Чехословацкий корпус оказался для Запада настоящей находкой.

Это была военная организация из оказавшихся в российском плену военнослужащих австро-венгерской армии из числа чехов и словаков. Ею руководил профессор Масарик, живший в Лондоне. Организации пленных чехословаков осенью 1917 года имели в России 1200 отделений, объединявших более 70 тысяч человек¹⁴³⁶. «Масарик отправился в Россию, добился объединения всех чехословацких боевых единиц в один отряд и дал им национальное красно-белое чешское знамя. Благодаря его хлопотам в Париже отряд был признан частью союзной армии. С момента заключения Брест-Литовского мира отряды эти, полностью сохранившие свое вооружение, предоставили себя в распоряжение союзников для дальнейшего ведения войны»¹⁴³⁷. Чехословацкий корпус был уже боевым соединением Антанты.

Локкарт дает понять, что мятеж чехословаков был французской затеей, которую он сам не одобрял. «Отлично дисциплинированные и превосходно вооруженные чехи находились под контролем французских офицеров». Не обошлось без американского следа: Масарик, как и Чехословацкий национальный совет, весной 1918 года находился в США и координировал свои действия с Вашингтоном.

Чехословацкий легион большевистское правительство непредусмотрительно разрешило эвакуировать во Францию весьма окольным путем – по Транссибу через Приморье. Что явилось причиной его мятежа? Локкарт писал: «Кто именно дал повод к столкновению, останется, вероятно, навсегда спорным, но мне стало немедленно ясно, что интервенционисты оказались теперь в существенном выигрыше»¹⁴³⁸. Западная версия о спонтанности бунта организованных воинских подразделений, формально входивших в вооруженные силы Антанты и находившихся под командованием французских офицеров, мне представляется крайне маловероятной. Если же это действительно было так, то мы имели дело с самой успешной спонтанной акцией в истории человечества, в результате которой ¹/₈ часть суши планеты Земля была взята под военный контроль за два-три месяца.

Эшелоны с чехословаками растянулись от Пензы до Владивостока, где уже скопилось порядка 8 тысяч чехословаков. 14 мая в вагон с чехословацкими солдатами из проходившего поезда, в котором везли пленных венгров, влетел металлический предмет, ранивший кого-то из чехов. Поезд с обидчиком догнали, а самого подозреваемого в злодеянии убили. По ходу дела избили венгров, к которым славянские меньшинства Австро-Венгрии не испытывали нежных чувств. Советские власти арестовали 10 человек за самосуд. Требуя их освобождения, 17 мая легионеры начали захватывать ключевые здания в Челябинске и арестовывать советских руководителей.

Нуланс 18 мая проинформировал французского военного представителя при корпусе майора Гинэ, что «союзники решили начать интервенцию в конце июня и рассматривают чешскую армию в качестве авангарда союзной армии»¹⁴³⁹. Командование осуществлялось из Ново-Николаевска (Новосибирска), где находился 27-летний командир эшелонов 2-й дивизии чешский генерал Гайда. Он и его штаб начали действовать на опережение. Утром 25 мая чехословаки захватили Марьинск. Троцкий в ответ издал приказ: «Все Советы под страхом ответственности обязаны немедленно разоружить чехословаков. Каждый чехословак, который будет найден вооруженным на линии железной дороги, должен быть расстрелян на месте; каждый эшелон, в котором окажется хотя бы один вооруженный, должен быть выгружен из вагонов и заключен в лагерь для военнопленных»¹⁴⁴⁰. Это совсем раззадорило чехословаков, и они в тот же вечер взяли власть в Ново-Николаевске.

Быстро выяснилось, что чехословаки – самая многочисленная и организованная военная сила на востоке, а может, и во всей стране. Чехословакам сопротивлялись лишь немногочисленные наличные красногвардейцы и симпатизировавшие большевикам венгерские, австрийские и немецкие военнопленные. 27 мая Гайда отдал приказ арестовывать представителей большевистских властей, после чего легионеры уже не стеснялись разгонять Советы, где только могли. В тот же день к ногам чехословаков пал Челябинск. Ленин 29 мая писал, явно еще не представляя масштаба проблемы, что «Сызрань взята чехами. Но панике предаваться не следует. Наши силы готовят дать отпор. Необходимо, чтобы и пензяки готовились твердо, энергично. Успех нам обеспечен, если мы не сложим рук»¹⁴⁴¹. Но в тот день чехи взяли под контроль и Пензу, и Канск.

