Лозовский писал: «Время от I конгресса до II было временем раскола социалистических партий и групп, создания и оформления коммунистических партий… В этот период, по существу, во всем мировом рабочем движении шла борьба по вопросу “за” или “против” Советской власти, “за” или “против” Коммунистического Интернационала, “за” или “против” диктатуры пролетариата, “за” или “против” тезисов Ленина о диктатуре пролетариата, представленных I конгрессу Коминтерна»¹⁸²⁶. Первый год существования Коминтерна, с одной стороны, был чем-то разочаровывающим для его творца: ни в одной стране социалистической революции победить не удалось. Ленин винил в этом лидеров II Интернационала.

– Если бы Интернационал не был в руках предателей, которые спасали буржуазию в критический момент, то много шансов было бы на то, что во многих воюющих странах непосредственно с окончанием войны, а также в некоторых нейтральных странах, где был вооружен народ, революция могла бы произойти быстро, и тогда исход был бы иным.

Трудностей перед комдвижением стояло много:

– У нас нет ежедневной прессы ни в Европе, ни в Америке, информация о нашей работе очень скудна, наших товарищей преследуют ожесточеннейшим образом.

Но, с другой стороны, у Ленина были все основания чувствовать себя на коне.

– Удивляешься быстроте, с которой распространился III Интернационал, идя от победы к победе. Посмотрите, как распространяются во всем мире наши уродливые слова, вроде слова «большевизм». Несмотря на то, что мы называемся партией коммунистической, что название «коммунист» является научным, общеевропейским, оно в Европе и других странах меньше распространено, чем слово «большевик». Наше русское слово «Совет» – одно из самых распространенных, оно даже не переводится, а везде произносится по-русски¹⁸²⁷.

В мае 1920 года Ленин написал «Детскую болезнь «левизны» в коммунизме», где уверял: «Когда французская буржуазия делает из большевизма центральный пункт выборной агитации, ругая за большевизм сравнительно умеренных или колеблющихся социалистов; – когда американская буржуазия, совершенно потеряв голову, хватает тысячи и тысячи людей по подозрению в большевизме и создает атмосферу паники, разнося повсюду вести о большевистских заговорах; – когда английская «солиднейшая» в мире буржуазия, при всем ее уме и опытности, делает невероятные глупости, основывает богатейшие “общества для борьбы с большевизмом”, создает специальную литературу о большевизме, нанимает для борьбы с большевизмом добавочное количество ученых, агитаторов, попов, – мы должны кланяться и благодарить господ капиталистов. Они работают на нас».

Ленин не сомневался, что «в данный исторический момент дело обстоит именно так, что русский образец показывает всем странам кое-что, и весьма существенное, из их неизбежного и недалекого будущего… Опыт доказал, что в некоторых весьма существенных вопросах пролетарской революции всем странам неизбежно предстоит проделать то, что проделала Россия».

Летом 1920 года Ленин выражал удовлетворение, что «влиятельнейшие партии II Интернационала: Французская социалистическая партия, Независимая социал-демократическая партия Германии, Независимая рабочая партия Англии, Американская социалистическая партия, вышли из этого желтого Интернационала и постановили присоединиться – первые три условно, а последняя даже безусловно – к III Интернационалу»¹⁸²⁸.

Ленину уже мало одной международной коммунистической организации – Коминтерна. Ему уже требовалась мировая пролетарская организация – Интернационал профессиональных союзов. В Москве к середине 1920 года по случаю конгресса КИ оказались множество радикальных профсоюзных активистов, «которые были готовы до конца бороться против капитализма, но в то же время не знали, как это делать». Их организацию Ленин поручил Лозовскому. «Перед всеми делегатами был поставлен вопрос о необходимости создания международного центра революционного профессионального движения, – рассказывал он. – Разногласия, выявившиеся по этому вопросу с первых наших совещаний, заключались в следующем. Синдикалисты, будучи вообще против диктатуры пролетариата, были даже против упоминания диктатуры пролетариата… В попытках составить приемлемый для всех документ мы дошли до точки: или рвать с ними, ничего не создав, или надо уступать… Тогда я отправился к Ленину и говорю:

– Вот, ВИ, результат нашей многонедельной работы и совещаний. Как быть?

