Глава 23

– Хочешь спросить – как я узнал? – Хариш без труда увидел в моих глазах незаданный вопрос. – Ты научился скрывать свою силу, но для того, кто умеет смотреть, она видна не хуже, чем черный камень среди пустыни. Владыкам никогда не было дела до Безымянных – зачем ты пришел сюда?

– Я не Владыка, – ответил я. – Ты прав, Хариш-джи – боги дали мне силу Джаду, но я никогда не носил золотой пряжки и не назывался высокородным Владыкой.

– Разве такое возможно? – Хариш склонил голову набок. – По законам Императора даже капли крови Кшатриев – священна. И даже тот, кому не дано подняться выше первой Ступени Восприятия – Владыка и полноправный член клана.

– Может, и так. – Я пожал плечами. – Но я никогда не знал своего клана и не учился боевому искусству Кшатриев. Мой отец был сильным человеком… я думал, что просто с годами стал таким же, как он…

– Вот как?.. Возможно… Все возможно.

Взгляд Хариша просвечивал меня, как рентген, но я не отводил глаз. В конце концов, в мои словах совсем немного лжи: я действительно не Кшатрий.

– В тебе сильна кровь северян, – произнес Хариш. – Когда-то давно многие среди Владык клана Белой Чайки выглядели, как ты. Мне не приходилось слышать, чтобы дар Джаду пробуждался через поколения – но многое в этом мире не снилось даже мудрецам, Рик.

– Тебе известно много о Владыках и их силе, – заметил я. – Уж не оттого ли Бабур называет тебя Мастером?

– Видимо, богам захотелось посмеяться, если они свели нас вместе, Рик-северянин. – Хариш улыбнулся. – Я действительно знаю немало и о силе Джаду, и об искусстве Вуса-мату. А ты не знаешь ничего, хоть и наделен даром… Я видел, как ты двигался в бою с Бабуром. Если бы не дар Владык, он легко победил бы тебя.

– Это так, Хариш-джи. – Я склонил голову. – Но я пытался сражаться честно. Я не слабее его, но никто и никогда не учил меня тому, что умеет он. И я едва ли я ошибусь, если скажу, что учитель Бабура сейчас сидит передо мной.

– Боги дали тебе не только великую силу, но и острый ум, Рик-северянин, – кивнул Хариш. – Ты прав. Бабур – мой ученик, хоть его тело никогда не сможет раскрыться, чтобы впустить Джаду… Но неужели боги решили послать мне еще одного?

– Ты хочешь учить меня Вуса-Мату? – удивился я.

Вот так, сразу? Без каких-то экзаменов, проверок на благонадежность и прочего?..

– Едва ли этим пожелает заниматься кто-то из Кшатриев. – Хариш поморщился. – Высокородные скорее убьют тебя, особенно после того, как ты победил сына Владыки Алуру. А без обучения твоя сила принесет куда больше вреда, чем пользы… Но ты должен поклясться, что никогда не используешь искусство Вуса-Мату против жителей Ашрея.

– Клянусь! – выдохнул я. – Мне некуда больше идти, Хариш-джи. Если ты научишь меня сражаться…

– Я принимаю твою клятву, Рик-северянин. – Хариш коротко поклонился. – Будь в твоем сердце хоть крупица зла, я бы знал это – и тогда ты покинул бы Ашрей еще до рассвета. Тебе приходилось делать то, о чем ты сожалеешь, но даже великие праведники иной раз ошибаются.

– Ты ведь и сам когда-то был Кшатрием, Хариш-джи? – догадался я. – Как и Дава, верно?

– Ты ждешь, что я снова похвалю тебя за прозорливость? – Хариш негромко рассмеялся. – Да, это так, Рик-северянин. Среди Безымянных есть и те, кто когда-то носил золотые пряжки Владык. Но для меня эти времена ушли вместе с моей Джаду. И пусть мое тело еще крепко для старика, не так уж много осталось до того дня, когда боги даруют мне новое рождение. И я не хотел бы, чтобы мои знания умерли вместе со мной. Бабур ловок и силен, но ему никогда не стать истинным Воителем… Я словно пытаюсь научить слепого рисовать.

– А ты сам? – осторожно спросил я. – Что с тобой сделали?

– Представь себе реку, Рик-северянин. – Хариш провел рукой в водухе. – Огромную, могучую, в тысячу раз шире Канкая, на котором стоит Моту-Саэра. Она течет между берегов, и так же Джаду течет сквозь тело и дух высокородного Кшатрия. И я был таким, пока мою реку не перегородили плотиной.

– Она больше не движется? – Я попытался представить себе нарисованную Харишем картину. – Застыла, остановилась? Превратилась в озеро?

– Конечно, нет. – Бывший Кшатрий усмехнулся и покачал головой. – Джаду – слишком могучая река, чтобы ее могла удержать какая-то там плотина. Она всегда пробьет себе новый путь и снова потечет, но уже другим путем. Мимо меня, мимо Бабура, Мерукана или любого из тех, кто живет в Ашрее. Но не мимо тебя, Рик-северянин. Ты пропускаешь через себя то, что разлито везде, и оно дает тебе силу.

