Хозяйственная разруха и политика «военного коммунизма» к началу 1921 года вызвали повсеместное разочарование во власти. Писатель Аркадий Аверченко замечал: «Рождение революции прекрасно, как появление на свет ребенка, его первая бессмысленная улыбка, его первые невнятные слова, трогательно умилительные, когда они произносятся с трудом лепечущим неуверенным в себе розовым язычком… Но когда ребенку уже четвертый год, а он торчит в той же колыбельке, когда он четвертый год сосет всунутую с самого начала в рот ножку, превратившуюся уже в лапу довольно порядочного размера, когда он четвертый год лепечет те же невнятные, невразумительные слова, вроде: “совнархоз”, “уеземельком”, “совбур” и “реввоенком” – так это уже не умилительный, ласкающий глаз младенец, а, простите меня, довольно порядочный детина, впавший в тихий идиотизм. Очень часто, впрочем, этот тихий идиотизм переходит в буйный, и тогда с детиной никакого сладу нет»²²⁴⁰.

Недовольство крестьян репрессивной политикой изъятия излишков зерна, экономические тяготы подпитывали антоновщину, махновщину, мятежи на Дону, на Украине, в Сибири. Повстанческая война была не столько антисоветской сколько антибольшевистской, общим был лозунг «Советы без коммунистов». Было кому бастовать. На VIII съезде Советов Ленин ставил разумную цель:

– При сокращении армии мы сохраним такое основное ядро ее, которое не будет возлагать непомерной тяжести на республику в смысле содержания, и в то же время при уменьшении количества армии мы лучше, чем прежде, обеспечим возможность в случае нужды снова поставить на ноги и мобилизовать еще большую военную силу²²⁴¹.

Однако затем стал форсировать демобилизацию. Сергей Сергеевич Каменев подтвержал: «Штаб РВСР разработал достаточно детальный план проведения демобилизации, причем сроки демобилизации были довольно велики. ВИ не согласился с этими сроками и опять подошел к этому вопросу с революционной смелостью. Он дал минимальные сроки роспуска мобилизованных красноармейцев»²²⁴². Солдаты в массовом порядке начали возвращаться домой, к своим, в большинстве случаев, разоренным очагам.

Антоновский мятеж вспыхнул 15 августа 1920 года в селе Хитрово на Тамбовщине. Затем сразу в нескольких селах крестьяне отказались сдавать хлеб и приступили к уничтожению продотрядов, коммунистов и чекистов, ликвидации органов Советской власти. Мятеж достиг максимального размаха к февралю 1921 года. Армия Антонова насчитывала до 50 тысяч человек и создала своего рода «крестьянскую республику». Было казнено до 2 тысяч советских работников. Ленин был решителен. «Тамбовское восстание приказал подавить, сжигать все»²²⁴³, – подтверждал Молотов. 100-тысячную армейскую группировку решением ПБ возглавлял Тухачевский. «Дать для ликвидации месячный срок. Не допускать никакого вмешательства в его дела». В повстанческих регионах массово расстреливали заложников, семьи расстрелянных отправляли в концлагеря. Если угроза расстрелов не действовала, жителей деревни выселяли, имущество конфисковывали, деревню сжигали. 22 июня братья Антоновы были убиты в перестрелке. 16 июля 1921 года Тухачевский доложил в ЦК: «Мятеж ликвидирован, Советская власть восстановлена повсеместно».

6 июля 1920 года началось Колыванское вооруженное восстание, которое окрестят «Сибирской Вандеей», вызванное продразверсткой и охватившее 10 волостей Новониколаевского уезда и несколько волостей Томского. Под лозунгом «За Советскую власть без коммунистов!» активно вырезались советские и партийные работники. На помощь новониколаевской ЧК были брошены части ВОХР²²⁴⁴.

В январе 1921 года вспыхнуло 100-тысячное крестьянское восстание на Урале и в Западной Сибири – в Пермской, Тюменской, Омской, Челябинской, Екатеринбургской губерниях. Данишевский, тогда секретарь Сибирского бюро РКП(б), рассказывал, что оно «охватило всю полосу от Урала до Омска (повстанческие отряды подходили к Омской железнодорожной станции). В течение примерно полутора месяцев не было регулярных сообщений с Москвой, связь была только по радио. На Х партийный съезд сибирская делегация поехала вся вооруженная, готовая пробиваться с боем»²²⁴⁵.

На Северном Кавказе – в Терской губернии – действовало 100 повстанческих отрядов. Более сорока банд продолжали разорять Украину, причем только у Махно было 13 тысяч сабель и штыков. Дезертиры и демобилизованные давали готовое, вооруженное и обученное пополнение. Представителям советской власти и продработникам вспарывали животы, отрезали носы и уши, ослепляли, протыкали вилами, сжигали или морозили заживо. Власть отвечала не менее жестокими репрессиями.

Без военных заказов совсем встала промышленность, рабочие остались без заработков. В феврале в Петербурге вспыхнула всеобщая забастовка, не только с экономическими, но и политическими требованиями, остановились оставшиеся заводы. Петроградский комитет партии ввел в городе военное положение, зачинщики бастовавших были арестованы. Новость о рабочих волнениях и их насильственном усмирении дошла до острова-крепости Кронштадта, где взбунтовался десятитысячный матросский гарнизон, всегда симпатизировавший скорее анархистам.

Дестабилизация чувствовалась и в Москве. В конце февраля на чрезвычайном заседании МК в Белом зале Моссовета, Ленин утверждал:

– Мир с Польшей до сих пор не заключен, внутри – рост бандитизма и кулацкие восстания. С продовольствием и топливом громадное ухудшение. Сейчас из Сибири подвоза нет, так как кулацкими восстаниями прервана железнодорожная линия. В бандитизме чувствуется влияние эсеров. Главные силы их за границей; они мечтают каждую весну свергнуть Советскую власть. Надо сплотиться и понять, что еще один шаг в дискуссии, и мы не партия…

И вновь надвигался голод. 24 февраля Ленин слал шифровку Раковскому в Харьков: «Ввиду крайне тяжелого продовольственного положения центра полагаю: три четверти взять сюда, четверть оставить городам и рабочим Украины; крестьян же вознаградить во что бы то ни стало в мере возможного, если у нас ничего нет, то купив за границей на золото или на нефть… У нас продовольственный кризис отчаянный и даже опасный». 28 февраля Ленин пишет постановление СТО: «Принять немедленные и экстренные меры для улучшения снабжения нуждающихся рабочих продовольствием и предметами первой необходимости, ассигновать для этой цели фонд в размере до десяти миллионов рублей золотом и послать делегацию за границу для закупки соответствующих предметов немедленно…» Но и за деньги хлеб было непросто достать.

