций, эксплуатирующих объекты использования атомной энергии, а не государственных средств. Дополнительные организационные затраты также финансируются атомной отраслью. Бюро ядерного регулирования как нестатутарная организация начала работу с 1 апреля 2011 г.
Новая надзорная организация объединила в себе элементы Директората ядерной энергетики в составе Инспектората ядерных установок (NII), Бюро гражданской ядерной безопасности (OCNS) и Бюро по гарантиям Великобритании (UKSO). В нее также вошли специалисты отдела по транспортировке радиоактивных материалов Министерства транспорта. ONR действует как автономная организация при поддержке HSE с собственными органами управления и юридическим статусом.
Безопасное хранение ядерных материалов производится на лицензируемых площадках на основании Закона о ядерных установках 1965 г. (Nuclear Installations Act, NIA) и входит в зону ответственности лицензиата. При этом в случаях, когда NIA неприменим, для конечного пользователя радиоактивных материалов (включая услуги по хранению) может применяться Закон о радиоактивных веществах 1993 г. (The Radioactive Substances Act, RSA) и соответствующая регистрация материалов в EA. Существуют исключения в необходимости такой регистрации, например, для ядерных материалов низкой степени активности.