Он прочитал этот довольно неуклюжий документ и заметил:

– Тут, конечно, многое неясно, но для начала можно подписать, потому что важно в данный момент создать какой-нибудь центр, а ясность вы внесете потом…

Следуя этому совету, мы подписали документ об образовании Международного Совета профессиональных и производственных союзов, из которого потом родился Красный Интернационал профессиональных союзов». Документы подписали 15 июля и тут же приступили к созданию Профинтерна, который объединит те профсоюзы европейских стран, которые исключили из Амстердамского интернационала профсоюзов за коммунистические поползновения. Лозовский разъяснял: «Из таких организаций были: Национальная конфедерация труда Испании, Всеобщая унитарная конфедерация Франции и т. д. Синдикалисты настаивали на том, чтобы не было органической связи между Коминтерном и Профинтерном, чтобы в резолюции нашего конгресса Профинтерна не подчеркивалась руководящая роль коммунистической партии. Когда точки зрения оформились, я пошел к ВИ за советом… Ильич, выслушав меня, сказал:

– Знаете, я не особенно в курсе всего этого дела, скажите: они идут к нам или от нас?

Я говорю:

– Они идут к нам.

– Тогда можно уступить»¹⁸²⁹.

Но вся эта профсоюзная история была разминкой перед тем масштабным действом, в которое вылился Второй конгресс Коминтерна. Он открывался в Петрограде, в Таврическом дворце, который к тому времени успели переименовать в дворец Урицкого. Северная столица ждала приезда вождя мирового пролетариата. «Город принял праздничный вид. Его улицы, площади, здания украсились революционными плакатами, транспарантами, приветственными лозунгами, декоративными сооружениями. Утром 19 июля 1920 года вокзальную площадь Восстания заполнил народ. Сюда для встречи делегатов конгресса прислали своих представителей многочисленные партийные, профсоюзные, производственные и общественные коллективы огромного города.

К 9 часам утра показался, наконец, поезд, с которым прибывали в Петроград делегаты и гости конгресса. Украшенный красными полотнищами с лозунгами, поезд торжественно входил под дебаркадер вокзала. Из раскрытых окон вагонов виднелись радостные, улыбающиеся лица делегатов и целый лес рук, приветственно мелькавших в воздухе»¹⁸³⁰.

Но где же Ленин? Знал Николай Александрович Угланов, будущий кандидат в члены ПБ, а тогда секретарь Губпрофсовета: «Я был назначен руководить всей внутренней и наружной охраной конгресса, в помощь ЧК было выделено 300 человек отборных рабочих. ВИ не приехал вместе с конгрессом, мы его ждали. Пришел почтовый поезд из Москвы, мы бросились к вагонам искать ВИ, а он выскочил из заднего вагона на ходу, натягивая на себя пальто. Пальто его обращало действительно на себя внимание… ведь дело-то было в июле, стояла жара. Быстро усадив ВИ и приехавшую с ним Марию Ильиничну в закрытую машину, мы на нескольких машинах приехали незамеченными в Таврический дворец. Делегатов конгресса там еще не было. Они были в Смольном. ВИ сказал “едемте в Смольный”. Выходя из подъезда Таврического, ВИ быстро снял с головы черную кепку и одновременно вытащил из кармана – надел белую. Все это он проделал в один момент. Мало кто это и заметил. Тут я подумал, вот конспиратор»¹⁸³¹. «Приехали в Смольный. В актовом зале был весь конгресс. При появлении ВИ раздалось громовое “ура!” на разных языках и пение Интернационала. Тут же ВИ расцеловался с некоторыми товарищами (не знаю, с кем, по-видимому, со старыми революционерами из иностранцев)» ¹⁸³².

Из Смольного двинулись возлагать венки, при этом присутствовал писатель Константин Федин: «День был сверкающе синим. Над головами несли трехметровый венок из дубовых веток и красных роз, чтобы на площади Жертв Революции возложить его на могилы тех, чья жизнь была непреклонной в бурях – как дуб, прекрасной – как цветение розы. Ленин шел впереди с делегатами конгресса. Рядом с ним все время сменялись люди – иностранцы, русские, старые и молодые. Он шел без пальто, расстегнув пиджак, закладывая руки то за спину, то в брючные карманы. Было похоже, что он – не на улице, среди тяжелых, огромных строений, а в обжитой комнате, может быть у себя дома: ровно ничего не находил он чрезвычайного в массе, окружавшей его, и легко, свободно чувствовал себя во всеобщем неудержимом тяготении к нему людей»¹⁸³³.