У многих складывалось впечатление конца ленинского режима. Ситуацию в России активно, целенаправленно и скоординированно раскачивали с Запада. Ленин, снабженный ежедневными сводками публикаций зарубежной прессы, справедливо описывал информационный фон:

– С начала марта ежедневно вся западноевропейская печать публикует целые потоки фантастических известий о восстаниях в России, о победе контрреволюции, о бегстве Ленина и Троцкого в Крым, о белом флаге на Кремле, о потоках крови на улицах Петрограда и Москвы, о баррикадах там же, о густых толпах рабочих, спускающихся с холмов на Москву для свержения Советской власти, о переходе Буденного на сторону бунтовщиков, о победе контрреволюции в целом ряде русских городов, причем фигурирует то один, то другой город, и в общем было перечислено чуть ли не большинство губернских городов России. Уникальность и планомерность этой кампании показывает, что это проявляется какой-то широко задуманный план всех руководящих правительств²²⁴⁶.

Что самое интересное, ощущение конца режима складывалось у самих большевиков. Молотов вспоминал, как «Ленин собрал нас и сказал:

– Все, Советская власть прекращает существование. Партия уходит в подполье.

Были заготовлены для нас документы, явки…»²²⁴⁷ Ленин понял, что только силой власть можно и не удержать. Безумно усталая, психологически надломленная крестьянская и бунтующая страна больше всего хотела, чтобы власть – любая! – оставила ее в покое. «Ленина остановил Кронштадт и Антоновское восстание»²²⁴⁸. Штурм неба отменялся или, по крайней мере, откладывался.

Первые наметки новой экономической политики (нэпа) появляются еще в конце 1920 года. 30 ноября Ленин пишет постановление Совнаркома с поручением в течение недели рассмотреть вопрос: «во-первых, о возможности отмены местных денежных налогов и собрать точные данные как по Петроградской и Московской губерниям, так, по возможности, и по другим губерниям; во-вторых, о необходимости подготовить и провести единовременно как отмену денежных налогов, так и превращение продразверстки в натуральный налог»²²⁴⁹.

Откуда взялась эта мысль? «Нэп – это, конечно, идея из народа. Мужичок натолкнул Ленин на эту идею», – утверждал Молотов. Но он же добавлял еще один источник: «Ведь это меньшевики требовали свободу торговли, дать возможность продавать и прочее. Ленин взял эту программу меньшевиков в 1921 году и стал проводить в жизнь, но под контролем рабочего государства… Обобрал меньшевиков»²²⁵⁰. Позднее Ленин расскажет:

– Перед нами весной 1921 года стало ясное положение: не непосредственное социалистическое строительство, а отступление в целом ряде областей экономики к государственному капитализму, не штурмовая атака, а очень тяжелая, трудная и неприятная задача длительной осады, связанной с целым рядом отступлений.

Восьмого февраля Политбюро – в отсутствие еще занятых профсоюзной дискуссией в регионах Зиновьева и Троцкого – впервые рассмотрело вопрос о возможности отмены продразверстки. Детали будущей политики прорабатывала специальная группа в составе Каменева, Осинского и Цюрупы. Работа шла в полной тайне, поскольку любая утечка могла все испортить. Каждый большевик, который хотя бы намекнул на возможность возрождения капиталистических элементов в экономике, немедленно был бы обвинен в малодушии, измене и исключен из партии. Любой, кроме Ленина.

Прямо на заседании ПБ он предложил стратегический маневр. Первое – заменить изъятие хлеба по продразверстке натуральным налогом. Второе – уменьшить размер налога по сравнению с разверсткой. Третье – стимулировать работу крестьян понижением процента налога. Четвертое – «расширить свободу использования земледельцем его излишков сверх налога в местном хозяйственном обороте, при условии быстрого и полного внесения налога»²²⁵¹. Это и была формула нэпа, которую Ленин вознамерился предложить X съезду РКП(б).

Ситуация в стране обострялась. 1 марта 26-тысячный гарнизон Кронштадта принял резолюцию в поддержку бастовавших питерских рабочих: «Власть Советам, а не партиям!» 3 марта в Петрограде и Петроградской губернии было объявлено осадное положение. 4 марта Комитет обороны Петрограда предъявил Кронштадту ультиматум. Гарнизон крепости его отверг.

Восьмого марта открылся Х съезд РКП(б). «Морозный ветер, вздымая снег, мел его по пустынным улицам Москвы, крутил вихрем в жалких остатках полуразобранных деревянных домов, где старательно рылись жители, откапывая все, чем можно топить буржуйки, – вспоминал работавший на съезде кинооператор Левицкий. – Ветер срывал дым из бесчисленных труб, торчащих из оконных форточек; кидался на огромные очереди около булочных, заставляя стоящих прижиматься к стене и с завистью поглядывать на получивших скудный хлебный паек. Холодно было и в нетопленых огромных залах Кремля, в бесконечно длинных коридорах… Наша небольшая группа кинооператоров и фотографов с утра до позднего вечера дежурила на съезде. На первых заседаниях нам удалось сделать несколько съемок»²²⁵². Заседали в Свердловском зале Кремля. На открытии Ленин заговорил про Кронштадт:

– Это уже нечто новое. Тут проявилась стихия мелкобуржуазная, анархическая, с лозунгами свободной торговли и всегда направленная против диктатуры пролетариата. Эта мелкобуржуазная революция, несомненно, более опасна, чем Деникин, Юденич и Колчак вместе взятые, потому что мы имеем дело со страной, где пролетариат составляет меньшинство, мы имеем дело со страной, в которой разорение обнаружилось на крестьянской собственности, а кроме того, мы имеем еще такую вещь, как демобилизованная армия, давшая повстанческий элемент в невероятном количестве. И меньшевики и эсеры объявляют кронштадтское движение «своим»²²⁵³.