– Я не понимаю, Хариш… Мастер Хариш! – Я впервые решился назвать будущего учителя так. – Если Джаду разлита везде – как она может течь мимо тебя?

– Не стоит так увлекаться красивыми сравнениями, Рик-северянин. – Хариш в очередной раз продемонстрировал два ряда крепких белых зубов. – Джаду подобна бурной реке, но так же она подобна огню, которого ты побоишься коснуться. Или воздуху, которым ты дышишь… Или даже земле, на которой стоишь. Ашрей, скалы вокруг него и пустыня вокруг скал – это Джаду. Она везде и нигде, и касается каждого. Но если ты можешь опустить руки и зачерпнуть из ее течения, то мне остается лишь смотреть.

На мгновение в темных глазах Хариша мелькнула боль.

Каково это – быть всемогущим Владыкой, способным убивать или исцелять одним взмахом руки, а потом разом лишиться всего… почти всего? Похоже, Хариш – как и Дава – сохранил способность чувствовать потоки Дажду в других и до конца жизни обречен видеть то, к чему больше никогда не сможет прикоснуться.

– Это, наверное, больно, – вздохнул я. – Как же ты научишь меня, если сам больше не в силах призывать свою Джаду?

– Разве художник, лишившийся руки, что держала кисть, перестает быть художником, Рик-северянин? – Хариш посмотрел на меня, как на неразумного ребенка. – То, что оставили мне Владыки – жалкая крупица, лишь тень могущества, которым я владел когда-то. Но я могу направить тебя по великому Пути Семнадцати Ступеней. С Джаду или без – я все еще воитель, и этого не изменить и самому Создателю Тримурти. Вуса-Мату – куда больше, чем умение швыряться ледышками или убивать людей одним ударом кулака. Это вечная дорога, у которой есть начало, но нет конца. И если твое тело крепко, а дух силен, ты можешь пройти по ней столько, сколько успеешь за то время, что отвели тебе боги. Так, как это делает Бабур.

– Значит, чтобы учиться Вуса-Мату, не обязательно быть Кшатрием?.. Опасные мысли, Мастер Хариш. – Я на всякий случай заговорил тише. – Кажется, я начинаю догадываться, за что ты лишился своей золотой пряжки.

– Настанет день, и я расскажу тебе. Если пожелаю – и если ты пожелаешь меня слушать, Рик-северянин. – Хариш погрозил мне пальцем. – А сейчас ступай. Отдохни – и возвращайся на рассвете. Мы отправимся за скалы – в пустыню.

* * *

– Далеко еще идти? – поинтересовался я.

Нет, утомиться я не успел – солнце еще только всходило над пустыней, окрашивая горизонт в розовый. И до настоящей жары, способной высушить глотку и вытянуть все силы за какие-то полчаса, еще далеко. Но мы с Харишем отмахали уже примерно полторы мили, а он и не думал останавливаться… или хотя бы рассказать мне хоть что-то.

– Ты уже устал, Рик-северянин? – усмехнулся Хариш. – Искусство Вуса-Мату никогда не покорится тому, кто не сможет подчинить собственное тело… Побежали!

Он вдруг сорвался с места и через несколько мгновений был уже в паре десятков шагов впереди. Я послушно поспешил следом – пока еще собственными силами. Но примерно через половину мили мне пришлось начать понемногу подключать и магическое ускорение, чтобы не отставать. А Хариш, казалось, ничуть не устал и бежал по песку легко, играючи. Казалось, он может двигаться так вечно.

– Куда ты торопишься, Мастер Хариш? – пропыхтел я, поравнявшись с ним. – К чему вообще все это, если Джаду всегда рядом. Бесконечная река, и из которой я могу черпать…

Вместо ответа Хариш остановился. Не замедлился, постепенно переходя на шаг, а просто встал на месте, будто налетев на невидимую стену. Я крутанул головой, чтобы не выпустить его из виду, попытался повторить его движение, но только вспахал башмаками песок и через мгновение самым нелепым образом уткнулся в него лицом.

– Путь Семнадцати Ступеней подобен высокой башне, которую воитель возводит на протяжении всей жизни. – Хариш неторопливо подошел ко мне. – Но разве возможно построить хоть что-то, не заложив фундамент? Тело – это твой фундамент, Рик-северянин. Могущество Джаду лишь укрепит то, что ты создашь, но основой всегда будешь лишь ты. Ты сам.

Хариш склонился надо мной, протянул руку – и одним рывком поставил меня на ноги. Так легко, будто бы я и не весил немногим меньше двухсот фунтов.

– Джаду преумножит твои силы, но пустота, умноженная хоть в тысячу крат, всегда останется лишь пустотой, – продолжил он. – Ты никогда не задумывался, почему Кшатрии тренируются с самого детства – задолго до того, как пробудится их Джаду?

– Фундамент, – буркнул я. – Тело – основа всего… Мастер Хариш.

– Верно. И не считай это моей прихотью. Даже могущество Джаду Великих Мастеров – вроде Владыки Алуру – все-таки конечно. И исчерпав его любой из них обратиться в самого обычного человека – такого же, как я или Бабур. И сохранит лишь то, что объединяет нас всех.