Самое примечательное заключалось в том, что страны Антанты даже не думали вывозить чехословаков из Владивостока: туда для этих целей не было прислано ни одного корабля. Москве было столь же естественно усматривать в действиях легиона руку французского и английского правительств, как и для чехословаков пребывать в уверенности, что приказы об их разоружении издаются под давлением Германии. 3 июня Верховный совет Антанты принял решение вообще не эвакуировать Чехословацкий корпус из России. А Локкарт отправился в тот же день вместе с французскими и итальянскими коллегами в Комиссариат иностранных дел. «По поручению моего правительства я заявил им, что всякая попытка разоружить чехов или воспрепятствовать их отъезду будет рассматриваться как враждебный, инспирированный Германией акт… Чичерин походил еще больше обычного на утопленную крысу. Он уставился на нас своим меланхолическим взором. Карахан, по-видимому, совсем растерялся… Затем Чичерин откашлялся и сказал:

– Милостивые государи, я принял ваши ноты к сведению»¹⁴⁴².

Москва ответила 12 июня: «Разоружение чехословаков не может быть ни в коем случае рассматриваемо как акт недружелюбия в отношении держав Согласия. Оно вызвано, прежде всего, тем, что Россия как нейтральное государство не может терпеть на своей территории вооруженных отрядов, не принадлежащих к армиям Советской республики». Позиция Москвы никого на Западе не задела. Французский представитель Жанно предписал руководству корпуса, что его цель – «подготовка Восточного фронта на Волге»¹⁴⁴³.

Чехословаки не скрывали своей ненависти к большевикам и своих симпатий к эсерам, которым помогали приходить к власти в зачищаемых ими городах – Самаре, Симбирске, Казане, Уфе. Там свою власть установил Комитет членов Учредительного собрания (Комуч), сформировавший правительство Комуча (председатель президиума Комуча Владимир Казимирович Вольский), объявившее себя общероссийским. Поддержали его власть и меньшевики. В ответ 14 июня ВЦИК исключил из своего состава правых эсеров и меньшевиков. Их исключили также из местных Советов. На митинге в Сокольниках 21 июня Ленин клеймил:

– Как только власть где-либо переходит в руки меньшевиков и правых эсеров, так сразу же оказывается, что они хотят осчастливить нас каким-нибудь Скоропадским. И, как только массы убеждаются, куда привели их меньшевики и правые эсеры, последние остаются без поддержки масс¹⁴⁴⁴.

«В Москве было такое настроение, как в осажденном лагере, – рассказывал Локкарт. – Дипломатические представители чехов были арестованы, многочисленные контрреволюционеры выслежены и посажены в тюрьму, пресса была взята в тиски… Они совершенно правильно понимали, что чехов предполагалось использовать в качестве авангарда по борьбе с ними»¹⁴⁴⁵. Корпус развернулся в западном направлении, теперь удаляясь от Владивостока. Группировка Гайды была переброшена под Екатеринбург. Чехословаки начали наступление на Москву. Операции корпуса сопровождались жестким террором, коммунисты, советские работники сотнями арестовывались, многих казнили. В массовом порядке расстреливали венгров¹⁴⁴⁶.

Теперь даже государственный департамент США оценил создавшуюся ситуацию как дающую достаточные основания для прямого вмешательства, «чтобы оказать возможную помощь и защиту чехословакам против вооруженных австрийских и германских пленных, их атаковавших»¹⁴⁴⁷. Большевики уже не казались грозными, а задача их свержения – трудновыполнимой. В начале июня конференция военных представителей Антанты в Париже приняла решение расширить военное присутствие в России.

В условиях чехословацкого мятежа Москва уже совсем иначе начинает воспринимать присутствие британских войск на Севере. 6 июня Ленин и Чичерин настаивают перед Мурманским Советом: «Ввиду постановлений Брестского договора военные суда англичан и их союзников не должны появляться у наших северных берегов»¹⁴⁴⁸. Юрьев 14 июня расписывался в беспомощности: «Противсоюзническая политика краесовета невозможна. Военная сила неоспоримо на их стороне»¹⁴⁴⁹. Ленин 26 июня по прямому проводу пытался вразумить Юрьева: «Если Вам до сих пор неугодно понять советской политики, равно враждебной и англичанам и немцам, то пеняйте на себя… С англичанами мы будем воевать, если они будут продолжать свою политику грабежа».