Данишевский наблюдал за Лениным: «ВИ был весь в движении, быстр, иногда даже нервен, зол, резок. Эти настроения сменялись в течение короткого времени в зависимости от темы разговора, от собеседника, получаемых сведений…»²²⁵⁴ В политическом отчете ЦК – тревога и упор на трудности:

– Когда десятки и сотни тысяч демобилизованных не могут приложить своего труда, возвращаются обнищавшие и разоренные, привыкшие заниматься войной и смотрящие на нее, как на единственное ремесло, – мы оказываемся втянутыми в новую форму войны, новый вид ее, которые можно объединить словом «бандитизм». Несомненно, ошибкой ЦК было то, что размер этих трудностей, связанных с демобилизацией, не был учтен.

Ленин впервые публично намекнул о нэпе:

– Мы должны понять те экономические формы возмущения мелкой сельскохозяйственной стихии против пролетариата, которые обнаружили себя и которые обостряются при настоящем кризисе. Мы должны постараться сделать максимум возможного в этом отношении. Это дело самое важное для нас.

Предвидя возобновление внутрипартийной склоки, Ленин начинает превентивную артподготовку:

– Товарищи, мы пережили год исключительный, мы позволили себе роскошь дискуссий и споров внутри нашей партии. Для партии, которая окружена врагами, могущественными и сильнейшими врагами, объединяющими весь капиталистический мир, для партии, которая несет на себе неслыханное бремя, эта роскошь была поистине удивительна!²²⁵⁵

Но оппозиция и склока не замедлили себя ждать. Ленину пришлось выдержать мощный натиск по вопросу о «бюрократическом перерождении» со стороны и «рабочей оппозиции», и «децистов». На их фоне Троцкий, критиковавший «платформу десяти» за «бесформенность и неряшливость», «небрежность и эклектичность», звучал скорее примирительно. Однако Ленина это уже не могло успокоить. Его план заключался в том, чтобы, не трогая самого Троцкого, убрать из партийного руководства всех его сторонников.

Специально к съезду «рабочая оппозиция» подготовила платформу, которую опубликовали в «Правде», и в более жестком варианте отдельной брошюрой за авторством Коллонтай, где утверждали, что «Организация управления народным хозяйством принадлежит всероссийскому съезду производителей, объединяемых в профессиональные и производственные союзы, которые избирают центральный орган, управляющий всем народным хозяйством»²²⁵⁶. Идея, что профсоюзные лидеры должны рулить экономикой, за которую сам Ленин был двумя руками после Октября, теперь представлялась ему чудовищной. И не без оснований.

– Довольно, нельзя так играть с партией! Тот, кто с подобной брошюрой является на съезд, тот играет партией. Нельзя вести такую игру в такой момент, когда сотни тысяч разложившихся боевиков разоряют, губят хозяйство, – нельзя так к партии относиться, нельзя так действовать!

Ленин ответил резолюцией против анархо-синдикализма, в котором он чохом обвинил всю оппозицию. В ней центральной была мысль, что только «Коммунистическая партия, в состоянии объединить, воспитать, организовать такой авангард пролетариата и всей трудящейся массы, который один в состоянии противостоять неизбежным мелкобуржуазным колебаниям этой массы, неизбежным традициям и рецидивам профессионалистской узости или профессионалистских предрассудков среди пролетариата»²²⁵⁷. А затем Ленин предложил резолюцию и «О единстве партии».

Выборы ЦК Ленин, вспоминая молодость, готовил в лучших традициях ранних съездов. Зарисовку оставил Микоян: «Это было часов в 7–8 вечера. В небольшой комнате собрались Ленин, Сталин, Каменев, Петровский, Каганович, наверное, и Молотов был, Шмидт, Рудзутак, Рыков. Ленин сидел за столом, Сталин позади Ленина ходил и курил трубку. Когда Ленин предложил собрать сторонников платформы втайне от других, чтобы наметить кандидатуры для выборов в ЦК, Сталин, который все время молчал, подал реплику:

– Товарищ Ленин, это же будет заседание фракции, как это можно допустить?

Ленин ответил:

– Смотрите, старый и рьяный функционер – и боится организации. Вот странно! В это время, пока мы здесь сидим, троцкисты второй раз собираются. У них уже готов список кандидатов в ЦК. Они ведут свою работу. Надо подготовиться, чтобы не дать им возможности победить, а то они могут провести много своих людей в ЦК.

Действительно, тогда на съезде авторитетных деятелей было сравнительно мало, и те в большинстве были на стороне Троцкого»²²⁵⁸. Конспирация сторонников «платформы десяти» на съезде была демонстративной, призванной наглядно продемонстрировать ту пропасть, которая разделяла Старика и Троцкого. По распоряжению Ленина часовые штыками преграждали дорогу председателю реввоенсовета и его сторонникам в те помещения, где заседала фракция вождя. На совещании своей фракции 13 марта Ленин утверждал:

– Меня обвинили: ах ты, сукин сын, что распустил дискуссию. А попробуйте удержать Троцкого. Сколько дивизий против него послать. Троцкий требует отставки. У меня за 3 года в карманах было много отставок. Часть из них лежала в кармане и отлеживалась. А Троцкий человек с темпераментом и военной подготовкой. Он в аппарат влюблен, а в политике ни бе ни ме²²⁵⁹.

