На первых порах нэп ничего не дал, чтобы обеспечить страну продовольствием. Более того, проблемой стал страшнейший голод.

Масштабы бедствия Ленину стали ясны далеко не сразу. Ленин поначалу проблему видел лишь в том, что губернии стали нарушать нормы ежедневной отправки хлеба в столицы, и в середине мая предлагал «тотчас предать суду ответственных за выдачу местам до удовлетворения центра». На Х партконференции 27 мая он оптимистичен:

– Урожай в этом году, по-видимому, во многих местах будет сносный, и раньше, чем мы ожидали.

На III Всероссийском продовольственном совещании 16 июня Ленин посвятил свою речь нэпу, упомянув только:

– Второй год мы опять-таки в значительных районах будем переживать сильнейший неурожай и хлебов, и трав, это уже выяснилось и рисует нам картину громадной опасности²³⁰⁸.

Голод меж тем уже бушевал в самых плодородных губерниях Поволжья и Предуралья, на Украине и в Крыму. Как водится, не повезло с погодой: засуха в Черноземье, полчища саранчи и песчаные бури, дожди на Севере. Но голод был в основном рукотворным. Он поразил районы, где прошла Гражданская война, прокатились белые и красные армии, резко сократившие мужское население, зерновые запасы, количество скота и сельхозинвентаря. Наихудшей ситуация была в тех регионах, где продразверстка проводилась наиболее жестоко и беспорядочно.

Масштабы бедствия были чудовищными. «Дело дошло уже до людоедства, – сообщали из Самары. – Трупы умерших за недостатком силы у живых, не зарываются, а складываются в амбары, сараи, конюшни, а иногда просто валяются на улицах, и вот начинается воровство этих трупов, даже среди белого дня, для того, чтобы только поддержать свое голодное существование»²³⁰⁹. К лету 1921 года количество голодающих оценивалось в 10 миллионов человек, к осени – до 28 млн., страну наводнили толпы беженцев, ищущих еду. Писатель Михаил Андреевич Осоргин был хорошо знаком Ленину по Казани: «Бродили по улицам города пришельцы из деревень. Страшные пришельцы из мертвых деревень. И всех страшнее были дети. Их привозили на телегах, а на пункте сортировали на твердых и мягоньких. Из твердых трупиков складывали нечто вроде поленницы, а еще мягких старались оживить до конца…»²³¹⁰

Предложения о принятии экстренных мер звучали отовсюду. Профессор-аграрий Прокопович вместе с публицисткой Кусковой и бывшим кадетским лидером Кишкиным предлагали создать авторитетный общественный комитет для мобилизации продовольственной помощи внутри страны и из-за рубежа (в народе его назовут Прокукиш). Инициативу поддержал Горький. Помощь Петрограду предлагал Фритьоф Нансен – норвежский полярный исследователь и комиссар Лиги Наций.

Ленин долго не соглашался на получение помощи извне, что могло быть воспринято как демонстрация несостоятельности его собственной политики. Лишь 28 июня он написал в наркомзем Теодоровичу: «От Горького поступил проект «Комиссии помощи голодающим»… Завтра в Политбюро решим». После уже состоявшегося решения ПБ потребовался еще месяц бюрократической волокиты (типа формирования коммунистической ячейки) для создания Всероссийского комитета помощи голодающим (ВКПГ). 12 июля Ленин пишет Семашко: «Директива сегодня в Политбюро: строго обезвредить Кускову. Вы в “ячейке коммунистов” и не зевайте, блюдите сие строго. От Кусковой возьмем имя, подпись, пару вагонов от тех, кто ей (и эдаким) сочувствует. Больше ни-че-го».

Председателем Международной комиссии помощи России по борьбе с голодом в России Верховный совет Антанты назначил известного нам бывшего французского посла Нуланса. Тот предложил направить в Россию экспертов для оценки масштабов бедствия и, соответственно, размеров помощи. «Нуланс нагл до безобразия», – писал Ленин Молотову. И предложил направить ноту протеста, «особенно подчеркнув контрреволюционную роль самого Нуланса, особо указав издевательски-наглый характер предложения послать до всякого договора комиссию шпиков под названием комиссии экспертов».