Оттуда в зал, где Ленин до этого последний раз был, когда разгонял Учредительное собрание. Теперь он выглядел иначе. «Красные знамена, отделанные золотой вышивкой, украшали президиум и зал. Такие же полотна с эмблемами, расписанные и расшитые, свешивались с хоров. Тропические деревья в кадках, присланные оранжереями из-под Петрограда, красиво выделялись своей зеленью на пламени знамен. Зал и хоры были переполнены. Фотографы заканчивали приготовления, устанавливая аппараты. Среди массы людей пристраивались художники с этюдниками и альбомами»¹⁸³⁴.

Там и Федин: «В зал Дворца Урицкого Ленин пошел во главе группы разноплеменных делегатов конгресса. Навстречу ему тронулся и пополз, все поглощая своим грохотом, обвал рукоплесканий. В этот момент со всех сторон внесли в зал корзины с красными гвоздиками и стали раздавать цветы делегатам. Ленин прошел поспешно через весь зал, наклонив вперед голову, словно рассекая ею встречный поток воздуха и как будто стараясь скорее скрыться из виду, чтобы приостановить аплодирование. Он поднялся на скамьи президиума, и, пока длилась овация, его не было видно. Когда стихло, он неожиданно опять появился в зале и очень быстро стал подыматься вверх между скамей амфитеатра. Его не сразу заметили, но, едва заметили, опять начали аплодировать и заполнять проход, по которому он почти взбегал».

На конгресс прибыли 169 делегатов с решающим голосом и 49 – с совещательным, которые представляли 67 организаций из 37 стран! Причем 31 страну уже представляли компартии, но были также посланники от НСДПГ, соцпартий Италии и Франции, Промышленных рабочих мира из Австралии, Англии и Ирландии, Национальной конфедерации труда Испании и т. д. Открывая конгресс, Зиновьев внес в план действий Коминтерна коррективы:

– Пожалуй, мы увлеклись, что не год, а два или три потребуется, чтобы вся Европа стала советской.

«Ленину пришлось вынести третью и, пожалуй, самую восторженную, подавляющую овацию, когда он ступил для доклада на трибуну, – продолжал Федин. – Он долго перебирал бумажки на кафедре, потом, подняв руку, тряс ею, чтобы угомонить разбушевавшийся зал. Укоризненно и строго поглядывал он по сторонам, вдруг вынул часы, стал показывать их аудитории, сердито постукивая пальцем по циферблату, – ничто не помогало. Тогда он опять принялся пересматривать, перебирать бумажки. Гул аплодисментов улегся не скоро»¹⁸³⁵.

Ленин тогда впервые разрешил снять на кинопленку свое выступление. «В несколько минут удалось запечатлеть Ильича, произносившего речь на конгрессе. Прошло несколько минут, и вдруг в зале раздался страшный взрыв. Сидящие в зале остолбенели, кто-то вскрикнул нечеловеческим голосом. Оказалось, что по неосторожности монтера упал аппарат и взорвались электрические лампочки. ВИ спокойно продолжал стоять на трибуне и так же спокойно, как всегда, с обычной улыбкой на губах, произносил свою речь»¹⁸³⁶.

Ленин сначала напомнил собравшимся свою теорию империализма, затем рассказал о тяготах, выпавших на долю народов всех воевавших стран, и сделал вывод об обострении противоречий между угнетающей частью планеты, представленной странами с населением в четверть миллиарда человек, и остальными.

– С одной стороны, нужда, разорение масс возросли неслыханно, и прежде всего по отношению к 1 ¼ миллиарда людей, т. е. 70 % всего населения Земли. Это – страны колониальные, зависимые, с юридически бесправным населением, на которые «выдан мандат» финансовым разбойникам. Да, кроме того, рабство побежденных стран закрепил Версальский договор… А с другой стороны, в каждой из стран, которые оказались кредиторами, рабочие оказались в положении невыносимом. Война принесла неслыханное обострение всех капиталистических противоречий, и в этом источник того глубочайшего революционного брожения, которое разрастается.