Меж тем англо-французский десант начал высадку в Мурманске. Чрезвычайный комиссар Мурманско-Беломорского края Нацеренус информировал: «Мурманский совдеп, не подчиняясь моим приказаниям, вступил в самостоятельное соглашение с англо-французами, порвал с рабоче-крестьянской властью, пополнив тем самым ряды врагов революции»¹⁴⁵⁰. 1 июля Совнарком объявил Юрьева врагом народа и вне закона.

Теперь уже интервенция Антанты стимулировала укрепление связей с Германией, которая сама испытывала растущие проблемы на фронтах. Как писал Чичерин, «наше правительство по рекомендации ВИ обратилось к германскому правительству с указанием на создавшееся невыносимое положение и с предложением новых переговоров…»¹⁴⁵¹. В Берлин была отправлена торговая делегация, о которой Ленин второго июня писал посланнику в Германии Иоффе: «Едут к Вам Сокольников и Бухарин, а кажись, и Ларин… Если немцы-купцы возьмут экономические выгоды, поняв, что войной с нас ничего не возьмешь, все сожжем, – то Ваша политика будет и дальше иметь успех. Сырья немцам дать сможем… Бухарин лоялен, но зарвался в “левоглупизм” до чертиков. Сокольников свихнулся опять. Ларин – мечущийся интеллигент, ляпала первосортный. Поэтому будьте архиначеку со всеми этими премилыми и препрекрасными делегатами».

Москва пошла – под давлением Берлина – на заключение 12 июня перемирия с украинским правительством Скоропадского. И пыталась разыгрывать германскую карту против Турции, когда нависла угроза захвата турками Баку. Ленин 30 июня слал телеграмму Сталину: «Немцы согласны принудить турок прекратить военные операции дальше брестской границы, установив нам точную демаркационную линию. Обещают не пускать турок в Баку, но желают получить нефть… Теперь есть серьезнейшие шансы удержать Баку. Часть нефти, конечно, мы дадим».

Россия оказалась в кольце фронтов. Ну а Ленину оставалось только возмущаться вероломством Запада и внутренней контрреволюции: «Только иноземная помощь, только помощь иностранных штыков, только продажа России штыкам японским, немецким, турецким, только она давала до сих пор хоть тень успеха»¹⁴⁵². Реально в тот момент Ленин мало что мог сделать. Крупская писала: «Лето 1918 г. было исключительно тяжелое. Ильич уже ничего не писал, не спал ночей»¹⁴⁵³. Причины для бессонных ночей только множились. Особенно после затеянной Лениным кампании по развертыванию классовой войны в деревне.

Основные хлебные районы были отданы на прокорм немцам, заняты чехословаками и белыми, а хлебная торговля на оставшейся части страны задавлена большевиками на корню. Голод поразил столицы и другие крупные города. Ленин 9 мая проводит декрет СНК о предоставлении чрезвычайных полномочий комиссару по продовольствию Цюрупе. Комиссариату труда предписывалось «мобилизовать как можно больше передовых, организованных и сознательных рабочих для помощи борьбе деревенской бедноты против богатеев-кулаков и для беспощадного подавления спекуляции хлебом и срыва монополии на хлеб»¹⁴⁵⁴.

Декрет от 13 мая подтверждал незыблемость хлебной монополии государства и твердых цен на хлеб. Крестьяне, располагавшие запасами, но не свозившие излишки на заготовительные пункты, объявлялись врагами народа. Ленин объяснял:

– Это значит, что все излишки хлеба принадлежат государству; это значит, что ни один пуд хлеба, который не надобен хозяйству крестьянина, не надобен для поддержания его семьи и скота, не надобен ему для посева, – что всякий лишний пуд хлеба должен отбираться в руки государства. Как это сделать? Надо, чтобы были установлены цены государством, надо, чтобы каждый лишний пуд хлеба был найден и привезен.