– Тело, – догадался я. – Его сила и ловкость.

Так и есть. Выцветающий дракончик на руке – прямое тому подтверждение. Джаду способна превратить меня в терминатора – но только лишь на минуту-полторы. А когда все чешуйки нарисованной ящерицы посветлеют, я вновь стану тем, кем был раньше. Медлительным и неуклюжим инженером из Сан-Франциско.

– Сила, ловкость, память – все, чему ты уже научился, и чему тебе еще предстоит научиться. – Хариш кивнул и снова зашагал по песку. – Искусству Вуса-Мату много тысяч лет. Умение использовать свое тело в качестве самого совершенного оружия появилось задолго до того, как Создатель Тримурти подарил Джаду ученикам Мастера Рави… Тебе приходилось слышать о таком?

– Очень немногое. – Я вспомнил свой сон, в котором примерил шкуру Амрита. – Едва ли сейчас многие помнят о тех временах, когда люди еще не знали Джаду… Ведь тогда не было ни Кшатриев, ни Викретов…

– Опасные мысли, Рик-северянин, – усмехнулся Хариш, повторяя мою собственную фразу. – Но ты прав. Когда-то давно все люди были равны перед богами. И Вуса-Мату мог постигать любой, кто оказывался достаточно силен и упрям… Я всегда думал, что Джаду – это подарок, награда для тех, кто шел по Великому Пути даже без помощи всемогущих братьев. Индры, Варуны, Ваи…

– …и Агни, – закончил я.

– Верно… Рик-северянин. – Хариш искоса посмотрел на меня. – Боги решили, что дар Джаду будет передавать от отца к сыну. И четыре смертных брата стали предками тех, кого сегодня называют Владыками-Кшатриями.

Мне вдруг захотелось вырвать собственный язык. Если бы я не встрял, Хариш вместе с четырьмя божественными братьями-стихийниками вполне мог бы вспомнить и пятого – забытого и поставленного вне закона Антаку. А вместе с ним и исчезнувший клан Черной Змеи.

А уж это хоть как-то поможет мне разобраться, кто и какого черта затащил меня в этот мир.

Который, впрочем, мне если еще не нравится, то хотя бы понемногу начинает становиться привычным. И пусть местные девчонки не так ухожены, как красотки из Сан-Франа…

– Ты заснул, Рик-северянин? – Хариш потянул меня за локоть. – У нас не так много времени. Видишь те скалы?

До острых камней у самого горизонта было мили три, не меньше… и я, кажется, уже понял, что мне предстоит.

– Проклятье… – выдохнул я.

И снова помчался, догоняя железного старикана. Хариш и без всякой Джаду двигался ненамного медленнее меня, и только когда я полностью истратил весь заряд, сжалился и побежал неспешно.

– Не стоит слишком полагаться на дар богов, Рик-северянин, – поучал он на ходу, даже не сбивая дыхание. – Джаду сильна, как полноводная река, но так же изменчива. Не стоит бояться того, кто изучает сотни Техник, карабкаясь по Ступеням Великого Пути вверх, как это делает глупая обезьяна, лишь по недомыслию возомнившая, что фрукты на вершине деревьев вкуснее и слаще. Бойся того, кто изучает одну и развивает тело и дух. Любая Ступень, на которую ты поднимешься – лишь следствие, а не цель. Не спеши – и все придет в свое время. Так же легко, как выдох приходит за вдохом, Рик-северянин…

– Да… Я по… нял! – прохрипел я. – Мастер… Хариш.

Силы закончились полностью в миле от скал, но я продолжал переставлять ноги из чистого упрямства. Уж если старец, которому запросто может быть и две сотни лет, способен пробежать по пустыне, значит, смогу и я. Хотя бы с помощью ярла Виглафа. Тот буквально тащил меня за шкирку, вонзив полный глухой злобы взгляд Харишу между лопаток. И я не слишком-то заставлял себя избавиться от назойливого желания догнать, ударить, свалить на землю и свернуть тощую шею… Это хоть как-то помогало двигаться дальше, когда в крови закончились последние молекулы кислорода, глотка пересохла до состояния пустыни вокруг, а правый бок заболел так, будто туда вогнали четыре тальвара одновременно.

Когда песок под ногами сменился камнями, бежать стало чуточку легче – зато теперь мне приходилось внимательно смотреть, куда ставить ноги. Хариш скакал с валуна на валун, как горный козел, а я то и дело падал, расшибая локти и колени – и только упрямство заставляло меня снова и снова подниматься и ковылять дальше, ловя затухающим взглядом загорелую дочерна спину с острыми лопатками. Когда Хариш, наконец, остановился, сил злиться не осталось уже даже у ярла Виглафа. Он лишь неразборчиво бормотал в звенящей от усталости голове, умоляя отпустить его. Кажется в Небесные Чертоги Всеотца Одина…

– Неплохое место. – Хариш огляделся по сторонам и шумно выдохнул через нос. – Вполне подходящее, чтобы начать твое обучение, Рик-северянин.

Начать? НАЧАТЬ?!