Собственные меры правительства по борьбе с голодом были явно запоздалыми и не всегда адекватными. В начале июля Ленин предлагает: «Если район, охваченный неурожаем и голодный, обнимает территорию с 25 миллионами населения, то не следует ли рядом мер самых революционных взять с этого именно района молодежь в армию в количестве около 500 тысяч штыков? (и даже может быть до 1 миллиона?). Цель: помочь населению до известной степени, ибо прокормим часть голодных, и, может быть, посылками домой хлеба поможем до известной степени голодным. Это первое. А второе: поместить эти ½ миллиона на Украине, чтобы они помогли усилению продработы, будучи сугубо заинтересованы в ней, особенно ясно сознавая и чувствуя несправедливость обжорства богатых крестьян на Украине… В голодных губерниях надо сейчас же усилить меры по сбору сырья (кожи, копыта, рога, щетина и т. д. и т. п.), поставив, между прочим, за правило не давать ни пуда помощи ни на семена, ни на продовольствие без оплаты тем или иным видом сырья или палого топлива, или чего-либо подобного»²³¹¹.

В губернские и областные комитеты партии 30 июля ушла телеграмма за подписями Ленина и Молотова, где говорилось, что «свободная торговля, свободный обмен по ряду причин не разрешают вопросов снабжения, наблюдается повсеместный рост цен продуктов сельского хозяйства… Главным условием разрешения продовольственного кризиса является успешное взимание натурналогов». Предлагали «принять срочные меры по восстановлению, укреплению продаппарата»²³¹².

Шестого августа в «Правде» публикуется обращение Ленина к международному пролетариату: «Требуется помощь. Советская республика рабочих и крестьян ждет этой помощи от трудящихся, от промышленных рабочих и мелких земледельцев»²³¹³. Весь внешторговский аппарат бы развернут на приобретение хлеба. Красин подтверждал: «Когда я летом 1921 года приезжал из Лондона в Москву и пришел к ВИ в его кабинет, я застал его в тревожном настроении, он все время поглядывал на знойное, раскаленное небо, очевидно в ожидании, не появится ли наконец долгожданное дождевое облако, и много раз спрашивал меня: “А сможем ли мы закупить за границей хлеб? Пропустит ли хлеб в Россию Антанта?”… Весь наш импортный план был опрокинут, и по возвращении в Англию пришлось в больших размерах организовать закупку хлеба и семян, разумеется, за счет золотого запаса, так как вывоза у нас в то время еще почти никакого не было»²³¹⁴.

Предложения о помощи из-за рубежа поступали ежедневно – от Германского Красного Креста, от Лиги Наций, от Верховного совета Антанты, от Американской администрации помощи (АРА) во главе с министром торговли и будущим президентом Гербертом Гувером, правительств Норвегии, Литвы, Латвии и т. д. Однако узкое горлышко Политбюро, без решения которого ничего не делалось, препятствовало поступлению в Россию значимых объемов помощи. Приняли помощь от Нансена. Ленин был готов договариваться с Гувером, но при этом Ленин разъяснял Молотову всю политическую деликатность вопроса: «Тут игра архисложная идет. Подлость Америки, Гувера и Совета Лиги наций сугубая. Надо показать Гувера, публично дать ему пощечины, чтобы весь мир видел, и Совету Лиги наций тоже… Условия поставить архистрогие: за малейшее вмешательство во внутренние дела – высылка и арест»²³¹⁵. Не понятно, кому продовольственная помощь нужна была больше – Ленину или Гуверу.

Политбюро назначило особую комиссию по помощи голодающим в составе Троцкого, Каменева, Молотова и Чичерина. Меры стали приниматься более систематические. Все голодающие губернии были освобождены от государственных хлебных сборов, организовывалась поставка хлеба по тем направлениям, по которым его раньше в России не возили – из Нечерноземья на Юг и Восток. Госорганы начали осуществлять помощь в переселении из районов бедствия, организации поставок яровых семян, а также бесплатного питания (которое, впрочем, никогда не получало больше 10 % нуждавшихся).