Ленин собирал свою фракцию на съезде и в более широком составе. Данишевский вспоминал: «Все сразу почувствовали себя в общей старой боевой подпольной среде»²²⁶⁰. Юрий Константинович Милонов, профсоюзник из рабочей оппозиции, тоже участвовавший в широком фракционном совещании, свидетельствовал, что проходило оно 14 марта «перед вечерним тринадцатым заседанием, посвященным выборам ЦК. Оно происходило в Митрофаньевском зале в составе около 200 человек»… Ленин обратился к группам “рабочей оппозиции” и “демократического централизма”, проявившим недопустимую фракционность, с предложением без демагогии рассказать, какие действительные недостатки видят они в работе и какие обязательства берут на себя, чтобы исправить их. После этого слово было предоставлено представителям оппозиционных групп… Говорить им дали достаточно долго… В заключительном слове ВИ отметил, что партию не могут удовлетворить уклончивые заявления представителей оппозиционных групп, что они не будут нарушать партийного единства. Он подчеркнул необходимость гарантии того, что партийное единство действительно не сможет быть и не будет нарушено. Такой гарантией, говорил В. И. Ленин, является седьмой пункт резолюции о единстве²²⁶¹. Этот пункт давал ЦК полномочие применять в случаях нарушения дисциплины и рецидивов фракционности все меры партийных взысканий, вплоть до исключения из партии, а по отношению к членам ЦК – перевод их в кандидаты и даже как крайнюю меру – исключение из партии. Этот пункт резолюции Ленин назвал пулеметом, который надо поставить, зарядить и даже навести для прекращения фракционной деятельности.

Удар по группировке Троцкого наносился по трем направлениям. Во-первых, всех его сторонников (и только его сторонников) прокатили при выборах в состав ЦК. Хотя сам состав был увеличен с 19 до 25 человек, в нем (и даже в числе кандидатов) не нашлось места Крестинскому, Преображенскому, Серебрякову, Андрееву, в кандидаты вылетел Иван Смирнов. Троцкий в ЦК остался. Членами ЦК оказались избранны не только такие представители ленинской фракции, как Ворошилов, Молотов, Орджоникидзе, Петровский, Фрунзе, Ярославский, но также и лидеры «рабочей оппозиции» Шляпников и Кутузов, обвиненные в резолюции съезда в анархо-синдикалистском уклоне. В отношении них, в отличие от троцкистов, Ленин предпочел тактику «удушения в объятиях» – предоставления главным критикам внутрипартийной бюрократии кресел в ЦК. Такая же тактика была применена и в отношении «децистов» – Осинский и Сафаров, избранные кандидатами в члены ЦК, составили компанию другим свежеиспеченным кандидатам – Чубарю, Кирову, Шмидту, Угланову, Пятакову, Куйбышеву и другим.

Во-вторых, Ленин добивается принятия резолюции «О единстве партии», которая предписывала «немедленно распустить все без изъятия, образовавшиеся на той или иной платформе, группы и поручает всем организациям строжайше следить за недопущением каких-либо фракционных выступлений». Недовольные могли печататься в «дискуссионных листках» и специальных сборниках, учитывая «положение партии среди окружающих ее врагов²²⁶².

В-третьих, Ленин взял под свой контроль партийный аппарат. 16 марта на Пленуме ЦК нового созыва был рассмотрен вопрос «О конституировании ЦК, о составе Политбюро, Секретариата и Оргбюро. Пункт о персональном составе ПБ выглядел так: «1. Единственным должностным лицом в ЦК является секретарь, председателя не имеется. В Политбюро входят тт. Ленин, Троцкий, Зиновьев, Сталин, Каменев. Первым заместителем является т. Молотов, вторым – т. Калинин, третьим – т. Бухарин»²²⁶³. Ленин также предложил на место прежней секретарской троицы новую – Молотова, Ярославского и председателя Московского совета профсоюзов Михайлова. Было избрано также Оргбюро ЦК, куда входили, кроме трех секретарей ЦК, Сталин, Рыков, Томский, Рудзутак. Это будет иметь принципиальное значение: как единственный член ПБ в Оргбюро Сталин автоматически становился его формальным руководителем. То есть фактически первой фигурой в аппарате партии.

И только 15 марта, когда исход битвы на съезде был решен и ЦК избран, Ленин выступил с докладом о нэпе.

– Товарищи, вопрос о замене разверстки налогом является прежде всего вопросом политическим, ибо суть этого вопроса состоит в отношении рабочего класса к крестьянству… Мы знаем, что только соглашение с крестьянством может спасти социалистическую революцию в России, пока не наступила революция в других станах. Удовлетворить мелкого земледельца, по сути дела, можно двумя вещами. Во-первых, нужна известная свобода оборота, свобода для частного мелкого хозяина, а во-вторых, нужно достать товары и продукты. Что за свобода оборота, ежели нечего оборачивать, и свобода торговли, ежели нечем торговать!.. Свобода оборота – это есть свобода торговли, а свобода торговли, значит назад к капитализму²²⁶⁴.

Собравшиеся в зале были шокированы услышанным.

Ленину пришлось выслушать немало обвинений со стороны «рабочей оппозиции» и троцкистов в капитулянтстве перед мелкой буржуазией, предательстве интересов рабочего класса и крестьянском уклоне. В итоге съезд все же решил, что «разверстка как способ государственных заготовок продовольствия, сырья и фуража заменяется натуральным налогом»²²⁶⁵.

Съезд заканчивался, а восстание в Кронштадте продолжалось. Еще 10 марта встал вопрос о направлении делегатов съезда на подавление мятежа. Ленин запиской информировал Сталина и Каменева: «Сейчас говорил с Зиновьевым. Говорит: посылать стоит либо рядовых боевиков, кои вольются в части, либо единицы вроде Ворошилова (если его можно дать), который будет очень полезен. Иного-де типа людей посылать не стоит, ибо обычный делегат будет ни к чему»²²⁶⁶. Силы направили немалые, включая артиллерию, командовали Троцкий, главком Каменев и командарм Тухачевский.

18 марта восстание было подавлено. Потери Красной Армии составили 527 человек убитыми, мятежников – около тысячи. Четыре с половиной тысячи, из них половина раненых, были арестованы. По приговорам ревтрибуналов 2103 человека расстреляли²²⁶⁷.