Двадцатого мая Ленин взывает к питерским рабочим, предлагая им вступить в продотряды: «Десятки тысяч отборных передовых, преданных социализму рабочих, неспособных поддаться на взятку и на хищение, способных создать железную силу против кулаков, спекулянтов, мародеров, взяточников, дезорганизаторов, – вот что необходимо»¹⁴⁵⁵.

Одновременно стала проводиться новая генеральная линия, которую в тот день озвучил Свердлов на заседании ВЦИК: «Если нам удастся восстановить деревенскую бедноту против деревенской буржуазии, – только в том случае мы сможем сказать, что мы по отношению к деревне сделаем то, что смогли сделать для городов»¹⁴⁵⁶. Начиналось провоцирование классовых противоречий на селе, сортировка крестьян на бедных и богатых (кулаков) с реквизицией ресурсов у последних в пользу городов.

На защиту землепашца встали левые эсеры. Крестьянство, вместо того чтобы расслоиться, скорее консолидировалось в оппозиции общему врагу – власти. «Кулацкие восстания» того времени были восстаниями общекрестьянскими. Правительство ответило силой. Не случайно, что декрет об обязательной воинской повинности, изданный 29 мая, совпал по времени с организацией продотрядов. В написанных тогда «Тезисах по текущему моменту» Ленин вообще хотел предложить: «Военный комиссариат превратить в Военно-продовольственный комиссариат – т. е. сосредоточить ⁹/₁₀ работы Военного комиссариата на переделке армии для войны за хлеб и на ведение такой войны – на 3 месяца: июнь – август». Реализации этого плана помешала настоящая война.

В эпицентр хлебозаготовок – на юг России – был направлен Сталин, получивший чрезвычайные полномочия. В начале июня он прибыл в Царицын, откуда наладил поставку продовольствия с помощью полупартизанских соединений 10-й армии, которыми командовал Ворошилов.

Комитеты бедноты (комбеды) были учреждены декретом ВЦИК от 11 июня:

– Первый декрет об организации комитетов бедноты Советской властью был проведен по инициативе тов. Цюрупы, который тогда стоял во главе продовольственного дела, – расскажет Ленин на VIII съезде партии. – Нужно было спасти от гибели неземледельческое население, которое терзалось муками голода¹⁴⁵⁷.

Декретом на комбеды возлагались задачи учета продовольственных запасов в крестьянских хозяйствах, помощь продотрядам в изъятии излишков, доставки изъятого хлеба на государственные ссыпные пункты, распределение сельхозинвентаря и промтоваров, охрана посевов, борьба со спекуляцией хлебом¹⁴⁵⁸. К концу лета в стране действовали 105 тысяч комбедов, на деле бравшие на себя самые широкие функции, никакими декретами не предусмотренные. Но ситуация только ухудшалась.

Рейды индивидуальных горожан за продуктами в сельскую местность пресекались. Ленин объяснял:

– Отдельные рабочие говорят, почему вы запрещаете подвоз хлеба отдельным рабочим, когда они везут его для своей семьи? Ответ на это простой: подумайте, что бы вышло, если бы тысячи пудов, необходимых для данной местности, для данной фабрики, для данного района, для данного квартала привозились тысячами людей. Если бы пошли на это, начался бы полный развал продовольственной организации.

Ленин форсировал наращивать силовую и репрессивную составляющие власти. В мае— июне начали формироваться губернские, уездные и транспортные чрезвычайные комиссии. Постановлением Наркомата юстиции от 16 июня революционные трибуналы наделялись правом применять высшую меру наказания – расстрел. Внесудебные репрессии применялись и ВЧК. На местах функции чрезвычайных органов власти получили ревкомы.

Уничтожение рыночных отношений было фактически завершено изданием декрета о национализации большинства промышленных предприятий. Ломов объяснит логику: «Гражданская война субсидировалась целым рядом собственников предприятий, опиралась на них. Чистая политика заставляла нас резко пойти по пути национализации, и 28 июня 1918 года по инициативе ВИ, под его непосредственным руководством Совет Народных Комиссаров принял декрет об общей национализации всех наиболее крупных предприятий России»¹⁴⁵⁹. Под его действие подпали горные, металлургические, металлообрабатывающие, нефтяные, текстильные, электротехнические, лесопильные и деревообрабатывающие, табачные, резиновые, стекольные, керамические, цементные, кожевенные предприятия.