А в стане победителей градус противоречия накаляется:

– Из-за дележа Турции, Персии, Месопотамии, Китая идет бешеная грызня между Японией, Англией, Америкой и Францией. Буржуазный строй во всем мире переживет величайший революционный кризис. Надо «доказать» теперь практикой революционных партий, что у них достаточно сознательности, организованности, связи с эксплуатируемыми массами, решительности, уменья, чтобы использовать этот кризис для успешной, для победоносной революции.

Это была установка на прямой и безотлагательный штурм оплотов империализма. Другой важнейшей установкой Ленина стало определение главного врага коммунистического движения. Им были объявлены даже не капиталисты или буржуазные правительства. Социал-демократия.

– Оппортунизм – наш главный враг. Оппортунизм в верхах рабочего движения – это социализм не пролетарский, а буржуазный. Практически доказано, что деятели внутри рабочего движения, принадлежащие к оппортунистическому направлению, – лучшие защитники буржуазии, чем сама буржуазия¹⁸³⁷.

Эта ленинская установка в будущем сильно затруднит создание единого антифашистского фронта.

Заслужив за свое выступление очередную порцию бурных оваций, Ленин покинул зал, попросив показать ему вновь открытые тогда дома отдыха. От него не отходит Угланов: «Мы незамеченными вышли из дворца, сели в две машины: ВИ, Мария Ильинична, тов. Лашевич, я да еще два товарища и поехали на Каменный остров осматривать дома отдыха для рабочих, которых там было на 800 человек… ВИ первый вошел, мы за ним пошли по комнатам осматривать. Ильич довольно основательно натянул кепку на лоб. Рабочие сначала не узнали Ильича, но знали меня и тов. Лашевича»¹⁸³⁸. «Обойдя помещение, ВИ направился к выходу. Около крыльца дома уже собралось человек 50 рабочих. Старик рабочий, обращаясь к ВИ, сказал:

– Жаль, ВИ, не знали, что приедете, никто нас не известил, подарочек бы приготовили. Ну так хоть качнем.

И принялись усаживать ВИ в большой плетеный дачный стул. Сколько ВИ ни просил: “Не надо, товарищи, что вы, что вы” – рабочие говорили: “Нет, Владимир Ильич, качнем”. И осторожно, по-степенному, качнули. Скоро собралась масса рабочих. Прошли потом на реченьку и там расположились на мостках лодочной пристани. ВИ лег погреться на солнышке. На берегу расположились сотни две-три рабочих. Около ВИ села группа работниц и стала жаловаться, что жить тяжело, хлеба мало, сапог нет. Вот, говорит старуха работница (кажется, с табачной фабрики), мы уж, ВИ, поддерживаем вас и всех большевиков, только больно тяжело жить-то, голодно. ВИ ответил: верно, тяжело, товарищи, видите – стоит жарища, нет дождей (и при этом указал на солнышко), неурожай будет. Вот осенью кончим войну с Польшей, тогда легче будет». Что еще он мог сказать?

Пока Ленин общался с трудящимися, делегаты и гости конгресса Коминтерна переместились на площадь у Зимнего дворца. «Площадь была запружена народом, сотня тысяч народа гудела… ВИ начал говорить речь. На площади раздалось мощное “ура”… C трибуны он убежал тихонько, никто и не заметил… На вокзале никого не было, только поджидали железнодорожники. Усадили ВИ в его маленький вагонишко, он сказал: ну, спасибо, товарищи, приеду в Москву, расскажу про ваши дома отдыха. Крепко пожав нам руки, ВИ уехал. Это было его последнее посещение города пролетарской диктатуры»¹⁸³⁹.

С 23 июля конгресс Коминтерна заседал уже в Москве в Большом театре. Зиновьев распорядился разместить на сцене огромную политическую карту мира. Каждое утро делегаты с замиранием сердца следили за передвижением красных флажков к Варшаве. Зиновьев не удерживался от взволнованных комментариев, утверждая, что следующий, Третий конгресс Коминтерна «будем проводить в Берлине, а затем в Париже, Лондоне…» Его слова тонули в шквале аплодисментов¹⁸⁴⁰.