Меньшевики и эсеры были очевидными козлами отпущения, когда потребовались реальные и мнимые виновники мятежей, тем более, что сами они не унимались. В феврале 1921 года Мартов создал и возглавил Заграничную делегацию РСДРП, основал в Берлине журнал «Социалистический вестник», весьма критичный к Ленину. Аксельрод писал в этом ЦО меньшевиков: «Большевистский якобинизм – это трагическая пародия на психологической основе геростратизма и “сверхчеловеческого” аморализма… Не из полемического задора, а из глубокого убеждения характеризовал я 10 лет тому назад ленинскую компанию прямо, как шайку черносотенцев и уголовных преступников внутри социал-демократии»²²⁶⁸. Чернов из Праги поддерживал и кронштадтских, и тамбовских мятежников. С введением нэпа он призвал «решительно изживать коммунизм», а однопартийцам – входить в Советы, фабзавкомы и другие организации. Эсеры, которые всегда проповедовали террор, допускали вооруженную борьбу с Кремлем, и многие из них принимали деятельное участие в организации восстаний. В августе 1921 года X Совет правых эсеров объявил задачей партии подготовку «к свержению большевистской власти вооруженным путем»²²⁶⁹.

«Мятежи 1921 года, – уверял Ленин, – показали еще раз роль эсеров и меньшевиков… Такие люди помогают мятежам, помогают белогвардейщине. Меньшевикам и эсерам, как открытым, так и перекрашенным в беспартийных, место в тюрьме (или в заграничных журналах, рядом с белогвардейцами; мы охотно пустили Мартова за границу)… Мы будем держать меньшевиков и эсеров, все равно как открытых, так и перекрашенных в “беспартийных”, в тюрьме»²²⁷⁰.

На имя Дзержинского 21 апреля поступила записка Ленина: «Поручить ВЧК выработать систематический план: а) на лето и осень 1921 года, б) на январь (вообще начало) 1922 г. и доложить через 1–2 недели в Политбюро. Примерный план их (т. е. ВЧК) мер: 1. Ликвидация с-р и усиление надзора; 2. То же меньшевиков…»²²⁷¹ В реализацию поручения Ленина был выработан план «доликвидации» остатков небольшевистских партий.

Летом 1921 года в Петрограде и Москве на госпредприятиях начались стачки, в некоторых из них засветились эсеры и меньшевики. В начале июля Ленин предупреждал Уншлихта: «Сообщают про Питер худое. Эсеры-де сугубо наглели, и питерская Чека не знает-де ничего об эсерах! Они-де новые, законспирированы чудесно, имеют свою агентуру. Как бы-де не прозевать второго Кронштадта… Не послать ли опытных чекистов отсюда в Питер?» Среди эсеров и меньшевиков пошли аресты и высылки.

Решения Х съезда претворялись в жизнь. Первый продналог был установлен в размере 240 млн пудов, что было на 60 млн меньше собранного в 1920 году и составляло лишь 41 % от квоты, ранее определенной на 1921 год. Излишки продовольствия и сырья, оставшиеся после уплаты налога, могли обмениваться на фабрично-заводскую продукцию в пределах местного оборота. Это, в свою очередь, вело к восстановлению рынка сельхозпродукции, а значит – рыночных отношений как таковых и реанимации сферы денежного обращения.

Но нельзя сказать, что переход к продналогу был встречен крестьянами с восторгом: они по-прежнему не были уверены в необходимости отдавать государству то, что могли бы продать на рынке. И прибегали к различным махинациям. Ленин писал 24 октября в телеграмме руководителям губерний: «Важнейшей мерой для полного сбора продналога является решительная борьба с сокрытием пашни, преувеличением числа едоков»²²⁷².

Тем не менее и отношение крестьянства – не столько к большевикам, сколько к Ленину – начинает меняться. «Крестьяне все больше – политика доходит и до самых темных слоев населения – интересуются, «КТО ТАКОЕ ЛЕНИН»; этот «полунемой вопрос, почти мычание, зафиксирован у многих наблюдателей – от есенинской Анны Снегиной до Пришвина в его записных книжках, – пишет Данилкин. – Ленина теперь уже не воспринимают как злосчастный курьез, случайность, временный феномен; ясно, что за большевиками, плохо ли, хорошо ли, но выполняющих мессианскую функцию, стоит именно он; что он теперь «царь» или даже «фараон», в библейском смысле; «отец наш», как обращаются к нему в коллективных письмах»²²⁷³.

Подтверждающие отзвуки слышны, например, в воспоминаниях крестьянина Гаврилова: «В первые годы революции, когда крестьянство стонало от продразверстки, – деревня всю вину в этом валила на ВИ. После же перехода на новую экономическую политику отношение к имени Ильича сразу переменилось в его пользу. Все облегчения, благодаря которым деревня вздохнула более свободно, она приписывала влиянию и разуму одного только Ленина… Имя Ильича в народном сознании получило место наряду с былинными богатырями»²²⁷⁴.

Нэп постепенно охватывал все сферы жизни. Разработка новой промышленной политики была поручена Смилге. В конце июня он представил свои предложения. «ВИ просмотрел эти тезисы и внес к ним несколько редакционных поправок. Тезисы эти были приняты единогласно президиумом Высшего совета народного хозяйства и легли в основу декрета о переводе промышленности на хозяйственный расчет»²²⁷⁵.

Кардинальным образом меняли принцип снабжения и распределения. Рассказывал Халатов: «Декрет о трудовом пайке от 30 апреля 1921 года… был проработан под непосредственным руководством ВИ. “Когда речь идет о распределении продовольствия, думать, что нужно распределить только справедливо, нельзя, а нужно думать, что это распределение есть метод, орудие, средство для повышения производства”. В этих словах Ильича была выражена полностью вся наша распределенческая политика периода 1921–1922 годов»²²⁷⁶.

– Нужно, чтобы республика на собранные ею хлебные излишки содержала лишь то, что необходимо для производства, – доказывал Ленин. – Всех предприятий нашей промышленности мы содержать не можем, но нам это и не нужно: это значило бы хозяйничать расточительно. Восстановить крупную промышленность целиком мы не можем; значит, надо из нее выделить то, что лучше оборудовано, что обещает большую производительность, и только это надо содержать… Если мы считали в 1920 г. на содержании государства 38 млн. человек, то теперь мы ту цифру сократили до 8 миллионов.