Соглашение правительства РСФСР с АРА было заключено 20 августа, и в нем было оговорено условие невмешательства в наши внутренние дела. Однако этих мер предосторожности Ленину оказалось недостаточно. «Ввиду договора с американцем Гувером предстоит приезд массы американцев. Надо позаботиться о надзоре и осведомлении»²³¹⁶. И наряду с этим 22 августа ленинская телефонограмма Зиновьеву: «Гардинг призывает американский народ направлять все пожертвования через Гувера. Было бы крайне важно, чтобы Коминтерн, не выступая пока против американского правительства, выдвинул определенный лозунг, чтобы рабочие направляли свои пожертвования исключительно в прямой адрес представителей Советской России за границей… Это различие имеет для нас гигантскую важность». И 5 сентября Ленин напоминал Чичерину: «что касается “гуверовцев”, надо следить изо всех сил (НКИдел через прессу и может быть кое-какие «связи»); а худших из них… “ловить” и изловить, чтобы устроить скандал им. Тут нужна война жестокая, упорная».

Опасения роста международного авторитета ВКПГ и превращения его во влиятельный центр антибольшевистского влияния подвигли Ленина уже в августе комитет разогнать: «Предлагаю: сегодня же, в пятницу, 26/8, постановлением ВЦИКа распустить “Кукиш” – мотив: их отказ от работы, их резолюция. Назначить для приема денег и ликвидации одного вечекиста. Прокоповича сегодня же арестовать по обвинению в противоправительственной речи… Остальных членов «Кукиша» тотчас же, сегодня же, выслать из Москвы, разместив по одному в уездных городах по возможности без железных дорог, под надзор». Функции Помгола перешли к Центральной комиссии помощи голодающим при ВЦИК под председательством Калинина. Как и во время голода в Самаре в 1892 году, Ленин не мог терпеть, чтобы помощь голодным оказывала какая-то там либеральная общественность. То же с церковью, мотивы которой рассматривались как ничуть не отличающиеся от помголовских. Когда Патриарх Тихон 17 августа обратился за разрешением создать Церковный комитет помощи голодающим из представителей духовенства и мирян, Ленин увидел в этом «Помгол № 2».

Политбюро 19 октября, наконец-то, утвердило соглашение с АРА. «Американское правительство предлагает формально гарантировать в течение трех месяцев получение нами продовольствия и семян на 20 миллионов долларов, если мы от себя могли бы согласиться израсходовать 10 миллионов долларов (20 миллионов золотых рублей) на ту же цель. Мы немедленно такое согласие дали», – объяснял Ленин. Но зарубежные поставки не спешили прибывать. На IX съезде Советов в декабре 1921 года Ленин назвал цифры помощи извне, которые никак не могли исправить положение:

– Вся она в итоге выражается в 2 ½ миллиона пудов. Это – вся помощь, которую заграничные государства милостиво могли оказать голодной России.

Ленин предлагал Сталину текст «архиэнергичной телеграммы» Красину: «Если не купите в январе и феврале 15 миллионов пудов хлеба, уволим с должности и исключим из партии. Хлеб нужен до зарезу. Волокита нетерпима. Аппарат Внешторга плох. С валютой волокита. Налягте изо всех сил»²³¹⁷. Хлеб пришел из-за рубежа только в 1922 году. Калинин в мае называл цифры: «17 млн. пудов – груз АРА, из которых главная часть – ассигновка американского правительства, а другая цифра – 5 млн. пудов собраны внутри Советской республики»²³¹⁸. Объем госпомощи голодающим оценивался в 40–50 млн пудов.

Голод 1921–1922 годов унес больше 5 миллионов жизней. Сколько из них можно было спасти, окажись большевистский политический механизм более поворотливым, а Ленин – менее зараженным ксенофобией?