Конгресс обсуждал ключевой организационный вопрос: условия (всего их окажется 21) приема партий в Коминтерн. Была предусмотрена та же жесточайшая дисциплина и подчинение Коминтерну, что Ленин годами требовал от рядовых большевиков в отношении ЦК. Вкратце ленинские условия выглядели так: повседневная пропаганда носит действительно коммунистический характер, удаление со всех постов реформистов, создание параллельного нелегального аппарата, образование коммунистических ячеек в каждой воинской части, борьба с социал-патриотизмом, разоблачение «своих» империалистов, пропаганда в профсоюзах, подчинение своей прессы центральным комитетам партий, построение их по принципу демократического централизма, проведение чисток рядов, поддержка Советской России и других советских республик, принятие коммунистической программы, подчинение решениям Коминтерна. Партии должны принять название коммунистических и стать секциями III Интернационала¹⁸⁴¹.

Второй конгресс Коминтерна войдет в историю и выдвижением концепции национально-освободительных движений. Толчком для антиколониализма стала Первая мировая война, в ходе которой европейская цивилизация теряла в глазах жителей колоний остатки морального авторитета. Общим местом для восточных и южных интеллектуалов стало убеждение в империалистической природе европейской бойни, в которой на кону стояли колониальные владения. Большое впечатление произвел на них ленинский «Империализм», где описана схватка жадных до капиталов и ресурсов западных держав.

– Империалистическая война помогла революции, буржуазия вырвала из колоний, из отсталых стран, из заброшенности, солдат для участия в этой империалистической войне, – доказывал Ленин. – Английская буржуазия внушала солдатам из Индии, что дело индусских крестьян защищать Великобританию от Германии, французская буржуазия внушала солдатам из французских колоний, что дело чернокожих защищать Францию. Они учили уменью владеть оружием. Это чрезвычайно полезное умение, и мы за это буржуазию глубочайше могли бы благодарить…

Ленин 26 июля представлял свое видение в комиссии Конгресса по национальному и колониальному вопросам. Весь мир «разделяется в настоящее время на большое число угнетенных наций и ничтожное число наций угнетающих, располагающий колоссальными богатствами и могучей военной силой. При этом вся мировая система государств определяется борьбой небольшой группы империалистических наций против советского движения, во главе которого стоит Советская Россия. Всякое национальное движение может быть только буржуазно-демократическим, ибо главная масса населения в отсталых странах состоит из крестьянства, являющегося представителем буржуазно-капиталистических отношений. «Было бы утопией думать, что пролетарские партии, если они вообще смогут возникнуть в таких странах, смогут… проводить коммунистическую тактику». Ленин требовал «усиливать повсюду революционную борьбу как пролетариата передовых стран, так и всех трудящихся масс колониальных и зависимых стран»¹⁸⁴².

Выступление о парламентаризме – о принципиальной неприемлемости буржуазных парламентов, но участии в них для их разрушения – Ленин произнес 2 августа:

– Нужно знать, каким образом можно разбить парламент. Если вы можете это сделать путем вооруженного восстания во всех странах – это очень хорошо. Мы вынуждены вести борьбу в парламенте для разрушения парламента.

Ленин по всем вопросам встретил понимание со стороны основной массы делегатов конгресса. И с удовлетворением писал: «Во всех передовых странах Европы и Америки есть уже коммунистические партии или многочисленные коммунистические группы. И на закончившемся 7 августа конгрессе сплотились уже не только передовые провозвестники пролетарской революции, а делегаты крепких и могучих организаций, связанных с массами пролетариев»¹⁸⁴³.

Второй конгресс Коминтерна наделал шума. На Х партсъезде в марте 1921 года Ленин не скрывал удовлетворения:

– В Германии, Франции и Италии Коммунистический Интернационал стал не только центром рабочего движения, но центром внимания всей политической жизни этих стран. Нельзя было осенью взять в руки немецкую или французскую газету без того, чтобы не видеть, как там склоняют Москву и большевиков, какими прилагательными нас награждают и как делают из большевиков и 21 условия приема в III Интернационал центральный вопрос всей их собственной политической жизни. Это – наше завоевание, и этого никто не может у нас отнять¹⁸⁴⁴.

Но самое любопытное это то, что на конгрессе не прозвучало. Мартов обратил внимание: «Казалось бы, первым делом конгресса Интернационала было решить, что именно лежит в интересах мировой революции – продолжение ли войны Советской России с Польшей и Антантой или попытка искусственно вызвать революцию в Польше, зажечь международный пожар… Не был спрошен III Интернационал»¹⁸⁴⁵. Слишком серьезный для большевиков вопрос, чтобы его с кем-то обсуждать.

Ленин уже принял решение.