От рычагов экономической политики стали оттеснять теоретиков и практиков «военного коммунизма», в первую очередь, Ларина. Ленин писал Кржижановскому: «Опасность от него величайшая, ибо этот человек по своему характеру срывает всякую работу, захватывает власть, опрокидывает всех председателей, разгоняет спецов, выступает (без тени прав на сие) от имени “партии” и т. д. На Вас ложится тяжелая задача подчинить, дисциплинировать, умерить Ларина». Не понятно, правда, зачем надо было Ларина несколько лет держать у руля экономической политики страны.

Спекуляцию Ленин объявил допустимой. «Свобода торговли есть капитализм, капитализм есть спекуляция, закрывать глаза на это смешно. Как же быть? Объявить спекуляцию безнаказанной? Нет. Надо пересмотреть и переработать все законы о спекуляции, объявив наказуемым… всякое хищение и всякое уклонение, прямое или косвенное, открытое или прикрытое, от государственного контроля, надзора, учета… Мы и добьемся того, чтобы направить неизбежное, в известной мере, в необходимое нам развитие капитализма в русло государственного капитализма»²²⁷⁷.

Партия была в шоке от нэпа. Как замечал Виктор Серж, в ней царила «мучительная растерянность. Ради чего мы пролили столько крови, принесли столько жертв? – с горечью вопрошали себя бойцы Гражданской войны. Им не хватало одежды, сносного жилья, средств, а все становилось объектом торговли, чувствовалось, что побежденные было деньги снова станут всемогущим властелином»²²⁷⁸.

Масло в костер внутрипартийного недовольства подливали комментарии из-за рубежа. «Начинается “спуск на тормозах” от великой утопии к трезвому учету обновленной действительности и служению ей… Ангел революции тихо отлетает из страны»²²⁷⁹, – писал “сменовеховец” Николай Устрялов в статье «Путь термидора». Уинстон Черчилль утверждал: «Он низверг то, за что зверски казнил многих не веривших. Как оказалось, в конце концов, правы были они»²²⁸⁰.

Теперь Ленину предстояла борьба за защиту нэпа от партии. 9 апреля он выступал на партактиве Москвы и области. «Колонный зал Дома союзов был переполнен, люди сидели даже в проходах, – вспоминал нефтяник Борис Григорьевич Скундин. – Мне с трудом удалось пробраться на сцену и сесть, по примеру других, прямо на пол. Осталась свободной только узкая полоска перед президиумом. ВИ во время доклада медленно ходил по этой полоске. Ленин изложил смысл и причины изменений в экономической политике. Все слушали его доклад с глубоким вниманием, затаив дыхание… Интерес, который был вызван и темой доклада, и самим докладчиком, характеризуется отчасти и тем, что докладчику было подано более 100 записок»²²⁸¹.

Ленин убеждал сомневавшуюся и сопротивляющуюся партию в том, что он вовсе не собирался отпускать все вожжи и пускать экономику на самотек и отказываться от социалистических принципов. Нэп вызван не каким-то его предпочтением, а крайней нуждой, безвыходным положением. Продовольственный налог – не конечная цель сама по себе, а «переходная мера». «Дальнейший переход неминуемо состоит в том, чтобы наименее выгодное и наиболее отсталое, мелкое, обособленное крестьянское хозяйство, постепенно объединяясь, сорганизовало общественное, крупное земледельческое хозяйство».

– Мы нисколько не закрываем глаза на то, что свобода торговли означает в известной мере развитие капитализма, и говорим: этот капитализм будет под контролем, под надзором государства. Если рабочее государство пробрело в свои руки фабрики, заводы и железные дороги, нам не страшен этот капитализм²²⁸².

Ленин пишет брошюру «О продовольственном налоге». Здесь он впервые использовал термин «военный коммунизм» для описания всей своей предшествовавшей экономической политики, диалектически охарактеризовав ее и как вынужденную, и как во многом ошибочную. «Продналог есть одна из форм перехода от своеобразного «военного коммунизма», вынужденного крайней нуждой, разорением и войной, к правильному социалистическому продуктообмену»²²⁸³.

Борьба вокруг НЭПа наложилась на вовсе не завершившуюся профсоюзную дискуссию. На IV Всероссийском съезде профессиональных союзов 17–25 мая, который заседал в московском Театре оперетты, Ленин предпринял попытку сменить всю профсоюзную головку, обвинив Томского в нарушении партийной дисциплины и резолюций съезда партии об анархо-синдикалистском уклоне. Ленин даже провел соответствующее решение ЦК РКП(б). Однако в ВЦСПС «нашлись защитники Томского в лице Рязанова, Шляпникова и других, которые пытались апеллировать к членам комфракции съезда, чтобы добиться отмены этого решения» ²²⁸⁴. Съезд принял резолюцию в защиту Томского.

Но следующим вечером «молнией передалась весть, что будет Ленин. Но, прежде чем выступить, он остановился у кулис, окруженный делегатами, расспрашивал, как же могло случиться, что фракция пошла за Рязановым. Речь Ленина была недлинной, но убедительной, все в ней было просто и ясно»²²⁸⁵. На самом деле, чтобы добиться одобрения комфракций съезда профсоюзов решения ЦК, «Ленину пришлось трижды выступать с довольно пространными речами»²²⁸⁶. Параллельно шел съезд профсоюза металлистов, на котором, как поведал Угланов, посланный туда Лениным, было «сломано немало копий, дело дошло до небывало острых столкновений»²²⁸⁷.

И нэповская, и профсоюзная дискуссии перекинулись на Х партконференцию, где 26–28 мая Ленину пришлось выдержать мощнейшую атаку на свою политику. Он вообще не собирался ее созывать. Но возмущение в партии и настоятельные требования с мест заставили собрать в Свердловский зал Кремля 239 делегатов на внеочередной форум с главным вопросом – о продналоге. Ленин признал:

– На местах политика, определившаяся в связи с продналогом, остается в громадной степени неразъясненной, частью даже непонятной. Наша основная задача – восстановление крупной промышленности. А для того, чтобы нам сколько-нибудь серьезно и систематически перейти к восстановлению этой крупной промышленности, нам нужно восстановление мелкой промышленности.

Ленин делал упор на ограниченность отступления к капитализму. Так, распространять свободу торговли на алкоголь или предметы культа (иконы), о чем просили многие крестьяне, Ленин отказался категорически:

– В отличие от капиталистических стран, которые пускают в ход такие вещи, как водку и прочий дурман, мы этого не допустим, потому что, как бы они ни были выгодны для торговли, но они поведут нас назад к капитализму, а не вперед к коммунизму, тогда как помада не угрожает этим.

Естественно встал вопрос, на какой срок вводится нэп, когда она закончится. Осинский беспокоился, что нэп – это всерьез и надолго. Ленин подхватил:

– «Всерьез и надолго» – это действительно надо твердо зарубить себе на носу и запомнить хорошенько, ибо в силу сплетнического обычая распространяются слухи, что идет политика в кавычках, т. е. политиканство, что все делается на сегодня… Но когда тов. Осинский пошел дальше и насчет срока стал говорить, то тут я бы воздержался. «Всерьез и надолго» – 25 лет. Я не такой пессимист, я не стану определять… Дай бог, чтобы мы на 5–10 лет рассчитывали, а то мы на 5 недель обыкновенно не умеем рассчитывать. Если взять пример Осинского и говорить о годах, то мне думается, что тут надо 10 лет положить…

Ленин при закрытии конференции 28 мая сделал и еще одну существенную оговорку, касающуюся возможных сроков осуществления нэпа и его значения:

– Конечно, когда мы намечаем политику, долженствующую существовать долгий ряд лет, мы ни на минуту не забываем, что международная революция, темп и условия ее развития могут изменить все. … Но гадать на этот счет мы не можем. Сейчас главное свое воздействие на международную революцию мы оказываем своей хозяйственной политикой…²²⁸⁸

Ленину потребовалось все его красноречие, чтобы конференция приняла резолюцию, где было записано: «Эту политику партия признает установленной на долгий, рядом лет измеряемый, период времени…»²²⁸⁹ Но страсти в РКП(б) не утихли. Резолюция «О единстве партии» не принесла сколько-нибудь существенных результатов в деле преодоления фракционности.

Хотя «рабочая оппозиция» якобы добровольно распустилась, ее участники продолжали не соглашаться с генеральной линией. Шляпников резко критиковал решения о сдаче предприятий в аренду как капитулянтство, осуждал ленинскую верхушку за игнорирование интересов рабочих.

Серьезной головной болью для ленинского руководства стала так называемая «рабочая группа» Мясникова, который называл нэп «новой эксплуатацией пролетариата» и предлагал отменить смертную казнь и ввести полную свободу слова для всех – «от анархистов до монархистов». Ленин, ознакомившись с платформой Мясникова, ответил почти афоризмом: «Мы самоубийством кончать не желаем»²²⁹⁰. В феврале 1922 года Мясников удостоится редкой чести быть исключенным из партии прямо на заседании Политбюро.

И продолжал борьбу Троцкий, хотя сам это категорически отрицал и в мемуарах доказывал, что изжил какие-либо противоречия с Лениным. Это было не так. Именно Троцкий был во главе тех сил в партии, которые рассматривали нэп как позорную капитуляцию перед буржуазией и предвестие скорой кончины советской власти. Именно Ленин ввел регулярную практику проведения предварительных совещаний перед заседаниями Политбюро без Троцкого, чтобы заранее согласовать все основные решения. Молотов подтверждал: «Ленин предложил собираться на заседания Политбюро без Троцкого. Мы сговорились против него»²²⁹¹. Ленинскую традицию предварительных совещаний большинства членов Политбюро с целью нейтрализации меньшинства затем в полной мере на вооружение возьмет Сталин.

На заседании Политбюро ЦК РКП(б) 16 июля Ленин предложил назначить Троцкого народным комиссаром продовольствия Украины²²⁹². Троцкий, как и следовало ожидать, был в ярости и сопротивлялся изо всех сил. Ленин сделал шаг назад и 28 июля писал Молотову: «Я думаю, на этой попытке «мира и уступок» (хотя бы на время мир все же лучше ссоры, огласки на пленуме и т. д. и т. п.) – мы бы все могли сойтись». Попытка сводилась к проекту нового «единогласного» постановления ЦБ: «2. Постановляется, что т. Троцкий, в связи с обострением международного положения (признака агрессивной политики Франции; нечто в роде “опыта интервенции” в Мурманске и т. д.), уделяет больше сил военной работе (усилению боевой готовности армии). 3. Постановляется, что т. Троцкий вправе взять (в расстоянии не слишком далеком от Москвы, чтобы не отрываться от работы в центре) один или несколько находящихся в владении Военного ведомства совхозов; к этим совхозам в виде опыта применяется закон о расширении финансовой и материальной самостоятельности крупных предприятий»²²⁹³.

Троцкий по-прежнему сопротивлялся. Ленин стоял на своем предложении. Проект постановления ПБ об организации Московского куста комбинированных предприятий (Москуст) при Реввоенсовете Республики он написал сам 29 июля 1921 года. Москуст организовывался на базе нескольких совхозов, находившихся в подчинении военного ведомства, и взятых им в аренду окрестных промышленных предприятий. Предоставив Троцкому возможность создать бизнес-империю, Ленин сразу же повел под нее подкоп и писал Каменеву: «Пришлите мне, пожалуйста, точный список заводов, фабрик, совхозов и всех прочих предприятий, взятых в управление Троцким… Не знаете, взял ли он (и мог ли взять) еще что-либо помимо Вас (прямо от наркомов?)… Пожалуйста, узнайте, и нельзя ли сделать, чтобы Вам он должен был сообщать все случаи приарендования немедленно»²²⁹⁴.

ПБ 9 августа отменило свое решение об отправке Троцкого на Украину. Убрать его не получилось, а он не собирался отказываться от борьбы с Лениным. Троцкий внес в ЦК «Тезисы о проведении в жизнь начал новой экономической политики», где главной мыслью было: «При новом курсе, как и при старом, главной задачей является восстановление и укрепление крупной национальной промышленности». Тогда как Ленин предлагал делать упор на промышленность мелкую. 25 августа на заседании Политбюро Троцкий заявил, что «дни советской власти сочтены», что «кукушка уже прокуковала», если не принять предложенный им курс экономической политики и системы управления народным хозяйством²²⁹⁵. Молотов писал: «Нужно было видеть в этот момент ВИ, который взволнованно поднялся со своего председательского места с восклицанием: “Ну, это уж слишком!”, призвал к порядку распоясавшегося лидера, – но и на этот раз не дав волю чувствам»²²⁹⁶. Кукушку припомнят Троцкому не раз.

Его выдавливали из партийной и государственной работы с методичностью катка. Все его схемы реорганизации управления были отклонены, как и его неоднократные претензии на роль «экономического диктатора». Вне рамок военного ведомства его заставляли заниматься политически малозначимыми и малопопулярными вопросами. А затем бросают на транспорт. «Ленин прекрасно знает, что Троцкий совсем не годится для этой работы, да не имеет и объективных возможностей ее сделать, – замечал Бажанов. – Троцкий назначается наркомом путей сообщения. Он вносит в это дело энтузиазм, пафос, красноречие, свои навыки трибуна. Это ничего не дает, кроме конфуза. И Троцкий уходит, с ощущением провала»²²⁹⁷.

На фоне этой борьбы с Троцким стала восходить звезда Сталина. Уже в начале 1921 года ВЧК адресовала первый экземпляр своих секретных периодических сводок о положении в стране «Ленину и Сталину», а второй – «Троцкому и Склянскому»²²⁹⁸. Сталин с Х съезда по факту был первым лицом в партийном аппарате. И Ленин проявлял о нем трогательную заботу.

2 января 1921 года Ленин просил В. А. Обуха – лечащего врача Сталина: «Очень прошу послать Сталину 4 бутылки лучшего портвейна. Сталина надо подкрепить перед операцией»²²⁹⁹. В мае 1921 года Сталин выбыл из активной работы, его свалил острый приступ гнойного аппендицита. «Когда я оперировал тов. Сталина, который лежал у меня в больнице, – вспоминал Розанов, – ВИ ежедневно два раза, утром и вечером, звонил ко мне по телефону и не только справлялся об его здоровье, но требовал самого тщательного и обстоятельного доклада. Навещая тов. Сталина у него, уже на квартире, я как-то встретил там ВИ. Встретил он меня самым приветливым образом, отозвал в сторону, опять расспросил, что было со Сталиным; я сказал, что его необходимо отправить куда-нибудь отдохнуть и поправиться после тяжелой операции»²³⁰⁰.

Ленин отправил Сталина лечиться на Кавказ, и до августа он не появлялся. В сентябре ПБ решило: «Обязать т. Сталина около трех четвертей своего времени уделять партийной работе, причем не менее 1 ½ часа Агитпропотделу; из остального времени большую часть посвящать Рабкрину»²³⁰¹. У Сталина появился свой собственный секретариат. С этого же времени появляются документы, в том числе и адресованные Ленину, которые Сталин подписывает как «Секретарь ЦК РКП(б)»²³⁰².

То есть Сталин занял то место, которое занимал вплоть до своей смерти Свердлов, за несколько месяцев до назначения Генеральным секретарем. Должность «Генерального секретаря» изобретать тоже не потребовалось: в это время уже работали Генеральный секретарь Коминтерна Куусинен и Генеральный секретарь Профинтерна Рудзутак.

Партия, в условиях нэпа, считал Ленин, нуждалась в особом укреплении. «Первая половина 1921 г., время перелома экономической политики нашей партии и Советской власти, были временем, когда довольно значительная часть рабочих, в некоторых случаях большинство их, как бы отходили от партии» ²³⁰³, – писал Молотов. РКП(б) таяла и как следствие новой чистки. В июне 1921 года Ленин пишет: «Из партии должны быть удалены все сколько-нибудь сомнительные, ненадежные, не доказавшие своей устойчивости члены РКП, с правом обратного приема после дополнительной проверки и испытания». Поголовной проверке подлежали вступившие из других партий после октября 1917 года, служащие предыдущих правительств, совслужащие. В сентябре Ленин продолжает настаивать: «Очистить партию надо от мазуриков, от обюрократившихся, от нечестных, от нетвердых коммунистов и от меньшевиков, перекрасивших “фасад”, но оставшихся в душе меньшевиками».

Исключали не столько по политическим мотивам, сколько за «пассивность», взяточничество, карьеризм, пьянство и злоупотребления служебным положением. Естественно, как водится, кампания была широко использована для сведения личных счетов, подсиживания, что придало ей дополнительный размах. В результате «вычищенными» и добровольно вышедшими из партии за год оказалось 160 тысяч человек, или четверть ее состава. Однако Ленина масштабы очищения партии не вполне удовлетворили. «Если у нас имеется в партии 300–400 тысяч членов, то и это количество чрезмерно»²³⁰⁴. Чистка пойдет и дальше. «На 1-е января 1924 года в партии останется 350 тыс. членов и 120 тыс. кандидатов. Таким образом, количественный состав партии сократится почти вдвое»²³⁰⁵.

Были предприняты усилия для того, чтобы навести порядок в деле назначения и перемещения партработников. Ленин по сути положил начало созданию системы номенклатуры: «Власть у ЦеКа громадная. Возможности – гигантские. Распределяем 200–400 тысяч партработников, а через них тысячи и тысячи беспартийных. И это гигантское коммунистическое дело вдрызг изгажено тупым бюрократизмом!.. Нужны карточки на несколько сот (для начала) крупнейших работников партии с делением на пропагандистов, администраторов, агитаторов, преподавателей и т. п. и с отзывами об их работе (стаж – пять, скажем, последних должностей) со стороны таких-то (4–6) лиц»²³⁰⁶. Формально номенклатура – перечень наиболее важных должностей в государственном аппарате (а позднее – в общественных организациях), кандидатуры на которые предварительно рассматриваются, рекомендуются, утверждаются и отзываются партийным комитетом – от райкома (горкома) до ЦК партии – появилась в 1923 году²³⁰⁷. Однако сам термин «номенклатура» встречается уже в партийных документах и за 1921-й.